Отец и дитя. Глава 30

     Воровская разборка произвела на меня неизгладимое впечатление. На пустыре за железной дорогой собралось около сорока человек. Половина Петровских, половина наших. Все осторожными лицами, готовые в любой момент броситься или друг на друга, или наутек. Мне это напомнило сцену совета племен из книжки «Коты-воители». Среди петровских я вдруг заметил Володю Сыча. Ярость волной захлестнула меня при виде старого врага. Значит, он тоже вор, и мы теперь в каком-то роде коллеги. Хотя, какой он вор? Он просто хулиган. Наверняка, у него нет среди своих никакого авторитета.
     Сыч тоже меня заметил и подозвал жестом. Что ему снова надо?! Конечно, бить меня при таком скоплении народа он не решится, но может наговорить гадостей. Ну и что? Не прятаться же теперь от него. Мы отошли в сторону, но недалеко, так чтобы нас видели с обеих группировок.
- Здорово, клоун залётный. Ты что тут забыл? - поприветствовал меня Сыч.
- Здорово. Тот же вопрос. Не говори, что ты вор.
- Я-то вор, а ты что тут делаешь? Сопли вытираешь Ильичу?
- Сопли тебя Ильич вытирать заставит.
- Посмотрим, посмотрим. Тебя, кстати, кореш твой искал.
- Какой кореш?
- Валера
- Зачем?
- А я откуда знаю? Он давно говорил, что ты ему старсть как нужен.
- Скажи ему, что я живу в приюте в старом городе, а учусь на бармена.
- Я вам что, сова почтовая, передачи передавать?!
-Нет, ты - не сова. Ты - Сыч.
     Сыч улыбнулся. Мы спокойно разошлись. странно. Вроде разговор начинался с оскорблений, а закончился вполне мирно.
      Сначала Ильич долго спорил с их паханом. Проблема в том, что наши карманники в час пик как всегда работали в набитом троллейбусе. Сели они на троллейбус у нас, а он уехал в Петровский район. Ребята в пылу работы этого не заметили. Зато их заметили Петровские карманники. Ильич пытался им объяснить, что троллейбус - штука подвижная и относить её к тому или иному району глупо. Петровский пахан по кличке Жук возражал, что в таком случае в одном троллейбусе может собраться несколько карманников с разных районов и кого-нибудь из них обязательно заметят. «Вот и хорошо. Значит, слишком много их развелось. Пусть работать останутся самые ловкие», - заявил Ильич. В ответ на это Петровские разозлились и предложили здесь и сейчас решить, кто ловчее, а не в троллейбусах. Началась потасовка, быстро перерастающая во всеобщую свалку. Мы их побили.
     В приют я вернулся поздно. Воспиталка заметила у меня под левым глазом фонарь и заставила писать объяснительную. Начиркав стандартное «Упал. Очнулся – синяк.», я ушёл в комнату и стал думать о том, что мне рассказал Сивый в сквере перед разборкой. Он будет просить у Ильича меня себе в ученики. Ученик - это конечно не напарник, но я и этому очень рад. Обдумав всё, что я ему сказал, Сивый рассудил таким образом: он учил Духа, но то ли плохо выучил, то ли ученик оказался бездарным (скорее второе). Духа закрыли, но у него самого был ученик. Соответственно, этого ученика тоже закроют, так как Дух не мог его, то есть меня, нормально обучить. За это и хочет взяться Сивый.
     Я не удивился, когда Ильич одобрил нашу инициативу. Удивился я позже, когда узнал, что Сивый специализируется на квартирных кражах и учить меня будет этому. От этого мне стало не по себе. Я вспомнил свой провал с дачами, историю с часами. Даже залезть в окно к Рыжему бесшумно у меня не получилось. Вдруг из меня ничего не выйдет? Прошло две недели. Наступил Новый Год. Я уже привычно встретил его в ПТО. Выйдя оттуда, я поинтересовался у Сивого, почему он меня до сих пор не учит.
- Дёма выйдет, буду вас обоих учить.
- Дёма? - удивился я, - а когда он выходит?
- Через две недели.
- И приедет сюда?
- Ильич связывался со своими корешами на малолетке. По их данным, его вернут обратно в ваш приют, и он будет там жить до восемнадцати лет.
     Вот это новость! Значит, всё будет как в старые добрые времена. То-то обрадуется Дёма, когда узнает, что я пришёл в масть, и Ильич велел нам вместе учиться! Через несколько дней в привычном месте за трубой я нашел послание от Ильича с приказом прийти к нему на хату. Пахан встретил меня суровым взглядом и сдержанным препятствием и сразу перешел к делу:
- Птица, тебе что надо было от этого петровского пацана?
