Глава 55 Чуть не сорвалось!

        Илья пошёл по своей, более удалённой от выезда с дач, аллее. Афанасий Арсеньевич и Владияра Григорьевна подсуетились, разнесли сплетню.
       - Начну рассказывать с азов! Какой-то молодой человек, росточка среднего, затрапезный вид, одет по-простому, и фотоаппарата у него никакого нет, а только задрипанный телефон, - начал профанировать Афанасий Арсеньевич, а ему подпевала, добавляя “подробности” такая-же занозливая Владияра Григорьевна - с каким уже давным-давно никто из порядочных людей не ходит, очень подозрительный тип, возможно, сам убийца, прошёл по аллее, ногами мыслите выписывая, идёт фертом, руки в брюки, поднял с земли рваную петлю от ремня и наконечник шнурка. У него самого шнурки были целыми, с наконечниками, но туфли у него такой непрезентабельный вид имели, будто он бомж какой, так что я сразу его раскусил, - он убийца! Хотя ремень брючной с тренчиком. Ну, ремень мог и переодеть, и шнурки мог запросто другие вдеть, чтоб отвести от себя подозрение. – рассказывал с пеной у рта Афанасий Арсеньевич. – Ещё требовал, чтобы я с ним зашёл на закрытую на замок дачу, у которой он нашёл вещественные доказательства своей преступной деятельности. Я, конечно, отказался. – и начал фантазировать. – Он начал угрожать мне, что убьёт меня, ежели я не пойду с ним, но меня сбить с панталыку не просто! Затянул я канитель, и улучив момент, применил силу! Хотя он сильным оказался, я смог завернуть ему руку и поддав пинка, вышвырнуть с аллеи. – в голосе дачника слышалось торжество, вот, мол, как я обмишулил зэка, он и не почувствовал, что я знаю, кто он такой, теперь я могу описать его подробно следователям.
         - Так что-ж вы не вызвали полицию?
         - Ага! Полицию! – возмутился “героически сражавшийся” дачник. – Надо удержать преступника, и звонить одновременно, а сколько ждать придётся блюстителей порядка!
         Ему вторит жена, добавляя подробности, которых и быть не могло. Каждого приезжавшего дачника они встречали предупреждая об опасном маньяке, появившемся на аллее, и о том, как героически сражался с ним Афанасий Арсеньевич. Некоторые дачники, хорошо знавшие сплетников, отплёвывались, говоря тихонько:
         - Поехала кума, не ведомо куда. Лучше б делом занялись, чем сплетни сплетать, по аллее разносить, панику сеять.
         Многие, не знающие о языке говорунов, всполошились, – ну, как ко мне на дачу забредёт, на даче хоть и шаром покати, взять нечего, а убить может, ведь, говорят, маньяк!      

         Дачники этой аллеи, взбудораженные сплетниками, не верят ни в чох, ни в сон, ни в птичий грай, как говорится, а верят в то, что появился маньяк. Люди почему-то больше верят в нелепые слухи, чем в аргументированные факты.

          Илья подошёл к даче Иголкина.
          Скромный кирпичный домик. Домом назвать нельзя – такой он миниатюрный. Крыша крыта шифером. Такой шифер давным-давно не выпускается. Одно окно смотрит на дачу, расположенную через дорогу, два таких-же небольших окошка любуются на растения внутри не так давно обновленного забора. Малина аккуратно поднята на шпалеру, тянущуюся меж металлических опор, остатков бывшего водопровода. Пластиковый водопровод, проложенный года два-три назад, прорезывает весь участок. От него на ровных расстояниях отходят “плечи” водопровода.
 
          Доброхоты успели донести до мичуринца ужасное известие о маньяке, и хотя дачник не особо поверил старикам, но всё же решил держаться настороже. Иголкин что-то копался на своих шести сотках.
          - Добрый день! – громко, так чтобы слышал дачник, работавший поодаль от забора, где стоял, Тихомиров поприветствовал труженика шести соток.
          - Добрый. – хмуро произнёс дачник, распрямляясь и поворачиваясь к сыщику, подозрительно посмотрев на него.
          - Можно вас на минутку? – спросил Илья.
          Дачник встретил сыщика более чем холодно. 
          - Чо надо? – голос дачника ледян до ожесточения, занимаясь труженичеством, он не хочет отрываться от дела.
          - Я слышал, вы занимаетесь выращиванием какой-то экзотики? – не обращая внимание на грубость спросил Илья.
          - Ну так что-ж? – неопределённо спросил копающийся в земле и ни на шаг не приблизившийся к сыщику человек, смотревший на Тихомирова исподлобья недоверчивым, изучающим взглядом.
