Рукопись синей бороды

Элен чувствовала тоску. Прохаживаясь по бесконечным анфиладам комнат, равнодушно взирала она на великолепное убранство - богатые персидские ковры, кружевные постели, бархатные диваны, резные шкапчики, столики, зеркала в хрустальных и золочёных рамах.

Элен и сама не знала, когда в её душе поселилось гнетущее чувство, мешавшее наслаждаться богатой, и на первый взгляд, беспечальной жизнью.

Двадцать лет назад она чуть не погибла от рук своего мужа, обезумевшего синебородого владельца этого дома, убившего семь предыдущих своих жён.

Братья чудом спасли её в тот момент, когда злодей уже занёс нож над её шеей.

Элен, как законной супруге, досталось огромное наследство убитого хозяина дома. Двадцатилетняя девушка, не ощущала ничего кроме счастья спасения и видела великолепную светлую дорогу, открывшуюся перед ней, в награду за пережитый ужас.

Она вспоминала те дни, и как-то даже не могла сказать, в какой момент появился он - добрый молодой дворянин, так быстро позволивший ей позабыть о случившемся кошмаре.

Элен родила ему близнецов-сыновей и дочку. Потекли мирные беззаботные годы, наполненные простыми семейными радостями.

Так минуло двадцать лет. Сыновья уехали служить в мушкетёрский полк, а красавицу-дочку сосватал граф из соседней провинции.

Не считая прислуги, и редких приездов её раздобревшей сестрицы Анны, со своими многочисленными отпрысками, Элен осталась с мужем одна в огромном опустевшем доме.

Их отношения уже давно пережили романтический период, впрочем, он был совсем недолог и незначителен, даже в лучшие дни, напоминая скорее приятельство, нежели любовь и страсть. Сейчас муж и вовсе стал для Элен почти чужим человеком. Супруги давно уже спали в разных комнатах, он предпочитал проводить время на охоте и в попойках с друзьями, а она, раздав распоряжения кухаркам и горничным, подолгу засиживалась в кресле, с рукоделием или авантюрным романом.

Иногда муж приводил с собой ватагу гостей из соседних поместий. Элен, из вежливости, выходила поздороваться, присаживалась, слушала разговоры о том, как они ловко загнали сегодня кабана, участвовала в обсуждении достоинств анжуйских и бургундских вин, и, зевая, прикрывая рот ладошкой, возвращалась к своему рукоделию.

Однажды, прогуливаясь по притихшему дому, она решила зайти в кабинет покойного мужа - Синей бороды. Туда никто не заглядывал уже много лет.

Проходя мимо огромных стеллажей с книгами, Элен равнодушно просматривала их названия. Тут было мало интересного для неё – философские научные труды, книги по языкознанию, алхимии, древнегреческие и древнеримские авторы.

На письменном столе, среди кипы запылённых бумаг, валялись очиненные перья, стояла баночка с высохшими чернилами. Всё как оставил хозяин.

Элен выдвигала ящички письменного стола, рылась в оставшихся там мелочах. Курительные трубки, перстни, кусочки сургуча. Один ящичек был закрыт. Она долго подбирала ключи со связки, но они не подходили. Тогда Элен вспомнила о ключе с несмываемым пятном крови, отпиравшим ту полуподвальную комнатку, где она и обнаружила, двадцать лет назад, страшную находку - семь полуразложившихся женских тел.

Женщин похоронили вслед за убитым хозяином, кладовку отмыли от запёкшейся на полу и стенах крови, заперли, а ключ она положила в одну из своих шкатулок, сделав всё, чтобы о нём забыть. Теперь Элен вспомнила, где он лежал, решив попробовать отпереть им ящичек.

И в самом деле, этот ключ вошёл и легко повернулся в замке. Внутри лежала какая-то толстая пожелтевшая рукопись. Элен вынула её, села за стол и принялась читать.