- Ты про Сыча? - удивился я. Я уже и забыл о том нашем разговоре.
- Не знаю, кто он там - Сыч или воробушек. Вот этот, - он протянул мне фотографию Володи. Интересно, откуда она у него.
- Чего ты с ним вертелся на разборке?
- Он мне привет передал от старого друга.
- Старый друг - это Дёма?
- Дёма? Нет, он тут вообще не причём. Просто мы с Сычом раньше учились в одной школе. А друга зовут Валера - он мой одноклассник.
- Да? Значит, у вас там была встреча одноклассников? Не верю.
- Почему? Согласен, это не совсем правильно выглядит: две банды собрались для разборок, а тут два человека из разных районов мило беседуют на опушке. На нас и петровские, и наши криво косились. Но он первым меня позвал.
- Дёму он тоже позвал. А теперь Дёма на зоне. Этот прыщ очень опасен. Он гадит исподтишка, бьёт в спину тому, кто считает его другом. Такое за ним не раз замечали.
- А, то есть, он был знаком с Дёмой?!
- Конечно. И часы ему тухлые подсунул, а Дёма от меня отстранился и стал товар не через мои каналы сбывать, а каким-то левым барыгам. Его и закрыли.
- Часы подсунул?! - почти закричал я, - Дёме часы дал сыч?! С обворованный хаты?!
     Ильич подозрительно на меня посмотрел.
- Ты что, не знаешь, из-за чего Дёма сел?
- Да я знаю. Но эти часы...
Я растерялся. Как это сказать-то? И стоит ли вообще Ильичу знать об этой истории? Хотя, он, наверное, и так знает.
- Это мои часы, - наконец вымолвил я. Тут настал черед Ильича удивиться.
- А ты тут причём? Ты что ли своему дружку часы подарил ворованные? А у тебя они откуда?
- Да он мне не друг. Мы враги с ним. Я однажды случайно подмочил его репутацию, и он в ответ побил меня и часы отобрал. А у меня они... Я их украл из той хаты. Менты всё раздули: кража со взломом. А я всего-то стекло выдавил, как меня Дёма учил.
- Так он тебя ещё и учил чему-то, а не только прикрывал?
- Ильич, я всё расскажу. Только пообещай, что Дёму из масти не выгонишь.
- Я же его тогда не выгнал. Припугнул только. А он испугался и пошел налево. Так что это за история с часами?
     Я рассказал Ильичу всё самого начала: как я познакомился с Рыжим и его компанией, как они меня обманывали, как я решил отомстить.
- Больше полугода я не носил эти часы, а когда надел их, встретил случайно Сыча. Мы подрались. Он победил и отобрал у меня часы. Я представить не мог, что они попадут к Дёме. Я даже не знал до сегодняшнего дня, что они знакомы.
     Я замолчал. Ильич тоже не торопится ничего говорить: видимо, обдумывает новую информацию.
- Значит, Дёма тебя сам научил, сам и пострадал от этого. Видишь, что бывает, когда меня не слушаются. Пусть даже из самых лучших побуждений. Привел бы он тебя в масть. Зачем было разводить эту самодеятельность?
- Я сам не захотел к вам идти. Он много раз меня звал. А окна вскрывать он меня научил, когда с девушкой помогал.
- Что ещё за девушка?
     Пришлось рассказать Ильичу и про Олю. Странно, но воспоминания о том, как я ради неё лез на крышу школы, воровал розы и носился по ночному городу на угнанном байке теперь вызывают у меня лишь удивление. Я удивляюсь своему безрассудству, своей влюбленности. Чем меня так зацепила эта девчонка, что я готов был на всё ради её внимание? Она умная, красивая. Но разве я любил её за это? Нет, это было какое-то необъяснимое, неописуемое и очень сильное романтическое чувство. Пережил ли я его, или во мне что-то ещё от него осталось? Нет. Всё кончено. Это была просто детская влюбленность.
- А девушка эта значит с твоей школы? - уточнил Ильич. Мой разум пронзила догадка:
- Конечно! Когда Дёма ходил в мою школу, он мог там познакомиться с Сычом... А мог и не познакомиться. Значит, во всём виновата нелепая случайность!
- Этим миром управляют нелепые случайности, - заключил Ильич.
