Белый танец. гл. 20

            Галя Янышева была не на шутку обеспокоена  упрямством Леши, не желавшего на ней жениться. «Прямо не знаю, что и делать! – жаловалась она Миле,- Уж я ему и так и этак намекала, а он – молчит и все! Мне, говорит, нужно институт закончить, а потом жениться. У меня впереди – ответственный пятый курс! И что? Мне еще год ждать? А если он и потом не женится?»
            «Выходи за Гену!» - посоветовала Мила. Галя на минуту задумалась, наморщив остренький носик, и сказала, вздохнув: «Нет, я лучше подожду!»
           «Ну вот, видишь,- сказала Мила,- за Гену ты не хочешь. Ну тогда жди!»
           «Нет!- сказала Галя решительно.- Нужно брать инициативу в свои руки. Пока это он надумает! Может, он десять лет думать будет? Нужно его перед фактом поставить: или женись, или… прощай, дорогой!»
            «Нужно в кабачок как-нибудь сходить,- подумав, решила она.- Там такие мальчики бывают, закачаешься!»
            Мила грустно рассмеялась: «Ну тебя не поймешь! То тебе Лешку подавай, то хочешь еще с кем-нибудь познакомиться».
            «Так если бы он прямо сказал,- вздохнула Галя, - что, мол, не хочу жениться, да и все тут. А то спросишь его, молчит. А потом – мне институт закончить нужно! Мол, рано еще жениться!»
            «Ну вот, он же говорит, что рано ему жениться. Значит, не хочет! А ты говоришь, - молчит!»
            «А зачем он тогда приходит? – возмутилась Галя. – Никто его на веревке не тянет! Нечего тогда и ходить!»
            «Может, скучно ему, вот и ходит. У всех ребят есть девушки, вот и он  хочет, чтоб у него была. А жениться он еще подумает. Может, лучше ищет!»
            «Нет уж, дудки! – вспылила Галя. – Я тоже не дура! Это ведь игра, понимаешь? Сумеешь ты его окрутить, молодец; нет, значит, дура. А будешь  ворон ловить, никогда замуж не выйдешь!» 
            Выйти замуж и как можно скорее, было для Гали единственным  страстным желанием. Больше она ни о чем ни думать, ни говорить не могла. Это стало для нее какой-то манией. Если она встречала на улице девушку с обручальным кольцом, то придирчиво оглядывала ее, и, если та казалась ей
слишком молодой, то она говорила Миле:  «Посмотри, моложе меня, а уже замужем!» Миле было забавно слушать ее рассуждения, но сама она перед собой такой цели не ставила. «Выйду, так выйду,- думала она,- нет, значит, судьба такая!» Она не считала, что замужество для девушки – это самое главное, потому что не умела жить рассудком. Любить – вот что было главным для нее, любить, даже если ты отвергнута. Даже самые страшные муки любви лучше холодного равнодушия людей, ставших законными супругами.
            За последнее время Мила только раз видела Стаса в коридоре универа. Он отвернулся, заметив ее.
            Как-то раз, возвращаясь с концерта, она зашла в общежитие.
            «Какая ты красивая!»- ахнула Люся, увидев ее. Мила подошла к зеркалу и оглядела себя. На ней было длинное черное платье из блестящей ткани, плотно обхватывающее ее тонкую стройную фигуру, и оставляющее шею и грудь открытой. Черный цвет удивительно шел ей, оттеняя белую атласную кожу и блестящие черные глаза. Длинные черные волосы волной сбегали по плечам на грудь. Мила невольно залюбовалась собой, потом медленно перевела взгляд на Люсю. Легкий румянец заливал ее нежные щеки, большие голубые глаза светились какой-то неземной чистотой, чудные белокурые волосы крупными завитками падали ей на плечи. Мила вспыхнула и отвернулась. «Куда мне до нее! – подумала она в бешенстве. - Она же красавица!»
               Она ненавидела ее теперь даже больше, чем прежде. Ненавидела ее величавые манеры, ее мелодичный голос, ее глаза, волосы, руки; ее раздражение  распостранялось даже на вещи, которыми пользовалась Люся. Это чувство со временем стало настолько сильным, что она даже перестала появляться в общежитии. Встречая Люсю в универе, она старалась незаметно проскользнуть мимо, потому что здороваться с ней и тем более разговаривать было для нее пыткой.