Рукопись оказалась чем-то вроде дневника Синей бороды. Хотя, дневником это можно было называть лишь отчасти. Здесь не было точных дат, заметок о ежедневных делах. Записки представляли этакую сумбурную автобиографию, перемежающуюся философскими размышлениями о сущности жизни, людских особенностях, разбором каких-то алхимических и физических опытов.

При чтении женщину охватило сильное и необъяснимое волнение. Слог её бывшего супруга, замечания полные желчной язвительности и прозорливости, пробуждали странные чувства.

Вот лишь ключевые моменты из того, что она прочла:

“В детстве я был вполне обычным ребёнком, разве что чересчур пытливым и вдумчивым. В подростковом возрасте произошла физиологическая странность, начавшие пробиваться усы и борода были неестественного тёмно-синего цвета. Я очень удивился и поспешил начисто сбрить их. После бритья наблюдал, изменится ли цвет волос, но нет, вновь пробивавшиеся волоски были такими же синими. Я рассказал об этом казусе родителям. Они забеспокоились, пригласили ко мне известную в округе знахарку. Та осмотрела растительность на лице и заключила:

- Это определённо проклятие, мальчика приметил сам дьявол, я бессильна что-либо сделать, могу только посоветовать сбривать эту гадость, как только проклюнется и поискать человека умеющего изгонять дьявола.

Родители переполошились, стали возить меня к различным экзорцистам. Одни проводили надо мной свои обряды, другие отказывались, говоря, что не наблюдают никакой одержимости. Сам я тоже не чувствовал изменений, кроме обострившегося внимания к женскому полу, но отец сказал, что это естественно в моём возрасте.

К несчастью, батюшка и матушка вскоре оставили меня одного, их внезапно унесла эпидемия холеры.

Я стал единственным владельцем огромных домов и прилегающих к ним угодий. Трагический уход родителей произвёл пагубное воздействие. Замкнувшись в себе, зарывшись в книги, я стал сторониться людей. Чувствовал себя проклятым, не таким как все. Казалось, что появление синей щетины на лице стало предвестником всех этих ужасов, а может быть и причиною их.

Чтож, подумал я, так тому и быть, и больше не стал скрывать свою особенность, отпустив густую синюю бороду.

Я ещё не знал, как на неё будут реагировать, но надеялся, что люди примут меня, таким как есть.

Появление синей бороды очень удивило всех окрестных жителей. Обо мне поползла недобрая слава. Открыто смеяться боялись, но за спиной плели разные небылицы, говорили о связи с нечистой силой и прочее.

Я всё больше отдавался наукам, всё больше презирал людей, но моё презрение не в силах было заглушить жажду простой любви. Как любой молодой человек, я надеялся, что однажды встречу девушку не похожую на весь остальной человеческий род, и она станет моей спутницей.

Однажды, объезжая окрестные угодья, я увидел прекрасное создание и влюбился. Она чуралась меня, моей синей бороды, угрюмого внешнего вида, но я заслал сватов к её родителям, и они почли за честь обвенчать свою дочь с таким богатым и знатным дворянином.

Я обожал её, а она только боялась и терпела. Много раз спрашивала, почему я так мрачен, откуда у меня такая пугающая синяя борода, и не вожусь ли я с дьяволом. Я не знал, что ответить, чувствовал её инстинктивное отвращение и преодоление себя, каждый раз, когда заключал её в объятия.

Я выполнял малейшие её желания, не позволяя даже пылинке сесть на драгоценное сокровище, но всё равно не мог пробить эту стену.

Спустя пару лет, я неожиданно застал её в объятиях мальчишки садовника. Как самозабвенно она отдавалась этому плебею, как естественна и легка была в ту минуту. Садовнику я ничего не сделал, просто прогнал прочь со двора, но её…

Она кричала:

- Да, я тебе изменяла, я молода и хочу любви, в твоих объятиях я холодею. Ты нечистый, синебородый, дьявол…

Разум мой помутился, я её ударил, схватил за волосы, потащил в маленькую комнатку в нижней галерее, достал из сапога охотничий нож и перерезал ей горло, словно подстреленной косуле. Оторвавшись от её затухающего взгляда, оглядевшись и поняв, что руки, одежда, стены и пол залиты кровью, я, наконец, почувствовал себя тем, кем меня так долго и незаслуженно называли - дьяволом.

