12. Всё тайное становится явным

Воздух насытился озоном. Шёл сильный дождь, а тёмно сиреневым тучам не было ни конца, ни края. Несколько промокших ребят стояли в центре тренировочного острова, окружая одного, который догадался поднять над собой щит от дождя.
– Гаррот Риордан! – обратился Рим, не скрывая отвращения. – И подружек с собой привёл. Собирались уединиться, а я вам помешал? Смотрите-ка, кто здесь, весь цвет Факультета Мьёрна Хагорда. Юлий Асван, Антон Сокин, Дин Дрейк, Силуант... сплошь дети банкиров и чиновников. А родители знают, чем вы тут занимаетесь?
– Грёбаный выскочка! – взвизгнул в ответ Гаррот. – Давно я хотел научить тебя манерам, и сегодня этот день настал. Мне интересно, как быстро ты начнёшь умолять нас остановиться.
– О, умоляю, остановитесь! – нарочито наиграно передразнил Рим. – Обиделся на то, что я побил тебя при всех? Вместо того, чтобы мокнуть тут вчетвером, выжидая меня, могли бы, ну не знаю, ублажить друг друга!
– Ах ты... – Рванулся вперёд Силуант Норн.
Рим, не прилагая никаких усилий, остановил его взглядом и поднял на метр над землёй. Парня скривило в неестественной позе.
– Твои сучки плохо выдрессированы! – с вызовом выкрикнул Рим, и отбросил бедолагу прочь.
Парень проскользил по мокрому щебню и скрылся из виду в дождевом мороке. Гаррот и остальные подняли посохи, намереваясь драться.
– Ого, вы наконец решились, – усмехнулся Рим. – Я-то думал, вам просто нравится слушать всю ту мерзость, что я говорю!
– Заткнись! – выкрикнул Гаррот и взмахнул посохом.
Рим начал двигаться ещё до того, как молния вырвалась из набалдашника. Левой рукой развернул щит против удара Гаррота, а сам крутанулся волчком и поднялся в воздух, прежде чем молния угодила в щит и разлетелась слепящими вспышками.
Рим откровенно играл с оппонентами, скакал из стороны в сторону, поднимал щит против некоторых ударов, а от остальных легко уворачивался, и при этом не переставал насмехаться над ребятами. Оскорблять их ему было весело.
– Едва ли ты посмеешь сказать хоть что-то из этого в присутствии мастеров! – заметил Гаррот.
– Нет конечно, но я и так добился всего, чего хотел, – парировал Рим, продолжая отражать заряды молнии и воздушные удары.
Гаррот и его товарищи уже находились на пределе, но их злость не позволяла трезво оценивать шансы в этом сражении и беречь силы. Рим же напротив, наслаждался своим превосходством, насмехался, но сам не нападал, а лишь отбивался.

Неожиданно Киартана ощутила острую боль в левой руке. Она подняла взгляд как раз вовремя, чтобы заметить, как тонкая алая полоса пересекает запястье, ладонь отделяется от руки, гладкий аккуратный срез наполняется кровью, пока кисть летит на щебень площадки. Крупные капли ударились о камни и тут же размылись водой.
Боль рывками усилилась, а кровь в такт биению сердца продолжила течь из артерий. Киартана поняла, что заигралась и пропустила фатальный удар. Бой мгновенно остановился. Её враги осознали, что случилось нечто непоправимое, переглянулись, кинулись прочь и скрылись за пологом дождя.
– Вот же ублюдок, – сорвалась Киартана, бросая посох и поднимая отсечённую ладонь.

Она два года изучала магию крови и понимала, что медлить нельзя. Киартана Силой остановила кровь, приложила ладонь к руке и начала читать сложные мантры. Вокруг среза появились руны, которые разгорались всё сильнее. Она использовала свою же кровь для исцеления, и рана начала быстро зарастать. Ей пришлось направить все силы, и заслон от дождя исчез. Массивные капли тут же начали бить ей по голове, шее и плечам.

Киартана сидела посреди пустой тренировочной площадки и неподвижно колдовала. Она промокла, но тёплый дождь её не беспокоил. Первый опыт исцеления для неё оказался неожиданным и волнующим.
В бою Киартана считала, что контролировала всё, но пропустила удар, который мог стоить ей жизни, будь Гаррот более озлобленным. Она пообещала себе больше не играть с врагами, а действовать уверенно и быстро, не давая им шанса.
Когда она закончила, о её отрезанной воздушным клинком руке напоминал лишь тонкий белый шрам в месте разреза и кровь, пролившейся на площадку. Со стороны башни послышались шаги. Киартана ожидала увидеть кого угодно, но только не огромную делегацию магов.
Под покровом десятков щитов к ней приблизились маги во главе с Игонором и Мьёрном. Она узнала Джозефа, Ричарда, Гаррота с двумя товарищами, Маркуса, Дмитрия и Сергея и Аластора, который остался позади всех. Но помимо тех, кого она знала, пришло много учеников с других факультетов.
Маги окружили её и защитили от дождя. Киартана не собиралась привлекать к себе так много внимания, но теперь могла лишь озадаченно улыбаться. Она нехотя встала, небрежно подняла посох и только после обратила взгляд на Игонора с Мьёрном.
– Мастер Игонор, не знал, что вы решили провести совет в такую погоду на улице... – многозначительно заявил Рим.
Все взоры были обращены на её руки, но некоторые заметили кровь на камнях.
– Рим Мримор, – пригрозил ей Игонор, – прекращай паясничать и отвечай, ты ранен?
Мьёрн поднял её руку.
– Шрам совсем свежий, – заявил он. – Какие заклинания ты использовал?
Только теперь Киартана заметила, как все обеспокоены, и даже Гаррот пытался незаметно смахнуть слёзы, но выглядел жалко, и вызывал лишь отвращение. Мастера и ребята за неё действительно сильно волновались.
– Что вы, мастер Мьёрн, это я порезался, когда брился, ничего страшного...
Все привыкли к подобной манере общения Рима, а его друзья даже рассмеялись, но мастера не собирались отступать.
– Хватит! – прервал Рима Игонор. – Гаррот прибежал в башню до смерти перепуганным и признался, что отсёк тебе руку воздушным лезвием. И вот он шрам! Мьёрн, нечего тут стоять под дождём, идём обратно в башню, там и выясним всё на дисциплинарном слушанье, а помощь наша не нужна уже, видишь какой шрам тонкий, скоро он и не вспомнит о нём.
– Тебе точно не нужна помощь? – спросил Мьёрн настолько заботливо, что пробежали мурашки по коже.
Ей вдруг показалось, что все хотят для неё только лучшего, а она словно строптивый и непослушный ребёнок вечно попадает в передряги.
– Всё хорошо, – уверенно ответила Киартана, – идёмте уже на ваше разбирательство, а то тут сыро и много лишних ушей.
Она первой отправилась в башню, и заметила, как другие ученики перешёптываются, а некоторые косо смотрят на неё. Слух об отрубленной кисте через друзей Гаррота уже обошёл всех в башне, и лишь самые заинтересованные пришли на тренировочный остров. Ученики не понимали, в чём дело, ведь обе руки Рима на месте, а Гаррота Джозеф с Ричардом по-прежнему ведут под конвоем.

В башне вся процессия разошлась, но Рима и Гаррота попросили подняться в зал Совета для проведения слушанья по поводу инцидента. Сам Магистр Оксифур Саавский разговаривал в первом ряду с Грионом Фаэдра, но Рим прошёл мимо, лишь кратко кивнув, пока Гаррот учтиво кланялся.

