Изменение сценария

Наконец дверь открылась… легко, стоило только потянуть ее на себя. А она измучилась, пытаясь открыть ее наружу. Толкала, стучала, била, наваливалась на нее изо всех сил, пытаясь выдавить наружу. И вот, когда силы иссякли, она безо всякой надежды на результат потянула дверную ручку к себе и … дверь открылась. Она остановилась на пороге и всматривалась в неясный шевелящийся живой сумрак вокруг. Разочарование заполнило душу. Она не это ожидала увидеть за дверью! Вовсе не это! А что? Она пыталась вспомнить, ради чего она ломилась в дверь, что хотела за ней увидеть. В это время из сумрака выплыла чья-то отвратительная физиономия и проскользнула в открытую дверь. За ней другая, третья, четвертая… Она с ужасом наблюдала как из сумрака один за другим появлялись неприятные ей люди, противно растягивали рот в отвратительной усмешке-ухмылке и исчезали в ее доме. Ее дом!… это же ее дом! … как они смеют здесь хозяйничать?!... Она стояла на пороге комнаты, из которой совсем недавно рвалась наружу, и со страхом и отвращением наблюдала как рушится надоевший, но такой милый порядок. Она заплакала от бессилия и обиды… Резкий звонок заставил всех замереть…

Ольга проснулась с тяжелой головой. В мозгу плавали обрывки недавнего сна и она аккуратно собрала их в единый текст. Потом целый день Ольга сожалела, что зачем-то запомнила этот сон. Он постоянно всплывал в сознании, портил и так не шибко хорошее настроении, путал мысли и чувства. Перед концом рабочего дна позвонила Наташа, давняя и преданная подруга. "Пирожков напекла. Дети упросили. Забегай на чай, если хочешь". Забегать не хотелось. Но возвращаясь домой, Ольга вышла на одну остановку раньше и пошла на чай с пирожками. 

Сидя на уютной кухне за столом полным вкусных яств, Ольга рассказывала подруге свой сон. "Приснится же разная хрень. На весь день настроение испортил". Наталья задумчиво мешала чай. Ложечка робко звякала о край чашки и убегала на следующий круг. "Не любишь ты никого. В этом твоя беда". Ольга вспыхнула. И она туда же. Ну сколько можно дергать ее за больное. Ольге уже давно за 30. Все подруги замужем. Некоторые не по одному разу. И только она никак не может устроить свою судьбу. "Ну не всем же везет", – сухо сказала она, отодвигая чашку. "Да я не о замужестве, я о твоем сне. Ты же никого не хочешь пускать в свою душу, потому что все тебе неприятны, все с противными лицами и нарушают спокойствие твоей души. Ты  ломишься в другие двери, а открыв свою, хочешь сразу же всех выгнать и опять ее захлопнуть". На кухню вбежал Макс, пятилетний сынишка Наташи, и потянул ее в комнату, показывать какие-то свои “грандиозные” достижения в лего-строительстве. Ольга с неприязнью глянула на него и вдруг с ужасом увидела мальчишку из своего сна. Мотнула головой, прогоняя наваждение. Сухо простилась, взяла пирожки, предложенные Наташей, заверила, что не обиделась, и пошла домой.

Весь вечер просидела в темноте, вызывая образы из сна. И узнавала в них карикатурные лица родных, друзей. “Да такие они и есть”, – зло шептала сквозь слезы, вспоминая нанесенные ими обиды. Добравшись до начала сна, она вспомнила, что отчаянно ломилась в дверь от невыносимого холода одиночества. А люди, что бесцеремонно начали хозяйничать в ее доме, его немного согрели. “Надо изменить сценарий, – думала Ольга укладываясь спать. – Попробую приглядеться. Среди них должны быть приятные лица, раз они пришли ко мне в гости”.