Вбив в стену крюк, я повесил на него безжизненное тело и запер комнатку на ключ. Не знаю, зачем сделал это. Возможно, хотел в любую минуту иметь возможность созерцать, как та, кого любил, от кого жаждал взаимности, разлагается, гниёт по моей воле, и убеждаться в том, что я и есть сам дьявол.

После этого я целый год никуда не выезжал из своего поместья. Занимался трудами, алхимическими опытами, пытался постичь суть людей и веществ. Всё вокруг убеждало меня, что человеческий род стоит лишь на жажде удовольствий и комфорта, кто угодно пойдёт ради этого на подлость и предательство.

А потом я решил вновь жениться, только теперь был уже гораздо холоднее, дав себе слово, что полюблю лишь ту женщину, которой смогу полностью довериться, раскрыть самые тайные стороны своей души. Которая ласково прижмёт к себе, перед которой не стыдно показаться слабым, расплакаться, уткнувшись в нежную грудь и рассказать всё, зная, что она не предаст и пойдёт за тобой даже в ад.

Подыскал симпатичную девушку, заслал сватов, и она согласилась стать моей женой. Однако я решил сразу устроить ей ключевую проверку, от которой зависело бы всё.

Сказав, что уезжаю по делам, я оставил ей все ключи в доме. От комнат, шкафчиков, сейфов, выразив своё полнейшее доверие. Лишь попросил никогда не заходить в ту самую маленькую комнатку в нижней галерее, где на стене висел труп первой жены.

Я прекрасно понимал, насколько сложно будет молодой девушке с живым нравом, преодолеть любопытство и не отведать запретного плода.

Суть проверки была вовсе не в том, чтобы она не ослушалась и не зашла туда. Любопытство не порок. Просто, после того, как она полюбопытствует и увидит ужасную картину, она должна была честно рассказать мне обо всём, сразу же, по приезду. Попросить объяснить, что всё это значит. Такое поведение означало бы, что она всецело честна и доверяет мне полностью, даже в своих слабостях и сомнениях не боится, не пытается обмануть, ощущает нас единым целым.

Я посвятил бы всего себя, чтобы сделать такую женщину счастливейшей из смертных.

Она солгала, сказала, что не заходила туда, голос и губы дрожали от страха, но она пыталась лицемерно улыбаться и пудрить мозги. Жалкая тварь. Я наблюдал лишь смятенье, страх, и ни капли любви. Значит и эта обманщица шла за меня замуж только ради богатства. Я твёрдо решил, если человек обманет меня в этом, то ни в чём другом ему не будет веры, и не стоит ожидать чего-то хорошего. Она предала бы меня при первом удобном случае.

Я потащил её в ту самую комнатку, перерезал горло, вбил в стену крюк и водрузил ещё вздрагивающее тёплое тело рядом с разлагавшимся трупом первой жены. Всё это было проделано гораздо спокойней, чем в первый раз. Лишь запах тут стоял адский. Ещё хорошо, что комнатка находилась в нежилом полуподвальном крыле, вонь от разложения частично уходила через обширное вентиляционное отверстие, частично оставалась в комнатке, не распространяясь за её пределы.

После этого случая, я женился ещё пять раз на красивых девушках, в каждую из которых верил всем сердцем. “Эта не солжёт, эта другая” – думал я, но всякий раз, за прекрасной внешностью скрывалась заурядная уродливая душонка. Все проваливались на первой и единственной проверке. Каждая лгала. Ни одна даже не попыталась сказать правду, лишь, когда я сам их разоблачал, они начинали плакать и молить о пощаде. Это был простой животный страх. Ни достоинства, ни капли любви ко мне, поэтому я был беспощаден. Комната, нож, крюк в стене.