Киартана привычным движением отодвинула стул и села за стол кафедры, вальяжно закинув ногу на ногу. Гаррот остался стоять, пока мастера усаживались на местах в зале.
– Эй, Гар, садись, чего стоишь столбом? – кивнула на стул Киартана. – Не ссы, тебя не выгонят, ты ж у нас достопримечательность, образцовый говнюк, в первый раз попадаешься, и к тому же сын «мёра». Пожурят и отпустят.
Гаррот на оскорбления Рима отреагировал только покрасневшими щеками, но всё-таки сел. Маги переговорили несколько минут, прежде чем начать слушанье. Гаррот всё это время сидел неподвижно, но Киартана заметила, как сильно трясутся его руки. Сама же она не впервые была на этом же самом месте, и уже вовсе не волновалась.
– Гаррот Риордан, Рим Мримор, прошу, встаньте, – потребовал Оксифур.
Тот резко поднялся, чуть не потеряв равновесие, Киартана же напротив, выждала приличное время, и только затем вальяжно встала. Все маги безмолвно ждали её, и не сказали ни слова на эту задержку.
– Вы оба нарушили правила Ордена, о безопасности дуэлей, которые следует проводить лишь под присмотром мастеров и подручных. Это привело к тяжёлому ранению одного из вас, и только хорошая подготовка и глубокие знания позволили Риму избежать необратимых последствий. Вам есть, что сказать в оправдание... Гаррот?
Он едва сдерживал слёзы. Открывал рот, но не находил слов.
– Я... мне жаль, что так вышло... – наконец промямлил Гаррот, но Киартана перебила его.
– Правила о проведении дуэлей? – возмутилась она. – Надо полагать, сынок Мэра забыл упомянуть, что их было черверо!
– Рим! – остановил её Игонор, – когда тебе дадут слово, ты выскажешься, а пока не перебивай! Это лишь показывает твоё пренебрежительное отношение к слушанью в целом, и ко всем здесь присутствующим в частности.
Киартана тотчас развела руки в стороны, показывая, что не собирается спорить, а после жестом «закрыла рот на замок» и «выбросила ключ».
– Риордан, продолжайте, – вновь попросил Оксифур.
Гаррот выглядел невероятно испуганным, и Киартана знала, что эти эмоции не лживы. Мальчуган рос избалованным ублюдком, и вокруг него постоянно крутились другие дети богатеньких родителей, но он всегда был трусом, и больше всего боялся своего отца, и тех наказаний, что ему предстоят.
– Я... мы... хотели только проучить его. Но когда началась драка, он всё продолжал нас оскорблять, я даже не заметил, как применил воздушный клинок. Мы сразу бросились за помощью...
– Ага, – прошептала Киартана, – сбежали поджав хвосты.
– Мне очень жаль, что так всё произошло... – продолжил Гаррот, а затем просто заплакал, сильно переигрывая, отчего Киартана не смогла сдержать смешок.
Игонор снова с укором посмотрел на неё, но она только продолжала давиться от смеха.
– Рим, – предоставил ей слово Оксифур, – есть что сказать?
– Нет... – Киартана еле выдавила из себя слово, не засмеявшись в голос.
– Очень жаль, – заключил Оксифур, – можете сесть, и приведите себя в порядок.
Он обратился к Гарроту, но имел ввиду Киартану, и пристально смотрел на неё пока она не подавила безудержный смех.
Маги посовещались, снова подняли учеников и Оксифур провозгласил вердикт:
– Риордан, – обратился он к Гарроту, – вы группой напали на ученика, нарушив все правила дуэлей, и понесёте законное наказание от главы вашего Факультета, мастера Гриона Фаэдра.
Поднялся Грион. Он всегда говорил тихо, сухо и по делу. Но самое главное, он никогда никого не наказывал, Киартане даже стало интересно, что он сделает на этот раз.
– Нападение – серьёзный проступок, но коль, неисправимых последствий не последовало, и вы искренне раскаиваетесь, а также учитывая, что это первое ваше нарушение, Гаррот Риордан, я проведу с вами, и вашими товарищами воспитательную беседу, пусть это слушанье послужит вам уроком и предупреждением. Следующий проступок приведёт к более серьёзным последствиям.
– Что ж, Риордан, в таком случае вы свободны, – объявил Оксифур.
Гаррот встал и направился к выходу, сначала медленно, осторожно, всё ещё не веря в хороший исход. Киартана осталась наедине с мастерами. Над всеми нависла гнетущая тишина, но девушка знала, как её развеять.
– Что, опять ругать будете? – с вызовом осведомилась она.
– Я сильно испугался за тебя, – заявил Мьёрн, – и ты не уйдёшь, пока мы не осмотрим твою руку!
Киартана нехотя поднялась и приблизилась к магам. Они долго осматривали шрам на месте среза, Мьёрн проверил его сложнейшими заклинаниями.
– Добро, – заключил он. – Рука в порядке. Ты хорошо справилась.
Киартана хотела было уйти, но слушанье только начиналось, и она вернулась на привычное для неё место за столом кафедры в центре зала. Мьёрн заговорил первым:
– Ты понимаешь, что по Ордену пойдут слухи? Каждый захочет убедиться, что твоя рука на месте, что если ученики узнают о тебе больше, чем следует?
– Согласен, – добавил Оксифур, – в любых обстоятельствах, для Ордена, ты должна оставаться Римом Мримором. Если узнают, что ты девушка, мы вынуждены будем тебя исключить. Успехи радуют нас, но поведение зачастую переходит все рамки дозволенного! Ещё немного, и твои заслуги не помогут избежать наказания.
– Киартана. Чем ты исцелила руку? – осведомился Грион. Казалось только это его и интересовало – он единственный не собирался ругать её.
– Это магия крови, – она потёрла шрам, всё ещё ощущая лёгкое покалывание. Только теперь Киартана заговорила действительно серьёзно, без насмешек и шуток. – Когда при мне убили Рима, а после на моих глазах погибла и моя мама, я решила научиться исцелять любые раны. Прочла... кучу книг...
– Ты специально их провоцировала? – возмутился Игонор, – чтобы испытать свои силы?
– Нет... – но Киартана уже не знала, правда ли это. Она давно пыталась заговорить о Мерионе, все избегали её, уклонялись от ответов, но теперь, на слушанье, им не куда было бежать. – Я хочу узнать о Мерионе, – твёрдо заявила она. – Его нет уже больше двух лет! От него не было ни каких вестей?
Маги неловко переглянулись. Слово взял Оксифур:
– Сейчас мы обсуждаем тебя и твоё поведение, а не Мериона и его задание...
– Вы два года молчите. Я последняя его ученица и должна знать, если что-то случилось!
– От него нет никаких вестей, – ответил Грион. – Позвольте, Оксифур. Мне видится, что, ежели для Гаррота не последовало никакого наказания, Киартану наказывать, уж точно не стоит. Она взялась за изучение магии крови, и преуспела, в отличие от всех нас... – но взгляд Игонора, решительный и беспощадный, не позволил Гриону завершить мысль. Он осёкся и улыбкой передал слово.
– А я считаю, стоит, – заявил Игонор. – Уже в четвёртый раз она сидит здесь, перед нами, и никак мы не решимся действовать жестко. Постоянно прощаем её за проступки, потакать которым непростительно. Она не признаёт авторитета мастеров и Магистра, ещё немного – сядет на шею и ножки свесит. Вскоре планируется ежегодное собрание Ордена, и нам как раз не хватает помощников, считаю, следует привлечь её к подготовке, и Гаррота с другими провинившимися тоже.
Маги начали обсуждать между собой эту идею, не обращая внимания на Киартану, которая явно была против.
– Решено, – заключил Оксифур. – Ты, как и Риордан, поступите в прямое подчинение к Александру Стирлу. Он обеспечит вас работой. Вам предстоит помочь в организации Совета. – он улыбнулся, но Киартана едва сдержала крик.
– Не-е-ет... – протянула она. – Заниматься бесполезной работой в каникулы...
– Ты провинилась, так что никаких отговорок, – отрезал Игонор.
– На этом всё, – объявил Оксифур. – Рим, можешь идти. В распоряжение к Александру Сиртлу ты поступаешь с завтрашнего дня, а посему обязан явиться в восемь утра.
– Никаких прогулов, тебе ясно! – добавил Игонор.
Киартана скривила улыбку, медленно поднялась, сделала глубокий реверанс и раскованной походкой направилась к выходу. Ей предстояло много работы у Гильды, а теперь ещё и здесь. На лестнице, вьющейся по стене башни, её ждали ребята с факультета.

