Полковник Пикар

 
В любви к евреям сложно обвинить
Золя, Пикара, Клемансо: вначале
с толпою осудив,но истину узнав-
за правду на защиту грудью встали!

А что ж евреи сами?
Вполне благополучный Герцль
был потрясён волною юдофобства-
рты перекошенные до уродства
и худшее  предвидя для еврея-
круг завершив- на родину вернуться-
в Иудею.

Но лишь насмешки "ротшильдов" в ответ:
"Пески осваивать?- идиотов нет!"

И не случись та Катастрофа в Мире-
кто б слышал и сегодня- о Израиле?..


Из интернета
.............

2009-05-24

Давид Эйдельман

Полковник Пикар (заметки о деле Дрейфуса)
«Есть такой рисунок Валлодона: человек, проснувшийся в кошмаре, поднялся с ужасом на постели. Все черно на рисунке: тень человека, его волосы, подсвечник, ночной стол, кайма одеяла. Надпись: «Он невиновен!» Рисунок сделан в пору дела Дрейфуса и посвящен полковнику Пикару.

Художественные достоинства рисунка спорны. Мысль достаточна ясна.»
Марк Алданов «Полковник Пикар и дело Дрейфуса»


«И он приходит к своему начальству, и говорит – ребята, вы знаете, у нас проблема - мы невинного человека закатали на Чертов остров, а шпион у нас гуляет на свободу. Ему говорят – отстань, уймись, интересы государства требуют, чтобы этот вопрос не поднимался вновь – Дрейфус - черт с ним, пусть как сидит, так и сидит. Шпион как гуляет, пусть так и гуляет. Полковник Пикар говорит – я не могу. Я слуга государства. У меня шпион гуляет, а невинный человек сидит»
Юлия Латынина


Интересно, что из всего круга вопросов поднятых в опубликованном интервью, наибольшее недопонимание вызвало предложение: «Что касается вопросов о порядочности, на которые вы напираете, то я хотел спросить, считаете ли вы, что знаменитый защитник Альфреда Дрейфуса французский полковник Жорж Пикар, разоблачивший майора Эстергази, найдя его переписку с немецким резидентом Шварцкоппеном, поступил аморально?! Может быть, по-вашему, он должен был вернуть Эстергази "чужую вещь"? Так ему было бы и спокойней. Он бы не стал жертвой клеветы, скандалов, не испортил бы себе карьеру.…».

Почти каждый звонивший и сообщавший, что он думает по поводу Финкеля (!), сразу же после этого переходил к Пикару и Эстергази. Некоторые сразу спрашивали, некоторые говорил, что вот это точно не поймут, поскольку народ об этом не знает, третьи хвалили за высокий культурный уровень. Александр tsisar так написал в своем журнале: «И тут абсолютно уместна аналогия Эйдельмана с деятельностью полковника Пикара в деле Дрейфуса. Только вот защитником Дрейфуса Пикар никогда не являлся.». Эти слова вызвали бурное одобрение Кирули, которая, как известно , отличается интеллектуальной девственностью во всем, что касается правовой отрасли.

Жорж Пикар
«Жорж Пикар»


Что сказать, полковник Жорж Пикар достоин отдельного поста, ибо его случай действительно интересен. Он сыграл ключевую роль в знаменитом процессе, потрясшим Францию и Европу конца XIX века, во многом определившем разные идеологические течения века ХХ-го.

Его жизнь, воспитание и убеждения мало готовили его к той роли, которую он сыграл в деле Альфреда Дрейфуса. Выпускник Сен-Сирского военного училища и Академии генерального штаба, служивший в строю и штабах, в самой Франции и ее колониях, ставший самым молодым подполковником французской армии, в чине полковника он был профессором Высшей военной школы. Одним из его учеников был Альфред Дркейфус. Полковник Пикар по свидетельству современников чрезвычайно плохо относился к евреям вообще и к своему ученику Альфреду Дрейфусу в частности. Об отношение Пикара к евреям упоминается и в главном документе дрейфусовской истории J'accuse Эмиля Золя: «вся соль в том, что подполковник Пикар был антисемитом».

