Ван Гогу

Сынок. Мой пшеничный мальчик. Как грустно, мне, родиться, на сто сорок лет позже тебя.
Я бы прижала тебя к своей большой груди и вскормила пониманием, как вскармливают телят большие, тупоглазые, красивоглазые коровы.

Сколько человеческих голов хотели обозвать тебя лицемером и после того, как ты покинул мир. Им, пресным, как хлеб бедняка, невдомёк, что твой труд сложнее во сто солнц, чем то, что делали они руками. А что уж говорить о тех, кто промышляет продажей чужого ума (так заведено у нас, нынеживущих). Глупые, не знают, что труд, от которого не родится пища, от которого не утяжелится карман - страшен, как неурожай, для вспахивающего землю человека.

Мальчик мой, я бы обняла твою обиженную, твоим же ножом, но не твоим рассудком, голову и так крепко бы притиснула всё твоё болезненное тело.

И не хотела бы я знать тебя для того, чтобы потом говорить - это сын мой, теперь его работа стоит больше золота, чем весь хлеб Земли. Я хотела бы знать тебя, только чтобы поддержать в моменты самого страшного расстройства души - когда тебе было стыдно перед миром, которому ты не принёс ничего, кроме красок.

Спасибо, что ты мог любить проститутку с ребёнком, как любит христианин непорочно зачатого и мать его.

Спасибо, что я узнала тебя, сын мой, родившись спустя сто сорок лет, после твоего обречённого на меланхолию существования.

Знаешь, я читала один стих про нас с тобой, хочу и тебе показать:

"                X

Мать говорит Христу:
— Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?

Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть мёртв или жив?

Он говорит в ответ:
— Мёртвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.

©Йёзичка Бродский"

Хочу закончить молитву тебе вот каким, страшным, пониманием:
" Смерть - лучший катализатор для монетизации"