– Как оно? – тут же спросил Маркус.
– Как всегда. Заставили помогать на Совете. Буду ночные горшки выносить, да за лошадьми присматривать.
Они все, вместе, веселясь и смеясь, направились вниз. Киартана хорошо сдружилась с ними, но многого рассказать им не могла, а потому ощущала себя обманщицей. Они пошли на обед, затем в библиотеку, а к четырём часам распогодилось, и все ученики повылазили на улицу.
Жаркое летнее солнце быстро всё просушило, и к вечеру молодежь расселась на траве. Некоторые играли в настольные магические игры, как, например, Сорвиголова, где призванные заклинанием войны сражались друг с другом, или Осада замка, где фигурки поменьше с одной стороны защищались, находясь на стенах, а другие пытались захватить крепость, подчиняясь желанию мага, что их призвал.
Но Киартана играла только в Героя. В этой игре ей не было равных. Как и обещал всем, Рим Мримор удерживал первое место с того самого момента, как позорно проиграл Викару.
Помимо игр ученики занимались совершенно разными вещами. Многие читали или писали. Гуляли с подружками из города, или пансиона Сестёр луны. Были и те, кто упражнялся. Новые заклинания, руны, интересные техники, всё распространялось среди учеников здесь, как истории и, естественно, сплетни.
И, конечно же, одним из объектов сплетен сегодня был Рим и его отсечённая рука. Каждый, кто его знал, проходя мимо, пристально присматривался, а Киартана замечала все эти взгляды, но ей такое внимание даже понравилось. Мурашки всё сильнее блуждали по коже, а её грудь постепенно наполнял восторг.
Обычно, несмотря на загруженность, Киартана находила время на отдых и игру в Героя, но сегодня утренняя тренировка не задалась, и слушанье заняло больше часа. Киартана рассчитывала, что в каникулы у неё будет больше времени, но теперь ей предстояло отбывать наказание, помимо работы с делами Гильды. Ей было некогда играть. Она распрощалась с друзьями и нехотя покинула уютную поляну.

Из домовой книги Гильды, Киартана узнала о Кланах и торговле со всем светом через компанию Ило. Несколько раз она лично видела Аксториса Риордана, и с каждой встречей всё сильнее удивлялась, как у такого умного и честного человека мог вырасти настолько мерзкий сын.
Ей предстояло привести себя в порядок, деликатно сообщить Гильде о наказании, а после надеть подходящее платье и направиться на переговоры к Риордану.

В доме Гильды было как всегда оживлённо. В баре сидели шумные гости и их развлекали «мотыльки» Гильды. Карл всё также скучал за столом в коридоре. Киартана уже хотела спросить его о Гильде, но заметила приоткрытую дверь в тёмную комнату.
Она знала, что внутри, почти в полной темноте и тишине, находится испуганный человек. О нём Гильда никогда не говорила, и всегда ухаживала за ним только лично. Киартана понимала, что не стоит мешать, но решилась заглянуть, подошла к двери и осторожно приоткрыла.
Взгляд скользнул по простой обстановке, скрытой в полумраке, по окнам, завешанным плотными шторами, по столу, освещённому лишь одной свечёй и силуэтам двух людей, и остановился на сухом морщинистом лице старика, искажённом тяжким заболеванием.
Свеча лишь слабо освещала его лицо, резко вычерчивая морщины. Старик выглядел опрятно, но его поведение говорило о том, что Гильде приходится многое делать за него. Он трясущейся рукой без двух пальцев, мизинца и безымянного, черпал кашу из глубокой тарелки большой деревянной ложкой и медленно слизывал почти беззубым ртом.
Гильда сидела напротив и плакала. Она заметила Киартану и жестом подозвала, но приложила палец ко рту, показывая, чтобы та не шумела. Киартана аккуратно вошла и прикрыла за собой дверь так, что осталась лишь полоска света на стене.
– Папа, познакомься, это Киартана, она мне почти как дочь... – нежно произнесла Гильда.
Но мужчина только продолжил черпать кашу, будто бы не услышал. Подойдя ближе и привыкнув к тусклому, мерцающему свету, Киартана заметила, как скулы старика двигаются в бесшумном бормотании в перерывах между ложками каши.
Старик ел долго, ни Гильда, ни Киартана не прерывали его. Когда он закончил, то положил ложку на стол, а сам стал разглядывать свои руки и шептать нечто неясное.
Только одну фразу, которую он постоянно повторял, Киартана смогла различить.
– Позвольте... увидеть дочь... – бормотал он едва различимо.
Гильда хотела взять его руку. Старик отдёрнул её, испугано поднялся и скрылся в темноте на своей кровати, куда не добирался свет свечи.
– Позвольте увидеть дочь... – чуть громче сказал он оттуда, всё также безнадёжно испугано.
Гильда вновь кинулась в плачь. Она забрала тарелку, ложку, собрала грязные вещи в мешок и вытащила весь мусор наружу, а Киартана наблюдала, как старик вздрагивал и пугался при каждом резком движении Гильды.

Они покинули обезумевшего от страха человека, и только снаружи Гильда заговорила.
– Не такого ты ожидала, верно?
Они прошли в комнату Гильды.
– Это ваш отец? – прямо спросила Киартана. – Мне жаль...
– Брось. Слова сочувствия ничего не значат. Я знаю, и на твою долю пришлись страдания, ты понимаешь, как мне тяжело. Да, он был моим отцом, но я его почти не знала, а теперь уже никогда не узнаю, даже Мерион не нашёл, как ему помочь, но хватит об этом. Ты точно ничего не хочешь мне сообщить?
Киартана вдруг ощутила на себе её пристальный взгляд.
– Ну... – она не чато чувствовала себя неловко, но сегодня такое чувство повторилось уже второй раз, когда Мьёрн по-отцовски спросил её про руку, и теперь, когда Гильда поинтересовалась её тайнами.
– Покажи! – Гильда протянула к ней руки, а Киартана безропотно вложила в её нежные ладони свою левую руку.
Гильда несколько минут осматривала тонкий шрам, Киартане всё сильнее становилось не по себе. Она хотела всё рассказать, но не находила сил заговорить.
– Как можно быть такой безрассудной? – Гильда отпустила её руку. – Ты могла навсегда остаться калекой! Зачем, ну зачем ты ввязалась в эту нелепую драку? Или считаешь себя всесильной и бессмертной?
– Я... – Киартана давно не чувствовала себя виноватой. – Мне жаль, что так вышло...
– Ага, теперь тебе жаль. Я пол дня сижу, переживаю, а ты с друзьями отдыхаешь в парке, разве так можно?
– Твои ищейки опять следили? – возмутилась Киартана.
– Я забочусь о тебе... – Гильда вновь взяла её руку, но лишь для того, чтобы поддержать.
– Я уже не маленькая, мне нужно больше свободы... – Киартана резко отдёрнула руку и отвернулась к окну
– Нет, сегодня ты доказала, что рано тебя отпускать, – Гильда сокрушённо взялась за голову. Она налила себе стакан бурбона и осушила его одним глотком. – Надеюсь, наказание приведёт тебя в чувства. Хотя о чём я, твою безрассудность ничем не искоренить. Пока что тебе везёт, но наступит момент, когда ты горько поплачешься за все свои выходки.
– Ты действительно настолько ненавидишь меня, что желаешь всего наихудшего? – выпалила Киартана.
– Я желаю тебе только добра, – Гильда налила ещё стакан, но уже не спешила пить. – Знаешь, я никогда не была такой, но однажды получила урок. Запомнила на всю жизнь, и теперь стараюсь держать всё под контролем, но ты постоянно пренебрегаешь моими советами, ведёшь себя скверно, ругаешься, дерёшься, без спросу уходишь по ночам и гуляешь одна, – она отбросила стакан на стол, но бурбон почти не расплескался. – Я думала, если тебя загружать работой, не оставляя времени на всякие глупости, то ты вырастешь более благоразумной, но ты становишься лучшей во всём, что я тебе поручаю, и всё равно успеваешь ввязываться в передряги. Я не знаю, что с тобой делать...
Она много училась и работала, делала всё, что от неё требовали, а когда находилась свободная минута, Гильда и её занимала всё новыми обязанностями. Но вдруг Киартана осознала, что устала. Два года она не замечала, а теперь, когда они об этом заговорили, Киартана вспомнила, как давно спит меньше пяти часов в ночь, вспомнила, что у неё не было, ни дня свободного от дел, который она могла посвятить только себе.
– Я устала... – набралась смелости Киартана. – Два года тяжелой учёбы и работы, без отдыха... Теперь я буду отдыхать тогда, когда захочу, и мне всё равно, что ты об этом думаешь. И да, с завтрашнего дня я отбываю наказание в Ордене. А сейчас еду к Риордану!
Киартана уверенно поднялась и вышла прочь под неодобрительный, но понимающий взгляд Гильды.