Schwartzkoppen
«Schwartzkoppen»

И вот такой человек, спустя год после осуждения Дрейфуса оказался во главе французской контрразведки. И в его руках оказалось послание немецкого резидента Шварцкоппена, адресованное майору Мари Шарлю Фердинанду Вальсену-Эстергази.

Проведенное контрразведчиками расследование показало, что Эстергази, ведущий самый беспорядочный образ жизни, опутанный долгами, постоянный участник дуэлей и всяких сомнительных и скандальных историй, проявлял необычайный интерес к секретным документам о новейшей французской артиллерии.

А после сверки почерка Эстергази с текстом «бордеро», на основе которого вообще возникло дело Дрейфуса, у Пикара отпали все сомнения в его виновности. Итак, неуловимый германский агент, которого так долго пыталось арестовать Второе бюро, был обнаружен. Отсюда вполне закономерным становился вопрос о судьбе Альфреда Дрейфуса.

tsisar абсолютно прав, утверждая, что на первом этапе процесса Пикар был убежден в виновности Дрейфуса. Хотя утверждение о том, что на первом этапе процесса он был одним из ярых и убежденных его обвинителей. - является ложным. Не надо путать Пикара с майором Анри или Пати де Кламом. Пикар не участвовал в фальсификации, а максимум, что можно ему предъявить по первому этапу: скорее всего, это ему было поручено передать председателю суда запечатанный конверт, посланный военным министром генералом Мерсье, который полагалось вскрыть только в совещательной комнате.




Но на первом этапе убежденны были в виновности Дрейфуса почти все будущие лидеры лагеря дрейфусаров. Газеты, - не только правые (что взять с националистов, клерикалов и антисемитов?!), но и левые, - ничего не зная ни о деле, ни о уликах, печатали гневные статтьи, неистово требуя раздавить негодяя. Сам Клемансо требовал для изменника смертной казни. Верил в виновность Дрейфуса на первом этапе его дела и человек, которого крики «Смерть евреям», услышанные на Марсовом поле, побудили стать основоположником политического сионизма – Теодор Герцль. Жена Дрейфуса Люси долго не могла найти адвоката для защиты своего супруга.




Поэтому даже для того, чтобы просто пересмотреть общее убеждение необходима была особенная интеллектуальная смелость и честность. Дальнейшие поступки Пикара говорят уже о настояящем гражданском мужестве, которое выходит далеко за рамки службистского рвения и даже противоречит формальному выполнению обязанностей.

Убедившись, что автором бордеро был не Дрейфус, а Эстергази, Пикар в сентябре 1896 г. предложил начальнику Генштаба генералу Ш. Буадефру провести повторное судебное разбирательство в свете открывшихся фактов. Эта инициатива не встретила у того одобрения. Буадефр запретил Пикару заниматься дальнейшим расследованием. Причина такого поведения генерала проистекала, прежде всего, из необходимости защищать честь мундира. Скандал, вызванный пересмотром приговора Дрейфусу, мог привести к непредсказуемым последствиям.

ДЕ БУАДЕФР. Ну что вы волнуетесь из-за еврея.

ПИКАР. Я считаю, необходимо сделать все возможное, чтобы инициатива исходила от нас. Если потеряем много времени, она будет исходить от противной стороны, что сделает нашу роль крайне неприглядной. Кризис будет очень тяжелый... Но его можно избежать, если вовремя осуществить правосудие.

Как говорит об этом профессор Черниловский в "Всеобщей истории государства и права": «Камарилья негодяев, прикрываясь "высокой политикой", утверждала, что раскрытие правды поколеблет единство нации, подорвет авторитет армии и проч. Как будто "единство" и "авторитет" стоят многого, если за ними – преступление».

