Битва Света и Тьмы. Глава 9. Утро прощания

1



.

– Алё... Дэн, ты вообще, что ли, того?.. – И я услышал, как мама протяжно зевает в мобильник. – Ночь же ещё...

– Знаю, что потревожил, но это наш шанс перехитрить врагов. Сомневаюсь, что они настолько предусмотрительны, чтобы следить за спуском в «метро» через камеру с функцией ночного видения. Так что пока не рассвело, у вас есть вариант ускользнуть незамеченными.

– Ну давай через час...

– Некогда. Через полчаса уже рассвет. Жду вас на ферме. С вещами.

Я нажал на кнопку завершения звонка – и подавил подступивший лёгкий зевок.

Вокруг было так же темно, как когда я листал новости, но времени до восхода солнца оставалось гораздо меньше, чем тогда. Экран блокировки драконофона показывал 4:05 утра – рано же мне пришлось проснуться, чтобы поднять семью и перестать на какое-то время беспокоиться за родных.

Поспать удалось всего пять с половиной часов, это верно... но, похоже, я пробудился как раз на фазе быстрого сна, из-за чего чувствовал себя более-менее свежим и отдохнувшим. Повезло – уже в очередной раз с начала этого внезапного кризиса.

Я стоял, привалившись к стволу дерева около скрытого люка, через который собирался провести семью в самое безопасное сейчас место. На моём плече висел «калашников», который ещё год назад был простым школьным муляжом. На востоке небо не казалось таким же чёрным, как в начале ночи, и предвещало скорый рассвет. Ведь не погасили до кучи и солнце террористы «Бхаггара»...

Драконофон в руке сам просил зайти с него в Д-нет и промотать обновлённую ленту «Dragether'а», что я от скуки и сделал.

Во всей ситуации изменилось лишь то, что Совет Федерации выбрал-таки исполняющего обязанности главы государства. И им оказалась госпожа предыдущий президент Марина Шалот, драконница из Франции, чьё имя я видел на дисплее второй раз в жизни: первый был, когда я перед поездкой в Драконологический Университет спешно просматривал в сети краткий курс истории Федерации.

Знаменита эта особа была защитой прав женщин-драконниц, которые (в смысле права) к началу её президентства уже были защищены так, что желания сделать это по новой не должно было возникнуть больше никогда. И каждый год в продолжение своего семилетнего срока она публиковала какой-нибудь указ по данной теме, расширяющий и дополняющий предыдущие...

Понятно, что всем на это было плевать. Ну, развлекается женщина; зачем, мол, мешать ей?..

Но, как я также читал в Д-нете, за годы её «правления» драконье золото подешевело в два с чем-то раза и были зарегистрированы всего двое новых драконников – Нед и Ульяна.

Уже по этому было ясно, что за врио выбрали в Совете.

«Ну а что ещё делать, если у неё из наших правителей за полвека рейтинг был второй после Дапчезу? – подумал я, проматывая снизу вверх ленту панических постов в «Dragether'е». – Что-что, а обещать Шалот умела – Иштвану два года понадобилось, чтобы всё это сделать: договориться о чётких тарифах и расширении доступных абонентских опций с «Дракон-телекомом», улучшить финансирование НИИ драконологии, построить дополнительные вышки Д-видения... Не осталось у нас больше таких людей – настоящих руководителей...

Да и у викингов, возможно, тоже. Пресс-секретарь – это ещё не президент, так что не думаю, что Штинк долго продержится на своём посту. Если он не объявит себя правителем, пользуясь поддержкой «Бхаггара», то на выборах его сметёт кто-нибудь посильнее и поопытнее. А если Штинк окажется настолько глуп, чтобы внаглую захватить власть, то уже в ближайшие дни в Республике от него и следа не останется. Как и от «Бхаггара». Пока точно не знаю – как, но я это сделаю».

Я постоял ещё немного, задумчиво глядя себе под ноги и поглаживая в кармане один из трофейных пистолетов. Думал о всяком, но ни к каким серьёзным заключениям не пришёл.

А затем услышал чьи-то приближающиеся шаги и звуки дыхания, звучавшие тем более отчётливо на фоне тишины леса. Со стороны дачи – значит, это семья. С ними ещё ничего не должно было случиться.

;

2

;

Когда они подошли ко мне на расстояние в несколько метров, я прервал свои раздумья и повернул голову в том направлении.

Три чёрных силуэта в менее густой окружающей темноте: два примерно как я, один чуть поменьше.

Да, это они.

Я выдохнул, но бдительность не ослабил. Просто так, на всякий случай.