Ей хотелось поскорее разобраться с Риорданом, и забыть о том, что произошло днём. Настроение окончательно испортилось, и всё же Киартана надеялась, что Гильда не сильно обиделась на неё.
Мэр жил в огромном особняке на склоне Ристанского холма. В богатом районе на почтенном расстоянии друг от друга стояли дома чиновников и других влиятельных лиц Управления. Гильда многих из них представляла Киартане. Она несколько раз приезжала к Риордану, и ничего уже не удивляло её.
Широкая дорога пересекала город и поднялась на холм в окружении парков с декоративными деревьями, тропинками из камня, колоннами, статуями и беседками для приёмов под открытым небом.

Киартана спрыгнула с подножки ещё до полной остановки. Дворецкий поклонился и жестом пригласил в дом. Она быстрым шагом пересекла холл, повернула в коридор за лестницей. Каждый её шаг звучал грозно и невероятно громко на фоне общей тишины.
Она знала, где ожидает Мэр. Дверь в кабинет ничем не выделялась, мэр Риордан не любил показуху, а поместье занял лишь из необходимости. В уютном светлом зале внимание привлекали огромные окна и книжные полки во всю стену, посреди пустой комнаты находился письменный стол, окружённый четырьмя креслами.
Мужчина лет сорока с простыми и приветливыми чертами читал донесения в солнечном свете, но тотчас поднял взгляд, стоило Киартане ворваться. Она прошла по простому, без изысков, ковру и элегантно села напротив.
– О, мисс Киартана, должен признаться, вы умеете эффектно появляться, – он не отрываясь смотрел ей в глаза своим ясным взглядом.
– Простите, сегодня был невероятно тяжелый день. И, боюсь, я вынуждена сразу перейти к делам. Мне хотелось бы сегодня согласовать прибытие в порт кораблей с большим количеством товаров...
Они долго обсуждали детали, пока, наконец, не пришли к консенсусу.
– Три процента от прибыли, – закончила торг Киартана, – и поставки в Управление без наценки.
– Умеете вы, – доброжелательно рассмеялся Риордан, – при любых обстоятельствах выбить свои условия. Признайтесь, именно на такой налог вы и рассчитывали?
– Да, это так, – Киартана не любила врать, – это честно и выгодно всем...
– Соглашусь... Вы чудесная девушка, и ещё свободны... Вы же знаете, что помимо Инги у меня есть сын, примерно вашего возраста. Я позволил себе небольшую вольность и пригласил его сегодня на ужин, в надежде познакомить вас... Надеюсь, Вы останетесь закрепить наш договор общей трапезой?
Киартана знала о традициях и не могла отказаться, но с Гарротом ей видеться совершенно не хотелось.
– Простите за прямоту, – обратилась она, – не думаю, что сватовство прибавит нашим деловым отношениям силы.
– Сказать по правде, мне так приятно с вами общаться, что хотелось бы породниться с вами, и тем самым, естественно, с Гильдой Анаринэ...
– Благодарю за честность, но я никому не позволяю вмешиваться в мои личные отношения, и Гильда это прекрасно знает.
– Это всего лишь ужин... – упорствовал Аксторис, и Киартана вынужденно согласилась.

Они перешли в обеденный зал, где прислуга уже накрыла на стол. Присутствовали Аксторис Риордан с супругой Дианой и их дочерью Ингой, семи лет от роду. Девочка порадовалась приходу «тёти Киартаны», но родители предостерегли от игр за столом, и ей пришлось сидеть смирно. Киартана заняла почётное место по правую руку от хозяина.
К столу подали тушёную утку, отбивные с разнообразными соусами и гарнирами, соленья.
За годы Киартана, побывав на множествах приёмов, научилось этикету в достаточной степени, и теперь, когда нужно, она была идеальна во всём. Аккуратно и красиво ела, учтиво общалась в обществе Мэра и первой леди города. Риордан всегда удивлялся её отличным манерам, но сегодня Киартана превзошла сама себя в подражании обычаям высшего общества.
Как и полагалось, они больше ни слова не сказали о работе, и в основном разговор шёл о событиях, произошедших в городе за последнее время, о намечавшихся празднествах и торжествах. Мэр рассказал о предстоящем Совете Ордена магов, который, как и всегда ляжет тяжким бременем на него и на Управление, а также о дне Середины Лета и приёме в Паласе. Киартана со знанием дела обсудила с мэром оба события, и даже позволила себе рассказать некоторые интересные моменты с прошлых празднеств.
Диана, в ответ на похвалу Киартаны за великолепное угощение, с радостью рассказала, как она лично готовила утку, и пообещала поделиться с ней рецептом, если у них будет немного времени обсудить его. На это предложение Киартана ответила решительным согласием, и, в свою очередь, поделилась своими успехами в готовке.
Инна тоже не забывала привлекать к себе внимание, она рассказала о кукольном замке, что ей подарил папа. Киартана серьёзно её выслушала, и даже задала несколько вопросов, показывая свой интерес. Инна росла чудесной девочкой, с хорошими манерами и широким кругозором. Она уже обучалась языкам и этикету, и свои новые знания непременно демонстрировала всем, а когда Киартана намеренно неправильно положила вилку – заметила это и сделала ей замечание. Киартана подмигнула в ответ, и они улыбнулись друг другу.

Разговоры прервали шаги и шум распахнутых дверей.
– Сэр, ваш сын прибыл, – объявил дворецкий, и спустя минуту в обеденный зал вошёл сам Гаррот.
Инна тотчас, несмотря на все правила этикета, бросилась в объятия к старшему брату.
Киартана показала интерес, но на самом деле хотела поскорее соблюсти этикет и раскланяться. Она даже ничего толком не поела, ожидая встречи, пожалуй, с самым ненавистным для неё человеком.
Гаррот подошёл к столу, поприветствовал сначала отца, затем мать, кинул рассеянный взгляд на Киартану, но, вместо приветствия, сразу отвернулся и сел за стол по левую руку от отца.
Киартана намеренно официально поздоровалась с Гарротом, и заметила, как его щёки наливаются краской, хоть он так и не соизволил посмотреть на неё снова, когда как она, согласно нормам этикета, не отводила взгляда во время всей её приветственной речи.
– Гаррот, – обратился к нему отец, – эта девушка, Киартана, поздоровалась с тобой, выказав должное уважение. Ты обязан ответить ей тем же...
– Прошу просить меня, – он встал, поднял глаза, но встретившись с ней взглядом, посмотрел немного в сторону. – Я Гаррот Риордан, первый сын Аксториса Риордана, рад познакомиться с вами, мисс Киартана.
Он отрапортовал всё, что требовали нормы приличия, и сел, так и не взглянув на неё снова. Его торжественное приветствие вызвало смех у Инны, но девочка, увидев суровый взгляд отца, тут же прекратила смущать брата.
Все продолжили есть, а Аксторис Риордан решил похвастаться успехами своего сына:
– Гаррот на прошлом испытании учеников стал лучшим на своём факультете! Но учёба, это не главное, в последнее время он всё больше интересуется делами семьи. Надеюсь, он пойдёт по моим стопам, и займёт высокую должность в Ордене. Кто знает, может однажды ему суждено стать Магистром.
– Что вы говорите? – поразилась Киартана. Она внимательно слушала, но всё сильнее хотела раскланяться и уехать.
– Да он и сам может о себе рассказать, правда Гаррот! Что интересного произошло в Ордене за последнее время?
Киартана и не надеялась, что всё сложится так удачно, и отец сам задаст неудобный вопрос сыну. Она пристально взглянула на Гаррота, предвкушая то, как он будет меняться в лице, пытаясь убедительно солгать.
– Ничего особенного, – уверенно ответил Гаррот. – Как ты знаешь, отец, вскоре в Ордене пройдёт Совет. Я вступил в ряды волонтёров. С завтрашнего дня буду помогать с организацией...
– Ого! – поразился Аксторис, он был действительно рад за сына.