В один из дней, подойдя к техникуму, я увидел Валеру. Я едва узнал его из-за новой куртки и шапки-ушанки, натянутой почти на глаза. Рот и нос он завязал шарфом, потому что на улице сейчас очень холодно. Вчера прогноз погоды обещал -27. Морозная выдалась зима. Поэтому нынче я не сбежал из ПТО в новый год.
- Привет, Дэн, - окликнул меня Валера, когда я уже прошел мимо него. Я не понял, кто это. Валера увидел мои затруднения и упрекнул:
- Что, старых друзей не узнаёшь, совсем зазнался ты, Дэн.
И тут я узнал его по голосу. Мы пожали друг другу руки.
- Привет, Валера. Почему не узнаю? Просто шёл, задумался.
- Не про Олю задумался?
Как он угадал, что я совсем недавно про неё думал? Именно Оля стала когда-то яблоком раздора в нашей с Валерой дружбе. Мы влюбились в неё одновременно.
-  Нет, это всё в прошлом. Я про неё и забыл уже, - ответил я.
- Для кого как. Помнишь наш спор?
     Я хмыкнул. Неужели для него ещё важен этот спор? Даже если Валера выиграл, даже если он до сих пор встречается с Олей, что маловероятно для такого ветреного человека, как Валера, даже в этом случае я не мешал и не буду мешать их отношениям, как мы и договаривались. Что же еще ему надо? Мне плевать и на Олю, и на самого Валеру. Сколько я их не видел? Пришёл этот друг ко мне хоть раз с тех пор, как я попал в приют? Если бы он пришел и поддержал меня, я бы не влез во всю эту западню с ворами.
     Острая, как нож, обида снова полоснула мне по сердцу. Я ощутил уже забытое чувство брошенности и, разочарования в этом мире. Вспомнил Кирилла с его вопросом «Зачем жить?» Без любви, без радости, без цели. Мне вдруг стало так противно, и я в очередной раз ощутил, что жизнь моя сломана. И сломало её правосудие. Правосудие представляется мне как богиня Фемида с весами, карающим мечом и завязанными глазами. Её статую я увидел у суда, когда приходил туда искать маму два с лишним года назад. Какое абсурдное существо. Как можно, не видя ничего, вершить людские судьбы? Вот она и тыркает наугад своим мечом виновных и невиновных.
     Как там говорил Ильич? Баланс парадоксов. Нет, баланса нет, только парадоксов навалом. И нелепых случайностей, которые управляют миром. А всё это вместе составляет один большой хаос. И как бы я ни старался, я не могу привести его ни к какому балансу. Только сам с каждым годом всё больше сливаюсь с ним и становлюсь таким же пустым и бессмысленным, как этот мир.
- Помню, - ответил я.
- Я готов предоставить доказательства.
    С этими словами Валера достал из кармана какую-то бумажку и отдал мне. Я пригляделся. Это - фотография. На ней Оля и Валера. Они целуются. Я не знаю, что на меня нашло, но я размахнулся правой рукой и дал Валере в нос. Мой друг скорее от неожиданности, чем от силы удара покачнулся и упал. Упал назад, схватившись за лицо. Он сидит на снегу и зажимает нос, из которого хлещет кровь, но я не смотрю на него. Я сверлю взглядом эту злосчастную фотографию. Милая, чистая, добрая Оля! Как она могла?! Как она повелась на этого петуха Валеру? На этого бабника без единой извилины в голове. Это выглядит ужасно! Это выглядит как... Слов не подобрать. Омерзительно!
     Я не дождался, пока Валера встанет и двинул ему с ноги по печени. Бил я его не долго, но яростно. Он, он сломал мою жизнь, он во всем виноват. Пусть это нелогично, но сейчас мне просто необходимо найти виновного, выместить на ком-то злость, а он так удобно лежит: бей меня. Я ударил Валеру в последний раз, вытер пот с лица. Надо же! Я вспотел в такую морозюку. Настолько кипит всё у меня внутри. Подняв со снега фотографию, я пошел в техникум. Первая пара сегодня – этикет.
     На втором часе я не выдержал, вскочил из-за парты и закричал на молоденького преподавателя:
- Да что это за бред такой! Две вилки, две ложки. То слева, это справа. Он вашу вилку возьмёт, ковырнёт два раза еду, а остальное выбросит на помойку. А там дети сидят, на помойке, и хлеб грызут голыми руками. Руками! Вот этими!
Я схватил за голову преподавателя и стал его трясти,
- А я в это время ему должен вилку подносить! Скажи, почему? Подавитесь вы своими вилками, Юрий Николаевич!
     Я толкнул его. Он не упал только потому, что схватился за стол. Со стола с грохотом посыпались аккуратно разложенные приборы и посуда. Я покинул аудиторию.
