Глава 66. Эхо Эйкумены. Конец повести

ЭТУ ПЕСНЮ ЗАПЕВАЕТ МОЛОДЕЖЬ (ПОВЕСТЬ)

ГЛАВА 66

Заканчивается день. Нина сидит за столом, под цветастым парковым зонтом, выставленными прямо по средине подстриженного газона, увлеченно пишет. Уже накопилась большая кипа разномастных листов, листочков записок. Она скрепляет их клипсой по нескольку штук и подписывает, о чем и к какой главе относятся. Яркин подходит сзади со связкой книг, но чтобы не мешать, ставит книги на траву и незаметно удаляется.
Она прочитывает фрагмент из написанного. Ей нравится. Смеется.
К ней придвигаются дом, флигель, парк... Обступают бесплотные газовые фигуры людей; они стоят, прогуливаются, любуются видами расходящихся аллей, отдельными деревьями, малыми пичугами, порхающими среди кустов,  играют в крокет, мяч, о чем-то увлеченно разговаривают...
Три сестры и их маленький неуклюжий брат, весело пикируясь, бегут по аллее от дома к главной фонтанной группе. Развиваются шлейфы их длинных воздушных одежд, лучатся радостью красивые лица... "Мы счастливы! Счастливы! Счастливы! Навсегда!"
Загустевает акварель. И растворяется в сине-зеленом мареве день. И спускается на бесшумной колеснице вечер.
За рекой играет гармошка. Вскрикивают на низинах чибисы. 
По дороге, заворачивающей за горизонт, уходят строем курсанты.
Взлетает в космос ракета, озаряя округу и обжигая камень и траву.
Звонит колокол.
Разносится медогонный аромат эспарцета. На стрелке осокоря засыпает кузнечик. Медленно падает с яблони цветочный лепесток. Удлиняется и расплывается тень от колодезного сруба.
Стелется туман, растворяя последние выпуклые контуры. Обдает прохладой. Взбаламученный воздух пружинит и спрессовывается в огромный монолит. Гамада замирает...
Шорох и плеск фонтанных струй, голоса и смех сестер... Топот коней, скрип упряжи и телег... Гулкое эхо Эйкумены...