          - Я хочу заняться интродукцией редких растений, а с чего лучше начать – не знаю. – начал импровизировать лжеинтродуктант. – Мне сказали, что вы имеете большой опыт в возделывании экзотичных для нашей местности растений, - подмаслил потомок Мюнхгаузена. -  вот я и решил спросить у вас совета.
          - Вот что, чили****рик, – не смягчая тембра, иронически-грубо произнёс дачник, которого перикособочило всего от еле сдерживаемого желания послать подальше навязчивого маньяка, как он полагал, основываясь на сплетне, которой он, неискушённый, поверил безоговорочно. – если ты будешь приставать, я вызову полицию. - пригрозил он.
          Такого оборота Илья не ожидал, но и сдаваться не собирался – уйти не солоно хлебавши, ничего не узнав – не в его характере.
          - Во-первых, я с полицией дружу, ничего не нарушаю. Моё желание узнать у вас, как у опытного, знающего выращивателя экзотических для нашей местности растений, - решил сыграть на тщеславии дознаватель, - по-моему, должно найти отклик.               
         - А что во-вторых? – дачник оказался не тщеславным, или до того закодированным сверхбдительными стариками, что не прореагировал на подкинутую лесть; иронический тон дачника лишний раз доказывал Илье, что Афанасий Арсеньевич с женой хорошо постарались над созданием из него монстра.
          - А во-вторых, если на то пошло, на соседней аллее убита пожилая женщина, убийца, возможно, покинул свою дачу ночью через вашу аллею. По своей аллее он не шёл, мы следили всю ночь после убийства – вполне вероятно, он ушёл или по этой аллее, или по той. – он указал по какой. -  Это было второе убийство. Первое убийство было весной, убит был Иванов, вы его должны знать. До сих пор неясны мотивы преступления.
         - А при чём здесь ты? – недоверчиво спросил дачник.
         - То, весеннее ЧП, так и не раскрыто. – спокойным тоном рассказывал Илья. – УгРо, по-видимому, поставило крест на преступлении. Мы решили помочь следствию. Видимо, никто не говорил следакам о увлечении погибшего растительной экзотикой. Видимо, кто знал об этом увлечении, или сознательно не обмолвился о нём, или посчитал ненужным говорить.
          Дачник заинтересованно посмотрел на Илью.
         - А ты-то что печёшься об этом? Тебе это нужно? – с пренебрежением спросил дачник.
         - Лично мне – не нужно, но люди волнуются, а следствие застопорилось. – спокойно начал разжёвывать доброволец-следователь. – Людское терпение исч;рпалось.
         Дачник испытующе посмотрел на него.
         - Разрешите мне войти на вашу дачу? – спокойно попросил добровольный помощник следователей. -  Оружия у меня нет, никакого, разве что сотик, но им ничего нельзя сделать.
         Дачник, после некоторого колебания, нехотя произнёс:
         - Заходи.
         Это был уже прогресс. Лёд тронулся, как говорил Остап Бендер. Тихомиров открыл довольно увесистую калитку и вошёл на дачу.
         - Познакомимся? – спросил он, и не дожидаясь ответа протянул руку и представился. – Тихомиров Илья Матвеевич.
         - Иголкин Владимир Петрович. – назвал себя дачник и пожал протянутую руку.
         “Есть контакт! Теперь, самое главное, не упустить удачу!” – резонно подумал пинкертон.
         - Так вот, Владимир, - начал Илья, - на соседней аллее убита бабушка, и, по всему видно, это убийство связано с весенним преступлением. От вас, молодой человек, требуется сказать, чем занимался убитый Иванов. Быть может, это окажется тем, что, говоря образным языком, даст ниточку к раскрытию преступления.
         - А для чего было нести околесицу про интродукцию?
         Вопрос повис в воздухе. Затем Илья смущённо признался:
         - Надо было найти ключик к контакту.
         Иголкин усмехнулся, но усмешка получилась не весёлой.
         - Иванова я знал. – раздумчиво произнёс Иголкин через некоторое время. – Человек он был положительный во всех смыслах. Увлекался он выращиванием редких пока-что культур. Я тоже выращиваю такие растения, что нас и сблизило.
         - Как ты узнал о нём? – задал наводящий вопрос Илья, вошедший в раж. Он как-то сразу перешёл на ТЫ.
         - Совершенно случайно! – ответил Владимир. – Подробностей я уже не помню. Ехал тогда я автобусом на дачу, и Иванов ехал тем-же рейсом. Он кому-то с жаром объяснял о полезности и нужности интродукции. Выйдя из автобуса, я и познакомился с ним.
         - Очень интересно! – заявил Илья. – Посмотри, из ваших никто не терял? – и показал свои находки, заключённые в полиэтилен, вынув их из пакета.