      Очередной вечер я провожу в стенах приюта. Скучно здесь. Скорее бы Антоха приехал. Вот тогда мы с ним и Сивым возьмемся за дело. Станем грозой района. Вдруг я услышал шаги в коридоре. За два года я уже научился узнавать по шагам всех воспитателей и ребят. Это идут чужие люди. Скоро к шагам примешался голос заведующей. В комнату вошли двое ментов и она сама. Они со мной поздоровались, попросили Кирилла выйти и сели напротив меня на его кровать.
- Даня, за что ты избил гражданина Синицына? - спросил один из ментов.
- Это наше с ним личное дело.
- Нет, он обратился с заявлением в полицию, так что это теперь и наше дело.
- Вот козёл!
- Итак, что у вас произошло? Я не уйду отсюда, пока не выясню.
- Мы поругались из-за девушки.
- Что он сделал с вашей девушкой?
Я молча показал фотографию.
- И за это вы его избили?
- Нет, не только за это. За то ещё, что у него хватило наглости принести мне эту фотографию и за то, что он вел себя не как друг, а как предатель.
- Вы признаете себя виновным в причинении вреда здоровью гражданина Синицына?
- Он причинил больше вреда моему здоровью. Одной этой фотографией.
- Это моральный ущерб. Вы имеете право подать иск в суд, если вас оскорбляет поведение Синицына, но вы нанесли ему телесные повреждения, а за это предусмотрена уголовная ответственность. Поскольку вы несовершеннолетний и у вас с Синицыным произошел обычный подростковый конфликт, даю вам два дня, чтобы решить проблему своими силами. Если Смирнов не заберёт через два дня своё заявление, будет возбуждено уголовное дело по статье 116.
- Хорошо, я сделаю всё, что смогу, чтобы он забрал заявление.
     Менты ушли, а заведующая осталась.
- Даня, звонили из техникума, - сказала она, - говорят, что ты накинулся на преподавателя.
     Час от часу не легче! И почему это всё сразу на меня свалилось?!
- Он тоже подал заявление в полицию?
- Нет.
- Тогда в чём проблема?
- А ты не понимаешь?! Ты на людей бросаешься, Шумов! Это по-твоему не проблема?
- Извините, можно я возьму свои очки? - в комнату заглянул Кирилл.
     Как всегда, не вовремя. Он минуты три искал очки, потом наконец заметил, что мы с заведующей молчим и пристально за ним наблюдаем и как-то сконфузился:
- Я вам помешал?
     Ещё две минуты он извинялся и наконец вышел. Только я открыл рот, чтобы ответить Нине Андреевне, как он завалился в комнату вновь, но на этот раз сначала постучался.
- Я тут искал очки, а потом отвлёкся. Можно я продолжу? Я вам не помешаю, - сказал он на ходу, протопал через всю комнату и, встав ровно между мной и заведующей, стал рыться в шкафу.
     Мне даже на руку такая заминка, потому что я не знаю, что ответить Нине Андреевне, а вот она уже начинает сердиться. Но если над убогими не смеются, на них тем более не ругаются, поэтому она просто строго сказала:
- Кирилл, выйди пожалуйста. Ты ведь не умрёшь, если ещё десять минут побудешь без очков? Мы с даней поговорим, а потом ищи их сколько угодно.
- Ладно. Кирилл вышел. странно, что он так быстро успокоился. Обычно, если он уцепится за что-то, уже не отстанет, пока не добьется своего.
- Я не бросаюсь на людей, которые меня не доводят.
- Чем тебя довёл преподаватель?
- Своими вилками
- Ты ненормальный, Шумов. Тебя надо психиатру показать.
- Вы лучше Кирилла своего психиатру покажите!
- А ты не хами мне!
- Я еще и не начинал!
Она разоралась и в конце концов ушла, пообещав показать меня психиатру. Заявился Кирилл, полный радости от того, что нашёл очки у себя в кармане. Ночью я спал плохо, а наутро отправился прямо к Ильичу.
- Здорово, Птица.
- Здорово, Ильич. У меня проблемы.
- Серьёзные?
- Я побил одного козла, а он накатал заяву в полицию.
- Фигня, заберёт.
- С чего бы ему забирать?
- Сивому скажи, он у нас дипломат. Договорится. Из общака можете взять денег.
- Спасибо
- А козёл то хоть какой породы был.
- Да тот одноклассник Валера.
- С которым тебя Сыч свёл?
- Ага.