Сейчас в той комнатке висит уже семь тел, прекрасных когда-то, а теперь показавших своё истинное нутро.

Недавно увидел девушку, и она мне понравилась. Я очень в неё верю…

Элен поняла, что в этом месте он писал о ней. Она читала не в силах оторваться, проглатывала страницу за страницей. Кроме сжатого жизнеописания, изложенного здесь, в рукописи было множество отступлений, философских размышлений о природе человека, которых она не поняла бы в ту пору, когда Синяя борода был жив. Теперь же его строки жгли её душу невероятной горечью и меткостью.

“Ведь он во всём прав - думала Элен – ведь я тоже совсем не любила и не знала его, боялась жуткой синей бороды, этого колючего взгляда исподлобья. Согласилась на замужество только потому, что хотела обеспечить себе богатую беззаботную жизнь”.

С тех пор Элен регулярно зачитывалась рукописью своего покойного супруга. Она находила его всё более мудрым и замечательным человеком, несмотря на совершённые им ужасы. Он хотел лишь быть любимым, но раз за разом наталкивался на зависть, корысть, страх и глупость.

Элен всё отчётливее осознавала чувство роднившее её с ним сейчас. После убийства Синей бороды, она стала богатой наследницей, уж не потому ли так быстро нашёлся человек, просивший её руки? Уж не потому ли он был так добр, хорош и внимателен? Ведь он из дворянской семьи, разорившейся в пух и прах. Женитьба поправила не только его личные дела, но и решила проблемы многих его родственников. В ту пору наивная девушка Элен, не могла читать в душах людей также ясно, как её первый супруг. В последнее же время она всё чаще думала об этом, и находила в памяти всё новые подтверждения корыстности и неискренности человека, с которым прожила двадцать лет.

Однажды, когда муж приехал навеселе с удачной охоты, она спросила его прямо:

- Скажи честно, ты посватался за меня из-за свалившегося мне на голову наследства?

Супруг пьяненько захихикал и ответил:

- Не скрою, сей факт был очень важен для меня в ту пору. Хотя, я и так был не против, ты ведь и на мордашку ничего и подержаться есть за что.

“Как же прекрасен был мой первый муж. Вежлив, воспитан, галантен, умён, глубок. Не то, что это лицемерное ничтожество”

“Почему я была так глупа?”

“Почему понимание пришло так поздно?”

“Почему, выбрав его в мужья, я не открылась ему, не сказала правду?”

“Почему он, будучи таким умным и проницательным, так и не заметил во мне зерна, из которого позже выросло бы большое чувство?”

“Как часто духовно близкие люди понятия не имеют, что они близки”.

“Он завораживал меня все эти годы, а я по своей же глупости и неопытности лишилась главного человека своей жизни”.

Все эти мысли и вопросы пчелиным роем облепили Элен, больно кусая, обжигая её ранимую впечатлительную натуру, стосковавшуюся за годы сытого размеренного существования по настоящей жизни, высоким мыслям и незаурядным людям.

Она стала мрачнеть день ото дня. Уже не выходила к приезжавшим гостям. Всё реже бралась за рукоделье и книги, за исключением рукописи Синей бороды. Ей она упивалась, иногда роняла слёзы, иногда громко смеялась чему-то.

Так прошло около полугода. Однажды, пасмурным осенним днём, когда муж Элен, с утра пораньше, выехал охотиться на лис, слуги долго не могли найти свою хозяйку. Они тщетно бродили по комнатам, пока кто-то из них не спустился в нижнюю галерею, к маленькой комнатке в конце коридора.

Дверь, раньше всегда закрытая на ключ, теперь поддалась лёгкому толчку и обескураженные слуги увидели Элен. С фиолетовым лицом и высунутым языком, она висела в петле, на одном из крюков, вбитых в стену её первым супругом. На груди был золотой кулон с портретом Синей бороды. В нём лежала записка:

“Любимый, прости, я слишком поздно поняла, что мы были созданы друг для друга. Надеюсь, после смерти мы будем вместе”.