Киартана осталась недовольна тем, как легко Гаррот скрыл правду, быстро раскланялась и покинула поместье мэра.
Аксторис очень настойчиво предлагал не ездить по городу одной, но Киартана тактично отвергла все его предложения. Инна на прощание обняла её. Диана учтиво поклонилась, а Гаррот лишь кратко наклонил голову, и при этом снова залился краской.
Всю дорогу она думала об Аксторисе, его прекрасной жене Диане, их милой дочери Инне и непутёвом сыне Гарроте, который, на самом деле, едва ли сможет закончить Академию, и в лучшем случае, как и грозил им всем Игонор, станет одним из подручных. На большее ему рассчитывать нечего.

Она вышла из дома рано, чтобы наверняка успеть. Утром город был, как всегда, спокойным и безлюдным. Те, кто гулял всю ночь, уже потеряли последние силы, и разошлись спать, те же, кто после тяжелого дня, отдыхали, ещё и не думали снова вставать на работу. Лишь немногие торговцы, страдающие бессонницей, уже разбирали свои лавки и расставляли товары по полкам.
Киартана знакомым путём меньше чем за час добралась до Ордена и вошла в башню.
Кабинет Александра Стирла располагался на сороковом уровне, откуда открывался прекрасный вид на архипелаг и город. Она не стала первой – возле кабинета её встретило много знакомых лиц, в том числе Аластор, которого она совсем не хотела видеть и Гаррот с его прихвостнями, но к счастью она заметила и товарищей, Маркуса, Нестра, Дмитрия и Сергея.
– Чуть не опоздал! – воскликнула Киартана наигранно весело. – А вы что тут делаете? Тоже наказаны? Видно та гулянка с кувшином вина не осталась незамеченной?
– Тише ты! – озираясь остановил её Маркус. – Мы сами вызвались помогать. Помнишь, Игонор говорил на прошлом собрании?
– Говорил? – удивилась Киартана. – Видно, нужно было его слушать. Ну, хоть моё наказание будет не таким скучным.
– Рим, лучше покажи руку! – обеспокоено спросил Сергей. – Вчера по всему общежитию прошёл слух, будто ты потерял её!
– Да ладно! – Киартана показала друзьям шрам, но зорким взглядом заметила, как и другие ребята посмотрели в её сторону. – Рука на месте! – повторила она для всех.

Дверь распахнулась, и из кабинета вывалился мужчина лет тридцати и сильным запахом перегара и капюшоном на изувеченном лице. Многие ребята увидели его впервые и невольно охнули от неожиданности, но Александр не обратил на их реакцию вовсе никакого внимания. Он вышел, опираясь на посох, окинул взглядом учеников и недовольно фыркнул.
– Во сколько собралось... – пробормотал он, чтобы все услышали. – Чего горланите! Спать мешаете... – прошёлся мимо, пристально осматривая каждого. После вышел на лестницу и только там повернулся и позвал ребят за собой: – Чего стоите? Идём, коль уж пришли дам вам какую-нибудь работу.
Все последовали за Александром Стирлом вниз, а он весь путь шепотом сокрушался о том, что его разбудили в такую рань. Ученики разрозненными группами проследовали на улицу, затем по мосту на соседний остров, где располагался хозяйственный центр Ордена. Там находилась конюшня, и Александр остановился возле неё. Он обернулся к ученикам и дождался, пока все соберутся.
– Итак... – саркастично и с пафосом заговорил он. – Как вы знаете, вскоре в Ордене пройдёт совет Магов. Отовсюду съедутся наши братья, дабы обсудить много важных и не очень вопросов. Так что без лишних слов – он указал на приземистое старое здание из которого пахло сеном и лошадиным навозом. – Конюшня. Вычистить, подготовить стоила под лошадей, и так далее. Вечером приду, проверю. Всё, удачи вам!
Он даже не убедился, что ребята поняли его, напутственно махнул рукой и отправился обратно в башню.
Все настолько поразились произошедшему, что ещё пару минут приходили в себя.
– Это был инструктаж? – удивился Маркус. – Нашей работой будет уборка конюшни?
– А ты на что надеялся? – ответила ему Киартана. – Дерьмо всегда нужно чистить.

Так и проходили их дни в трудовой рутине. В первый день они вычистили конюшню, затем Александр направил их на уборку складов, после – на очистку островов от мусора. И так каждый день в течение всей растущей луны до прибытия первых мастеров на Совет. Работы было не много, но раньше шести вечера Александр их не отпускал, так что в перерывах они разбивались на группы и играли в игры. Киартана старалась не пересекаться с учениками других факультетов, в особенности с Аластором и Гарротом. Но вот сам Аластор то и дело пытался с ней заговорить.
Она игнорировала его обращения и вопросы, но всё чаще задумывалась, быть может, она слишком строга, и зря считает его предателем. Он был благоразумен, а они с Римом – безрассудны. Хоть Киартана и продолжала винить Аластора, но за годы многое переосмыслила, осознала, как они были глупы и наивны, и когда он нашёл момент для разговора, ей не хотелось больше обвинять его.