- Я же говорил, не вертись с ним. Кто прав? Ильич прав. Вот и Дёма меня не слушался.
- Да Валера моим другом был. Я думал, он соскучился по мне. А он суёт мне эту фотографию, на которой они с Олей целуются.
- Да... Странно у тебя получается. Сыч, ты говоришь, тебе враг, а ты с ним мило беседуешь. А Валера, говоришь, друг, и ты его лупишь.
- Ты же сам говорил: баланс парадоксов. Это он и есть.
- Не думаю я, что ты так рассуждал, когда бил этого Валеру. Вор, Птица, должен быть спокоен, как скала, в любых обстоятельствах. Вспомни Духа. Его необузданный южный темперамент привел его на зону. А у тебя нет его темперамента, и тебе должно быть еще проще себя контролировать. Поговори с Сивым. Я ни разу за много лет не видел, чтобы он поднял на кого-то руку. Таким быть нельзя. Его вечно бьют, потому что он не может дать сдачи. Но и бросаться с кулаками по каждому поводу - это не решение проблемы. Сивы й, несмотря на его слабость, обладает большим авторитетом. Я всегда давал ему самых трудных учеников. И он делал из них если не профессионалов, то воров среднего звена, непременно.
- А как же дух?
- Дух попал сюда по ошибке. Он заметил, как работает один из братвы и настучал ментам. Вора не накрыли, и уже ему настучали менты за ложный вызов. Тогда он их возненавидел и нашел этого вора, попросил научить его ремеслу. Естественно, об этом узнал я и приставил его к Сивому, сказав, что я на этого парня не рассчитываю. Но Сивый взялся за него за него и наконец через два года он мог сам стащить в магазине конфетку и не спалиться. На этом обучение завершилось за отсутствием способностей и желания учиться у Духа. Он сразу, как только стал работать сам, вообразил из себя невесть что и остался в этом заблуждении доныне.
- А почему ты сказал, что Дух попал сюда по ошибке?
- Понимаешь, он пошёл воровать на зло ментам, а не по призванию. Если бы его обидели воры, он бы с таким же рвением помчался в институт МВД, с каким пришел в банду. Пара удачных, благодаря Сивому, дел, и его рвение остыло.
- А меня ты ему дал, чтобы рвение вернуть?
- Я предполагал это, да. Я думал так: он - неудачник, и ты на тот момент неудачник. Либо он поймёт, что недалеко ушел от желторотого новичка и станет работать лучше. Либо вы закроетесь, и тогда я избавлюсь от Духа, а тебя отдам на обучение кому-нибудь другому.
- Почему же между неудачником, которого ты знаешь и желторотым новичком ты выбрал последнего?
- Не проще ли было закрыть меня и не брать в банду?
- Тогда бы я лишился Дёмы, он ведь твой кореш. Я навсегда бы потерял его доверие. Дёма - хороший пацан. Я до сих пор жалею о его ошибке и встречу его с распростертыми объятиями. Я выбирал не между Духом и тобой, а между Д ухом и Дёмой. Этот Дух мне уже порядком  надоел своей вспыльчивостью. За год ты первый раз пришёл ко мне со словами «у меня проблемы». У Духа это случалось постоянно. Поэтому я и насторожился. Не хочу, чтобы ты стал таким же самодуром, как твой бывший наставник. Кроме того, я увидел, что ты - вор по призванию. Ты ценишь свободу выше, чем признание окружающих. Ты делаешь всё, что ты делаешь не ради кого-то и не назло кому-то, а исходя из своих внутренних убеждений, мыслей, идей. А сейчас редко встретишь человека, который работает за идею, а не за конфетку.
- Теперь мне более-менее всё понятно, спасибо что объяснил.
- Да, иди теперь к Сивому, и пусть он всё объяснит твоему Валере.
     Сивый быстро понял мою проблему. Мы пошли к Валере. Я остался на улице, чтобы не раздражать Валеру. Если он увидит меня и вспомнит, как я его избивал, он рассердится и не заберет заявление, несмотря на всю дипломатию Сивого. Минут через двадцать Сивый вышел из подъезда и сообщил мне, что Валера оказался вполне понятливым и обещал заявление забрать.
- Что ты ему сказал? - спросил я.
- Да мы о многом говорили. Интересный пацан твой Валера. Только слишком ветреный, как мне показалось.
     Вот это да! Не понимаю, как можно за пятнадцать минут так хорошо разобраться в совершенно незнакомом человеке и уговорить его забрать заявление. Сивый действительно дипломат. Хорошо, что это дело так легко решилось.