Август 1990 года Дорога

   В селе Сева сел в небольшой автобус, идущий в Зугдиди. Расстояние до города составляло около ста пятидесяти километров, которые неторопливый автобус преодолел за четыре часа.

   Город показался ему спокойным и тихим. Он, да и, наверное, никто еще не знал, что СССР рушился и менее чем через год здесь будет эпицентр грузинской гражданской войны. А пока парень спокойно договорился с водителем рейсового автобуса, отправляющегося в Сухуми.

   Следующий отрезок пути равнялся ста километрам. Автобус был полупустым. Впереди сидели две мужские компании, а на последних сиденьях сам разместился Сева. Мужчины поглядывали на него, но в их спокойном любопытстве не было ничего необычного. Только ему снова хотелось есть.
   
   После горных районов Сванетии Сухуми выглядел многолюдным и суетливым. Абхазы показались парню более импульсивными чем грузины или сваны. Но если учесть, что всего через год, здесь, на обломках империи, будет бушевать Грузино-абхазская война, еще все было спокойно.

   Сева отправился на железнодорожный вокзал. Объехать Азовское море можно через Ростов или Краснодар. В обоих вариантах имелись свои плюсы и минусы. Касса все расставила на свои места. В Ростов-на-Дону билетов нет, а до Краснодара есть верхняя боковая плацкарта. И всего через восемь часов. Нужно брать, решил парень.

   С билетом в кармане он почувствовал себя уверенней. Затем, найдя себе место около вокзала, стал глазеть на суетящихся людей. Где-то через час, устроившийся рядом абхазец начал забрасывать его вопросами.
- А что сам тут делаешь?
- Жду группу, я раньше приехал, они в пути, – соврал осторожный Сева.
- А, ясно. А что девушка у тебя есть?
- Есть.
- Шпили – вили уже делали?

   Сева постарался отделаться от назойливого нового знакомого, схватил рюкзак и пошел бродить по городу.

   На каком-то очередном перекрестке ему посигналила машина. Проехавшая вперед «Волга» остановилась. Оттуда что-то кричал открывший дверь водитель. «Чего хотел? Может таксист?», - подумал Сева, но решил не обращать на него внимания и вернуться на вокзал.

   Голод начинал снова его тревожить. По Севиным расчетам можно было позволить себе купить хлеб. Он купил и сразу жадно съел пол буханки, запивая соком одной из двух припасённых на дорогу баночек. Вторую решил пока оставить.

   На вокзале очередной абхазец выспрашивал его отделилась Украина от СССР или нет. «Да семнадцатого июля только экономическую независимость объявили, а так мы еще с вами», – снова состорожничал парень.

   Восемь часов прошло.  Он дождался поезд, в котором сразу залез на свою верхнюю полку. Достал хлеб и стал понемногу от него отщипывать. Не удержался и открыл вторую, последнюю баночку сока. До Краснодара оставалось ехать двенадцать часов. Если заснуть то время пролетит незаметно.

   Сева уснул. Его разбудила суетящаяся группа молодежи. «Вы куда ребята?» - спросил он, надеясь найти попутчиков. «На Питер!» - сказал кто-то из компании. В Ленинград, сообразил парень. Ну не по пути.

   Утром он проснулся от ощущения жжения в пищеводе. Изжога пришла в неподходящий момент. Пришлось терпеть.  Днем прибыли в Краснодар.   

   Первым делом в кассу, но его здесь ожидало разочарование - билетов на ближайшие дни не было. Возможно, завтра появятся билеты в Ростов. Изжога мучила все сильнее. Но в Краснодаре Сева чувствовал себя свободнее чем на Кавказе. Люди, проходившие через этот отрезок его жизни, были обыденны, и поэтому оставляли в памяти мало информации. Он бегал к кассам – билеты не появлялись. Встречал поезда, прося проводников подвезти, и провожал, не получая согласия.

   Время до ночи пролетело быстро. Изжога мучила меньше, но хотелось есть. В привокзальном буфете Сева решил расщедриться на угловатый кусочек жареного хека с хлебом и чаем. Вроде бы стало полегче. Кусочком пережаренной морской рыбы запомнился голодному Севе буфет краснодарского железнодорожного вокзала. Ночью, в перерывах между поездами, удалось поспать пару часов.

   Просись у «не наших», они берут, говорил очередной знакомый. То ли носильщик, то ли таксист, то ли, в общем, как-то кормился с вокзала. Утром в девять часов будет Ташкент – Симферополь, должны взять. Или Баку – Симферополь. Почему «не наших» парень догадывался, советчик для обозначения восточных народов иногда вставлял слова и погрубее.

   Маршруты поездов были подходящие, через Керченский пролив на пароме и ты в Крыму, а там уж и до родной Херсонской области недалеко. На любой станции выходи, расстояние до дома не более нескольких сотен километров.

   На перроне к нему «прибилась» крымчанка лет сорока, ездившая к сыну в армию. Простого, виноватого вида, она также не могла попасть домой и просто ходила рядом, пока парень опрашивал проводников очередного поезда.