Они сжигали мусор, и остались вдвоём у костра.
– Киартана... – тихо обратился он. – Почему ты н-не можешь простить меня?
Она собралась уйти, но Аластор остановил её, взяв за плечи.
– Ск-кажи хоть ч-что-нибудь. Считаешь м-меня предателем? – решительно заговорил он почти не заикаясь. – Ты зн-наешь, что я был прав. Нужно б-было бежать, а не с-сражаться. Но ты хотела б-быть идеальной, т-такой каким в-видела Мериона, хотела спасти всех! Т-ты ошиблась, а теперь всю в-вину навесила на м-меня! Прошу, не считай, что ст-традаешь одна, я тоже их потерял...
Киартана в глубине понимала, что он прав, но не могла заставить себя признать это. Его слова напомнили, как она слаба, но ей хотелось навсегда избавиться от этого чувства. Неистовая злость вдруг выросла в ней. Она ощутила, как сила против её воли вырывается из тела. Аластор отпустил её и отшатнулся, с трудом удерживая равновесие. В него пришелся сильный разряд. Трескучие молнии ударили вокруг. Аластор отступил дальше, но мощь Киартаны всё росла. Она поднялась в воздух, молнии били из неё, весь остров мерцал и грохотал, словно началась буря.
– Остановись! Н-неужели, ты готова уб-бить меня? – испугался он.
– Ненавижу! – взревела она, поглощённая злостью.
Остальные ученики вернулись к костру, увидев вспышки. Аластор отступал, не зная, что ему делать.
– Ум-моляю, усп-покойся, давай поговорим... – но Киартана не дала ему закончить.
Она выпустила в Аластора ветвистую молнию. Тот рванул в сторону, но не смог увернуться. Разряд попал ему в запястье. Он отдёрнул руку, схватился за место ожога.
– Хв-ватит! – вскрикнул Аластор. – Эт-то безумие!
Киартана заметила ребят, но остановиться уже не могла. Аластор поднял с земли посох, и продолжил медленно отступать. Молнии били у его ног, но когда Киартана пыталась поразить его, он защищался щитом. Всполохи искр летели повсюду.
Позади Аластора уже собрались все ученики, что работали с ними. Её друзья выбежали вперёд.
– Рим! Ты с ума сошёл? – крикнул Маркус во всё горло, стараясь перекричать треск молний.
Киартана обратила на него внимание, а разряды вокруг неё поутихли.
– Ты и так отбываешь наказание, хочешь, чтобы тебя исключили? – попытался вразумить Рима Маркус.
Остальные друзья Рима тоже подошли ближе, закрыв собой Аластора.
– Он... Из-за него погибла моя мать, и я имею право на месть!
– Лишь твоя гордыня и безрассудство погубили её! – выкрикнул в ответ Аластор.
Киартана ответила молниеносно. Она махнула левой рукой, и всех четверых её друзей отбросило в сторону. Правой же рукой она направила молнии к Аластору. Он несколько раз вздрогнул, молнии прошли по его ногам вверх и ударили в землю из его рук. Аластор выронил посох и опустился на колени, но его тут же защитили остальные ученики. На этот раз вперёд вышел высокий черноволосый парень с решительным взглядом.
– Рим Мримор! – твёрдо заявил Викар. – немедленно прекрати беспредел!
Но Киартана пропустила его обращение мимо ушей.
– Я вызываю тебя, Аластор, на дуэль. Поединок чести!
Все обратили свои взгляды на Аластора в ожидании ответа. Он лежал на земле и плакал, но не от боли, а от сожаления.
– Т-ты так с-сильно н-ненавидишь меня? – спросил он сквозь слёзы, но Киартана ответила лишь гневным взглядом. – Я не ст-тану драться.
Он тяжело поднялся и с хромотой пошёл прочь.
– Я от-тказываюсь от дуэли... – повторил он громче, так, чтобы все услышали.
– Ты станешь изгоем! – крикнула ему вслед Киартана. – Трус!
Но Аластор не остановился и не обернулся. Он тихо прошёл между учениками трёх факультетов. Все знали, что отказаться от дуэли чести, значит признать вину, но никто не сказал Аластору ни слова.
Киартана без сил упала на землю. Её руки болели, но сильнее ныла правая, место страшного перелома давало о себе знать. К ней подошли Маркус, Скотт, Дмитрий и Сергей, которых она отбросила одним взмахом.
– Это было сильно, – заявил Маркус.
– Да, не делай так больше, – добавил Сергей.
Скотти с Томом, как всегда, старались перевести всё в шутку, но ученики других факультетов испуганно смотрели на них, не понимая, что произошло. Только Викар решил высказать своё недовольство.
– Рим! – выкрикнул он. – Что это было? Ты напал на ученика. Я требую объяснений!
Он начал уверенно наступать, а друзья Рима попытались остановить его.
– Успокойся, всё же закончилось х-хорошо... – резонно ответил Маркус, перекрывая Викару путь к Киартане, но его голос дрогнул в самый неподходящий момент.
– Не смей вставать у меня на пути! – Викар поднял посох, и Маркус вынужденно отступил. – Рим!
Киартана увидела на лице Викара не гнев или злобу, а искреннее непонимание. Она давно знала его, не лично, но по поступкам. Он отличался от многих студентов честностью, честью, справедливостью. Он всегда был её противоположностью. Учился так же хорошо, обладал столь же великой силой и умениями, но при этом соблюдал все правила Академии.
– О, я и не заметил Светлого рыцаря Алькадии... – Киартана пришла в себя и решила перевести всё в шутку, подражая её друзьям, – неужели ты тоже отрабатываешь наказание? Тебя-то за что? Съел чужой кусок пирога?
– Не юли! Все видели, как ты напал на Аластора.
– Разве! Мне показалось, я вызвал его на дуэль, а он сбежал, поджав хвост...
Викар остался недоволен таким ответом, но продолжать конфликт не стал. Он резко развернулся и отправился прочь. Когда и другие ученики разошлись, Киартана, наконец, вздохнула с тяжестью на сердце. Ей хотелось лечь в горячую ароматную ванну и забыть обо всём.

На следующий день никто не вспомнил о случившемся, только Аластор больше так и не появился.
Они продолжили убирать мусор, скопившейся, казалось, не за год, а за все десять. Постепенно очистили острова, а когда мастера начали съезжаться на совет, стали помогать им. Залы и лестницы Башни наполнились разговорами магов со всех концов света, и лишь немногие знали её как Киартану, а не как Рима. С учениками мастера многим не делились, но меж собой острее всего обсуждали вопрос о нейтралитете. Она впервые услышала столько противоречивых мнений, даже в дружеских разговорах, и сразу вспомнила о заговоре.

В День Середины лета Киартана решила забыть обо всём, хоть на один вечер. Она выбрала бордовое, в цвет крови, платье, получила одобрение от Гильды и отправилась на центральную площадь. За два года жизни в Алькадии она узнала то, что, помимо учёбы и работы, ей нравятся праздники, и музыка. Она постоянно посещала приёмы вместе с Гильдой, или по её поручению и они ей никогда не нравились, но иногда ей удавалось попасть в крупный праздник на площадь, где гуляли обычные смертные. Там она терялась в многотысячной толпе, отбрасывала любые мысли о работе или учёбе, ходила среди людей, наблюдала, радовалась вместе с ними, пела, когда пели рядом, танцевала, не обращая внимания ни на что.

Около шести люди на площади только собирались. Гуидо готовил кучу ароматного мяса на вечер, то и дело, подгоняя поварят. Странствующие торговцы разбирали свои лавки на колёсах. Музыканты готовились к долгому выступлению.
Киартана отпустила карету, поприветствовала Гуидо, на что он почтенно поклонился, и отправилась гулять пешком. В прошлом году выступления начались около восьми и продолжились до самого утра.
Все ещё готовились, но даже за этим оказалось интересно наблюдать. Певцы и певички распевались, настраивали инструменты, отчего всюду стоял особенный музыкальный шум, предвещающий празднество.
Постепенно некоторые барды запели протяжные баллады о великих Героях, и вокруг них стали собираться люди. Так и начинался каждый праздник на площади, не с объявлений или выступления мэра – всё это происходило в Паласе, только для избранных. Здесь же, на площади людей развлекали музыкой, дешевыми, но вкусными яствами и терпким хмельным вином, а не сладкой шипучей водой.
Киартана прибилась к одному из концертов, пробралась ближе к сцене, забыла обо всём и начала танцевать. Она не следовала правилам, не знала ритмов и движений, не пыталась произвести впечатление. Она танцевала для себя, как ей нравилось.
Люди давали ей всё больше пространства, наблюдали и восторженно хлопали, когда она совершала нечто поразительное. Гильда научила её многим движениям, но Киартана любила импровизировать и удивлять. Она кружилась в танце, забыв обо всех невзгодах. Здесь она чувствовала себя счастливой.
Праздничный вечер только начинался. Киартана станцевала возле одной из сцен под весёлую зажигательную мелодию, но ей не хотелось останавливаться, и когда музыка стихла, она смешалась с толпой, хаотично двигающейся между сценами.
День середины лета всегда отмечался столь же грандиозно, как и День Памяти, но не был связан с грустью о тех, кто покинул этот мир и отправился в Вечное Странствие за Пелену. В этот день все веселились, а большинство носило маскарадные маски.
Киартана прошла к очередной сцене, где целая группа играла протяжную мелодию под песню молодой певички с трогательным сильным голосом. Она снова начала танцевать под стать мелодии, медленно, плавно, тягуче постепенно ускоряя темп. Люди расступились, оставляя ей достаточно места.
Киартана самозабвенно кружилась в вальсе, но вдруг её взгляд всего на миг зацепился за знакомое лицо. Под маской волка она узнала Аластора. Он, как и все, восторженно следил за её движениями, но ей не понравилось, что даже тут он её нашёл.
Киартана протанцевала всю песню, но с последними аккордами неожиданно рванула в толпу, чтобы никто не отправился за ней; и прибилась к другой сцене, где толпилось больше всего народу. Она попыталась забыться в танце, но, то и дело, осматривалась по сторонам в поисках маски волка.
Аластор снова нашёл её. Он понял, что его обнаружили, и встал не в первом ряду, но от всевидящего взгляда Киартаны скрыться ему не удалось. Она не стала заканчивать танец, а приготовилась к резкому движению, и в тот момент, когда оказалась ближе всего, бросилась в сторону Аластора, чтобы он не успел затеряться в толпе.