         - Вот это я не могу сказать. – смущённо ответил Иголкин. – На такие мелочи я внимания не обращаю. Если надо – посмотрю. –заверил он. Но навряд-ли эти вещи принадлежали человеку с нашей аллеи, а если и принадлежат кому, так могли долго валяться в пыли.
         - Возможно! Но я полагаю, что эти предметы, или какой-нибудь один из них, принадлежат преступнику. Но всё-таки…
         - Так почему ты не сообщишь в уголовный розыск?
         - Ни всё так просто! – возразил Илья. – Мой товарищ на той аллее – взмахом руки показал он на аллею, по которой прошёл Юрий, - тоже кое что нашёл. Так что неизвестно ещё, эти ли предметы – вещественные доказательства. Отрывать сыщиков, заставив их ехать из города в Тмутаракань, если наши находки окажутся пустышками не очень красиво.
        - Пожалуй, ты прав. – промолвил Владимир раздумчиво.
        - Ты не знаешь, какую редкость выращивал Иванов? – перешёл к теме исследования Илья.
        - Как не знаю! Знаю. – охотно вымолвил Володя.
        - Это уже что-то!
        - Покойный Иванов хотел вырастить в наших условиях плумкот.
        - Плумкот? – изумился Илья. – Что это за культура? Выдержит ли наши морозы? Мичуринца передёрнуло от слов дачного дилетанта, но он всё же не вспыхнул, ведь разговаривает с ничего не понимающим в агрономии человеком, которому надо популярно объяснить самые элементарные вопросы.
        - Выдержит! Плумкот – гибрид крыжовника и винограда! –показал эрудицию Иголкин.
        - Не знал. – недоверчиво протянул Тихомиров. – Но у нас морозы бывают до сорока и больше.
        - Конечно! Но растение морозостойко. А потом – учти, идёт потепление, в основном за счёт деятельности homo Sapiens.
        - Ага! Потепление! – с сарказмом заметил Илья. – Трахнет мороз – и все труды к чёрту.

         День неуклонно клонился к вечеру. Солнце всё решительнее спускалось к горизонту. Тени удлинялись. Проснулся ветерок, обдувавший говоривших. Дневное тепло нехотя уступило место нахальному холодку.
         - Я, например, выращиваю унаби! – похвалился Володя.
         - Это ещё что такое? Рази будет расти китайский финик в Омске? – засомневался Илья.
         - О! Ты знаешь и другие названия зизифуса! Растёт! И ещё как! И не только растёт, а и плоды даёт! – воодушевился садовод. – Да проходи, посмотри на растение унаби! – пригласил он.
         - Интересуюсь редкостями. Да, а где рос плумкот?
         - Где рос плумкот я не помню. Склероз попросился погостить, а остался навсегда, - пошутил он и продолжил. - Пока редкости! Но лет через пять и унаби, и плумкот, и яванский стручковый редис, и монарда лимонная и другие, редкие сейчас культуры приживутся на наших дачах. – с энтузиазмом начал говорить Владимир. – Посмотреть на участок – вспомню, обязательно.
        - Стручковый редис? – с сарказмом сказал Илья. – Да полно! Редис стручковый! Ты оговорился!
Он с недоверием смотрел на коренастого, с загоревшим худощавым лицом, горевшими воодушевлением глазами, спрятанными за густыми чёрными ресницами. Русыми волосами играл ветерок.
- Нет, не оговорился! Есть такая интересная культура. Не многие знают о нём.
- Инжир! – задумчиво произнёс Илья. – Где он рос у Иванова? Что-то я не видел ни одного непривычного для нашей местности растения у него на даче. Разве что недотрогу, которую на дачах не выращивают, так как быстро засоряет всё вокруг себя.
         - Иванов выращивал недотрогу? – удивился Иголкин.
         - Да. А что такое?
         - Интересное растение. – начал Володя. – Можно сказать, интеллектуальное!
         - Интеллект у растений?
         - Конечно! Мы многое не знаем о растениях, а они понимают музыку, отношение к ним, узнаёт хозяина и приветствуют его. Возможно, недотрога запомнила убийцу. – высказал он предположение.
         - Интересная мысль! – подхватил Илья.
         - Преступник обязательно подойдёт к месту преступления. Его как-бы тянет туда. Тихонько, не привлекая внимания, понаблюдать за реакцией недотроги хотя-бы пару недель после убийства Иванова – и всё, убийца, считай, пойман. Научные исследования показали, что стимулы, вызванные внешними факторами, в том числе и людьми, могут провоцировать кратковременные молекулярные изменения и долгосрочные эффекты развития у растений. Когда запускается эта реакция, тысячи генов растения активизируются, подготавливая его защитные механизмы. Эти предупреждающие сигналы распространяются от листа к листу, будто по нервной системе человека и заставляют растение обороняться. У недотроги это особенно хорошо видно – цветки и листья сворачиваются, что хорошо видно.