Ханна Арендт подробно анализировавшая историю Дрейфуса (пересказ ее анализа можно найти в популярном издании Миши Хейфица «Ханна Арендт судит ХХ век») говорила, что ход дела Дрейфуса, в момент, когда шансов у защитников бедного капитана добиться объективного пересмотра дела не имелось никаких, изменила воля одного человека, противопоставившего себя толпе и обществу (недаром Ханна Арендт была экзистенциалистской, верившей, что несгибаемая воля свободного человека способна противостоять любому внешнему давлению).

В Генштабе появился офицер высокого ранга, католического происхождения, с отличными служебными перспективами, более того – с определенной антипатией к евреям! Но тихий, наделенный хладнокровной, проницательной, но слегка иронической даже по отношению к себе честностью, Пикар вдруг заявил: «Цель оправдывает средства – это не для меня». Он не был героем, ни в коем случае не был мучеником. Это был средний гражданин, со средним интересом к общественным проблемам, «который в час опасности (но ни минутой раньше) встает на защиту своей страны с такой же беспрекословностью, с какой выполняет свои служебные обязанности».




Обывателям всех стран и народов хочется думать, что люди разоблачающие преступления, люди, которые добиваются истины и справедливости, - имеют с этого какую-то выгоду. А поскольку он, обыватель, сам с этого никакой выгоды не имеет, то влезать ему в это не надо. Пикару было гораздо выгоднее заткнуться и оставить свои открытия при себе, а еврей Дрейфус пусть гниет на Чертовом острове, а Эстергази продолжает делать свои гешефты.

Вот как пишет об этом Марк Алданов: «Столкнулись два понимания мира. Спор их достиг предельного напряжения в чисто шекспировском диалоге, который произошел у Пикара с помощником начальника генерального штаба генералом Гонзом. Этот генерал убеждал начальника разведки, что нельзя – нельзя! – поднимать снова дело Дрейфуса. Пикар в ответ твердил одно:

- Но ведь Дрейфус невиновен!

- Если вы этого не скажете, никто об этом не узнает! – вымолвил, наконец, Гонз.

- Генерал, то, что вы говорите, ужасно! Нет, этой тайны я с собой в могилу не унесу!

Государственная тайна. Святая ложь. Очень сильные и страшные слова. Так всегда было. По своим не бьют, своих покрывают.

Поэтому нельзя отнестись к делу с умеренно снисходительным одобрением: человек раскрыл судебную. Ошибку и не замолчал ее, в чем тут заслуга?»


Поскольку Пикар продолжает настаивать на аресте Эстергази и реабилитации Дрейфуса, его сняли с должности начальника контрразведки и направили для прохождения службы возглавить 4-й стрелковый полк в Алжир. Но Пикар не сдавался. Его обвиняли в «сговоре с изменником», его травили как наймита немецко-еврейских магнатов, с ним вели себя, как «сицилианская семья» с мафиози, который «настучал на своих».

Когда давление не помогло, Пикара, который не желал скрывать преступление, уволили из армии и, обвинив в намерении «при помощи интриг заменить Дрейфуса другим обвиняемым», заключили под стражу в форте Мои Валери. С позором изгнали из армии, лишили наград. Он перенес все с поразительным хладнокровием и дождался-таки момента, когда «Тигр» французской публицистики, Жорж Клемансо, выслушав его, пришел к убеждению, что Дрейфус действительно невиновен и – «Республика в опасности!»

Франция оказалась расколота на сторонников и противников Дрейфуса – дрейфусаров и антидрейфусаров.

P.S. Как отмечал в своей статье 1961 года Ж-П. Петер историография дела Дрейфуса представляет собой настоящий парадокс. Каждый год приносит с собой очередную порцию работ, новые обобщения, новые сообщения, новые сведения, дипломатические, военные, журналистские, - а дело Дрейфуса кажется таким же бездонным как и раньше: «Это настоящая проблема. Не только проблема судебной ошибки, развития и политических следствий Дела: но так же основ этой драмы, причин раскола нации на два враждующих лагеря, - такой она предстает, если присмотреться в самую глубину структур общества».