Киартана схватила его за руку и повела прочь с площади, где никто их не увидит. С большим трудом им удалось вырваться из толпы. Киартана завела его в проулок, где никого не было, резким движением сорвала маску и прижала к стене.

– Зачем ты следишь за мной?
– Я... Знаю, ты не простишь меня... – Аластор был сильно обеспокоен, испугано смотрел то на неё, то по сторонам.
Киартана отпустила его и отступила на пару шагов. Она не собиралась прощать его за смерть Марисы и Рима, но за растущую луну, Киартана остыла, и теперь уже чувствовала себя виноватой.
– Слушай, я погорячилась, совершила глупость. Напала на тебя, Выставила трусом перед остальными... Прости... – Киартана пыталась подобрать верные слова, но неожиданно выложила всю правду. – Да, я хотела сильно обидеть тебя, унизить, оскорбить. Чтобы ты понял, как я себя чувствую...

– Так-так-так! – прозвучал отдалённо знакомый голос из темноты проулка. – Кто тут у нас? Рим и Аластор!
Киартана вздрогнула от неожиданности. В темноте намеренно скрытно стояли ребята из Ордена. Первым в свет вышел Гаррот, за ним – трое его товарищей, Викар с другими учениками факультета Гриона обступили их со всех сторон.
– Ты рассказал им? – Киартана отошла на шаг. Кровь всё сильнее стучала в ушах, понимание приходило медленно и неотвратимо. Она ощутила страшный укол в грудь, пока бросала рассеянный взгляд на Аластора, Гаррота, Викара и остальных учеников.
– Что он должен был нам рассказать? – съехидничал Гаррот. Он приподнял локон её пышных волос и принюхался. – Надо сказать, пахнешь ты шикарно, как мы раньше не поняли, что ты девчонка...
– Не трогай меня! – вскрикнула Киартана и оттолкнула его руку.
– И что ты сделаешь? Ударишь молнией? Без посоха?
Казалось, все смеются над ней. Кровь горела и пульсировала в висках, а голоса становились всё глуше и дальше. Стало тяжело дышать.
Киартана растолкала ребят и бросилась прочь, еле сдерживая слёзы. Ей хотелось остаться одной, и больше никогда не видеть никого из них. Она бежала без оглядки по тёмным улицам, не разбирая дороги. Волосы трепались на ветру, попадали в лицо. Только Аластор знал её тайну, не хотелось верить, что он снова её предал. но он рассказал о ней, не стерпев на обвинений и унижений. Киартана снова и снова вспоминала его пустые испуганные глаза, ту странную фразу «ты никогда не простишь меня...». Теперь она точно никогда его не простит. Он разрушил её жизнь, отобрал единственное, что у неё осталось, стал ей злейшим врагом.

Киартана бежала по проулку, и не заметила впереди группу молодых мужчин, которые громко общались. Они издали заприметили её, а когда она подбежала ближе, перегородили дорогу и обступили со всех сторон.
– И кто же обидел такую милашку... – заговорил с ней один из парней.
Киартана почувствовала, как чьи то руки хватают её за плечи, руки, тянутся к её шее и телу. Киартана осознала, что попала в передрягу, парни были неадекватны и собирались причинить ей боль.
«Они хотят навредить мне!» – закрепилась в мыслях Киартаны незыблемая уверенность. Она закрыла на секунду глаза, ощущая на одежде и коже отвратительные прикосновения незнакомцев, а затем пропустила через них смертельный разряд молнии.
Шестеро парней повалились на мостовую уже мёртвые. Двое, на которых пришлось меньше тока, ещё тяжело, прерывисто дышали. Их мышцы по всему телу конвульсивно сокращались. Они испугано смотрели на неё умоляющим взглядом, но Киартана знала – её бы они не отпустили. Она властно подняла правую ладонь и выпустила в живых разряд молнии, отчего они неестественно выгнулись, напряглись, их лица исказились гримасой боли, глаза полопались, а после обуглились, кровь закипела под кожей. Они судорожно выдохнули в последний раз и замерли уже навсегда.
Киартана, лишь окинув взглядом всех восьмерых, пришла в ужас от содеянного и тотчас кинулась прочь к дому Гильды. Она хотела остаться одна, спрятаться за плотным панцирем, но когда пробралась в свою комнату вновь через окно, Гильда уже ждала её внутри.
– Есть чем поделиться, милочка? – потребовала она, как только Киартана влезла в окно.
– Судя по тому, что ты бросила все дела и ждёшь меня, ты и так всё знаешь... – хоть Киартана и была расстроена, сарказм никуда не делся.
– Конечно! Ты шла пешком через весь город, мои следаки прискакали на лошадях...
Киартана, ничуть не стесняясь, начала раздеваться, ей хотелось уснуть, а не слушать очередные нравоучения. Но та лишь продолжала пристально смотреть.
– Аластор снова предал меня. – Киартана с досадой бросила платье к ногам. – Он рассказал всем, что я девчонка, они следили за мной на площади, а я не заметила этого. Я была слишком беспечна. Не знаю, что мне теперь делать... – Киартана безвольно упала на кровать. – Пойдут слухи, все узнают, и меня выгонят...
Она вновь дала волю слезам. Всегда ей казалось, что, если вдруг секрет раскроют, ей будет всё равно, но теперь она не хотела терять большую часть жизни из-за правды.
– Рано или поздно, это должно было случиться. – ответила Гильда. – ты уже еле скрываешь грудь и волосы, которые не желаешь срезать...
– Меня выгонят... Вот, что меня беспокоит. А не то, что мне теперь не придётся прятать грудь...
Киартана подняла руки над собой и посмотрела на ладони. Она понимала, что Гильда будет в ярости, но ей хотелось рассказать и о другом.
– Когда я бежала по городу... Какие то парни схватили меня и...
Гильда тотчас пододвинулась к ней, взяла за руки и пристально, по-матерински посмотрела в глаза.
– Они что-то сделали? – Гильда сильно переживала, и Киартана решила не тянуть.
– Нет, не успели... Я убила их...
– Вот зачем я приставляю к тебе следаков. Они оберегают тебя, а ты постоянно убегаешь, пытаешься сбить след – Гильда сокрушённо покачала головой. – И вот к чему это привело...
– А что ты хочешь, чтобы я сделала? Их намерения были вполне очевидны...
– Ты оправдываешься передо мной или перед собой?
Киартана не смогла ответить, её сердце горело от стыда. Она впервые осознала, что её неверные действия привели к ужасным последствиям.
– Я не знаю, что мне делать... – Киартана посмотрела в добрые, понимающие глаза и нарушила клятву «больше никогда не плакать». – Я... убила их... мне больно...
Гильда подняла Киартану с кровати и обняла так крепко, как только могла.