   Утром узбеки с ташкентского поезда сказали им, что все занято, но сожалели искренне и Сева не обиделся на представителей Средней Азии.

   Поезда следовали один за одним. Из самых далеких мест Советского Союза они везли отдыхающих в Крым. Большие надежды вызывал поезд Кисловодск – Одесса, очень удобный маршрут, но ему снова отказали.

   В одиннадцать тридцать приехал Баку – Симферополь. Сева пошел по вагонам, женщина следовала за ним. «В девятом вагоне спроси», - посоветовал проводник.

   Азербайджанец из девятого купейного вагона напомнил ему хитрого торговца, персонажа восточных сказок. Их разговор состоял из коротких фраз. 
- В Крым возьмете?
- Сколько?
- По билету!
-Женщина с тобой?
- Со мной.
- Ее посажу, ты в тамбуре поедешь?
- Поеду.

   Конечно, стоять шестнадцать часов в тамбуре до Джанкоя утомительно, но вдруг кто-то выйдет и место освободится. Он остался в тамбуре, а женщину устроили в купе проводников.

   В двенадцать часов поезд тронулся, и парень стал еще немного ближе к дому. Изжога прошла, но напомнил о себе голод. Денег должно было хватить на автобус, поэтому он решил потратится на какую-то еду. Купленный на остановке, невероятно вкусный пирожок с чем-то произвел революцию в желудке. Как на зло поезд останавливался каждые полчаса и проводник иногда вообще не открывал туалеты.
   
   Приходилось пулей вылетать на многочисленных остановках, искать туалет на станции и успевать вернуться к отправлению. Часа через три подобной езды стало немного легче. Сева решил, что больше не будет покупать еду на перроне.

   Спустя несколько часов и ему нашлось место в купе. Он залез на верхнюю полку и проспал до Джанкоя, куда поезд прибыл в пять утра.

   Осталось каких-то сто семьдесят километров. Теперь можно добираться и на автобусе. Автовокзал находился в пару минутах ходьбы. Из этой маленькой узловой станции имелась возможность уехать хоть в Молдавию, хоть в Белоруссию, билеты были. Проходящих автобусов было много, и что самое главное, денег на покупку билета хватало.

   Автобус, следующий из Феодосии в Николаев, проходил через нужную ему станцию. Он взял билет и понял, что у него остался целый рубль. Что такое рубль в Советском Союзе? Через полгода уже ничего, но пока это Рубль.  Несмотря на голод Сева боялся покупать еду. Автобус не поезд, здесь туалетов нет.
 
   Что купить на рубль? Он чувствовал, что должен его потратить. Торговцы овощами-фруктами не заинтересовали его. В Херсонской области такого добра навалом. Внимание привлекла торговка разливным подсолнечным маслом. И он, довольный собой, попросил налить бутылку ароматного домашнего масла.

   Замурзанный, с рюкзаком за спиной и бутылкой масла в руке, Сева неторопливо побрел на автостанцию.

- Как дела, пират? - улыбаясь спросил его один из вокзальных бичей.
- Нормально, - бывшие интеллигентные люди Севу не заинтересовали. Он теперь не пират, он скоро будет дома.

   Через три часа, в пустой квартире парень жадно глотал холодную котлету с огурцом, закусывая всем, что было в холодильнике. Одновременно он подогревал еще шесть котлет, жаря яичницу. Через час его набитый желудок, не позволял лечь, сесть или стоять. Пришли тошнота, тяжесть, затрудненное дыхание, и резкие боли. Затем Сева долго блевал в туалете…

   Приехавший через неделю Олег не стал возобновлять тренировки. Он занялся промышленным альпинизмом. Хотя формально секция альпинизма еще существовала и город продолжал ее финансировать.

   Игорь и Санек не отдали Севе деньги, заработанные за помощь сборной Армении. Не можем продать вещи, при случайной встрече сказал ему Саня.

   Сева нашел Олега и попросил вернуть его альпкнижку. Олег, криво улыбаясь от собственной безнаказанности, сказал, что она осталась на базе. Они пришлют ее, как-нибудь, попозже. Парень расстроился.

   Через три месяца Олег уехал на очередное восхождение и не вернулся. Он погиб при попытке покорить новую вершину. Сорвался в трещину и разбился. В этот раз удача была менее благосклонна к альпинисту. Поэт оказался прав:

 Нет алых роз и траурных лент,
 И не похож на монумент
 Тот камень, что покой тебе подарил.

   Известный спортсмен много сделал для развития туризма и альпинизма в городе. В память о своем  земляке городские власти стали проводить ежегодные туристические слеты.  Сева надеялся, что больше никто не погиб. Несмотря на последнюю поездку он был благодарен Олегу. Именно Олег, несмотря на возраст парня, разрешил ему попробовать себя в настоящем альпинизме.

   Севе нравились горы, но на привычных туристических маршрутах уже вовсю плодились межнациональные конфликты, усиленные распадом СССР. А горы дальнего зарубежья были еще недостижимо дороги. На ближайший десяток лет - в девяностые годы, Севке, да и многим другим людям стало не до альпинизма.