Армейские байки часть четвертая

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. СОЛДАТСКИЕ ХИТРОСТИ

                ПАТРОН

Я не помню фамилию этого солдата, а потому пусть он будет – Шалаев. По крайней мере, что-то созвучное с его настоящей фамилией. Шалаев – это единственный человек, кого я в армии ударил.

Шалаев был, что называется, чмо – тупой и затурканный. Как-то он попросил одного «деда», нашего ротного парикмахера, чтобы тот подстриг его. «Дед» и подстриг – наголо. Точнее, наголо подстриг только половину головы Шалаева, а вторую не тронул. Целый месяц Шалаев так и ходил наполовину подстриженным, пока окончательно не вывел из себя нашего старшину Лесика. Лесик распорядился – и Шалаева подстригли полностью.

Я помню, как Шалаев пересказывал мне книжку, которую прочитал:
- Это книжка – о девушке. Очень красивой девушке – там был ее фотография. А еще о красивом парне, его фотография тоже была. У них были большие дома – в книге были и фотография тех домов…

Когда я послушал дальше, то понял, что Шалаев пересказывает мне повесть Пушкина «Барышня-крестьянка».

Так вот, я заступил в наряд – дежурным по роте. А Шалаев – караульным. Должен ночью ходить по территории с автоматом и охранять солдатский сон от вражеских происков, коих, однако, не случалось ни разу.

 Привыкнув к тому, что потенциальные враги ни на что не посягают, наши караульные ночью часто забирались на радиолокационную станцию и спали там. И их можно было понять: они часто ходили в наряд и не высыпались. Был даже случай: молодой офицер, «двухгодичник», призванный в армию после института, застал на станции спящего караульного и сел ждать, когда тот проснется. И тоже уснул. И прожег себе штаны электрической печкой.

Но в тот день в роте дежурным офицером был наш замполит. А него имелась другая привычка: в три часа ночи – ровно в три часа! – проверять караул. И все об этом знали.

И в два часа ночи, выдавая Шалаеву автомат с патронами, я предупредил его:
- Не вздумай спать! Замполит придет с проверкой!

И успокоился, полагая, что Шалаев меня понял. И послушается. Любой другой солдат – даже и «дед» - послушался бы. А Шалаев был всего лишь «карасем» - прослужил полгода.

В три часа ночи замполит пошел проверять караул. Чуть позже и я вышел из казармы.

И увидел, как замполит идет от радиолокационной станции с автоматом.

- Где ваш караульный? - спросил замполит у меня.
- Охраняет территорию, - ответил я.
- Ваш караульный спал! Вот его автомат! Автомат я пока заберу, а магазин можете взять!

Замполит вытащил магазин и бросил его мне под ноги. Я сразу же посмотрел в отверстие на магазине: патроны были не все.

Вскоре показался и Шалаев, всклокоченный и заспанный.

- Где мой автомат? - спросил он.

Я подумал: сейчас я его убью! И ударил его – в грудь.

Шалаев закрыл лицо руками:
- Не бей меня! Пожалуйста, не надо!

Второй раз его ударить я не смог.

Я вернулся в казарму, открыл оружейную комнату и пересчитал патроны из магазина Шалаева. Одного действительно не хватало. И это мне грозило большими неприятностями. Спящий караульный – еще куда ни шло, к этому привыкли. Но потерянный патрон!..

Было у нас уже такое, когда караульный потерял патрон, а потом вся рота целый день искала его по территории части. Нашли, к счастью, иначе и для караульного, и для дежурного по роте все могло закончиться очень плохо.

Вот только был у меня один лишний патрон! Мне его несколько месяцев назад зачем-то отдал один солдат. Откуда он этот патрон взял, я не знаю. Но точно не из солдатской «оружейки». Все патроны у нас были на счету.

Вот и вставил я этот лишний патрон в ячейку коробки. Все в порядке, не придерешься!

Но утром из-за пропавшего патрона началась целая история.

В казарме появился старшина роты Лесик и потребовал:
- Открывай «оружейку» и показывай патроны!

Я открыл и показал: все на месте.

- Где ты взял лишний патрон? – грозно спросил Лесик.
- Нигде. Все – из магазинов автоматов.
- Врешь! Замполит говорит, что он сам один патрон из магазина вытащил! Так что одного патрона должно не хватать!
- Товарищ старший прапорщик, посудите сами, откуда у меня лишний патрон? Где бы я его взял? Я из роты никуда не выхожу. Забыл, когда в увольнение ходил!
- А замполит говорит!.. - начал Лесик и задумался. А потом сделал вывод: Врет, наверное.

И кто-то из нас двоих действительно врал.

Шум из-за лишнего патрона еще некоторое время в роте продолжался, но вскоре все затихло. Видимо, и командир роты больше поверил мне, чем замполиту. Он тоже, как и старшина, пришел к выводу, что офицеру легче раздобыть патрон, чем солдату.