– Думаю, самое время рассказать о моём отце... – Киартана плакала навзрыд в объятиях Гильды, пока та гладила её по голове. – Я, как и ты, была молодой и наивной. Мир казался мне чистым и светлым, а все люди добрыми. Но это оказалось вовсе не так. Как я уже говорила, и сейчас повторю, все мы не без греха. Своих родителей я почти не знала, с семи лет меня растила бабушка. Когда она умерла, в дом начали приходить разные люди. Они заявляли, что мой отец им крупно задолжал, а потому я должна написать дарственную на дом. Однажды меня изнасиловали. Мерион помог мне. В тот день он показал, насколько жестокими могут быть добрые люди в гневе.
Мерион убил всех кроме одного, того, кто овладел мной. Тогда Мерион сказал – только мне решать, что с ним станет, и я убила впервые. Позже Мерион решил все мои проблемы с Генри. И там, в логове Кланов, я узнала о судьбе моих родителей. Отца держали в темнице больше десяти лет, где он окончательно помешался, а маму заставили отрабатывать его долг, и когда её убил один из клиентов, я должна была занять её место. – Гильда тяжело вздохнула. – Но ещё никому я не говорила, что случилось после. Даже Мерион не знает. Генри влюбился, а я этим воспользовалась. Заручилась поддержкой в Кланах, свергла и убила его. Затем по одному избавилась от всех, кто был причастен к трагедии моей семьи. Каждый из них слишком поздно понимал мои намерения. Многие умоляли о пощаде, но я никого не простила. Так я стала главой Кланов. – Гильда усмехнулась. – Как иронично. Я долго боролась с людьми, которые разрушили мою семью, но сейчас уже я разрушаю чьи-то семьи. Выходит, я даже хуже них, раз была с обеих сторон, но выбрала ту, на которой власть и возможности.
Киартана перестала плакать и пристально внимала каждому слову. Она давно хотела узнать правду, а после всех событий этого вечера, история Гильды её не потрясла.
– С каждым разом становится всё проще принимать трудные решения. Боюсь, вскоре чужая жизнь перестанет для меня что-либо значить. Наверное, только ты сможешь остановить меня, если я зайду слишком далеко. Ты стала моей помощницей, моральным компасом, которого мне так не хватало. В тебе слились воедино добро и сила, тебе доступны все пути, ты можешь добиться всего, чего пожелаешь, но важно сделать правильный выбор. Не хочу, чтобы ты закончила как я. Месть никогда не ведёт к свету.
– Спасибо, что решилась рассказать, – Киартана разжала объятия и отстранилась, сев у изголовья кровати. – Мне бы твою силу и упорство...
– О, ты намного упорней и упрямей меня.
Гильда пообещала, что уладит все проблемы, пожелала спокойных снов и оставила Киартану одну, но сон никак не приходил. Она долго размышляла, хотела вернуть всё назад, чтобы ничего непоправимого не случилось, но знала, что время неотвратимо, и не даёт второго шанса.

Она вспомнила о девочке в разрушенном замке, Афелия всегда её слушала. Киартана закрыла глаза, легко погрузилась за Пелену и оказалась посреди зала для приёма гостей, а вокруг возвышались обломанные колонны, заросшие мхом, выступали останки стен. Яркое солнце, как и всегда, освещало руины, а лёгкий тёплый ветерок развевал ветви молодых стройных берёзок, которые выросли среди обломков.
– Долго же ты не навещала меня! – безмятежно окликнула её Афелия.
Киартана обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как она словно пушинка спрыгивает с колонны и легко ступает на траву. Киартану всегда поражали причуды её мира.
– Ого, как вымахала, – заметила Афелия. – В последний раз ты приходила моей ровесницей, а теперь тебе сколько?
– Шестнадцать... Прости, что забыла о тебе...Снова...
– Не волнуйся, для меня это время пролетело незаметно, я успела лишь пару раз моргнуть, – Афелия искренне улыбнулась. – Только не молчи и не смотри так угрюмо! Расскажи, что вновь привело тебя ко мне?
Киартана села на тёплую, мягкую траву и начала свой рассказ. Она говорила обо всём: об Ордене, годах обучения, друзьях, что не знают её истинного облика и врагах, что осмеяли её и непременно всем раскроют тайну.
– Я не знаю, что теперь делать, – закончила Киартана, – мне страшно... и больно... Мне нужен совет...
– Ты боишься, что убила их намеренно...
– Я не смогла сдержаться, – но Киартана знала правду и осмелилась сказать. – Я боюсь, что обращу силу во зло...
Афелия пригладила её пышные волосы, как когда-то делал Мерион.
– Только ты решаешь, как поступить. Спроси себя, хотела ли ты этого?
– Нет, не хотела...
– Но сделала, – она смотрела ясным искренним взглядом, от которого мурашки блуждали по телу и сердце опустилось в пятки. – Значит, ты не честна с собой. За один вечер не найти ответов. Понадобятся годы, а возможно и всей жизни окажется недостаточно.
Киартана так сильно испугалась слов Афелии, что тотчас покинула её, даже не попрощавшись. Она проснулась посреди ночи в холодном поту. Ею овладел страх, сердце вновь неистово колотилось. Впервые она испугалась содеянного.

Позже она уснула тяжёлым беспокойным сном, который снова привёл её в лес у озера, только теперь это было вовсе не спокойное место. Ей постоянно казалось, что за ней следят, она пыталась выйти из ночного леса к свету, но тропинки всегда вели только в ещё более кромешную чащу.

Утро встретило ярким беспечным светом солнца, которого Киартана не заслужила, и потому не спешила вставать. Несколько минут она не понимала, где находится, но постепенно страх, как и воспоминания об озере в лесу исчезли без следа. Она чувствовала себя ужасно, ей хотелось плакать, но слёзы не текли. Она так и не встала с кровати. Днём к ней заходили и Гильда и Мила, и даже Моника. Карл в обед принёс горячий суп, и Киартана его с радостью съела, но даже это не уняло хандру.
В беспокойных снах, страхе и апатии она провела несколько дней. Гильда пыталась поговорить, но Киартана, хоть и не перебивала её, но совершенно не слушала. Она находилась в беспомощном состоянии, ни о чём не могла думать, любые мысли вызывали головную боль.

Вечером третьего дня Киартана услышала краткий стук в окно, как от попавшего в ставни камня. Первое время она не обращала на него внимания, но быстро стук начал раздражать, и Киартана вынужденно поднялась. Она резко распахнула окно и никого не увидела, но снизу её позвал знакомый голос.
– Привет... – тихо обратился Викар.
– Уходи... – безразлично ответила Киартана, зарыла окно и вернулась в кровать.
Но Викар вместо этого поднялся по стене и залез в окно. Он сел на пол у окна и стал с интересом осматривать комнату.
– Мьёрн мне сказал, где ты живёшь... – пояснил он. – никто не раскроет твою тайну. Я обещаю...
– Ты обещаешь? Как ты можешь ручаться за Гаррота?
– Мьёрн и Грион собрали нас и потребовали сохранить твою тайну. Даже Гаррот согласился на это. – Викар усмехнулся. – Никогда бы не подумал, что лучший ученик Академии Ордена магов на самом деле ученица...
– Если снова пришёл посмеяться надо мной, лучше уходи! – вспыхнула Киартана.
– Вовсе нет... – тотчас поправился он. – Знаешь, я всё время завидовал Риму. Восхищался им. Он позволял тебе быть дерзким, всегда стоял на своём, никогда не сдавался. Ты поступила в Академию, несмотря на предрассудки магов, всегда оставалась лучшей, часто побеждала меня, и не замечала этого. Ты единственная говоришь с мастерами на равных. Мне так хотелось быть, как ты... – он собирался долго говорить, но слова не шли. – Прогуляемся? – Викар с улыбкой протянул ей руку.
– Кто ты и что сделал с «пай-мальчиком» Викаром? – Киартана улыбнулась, впервые за долгое время.
– Пай-мальчик Викар не интересует дерзких девчонок. Тебе нужно развеяться, а то плачешь тут из-за всяких глупостей.
– Я – дерзкая? И я вовсе не плакала...
– Да, а глаза красные потому что ты их во сне натёрла... Давай, собирайся и вылезай, я буду ждать внизу, и не уйду, пока ты не выйдешь! – Викар вылез в окно, – и не думай, что я брошу тебя, так и помру под твоим окном!
Киартана выглянула – он и правда остался внизу, у стены соседнего дома и махнул, заметив её взгляд.
Её терзали сомнения: «Остаться в тёплой постели и пролежать так, кто знает, сколько времени, или отправиться в неизвестность, в вечернюю прохладу, нарушать правила вместе с тем, кто ей симпатичен».
– Когда это страх останавливал меня, – наконец решила она.
Быстро оделась для ночной прогулки, убедилась, что не наделала шума, и выпрыгнула в окно.