– Ну что, где тут этот твой вход в «метро»? – шёпотом спросил папа, подойдя вплотную и положив руку мне на плечо. – Узкий, как в Москве, да?

– Пролезете, – ответил я, присел, нашарил в траве неприметную ручку и откинул квадратный замаскированный люк.

Подумалось: «Если «Люк Скайуокер» означает «ходящий по небу», то здесь мы имеем самый настоящий «люк андеграунд»...»

– Ну что, Харон, веди нас в мир подземный, – хихикнула мама и вслед за мной стала по верёвочной лестнице спускаться на «станцию» – конечную на моей боковой ветке континентального туннеля.

– Не бойтесь, не в Аид идёте, – сказал я, спрыгнул на платформу в кромешную тьму и включил фонарик на драконофоне.

Туннель был таким же, как обычно: тёмным внутри, тихим и на первый взгляд бесконечным. Насколько я мог видеть в свете яркой белой лампочки в торце драконофона, никого постороннего в полусотне метров от нас не было.

«Ну а если «террористы» подстраховались и забросили с другого конца своего человека, который притаился чуть дальше отсюда и ждёт только того, когда конвейер снова остановится? – мелькнула мысль. – Но я дам родителям автомат; одного рожка, если всё пойдёт наиболее гладко, будет достаточно... А потом я обязательно что-нибудь придумаю».

Наконец, спустились все.

Мы стояли квадратиком на фанерном настиле: один подросток с автоматом, рядом с ним – двое взрослых и ещё подросток с рюкзаками. Как будто те трое собирались в поход, а я – обеспечивать им охрану. Но им какое-то время придётся охранять себя самим. Надеюсь, у них получится.

– Так, держи... – протянул я оружие папе стволом вверх. – Коротко объясняю, что и как. Вот эта лента, – я указал на простирающийся вдаль, но пока что неподвижный конвейер, – поедет вдаль, как только я выставлю на том экране требуемую скорость и нажму вон ту кнопку на стене. Если я поставлю сто километров в час, то вы уедете на достаточное расстояние от фермы минут за пять, и тогда я снова нажму кнопку и остановлю путь. А вы останетесь там до каких-либо изменений в ситуации. Патроны советую экономить: могу дать всего один магазин. И это... – Я вдруг ощутил в горле здоровенный ком – всего пятый или шестой раз в жизни. – Будьте осторожны, пожалуйста. Не хотелось бы вас потерять.

– Думаешь, нам хотелось бы потерять тебя? – ответила мама. – Пойми, ты для нас так же ценен, как Сева... больше, чем дача, квартира и все деньги в наличке и на счетах. Обещай, что с тобой ничего плохого не произойдёт. Иначе мы никуда не сможем уехать.

– А смысл? Обещать я могу что угодно – только вот что будут стоит любые слова под напором обстоятельств? Думаю, сейчас нельзя загадывать наперёд, что станется с каждым из нас. Это мы должны будем проверить опытным путём – и прийти каждый к своему результату.

– Тоже правильно, – сказал папа и повесил автомат за ремень себе на плечо. – Ну, до встречи, что ли?

– Не прощаемся, – отозвался я и крепко сжал его протянутую сильную руку. – Всё, заходите на ленту и садитесь. Лучше упритесь руками, чтобы не сдуло. Я включаю...

Я подождал, пока три подсвеченные фонариком фигуры разместятся на небольшом расстоянии от края конвейера, подошёл к встроенному в стену пульту управления, выставил бегунком на шкале запланированную скорость и, немного поколебавшись, нажал большую кнопку со стрелкой, смотрящей вдаль.

– Ух!.. – успел услышать я восхищённый вопль Севы, прежде чем моя семья унеслась вдаль, где я уже не мог больше их слышать и видеть.

Вот именно. Полный «ух». Такой, что вообще обсмеяться можно...

Что я чувствовал в тот момент, упёршись руками в земляную стену туннеля и уставившись на призрачно-белый отблеск фонарика на ней?

Пустоту. Как будто от меня оторвали какой-то очень важный кусок, без которого я уже не мог жить и действовать как прежде.

Я и не представлял, что сразу начну скучать по семье. Раньше мне на родственников отчасти было плевать, и я считал, что это нормально, так как я через это показываю свою самостоятельность и независимость. Теперь же – в частности, после того утреннего разговора с мамой на даче – я понял, что они, как бы я ни старался доказать себе обратное, стали (а может, и всегда были) неотъемлемой частью моей жизни – такой же, как мир драконников. «Но не более того», – попытался я добавить привычную оговорку, понимая, как смешно это могло выглядеть со стороны.

Ну что ж, мои дорогие родители и братец, вот и настало для меня время защищать вас. И я просто не имею права перед вами облажаться.