Да и как можно верить заместителю командира по политической части? Ведь у него такая работа – врать, не краснея.
               
                «СЕКРЕТЧИК»

Вы знаете, кто такой «секретчик» и чем он занимается? Вот и я не знаю!
«Секретчиком» в нашей роте был обычный солдат срочной службы. Но и не совсем обычный!

На командном пункте у него был свой кабинет за железной дверью - «секретка». А ключи от этого кабинета – только у «секретчика». Ни офицеры, ни даже командир роты не имели доступа в «секретку». На моей памяти лишь однажды командир роты вошел в нее – вместе с «секретчиком», естественно. И вышел какой-то возбужденный.

Мы подозревали, что «секретчик» сообщает в КГБ о том, что происходит в части. Но не придавали этому значения: если и сообщает, то на нас, солдатах, это ни разу не отразилось. Главное, что «секретчик» не «стучал» командиру роты.

«Секретчик» не ходил в наряды, приходил в казарму и уходил из нее, когда ему вздумается. И мог часами пропадать в своей «секретке».

Сначала «секретчиком» в нашей роте был латыш Новиченко – парень неуклюжий и косоглазый. Но молчаливый! Он не только молчал о своих тайнах, но вообще редко разговаривал. Тем, видимо, и был ценен.

Но мы и сами иногда догадывались, чем Новиченко занимается в своей «секретке», потому что выходил из нее с опухшей рожей.

Догадывался и наш старшина Лесик. И бесился!

- Опять спал в своей «секретке»! – кричал он на Новиченко. – В наряд бы тебя на кухню загнать!

Но по отношению к «секретчику» не было у Лесика таких прав.

И когда Новиченко свои два года отслужил, к нам прислали другого «секретчика» - Сергея Егорова. Егоров был «духом», я же прослужил год и, как у нас называли, был «кандидатом в деды» или короче – «кандидатом». Но кое-что общее у нас с Егоровым нашлось – шахматы. Сергей был достойным соперником. Так что у нас установились хорошие отношения.

Вот Егоров однажды и оказал мне неоценимую услугу, но это случилось уже после моей демобилизации. Если бы не Егоров, моя жизнь могла бы сложиться иначе. Кем бы я был сейчас? Где бы сейчас был? Ведь жизнь – как шахматы: один-единственный ход кардинально меняет всю партию. Вот только и ход не взять назад, и партию не переиграть.

Когда я вернулся домой, то целый месяц шатался по совхозу без дела – отдыхал от армии. И мой отец решил за меня, что я должен поступить на подготовительное отделение педагогического института. Но для этого требовались характеристика и направление из части. Отец направил туда запрос, но ответ задерживался. Тогда отец в часть позвонил – и попал на командира взвода связи капитана Алексеева.

А Алексеев был страшным занудой. Помню, как он поймал нас, выпивших, а утром решил прочитать мораль.

- Сержант Поливода, как ты мог? – обратился он ко мне. – А если бы вчера была боевая работы? Ты бы в таком состоянии самолет от контрольного местника не отличил!
- Отличил бы! - возразил я.
- Не отличил бы! - настаивал он.
- А давайте проведем эксперимент, - предложил я. – Вы мне сейчас нальете, а потом дадите команду «Воздух» И я вам докажу, кто из нас прав!
- Да зачем мне такие эксперименты! – стал нудить Алексеев. – Я и без того знаю, что ты не справишься!

По-моему, он даже не понял насмешки. А если и понял, то не нашелся, что ответить. Хорошо у него получалось только нудить.

Вот Алексеев и сказал моему отцу:
- Характеристику мы отправили! Но такую, какую сержант Поливода и заслуживает! И другой не получите!

Отец тут же накинулся на меня:
- Как ты служил? Чем ты в армии занимался?

Но неожиданно пришла очень хорошая характеристика. А вот направления не было!

- Поедешь сам в свою часть за направлением, - постановил отец.
Мы приехали в Кустанай, но билетов ни на поезд, ни на самолет купить не смогли. Все билеты на ближайшие дни были проданы.

Тут отец и вспомнил про своего друга – директора магазина «Океан».
- Хороший человек! – объяснил мне отец. – Про него даже два фельетона были в «Ленинском пути». Назывались «Как рыба в воде» и «Океан» по колено». Он точно поможет! Рыбу ведь все любят!

И он действительно помог: написал записку начальнику аэропорта. И в тот же день я улетел в Москву. А из Москвы в Шяуляй – на поезде. Билеты были.
На территорию части я прошел без всяких проблем – за месяц моего отсутствия забыть меня не могли. Но за этот месяц произошли некоторые изменения: командир роты капитан Силов ушел на повышение, и в роту прислали другого командира. В Силове я не сомневался – он бы направление написал. Но новый командир, который меня совершенно не знает?

Новый командир, впрочем, вызвал моего непосредственного начальника старшего прапорщика Жогло и поинтересовался:
- Как служил этот бывший солдат? Можно ему дать направление в пединститут?
- Ну, как вам сказать? – стал юлить Жогло. – Был сержантом, командиром отделения, оператором ВИКО. И хорошим оператором. Я думаю, можно.

