Об общественном договоре

Выступал по Zoom с докладом «Почему Л. Толстой не стал сторонником теории общественного договора?» (конференция «Русская литература и национальная государственность 18-19 вв.», ИМЛИ РАН). «Общественным договором» Руссо я увлекся на 3-м курсе, тогда даже писал курсовую, кажется, под названием «Человек, общество и государство в общественно-политических трактатах Руссо». Доклад я подготовил, выступил, а размышлений по теме было намного намного больше, чем смог отразить в тексте…
      То, что Толстой не стал сторонником общественного договора – это отдельная история, а тут важно другое: вся наша общественная мысль существовала и развивалась как бы в иной плоскости. Сами по себе представления о естественном праве, гражданском обществе, общественном договоре, суверенитете народа… были понятиями иной, очень далекой от нас цивилизации. Чтобы рассуждать о гражданственности, надо выяснить, когда появились эти самые граждане. Чтобы говорить о зависимости власти от народа, надо сначала добиться того, чтобы они (власть и народ) хоть как-то соприкасались бы в реальной жизни, чтобы они существовали бы в одном измерении. Чтобы и народ обладал бы хоть каким-никаким, а гражданским самосознанием… А иначе все изменения возможны только сверху, как и было у нас в истории: сверху закрепостили, сверху раскрепостили, сверху провели реформы, сверху запрещали и разрешали что-либо читать и печатать, внедряли культуру, образование, научили всех читать-писать, создавали и ликвидировали органы власти, давали есть и отнимали хлеб, давили несогласных… – всё сверху. Если изменения серьезные, глубокие, реально оказывающие влияние на всю жизнь народа, то они только сверху. Если снизу что и было, то так себе – еле заметные ростки, которые давились, уничтожались, а если и существовали, то вопреки всему.
      Толстой с большим сочувствием отзывался о русских крестьянских общинах, о сектантах, о переселенцах в отдаленные края, которые «жили и благоденствовали, пока не бывали открыты русскими чиновниками». Вот это и есть общественный договор по-русски: уехать от государства подальше и жить там общиной, сектой, артелью, с единомышленниками и т. д., но вне государства. Именно вне. А если внутри, то так не получится: придется быть рабом государства, никак иначе. А государство само стоит над человеком и от него не зависит и зависеть в принципе не может. Иной вариант – слабая государственная власть, слабый «начальник». Тогда всё разваливается, приводит к хаосу, который существует ровно до той поры, пока сильный правитель вновь не возьмёт бразды правления и не восстановит порядок. Есть современные авторы, которые развивают похожие мысли, среди них философ С. Никольский. Развивать и обосновывать легко, благо – примеров в истории предостаточно…
      Ещё есть один такой любопытный момент. В XX-м уже веке возникла теория, согласно которой идея суверенитета народа и концепция общественного договора Руссо заложили фундамент существования тоталитарного государства. Впервые идею обосновал, видимо, Бертран Рассел, поддержали её и некоторые наши авторы периода перестройки. Суть её в том, что само понятие «народа» крайне неконкретно. Механизм реализации воли народа не разработан, Руссо довольно расплывчато об этом писал, допуская даже разные политические формы для разных государств. А практический потенциал «суверенитета» огромен. Вот и получается так, что можно делать от имени «народа» с этим самым народом что хочешь. А с врагами «народа» – тем более. И прописывать даже в конституциях механизмы подчинения народной воли, действуя от имени этого самого народа. Концепция абсурдная, конечно, ибо тоталитаризм XX века от Руссо далёк во всех отношениях, да и логика рассуждений по сути своей неверная: всё же у Руссо пафос самый что ни на есть подлинно-демократический… Но если вспомнить о главенстве государства и обо всех реформах сверху, которые особенно характерны именно для нашей истории, то какую-то логику здесь увидеть можно. Проходя через призму деспотического, авторитарного государства, подлинно-демократические идеи деформируются, приобретают качественно новый, тоталитарный уже привкус, а изначально деспотическая сущность государственной власти не только не исчезает, но лишь усиливается, расцветая всеми красками новых реалий: «враги народа» уничтожаются миллионами… Руссо, конечно, во всём этом не виноват, но нам от этого не легче….