Я засёк на драконофоне пять минут, а пока они истекали, стоял и смотрел в чернеющую глубину туннеля, куда уезжала лента конвейера, похожая отсюда на кусок исполинской беговой дорожки, на которой словно бы бежал какой-то великан со скоростью сто километров в час. И казалось, что эта лента как водопад, низвергающийся в глубокую пещеру, откуда почти ничто не может выбраться. Или как газ, который засасывает в чёрную дыру в далёком космосе...

Не в силах больше находиться под землёй и думать об этом, я снова ударил по кнопке, останавливая конвейер, и стал поспешно вылезать наружу.

Когда прошли те пять минут и таймер драконофона напомнил мне об этом, я обнаружил, что сижу на земле под деревом и едва сдерживаю подступающие слёзы.

Небо на востоке посветлело. Где-то там, за лесом, сейчас поднималось над горизонтом раннее летнее солнце, возвещая наступление нового дня. Дня, в который всё должно было решиться. Включая и то, увижу ли я свою семью вновь.

И я поймал себя на том, что не был до конца уверен, случится ли это.

Более того, теперь я уже ни в чём не был уверен. Как и в том, выживу ли сам.

Я не мог знать, что смогу сохранить, а что потеряю. Но в моих силах было попробовать сделать так, чтобы потерял я как можно меньше. Кроме самого дорогого, что сейчас уезжало прочь и вынуждено было охранять себя самостоятельно.

;

3

;

В это же время, в другом часовом поясе.

;

Штинк слез с дракона – Тёмной машины, поёжился от холода и спрятал руки в карманы тёплой куртки. Огляделся по сторонам, щурясь от низкого солнца полярного дня, заметил небольшую пещерку в скале неподалёку и направился туда. Может быть, там будет чуть потеплее.

За время пути исполняющий обязанности президента так и не смог понять, почему ему назначили встречу именно здесь, на этом маленьком безлюдном островке Шпицбергена, который он смог отыскать лишь при помощи интернет-карт на драконофоне. Точнее, догадки были, но Штинк не знал, насколько они истинны. Да и бессмысленно было размышлять об этом, когда в ближайшие минуты должно было решиться, как долго ещё продлится его политическая карьера.

Временный глава Республики зашёл под низкий свод пещерки и заморгал, привыкая к полумраку.

В глубине маленького грота под охраной двух Апокалиптических драконов – этих крылатых, фиолетовых, красноглазых бестий – находилась чья-то фигура, полностью скрытая плащом с капюшоном. Но Штинк сразу понял, кто перед ним – точнее, перед кем он.

Штинк приблизился и остановился шагах в пяти от драконов. Обвёл их взглядом и снова поёжился. Даже на него эти трёхметровой длины чудовища производили устрашающее впечатление.

Он опустился на одно колено и склонил голову.

– Приветствую вас, о моя госпожа... – начал было он, но замолчал, заметив резкое движение руки в просторном рукаве.

– Встань и прекрати ломать комедию, – раздался из-под капюшона низкий женский голос. – Иногда не понять, говоришь ты серьёзно или прикалываешься...

– Слушаюсь, моя госпожа, – пробормотал Штинк, поднимаясь на ноги.

Один уголок его рта тронула лёгкая тень усмешки. Что ж, может, ему и удастся выторговать себе желаемое.

– Думаешь, у меня есть время выслушивать твоё ёрничанье? Говори скорее, чего тебе надо.

– Я уже обрисовывал это по драконофону. Но повторю ещё раз. Есть одна вещь, которая обладает очень большой силой. Мне она нужна, чтобы продемонстрировать эту силу и сильнее подчинить себе моё ближайшее окружение, потому что деньги и обещания в этом случае работают не на сто процентов. Это будет полезно для нас обоих: я формально останусь у власти в Республике, а вы через это укрепите там свои позиции. Простите – «Бхаггар» укрепит. Но когда мы осуществим задуманное до конца, нам уже не нужно будет прикрываться именем этой «террористической» в понимании драконников организации...

– Всё это я знаю и без тебя, – отрезал голос из-под капюшона. – Но нет. Тебя я смогу при необходимости заменить на кого-нибудь другого из «Бхаггара», у кого, возможно, лучше получится усидеть в своём кресле. Но его... – Рука в перчатке будто бы машинально коснулась середины груди под плащом. – Нет. Его я тебе не дам. Ведь я же знаю, что на самом деле ты предпримешь, если к тебе попадёт артефакт. Мне бы не хотелось, чтобы все многолетние усилия пошли прахом в ключевой момент из-за молоденького амбициозного политика...