Меня, признаюсь, это несколько покоробило. Я, как минимум, дважды помог Жогло избежать больших неприятностей, а он – «Как вам сказать?», «Я думаю». Теперь-то я понимаю, что Жогло не хотел портить отношения с Алексеевым. Я-то ушел, а им еще служить и служить вместе!

Получив направление, я зашел в ленинскую комнату, чтобы поговорить с ребятами. И вот тут Сергей Егоров рассказал мне историю про мою характеристику.

- Силов почему-то поручил написать характеристику Алексееву. Видимо, Алексеев в нашей роте самый грамотный! – рассказывал Сергей. – Он и написал. И дал мне, чтобы я ее напечатал на машинке. Характеристика начиналась хорошо: командир отделения, оператор ВИКО и все такое. Но дальше! «Часто нарушал дисциплину», «задавал провокационные вопросы на политзанятиях»! Я пошел к Силову, сказал, что такую характеристику отправлять нельзя. Силов дал мне несколько характеристик. Сказал: выбирай, какую хочешь! Я и выбрал - самую лучшую. Только Алексеев не знает об этом!

Узнав, что я появился в части, в ленинскую комнату заскочил капитан Алексеев.

- Ты зачем приехал? – накинулся он на меня. – Другой характеристике тебе не будет! Что заслужил, то и получай!
- А мне больше ничего и не надо, - ответил я.

Мне очень хотелось огорчить Алексеева и сказать, как все был на самом деле, но ефрейтор Малинаускас жестом остановил меня.

- Пусть пока торжествует, -  сказал Малинаускас, когда Алексеев ушел. – Когда представится удобный случай, я сам ему расскажу! И так расскажу, что он локти будут кусать! Ты ведь меня знаешь!

Малинаускаса я знал. И в его способности обескураживать людей не сомневался.

Но о Малинаускас – чуть позже...

                ХОД КОНЕМ

Каждая вещь в армии имеет свой срок: ХБ – 6 месяцев, сапоги – 8. Потом их меняли.

И только шинель выдавали на все два года. Какую получил в начале службы, в той и должен идти на дембель. Но за два года шинель, естественно, изнашивалась. А домой хочется вернуться во всем новом.

На внутреннем кармане шинели должна быть надпись: фамилия ее владельца и его номер военного билета. Писали мы спичкой и хлоркой – на века! Это делалось еще и для того, чтобы дембеля не отбирали новые шинели у молодых солдат.

У нас такое и не практиковалось – отнимать шинели у молодых. Но, например, мой земляк из Караганды Жора Косшигулов уходил в новой шинели. Не знаю, откуда он ее взял – кажется, шинель ему прислал тот солдат, который уволился раньше. А «уволившийся раньше», возможно, ее у кого-то все же отнял. Но я и не слышал о том солдате, чья фамилия была на шинели написана.

Вот и я попросил Жору, чтобы он мне новую шинель выслал. Зачем она ему на гражданке?

Жора пообещал и свое обещание выполнил. Присланную им шинель я хранил на своей радиолокационной станции.

И пришло время мне тоже уходит на дембель. Но дембеля из всех отдельных рот сначала должны ехать в Калининград – в нашу бригаду. Там им и выдавали документы.

Но в бригаде случилось непредвиденное. Офицер построил дембелей и потребовал, чтобы они… расстегнули шинели. Прочитав надписи на них и сравнив их с фамилиями в военных билетах, офицер сразу понял, у кого чужая шинель. Тем, у кого шинель была своя, документы выдали и отпустили на все четыре стороны. А вот солдат с чужими шинелями оставили ночевать.

- Завтра вы сдадите свои новые шинели и получите другие. Со склада и старые, естественно. Вот в них и поедете домой! - объяснил офицер.
Но нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Ибо за ночь солдат может найти «обходной путь». Ведь «тайное оружие» советского солдата – это его смекалка.

Я тоже придумал «ход конем». И пошел к каптерщику, хотя и не был с ним знаком. Но солдат солдата всегда поймет и поддержит.

Мой вариант был таков. Наверняка у каптерщика имеются старые шинели. Сейчас я ему на хранение отдаю свою, новую, а он мне даст старую. Потом старую шинель я отдаю офицеру и получаю другую. После чего я снова прихожу к каптерщику и произвожу обратный обмен: ему – полученную от офицера шинель, а он мне – мою, новую.

Каптерщик согласился.

- А мне какая разница! – сказал он. – Качество вещей у нас не проверяют, фамилии на них не смотрят. Главное, чтобы количество совпадало! Меняемся!
Так оно все и получилось. И я уехал домой в новой шинели.

Какова дальнейшая судьба этой шинели? Да самая обычная! Я ее тоже выслал одному из солдат нашей роты. Надеюсь, ему тоже удалось в ней благополучно доехать до дома.