Я думаю в ближайшее время опубликовать здесь несколько заметок вокруг дела Дрейфуса. И попытаться на основе той давней истории разобрать в тезисном виде несколько тем, которые являются центральными для этого блога.
МЕТКИ: Дело Дрейфуса, ЖЗЛ, Латынина, Право, антисемитизм
Подписаться

ДОБАВИТЬ КОММЕНТАРИЙ 49 комментариев

profi
24 мая 2009, 09:34:58 UTC  СВЕРНУТЬ
Тов. Цисарь слишком утилитарно понимает смысл слова "защитник". У него, наверное, Курсор не туда выставлен. :-)
ОТВЕТИТЬ
РАЗВЕРНУТЬ
 НРАВИТСЯ

davidaidelman
24 мая 2009, 11:04:10 UTC  СВЕРНУТЬ
В данном случае меня интересует не Александр Цысарь, а Жорж Пикар.

Меня с детства очень интересовала история Дела, не только как конкретная истории невиновного и оклеветанного Дрейфуса, но и то, что происходило вокруг этого Дела, что оставило след в большой Истории и какие актуальные уроки из нее можно извлечь сегодня.
ОТВЕТИТЬ
РАЗВЕРНУТЬ
 НРАВИТСЯ

profi
24 мая 2009, 11:12:49 UTC  СВЕРНУТЬ
-- то, что происходило вокруг этого Дела, что оставило след в большой Истории --

Происходило многое. Какое-то время даже казалось, что цивилизация победила дикость. По крайней мере - среди французов. Но приход гитлеровцев все расставил на свои места. А потом... Ну. я не думаю, чтобы теперяшние "властители улиц" хоть сколько-нибудь заинтересуются истрией Дрейфуса и Пикара. Та же самая засада подобралась из-за другого угла.

-- какие актуальные уроки из нее можно извлечь сегодня --

Никаких. Разве банальности вроде "антисемитизм вечен" и "всегда есть приличные и честные люди" - это уроки исории? Это (ИМХО, конечно) - внеисторично. Константы. Как постоянная Планка и заряд электрона.
ОТВЕТИТЬ
РАЗВЕРНУТЬ
 НРАВИТСЯ

davidaidelman
24 мая 2009, 11:41:29 UTC  СВЕРНУТЬ
Перед написанием поста просматривал вышеупомянутую книгу Хейфеца о Ханне Арендт. Вот оттуда:

"В деле Дрейфуса Ханна Арендт увидела пролог эпохи тоталитаризма и открыла причину молниеносного поражения демократии перед гитлеровской наглостью: «К падению Францию привело то, что в ней не осталось больше настоящих дрейфусаров, не осталось тех, кто еще верит в демократию, в то, что свободу, равенство и справедливость можно защитить и вообще обнаружить в республике… Даже Клемансо в конце жизни скажет: «Надежда? Это невозможно! Как я могу продолжать на что-то надеяться, если больше не верю в ту идею, на которой вырос, - в демократию!» Гитлеровцы говорили с французами на знакомом языке – и потому не казались непримиримыми врагами, в битве с которыми стоило жертвовать миллионами жизней республиканцев. «В конечном счете, Франция пала, как перезревший плод, к ногам старой антидрейфусарской клики» (ibid, стр. 150). (Правда, к своему изумлению, старые враги Дрейфуса – Петэн и прочие, придя к власти, увидели, что если у демократии нет друзей, то и убежденных врагов осталось во Франции немного. Амбициозная попытка Петэна противопоставить гитлеровскому нацизму старую франко-католическую юдофобию провалилась: епископы, которым предложили заиметь столь желанное некогда политическое влияние, не только не оказались антисемитами, но некоторые заявили протест против преследований евреев.)"

Некоторые французскиен историки считают, что дело Дрейфуса окончательно окончилось только в 1945 году полсле осуждения антидрейфусара Петена.