Штинк потупился:

– Да нет, как вы могли такое про меня по...

– Не шути так со мной. – Голос резанул по слуху сталью. – Я прекрасно представляю себе, чего ты стоишь на самом деле. В неполные двадцать пять выбился из грязи в князи, получил должность в аппарате, затем стал пресс-секретарём! Теперь – на, пожалуйста, пост президента! Куда тебе выше? Тебе этого до конца жизни должно хватить... если сумеешь удержаться у власти.

– Ну вы же, в конце концов, не думаете, что будете жить и править вечно? – вырвалось у Штинка.

«Наверное, не стоило этого говорить», – с запозданием подумал он, вслушиваясь в повисшее вслед за его словами молчание.

Затем человек в плаще шепнул одно-единственное слово – и один из драконов вдруг рванулся к Штинку. Тот отпрыгнул, но недостаточно далеко, и чудовище своим весом впечатало его в стену.

Однако удар, казалось, был рассчитан очень точно. Штинк влетел в каменную стену пещерки спиной и стиснул зубы, едва не застонав от боли в ушибленном позвоночнике. Что бы было, треснись он о стену затылком, врио президента постарался не думать.

Дракон стоял на задних лапах, передними упёршись в камень по сторонам от головы Штинка, и прижимал того к стене своим массивным телом. И всё бы ничего, но воняло от чудища просто жутко, так что Герхард оценил весь психологический эффект сделанного комбо.

– Достаточно, – прохрипел он, кривясь от ощущаемого запаха. – Не надо. Я понял. Я сделаю всё, что от меня требуется.

– Надеюсь.

Ещё одно слово на древнем языке – и дракон мигом вернулся на своё прежнее место.

Штинк отлепился от стены, сквозь куртку рукой помассировал себе спину, оправил одежду и отряхнулся, словно от пыли. Но в реале ему просто не хотелось, чтобы вонь чудовища въелась в дорогой зимний костюм.

– Что с драконниками? – прозвучал вопрос. – Кто-нибудь уже нарушил Пакт о секретности?

– Было одно видео в «TikTuk'е», но его тут же удалил тот, кто его выложил. Какой-то русский драконник... или драконница...

– Что ж ты за руководитель такой, что не можешь установить даже пол интересующего тебя человека?

Штинк промолчал. Ему пришлось постараться, чтобы не сказать снова что-то не то в ответ, хотя обиделся он на слова своей собеседницы будь здоров. Никто его ещё так не унижал, и просто так спустить этого той, кого называл «моя госпожа», он не мог.

Однако он всего лишь сделал вид, что прочистил горло, хоть на самом деле замаскировал этим гневный горловой рык, и процедил в ответ:

– Я сделаю всё, что нужно. Завтра с утра все они узнают, каково это – злить «Бхаггар»...

– Желаю удачи. И помни: на твоё место имеется целая Республика претендентов. Не подведи меня.

Некто в плаще прошёл (вернее, прошла) в сопровождении драконов мимо Штинка и затем наружу.

Тяжело дышащий от злости врио президента постоял пару секунд на месте, глядя визави вслед. Потом внезапно подумал о чём-то и сам выскочил из пещеры на свет полярного дня – но сразу зажмурился, успев заметить лишь мелькнувший в вышине составной силуэт.

Ну естественно. Скорость полёта Апокалиптических драконов – до двухсот километров в час и выше. Грех не воспользоваться этим и не слинять с особым шиком – прямо в сторону солнца.

Вот только... куда?

«Много же я бы отдал, чтобы знать, куда эта тварь улетела», – с ненавистью подумал Штинк и направился к своему дракону, который, по идее, мог летать гораздо быстрее – до пятисот километров в час.

Запрыгивая в седло, временный глава Республики задумался было о том, чтобы полететь следом и узнать, куда улетел его политический куратор по «Бхаггару»... но потом покачал головой.

Нет, так он ничего не увидит: надо было брать с собой солнцезащитные очки, несмотря на то что в этом часовом поясе вечер. Ну и плюс цель может быть уже довольно далеко, а если заметит, что он догоняет, то может сделать ещё что-нибудь в духе того, что произошло в пещере.

А Штинк не хотел снова почувствовать себя униженным. Кроме того, он желал сохранить свою жизнь и по возможности власть. А для этого, вероятно, придётся делать то, чего от него требуют. В смысле – и ничего больше.

Но ничего. Он ещё покажет, чего стоит на самом деле. И всем его врагам это очень, очень не понравится...

Тёмная машина оторвалась от каменистой площадки и понеслась на сумасшедшей скорости обратно, к Покинутой Башне.