Национальный вопрос

               
          

     Встретились в Санкт-Петербурге два товарища. Оба работали  капитанами на судах торгового флота. В настоящее время находились в очередном  отпуске. Один постоянно проживал в Санкт-Петербурге, а второй приехал по служебным делам и зашел в гости.
       Сидят, ужинают, как обычно, свою работу вспоминают, смотрят телевизор. Первый канал, идет программа новостей. В Дагестане опять теракты, в Украине – Евромайдан. Слава Богу, в Чечне спокойно.
       Оба капитана люди старшего возраста – за шестьдесят. Начали вспоминать, а были ли раньше какие - либо проблемы с людьми разной национальности в стране, да и на флоте.
       Один вспоминает:
      - Работал в Мурманске на дизель-электроходе «Лена» вторым помощником капитана. Друзья у меня были: электромеханик Тагир Абдрахманов – татарин, радист Леопольд Вайно – эстонец. И никогда не возникала мысль, что мы люди разной национальности. Да, мы были разными по эмоциональности, по каким-то другим чисто человеческим качествам, но только не по национальному признаку. Работали с нами: старший моторист Георгий Миминашвили – грузин, азербайджанец Джамалов.
Украинцев и белорусов, вообще, всегда было много на флоте. И никто никогда не задумывался о национальности члена экипажа судна. Людей различали только по отношению к работе: знает ли он свое дело, как он работает, ну и, естественно, порядочный ли он человек. Стоим в Турции в порту Измир. Вахту у трапа несет матрос 1 кл. Роман Яманди. Ну, Яманди и Яманди – никто не обращал особого внимания на необычную фамилию. Парень веселый, компанейский. Выгрузка производится па причал судовыми грузовыми стрелами. Видит вахтенный штурман, что турецкие рабочие начали грузовые стрелы перенастраивать и посылает Романа им
помочь. Подходит Роман к грузчикам, начинает вместе с ними работать со стрелами и объясняется с ними на турецком языке.
      - Рома, откуда турецкий язык знаешь?
      - Так, я гагауз, у нас все турецкий знают.
      У второго капитана  тоже нашлось множество примеров о работе с
людьми разных национальностей.
      И у обоих сложилось мнение, что что-то в настоящее время в стране
и в окружающем мире происходит непонятное. Такое чувство, что все это
кто-то специально организовывает.
      Слушала хозяйка дома беседу своего мужа и его товарища, слушала,
и не утерпела, вмешалась в разговор. Лучше дальше написать рассказ с
ее слов.
     - В нашей стране столько разных народов, и все мы сталкиваемся друг
с другом постоянно. Что и говорить, в русской крови столько перемешано,
что не понятно, какой крови в нас больше. Сейчас генетики, вообще, доказали, что мы из финнов вышли. В нашем роду мы дошли до брака с неграми. Племянница замуж за сенегальца вышла и родила от него троих детей. Нас посмотреть – так интернационал можно изучать. Мне самой фамилия от запорожских казаков досталась. Отцы, пришедшие с войны; матери, пережившие эвакуацию; блокадники, которые выживали вместе, в паспорта друг друга не заглядывали.
       Мой отец во время войны прошел на бронекатере старшиной второй статьи от Керчи до Вены. А там важно было – мужик ты или нет.
     Мать из эвакуации в Свердловской области сделала свои выводы, что
грамотным быть хорошо: с образованием все работали на заводе на хорошей работе. Родители хотели, чтобы мы учились: «Инженеры хоть бедные,но аккуратные». Им повезло – мы учились хорошо.
     Что говорить о блокадниках, которые помогали друг другу до последнего. А Эрмитаж! Сотрудники Дворца хранили несметные богатства, голодали и из своего пайка подкармливали кошек, которые были на страже бесценных картин от мышей. До сих пор на чердаке Эрмитажа живут потомки блокадных кошек на полном государственном обеспечении.
      Мы, в начале 60-х, по комсомольским путевкам ездили по глухим деревням Псковской и Ленинградской областей с концертами. Местные женщины нас спрашивали:
     - Девочки, а что это вы с цыганятами ходите?
     Раз черные да кудрявые, так, как не цыгане. Других они не знали. Так,
где бытовой национальный вопрос?
      Меня лично в 80-е годы коснулся этот зловещий вопрос. Тогда мы езди-
ли на выставки в Москву большими делегациями со всех городов России.
На людей посмотреть и себя показать.
      Поселили нас в общежитии рядом с чеченскими ребятами или  дагестанс-
кими, кто тогда разбирался. Вечером я шла к своему подъезду. Свист, уди-
вления от скамейки, где сидели мальчишки – соседи. Да и, действительно: их
взрослые женщины не носят юбки с разрезом «от рукава». Пришла в свою
комнату, смеюсь:
       - Вот пацаны малые, а разрезы на юбках замечают.
       И все.
       Через пару дней вызывают на срочное совещание руководителей делегаций. В мозгу крутится, что-то случилось: «Взрослая часть команды «шумела» вечером или пацаны на дискотеке «отличились». Готовлюсь к обороне. Но оказалось, что речь идет обо мне.
        Председатель сборища строго - сожалительно спросил:
        - Расскажите, как все было?
        - (не понимаю) Что было?
        - Ну, как же. Вас соседские ученики затащили в комнату и вас спасли
учителя.
        - Господи.
        Рассказала, как было «дело».
        - Все-таки надо быть осторожнее. Сейчас на Кавказе не просто.
        Возвращаюсь к себе домой  с этого сборища, на лестнице наши ребята
меня спрашивают:
        - Что случилось?
        Рассказываю громко, чтобы слышали чеченские девочки. Они радостно
вздохнули и побежали к себе.
        А мальчиков все-таки отправили домой.