      - Время упущено. – образумил Илья. – Да и не может растение быть свидетелем.
      - Это так! Но знаешь, ты подкинул неплохую идею. Займусь, наверное, недотрогой. – воодушевился Иголкин. – растение это однолетнее, а запомнят-ли семена человека или то, что делал человек? Как будет реагировать сеянец?
Володя задумался. Минут пять он сосредоточенно думал, затем просветлённым лицом и задорными глазами посмотрел на Илью и спросил:
       - Фото участка Иванова у тебя есть?
       - Нет. А для чего оно? – удивился Тихомиров.
       - У Иванова взять нечего, я бывал у него на даче. – начал разъяснять Владимир. – Но из-за чего-то он убит. Желательно посмотреть на его дачу, или фото подробные дачи.
       - Следаки наверняка сфотали всё. – предположил Илья. – Но до их фоток не добраться. Но тебе для чего фотки? – не уразумел добровольный сыщик. – Чего ты замельтешился?
       - Если нет основательных причин убивать человека, то за что произошло убийство? – начал развивать свою мысль Иголкин. – Может, его грохнул кто-то за саженец? – высказал он сумасшедшую мысль.
       - Постой! Что ты пургу несёшь! Убивать за саженец! Да ну, смеёшься!
       - Такую версию сбрасывать нельзя. – неуверенно сказал дачник.
       - Хорошо. – неохотно сказал Илья. – Ты всех знаешь, кто ходил к Иванову?
       - Да, знаю. Но все телефоны были у Иванова. С его аллеи у него бывали Фефелов и Звонарёв, с этой – я и Исимбаев. Ещё были Груздев Николай – с какой аллеи – не знаю, он не приглашал ни разу к себе. Были ещё Иван Зорин, Егор Тишкин, ещё заходили четыре человека, но были всего один раз, как-раз перед трагедией, о них я ничего сказать не могу, так-как выдел их всего один раз и не особо пригляделся к ним.
        - Что ты можешь сказать о Фефелове, Звонарёве?
        - Фефелов в предпенсионном возрасте, да и болезнен, хотя довольно активен, охотно делится своими удачами и ошибками в работе с экзотами, у него на даче мы были, он показывал свои достижения, а они у него были. Звонарёв больше молчит, на дачу к себе пустил, но как-то не охотно. По-моему, он частенько болеет. Я узнал через месяц после трагедии о том, что Иванова нет в живых именно от Звонарёва..
        - Телефонов у тебя нет?
        - Как-то ни к чему было записать телефоны. Иванов, прекрасный организатор, обзванивал всех. 
        - На вашей аллее есть ещё один интрукдант. – повернул в нужное русло Илья.
        - Хочешь и с ним поговорить? – задал вопрос Володя. – Исимбаев Искандер. Сам он бывает на даче не часто, видимо на работе занят, а его жена бывает часто. Их менталитет ты наверняка знаешь – мужа нет, ничего не знаю; когда муж будет на даче – не знаю. Даже если муж на даче, в дом зашёл, всё равно его нет на даче.
        - Да уж знаком с обычаями. Приходилось сталкиваться с ними. С незнакомым человеком и говорить не будет, но если ты хорошо знаком – тебе и уважение.
        - Я несколько раз видел Искандера, можно сказать, шапочное знакомство. С его женой совсем не знаком.
        - Что из себя представляет Исимбаев?
        - Я ведь говорил, что его почти не знаю. Но скажу, что человек он приветливый, разговорчивый, контактный. Если тебе повезёт – поговоришь с ним душа в душу.
        - Спасибо тебе – от чистого сердца поблагодарил Илья, подавая руку.
Иголкин также искренно пожал руку нового друга.
        - Ты всё же подумай серьёзно об интродукции.
Тихомиров улыбнулся, конечно, он подумает, и подумает серьёзно, а сейчас пойдёт к Исимбаеву, может, ещё что узнает о Иванове, о том, где рос инжир. 
Исимбаева, как и следовало ожидать, на даче не было.
       - Добрый вечер! – поприветствовал Тихомиров, увидав Исмбаеву на участке.
       - Добрый! –настороженно произнесла она.
       - Это дача Исимбаева?
       - Да.
       - Можно поговорить с хозяином?
       - Его нет на даче. – суховато ответила дачница.
       - Когда он будет?
       - Не знаю.
       - Вы не скажете, какие редкие культуры у вас на даче растут?
       - Ничего не знаю. Приедет хозяин – спросите!
      Так ничего и не добился Илья. Он понимал – менталитет восточного человека не позволяет женщине говорить с незнакомым мужчиной, а тем более отвечать на вопросы, поэтому все её ответы были “не знаю”.


Продолжение следует