        Скоро начался чеченский конфликт, и я вспомнила тот нелепый случай.
По чьей-то общей дурости оскорбили невиновных пацанов. Где они?
Неужели ушли в горы?
         А когда развалился Советский Союз? Все же помним.
         Бывшие республики разошлись в разные стороны. Одни ушли навсегда.
Другие стали искать пути экономических отношений, а третьи решили, что
Россия обязана им помогать. Это мне напоминает жену, сбежавшую на свободу за счастьем, но требующую от бывшего мужа помощи, а лучше содержания. Экономика рухнула везде и «ближнее» зарубежье двинуло в Москву и другие большие российские города. «Понаехали».
          Пока политики решают, как осчастливить народ, сам народ хочет жить
здесь и сейчас.
          Вот в Москве уже палят в воздух из ружей: традиция такая свадебная.
Интересно, а в Лондоне и Нью-Йорке тоже стреляли бы?
          В центре культурной столицы России Санкт-Петербурге русской речи
не слышно. А на рынках, что творится. Кошмар.
          С детских лет я слышала о Кузнецком рынке. Он красивый, в центре
города. Был самый дорогой, большой выбор. Час мы добирались с Выбор-
ской стороны, чтобы купить немного вкусненького. Это был ритуал. Как в
Елисеевский заглянуть или в «Норд» за пирожными сходить. До сих пор на
Невском проспекте сидят старые дамы и вку-шА-а-ют маленькие пирожные.
Видели?
          Сейчас Кузнецкий рынок – это восточный базар. За руки хватают.
Ни одного ценника.
          - Купи, купи.
          - Сколько стоит?
          - Договоримся.
        Многих отучили покупать на этом рынке и не только из-за высоких
цен.
        Улицы подметать, канавы рыть и делать другую черную работу при-
ехали из Средней Азии. Живут они в жутких условиях.
        У нас в подъезде (прямо под лестницей) жила семья таджиков. Снача-
ла их жалели. Хозяева квартир на первом этаже пускали их в свои ванные:
дети – то в школу ходят. Заключили договор с одной из женщин о мытье
подъезда нашего пятиэтажного дома за наличный расчет. У нас на лестни-
це на подоконниках цветы, картинки на стенах. Хотелось, чтобы уютнее было.
        Поначалу было все хорошо и все собирали деньги ей на зарплату, без
проблем. А потом наша уборщица стала на площадку первого этажа из вед-
ра выплескивать воду и  все – убралась. Соседка увидела и возмутилась:
       - Что вы делаете? Мы с вами договор расторгнем.
       - Попробуй, - с угрозой в голосе ответила робкая женщина Востока.
       Дом наш – Товарищество Собственников Жилья (ТСЖ). Собрали соб-
рание, договор аннулировали. Гостей из подъезда выселили.
       Стали возвращаться из «суверенных» государств русские. Порассказа-
ли, как ноги уносили из Азии. Да, вон твой стармех, Михаил Семенович,
рассказывал, как он бежал из Баку, где отработал в Каспийском Пароходстве
более десяти лет. Трехкомнатную квартиру пришлось оставить.
        Межнациональные отношения на бытовом уровне напряглись. Корен-
ное население России, как обычно с опозданием, начало просыпаться, соби-
раться в группы и «учить» гостей, как надо жить дружно. Их наказывали не
разобравшись:
        - Да ладно! Мы же дома, а они…, увещевали судьи.
        А тут и руководство страны подтянулось. Через 20 лет после начала
этого кавардака стали уже немного внимательнее относиться к бытовым кон-
фликтам, и тщательнее разбираться «кто виноват», и что россиянам  впору
обороняться. Двое дерутся. Один калечит второго. Когда первого судят, то
он, вдруг, вспоминает, что оскорбили его национальное достоинство. Тогда
появилась шутка: «Да, кавказца каждый обидеть может».
        Но, конечно, много зависит от мудрости руководителя.
        Как-то была проездом в Казани. На трамвайной остановке разговорилась
с женщиной. Задаю «больной» вопрос.
        - Как живется здесь русским?
        - Хорошо. Пока Шаймиев у власти у нас спокойно. Все желаем ему
здоровья. А там видно будет. Конечно, не хочется уезжать: квартира боль-
шая, хорошая. Сейчас с дачи еду. Давно уже здесь живем.
         Конечно, есть много примеров совместного жития, если и не совсем
дружного, то по крайней мере умного. Да и время идет.
         В нашем дворе детская площадка. Сидит мама, смотрит за сыновьями.
С двухлетним малышом говорит на родном языке, а с первоклассником на
русском с акцентом. И сын, пробегая мимо, отвечает на чистом русском. Ви-
дит, что я ему улыбаюсь, младшему брату дразнится: а ты по-русски не пони-
маешь. Ничего, малыш, научишься. У такой семьи будет хорошая история в
этом доме.
      Мы как-то сдавали квартиру в аренду. Агент по недвижимости озвучил
национальность – дагестанцы, как знак надежности. Народ дружный и мы боялись «перенаселения» квартиры. Но Катя квартирантка сама позвонила,
она же обещала, что кроме мужа и сына в квартире никого не будет:
      - Родственники приехали, мне нельзя их попросить уехать из дома. При-
дите, пожалуйста.
      Пришла. Народу! Квартира маленькая. Сказала. Выручила хороших
людей. До сих пор с радостью встречаемся на улице. Приглашают в гости,
у них теперь своя квартира.
      Национальный вопрос так и будет острым. А, если он до сих пор не ре-
шается, значит это кому-то нужно. Но не соседям по дому, улице, городу,
стране. Все хотят жить спокойно в своем доме. Сколько той жизни…
      Задумались капитаны. Ну, как с ней не согласиться. Действительно, что-
то круто изменилось в нашем обществе, в нашей жизни.