Глава 6

Корабль пробирался через густой туман, который старательно и густо закручивал волосы матросов на палубе. Внизу, в своей кровати, мирно покачиваясь на волнах, спал Питер, пока рядом Джеймс, сидя за столом над бумагами и подперев ладонью подбородок, сам дремал, иногда дёргаясь и просыпаясь от этого.

— Капитан! — дверь распахнулась, и от этого крика и Питер, и Джеймс проснулись.

— А? Что? Господи, Смит! — мужчина потёр переносицу. — Что там?

— Простите, — мужчина посмотрел на Питера и тихо добавил. — Мы подплываем.

Джеймс кивнул, и Смит ретировался. Капитан взглянул на Питера: мальчик сидел разбуженный на кровати, сонный, похожий на маленького воробушка, так что мужчина не мог не умиляться.

— Чего? — Питер накрылся одеялом с головой и повернулся на другой бок, но Джеймс присел у кровати и отдёрнул одеяло.

— Вставай, малыш. Мы совсем скоро приплывём. Пойдём, за бортом сейчас так красиво.

Питер нехотя поднялся с постели, ещё не вылезая из пижамных штанов и рубашки. Мужчина вывел его за руку на палубу.

— Что это? — широко раскрыв рот и глаза, сказал мальчик.

— Фьорды.

Судно, медленно покачиваясь, шло по широкому проливу, по обе стороны раскинулись скалистые берега, покрытые густым зелёным, почти бирюзовым, полотном. Питеру казалось, что даже если он заберётся на самый верх мачты, то всё равно не сможет увидеть их край. Кто знает, может эти скалы переходят в небо?

— А где мы, Джеймс? — мальчик взял капитана за руку.

— В Норвегии, Питер. Мы практически дома, до Англии совсем недалеко. Может быть, навестим твоих друзей?

— Да! Да, да! Спасибо! — мальчик прыгнул Джеймсу на шею.

Ступив на берег, Джеймс размял шею и широко зевнул. Смит надвинул на лоб красный берет и недовольно фыркнул: особо поспать в эту ночь не удалось. В полночь поднялся небольшой шторм, и об этом до утра не узнал бы никто, кроме рулевого, но часа в три утра Смит услышал тихие и лёгкие шаги за дверью его каюты. Вынырнув из неё, мужчина проследовал за стуком тихо-тихо, на носочках, прислушиваясь ко всем шорохам. Так он шёл до самой палубы, где увидел, что те лёгкие шаги принадлежали… Питеру. Он сидел, по обыкновению своему, на самом краю, опираясь на фальшборт, и говорил. Вот только рядом никого не было.

— Нет, уходи, уходи. Я больше не вернусь! Исчезни уже наконец, Господи, оставь меня в покое!

Мальчик, сидя с закрытыми глазами, говорил сам с собой, не осознавая этого, проще говоря, лунатил. Однако создавалось впечатление, что невидимый собеседник вполне реален и ощутим. Смит подошёл к Питеру, мягко положил ему руку на плечо и выглянул за борт — мало ли.

— Что такое, Питер? Всё хорошо?

— Это просто Донован.

— Пойдём со мной, малыш. Я уложу тебя спать.

Сейчас здесь, в туманной Норвегии, Смит вспомнил о ночном происшествии.

— Возьми несколько крон и купи себе, что захочешь, — Джеймс протягивал Питеру парочку цветных купюр. — Уговор — встречаемся здесь же через, — он взглянул на часы, — полчасика. Хорошо?

— Конечно!

— Ну вот и договорились. С тобой прогуляется Дюк, — Джеймс кивнул на широкоплечего загорелого матроса.

Питер исчез в толпе на набережной, и Смит чуть не прыгнул к своему капитану. Тот сам продолжал зевать, стараясь открыть глаза пошире, потому что усталость по-прежнему валила с ног.

— Твой сынок — лунатик, оказывается. Сегодня ночью сидел на носу и болтал с каким-то Донованом, смешной такой! Смотри, а то откроешь глаза, а перед тобой его мордашка висит — не пугайся, — мужчина тряс плечами, громко хохоча.

— Да ничего. Мой старший брат тоже в детстве частенько по ночам гулял и говорил — плавали, знаем!

Только Джеймс произнёс это, над головами рослых студентов, курящих напротив причала, появился Питер. Конечно же, он не долетел по воздуху и не вырос до шести с половиной футов за полчаса — он лишь сидел на плечах Дюка и что-то быстро ему рассказывал, корча невероятные рожицы.

Уже вечером вся команда находилась на пути в Великобританию. Питер играл на палубе с новыми солдатиками, которых купил на деньги, торжественно врученные Джеймсом по прибытии. Однако мальчик то и дело поглядывал на капитана в нерешительности, будто хотел что-то сказать. Мужчина заметил это, но совершенно не подавал виду.

Наконец, Питер поднялся с пола, подошёл к Джеймсу и вынул из кармана маленький бумажный свёрток, протянул его ему и сел напротив, поставив подбородок на кулаки.

— Ну что ты, Питер. Оставил бы деньги себе, зачем же…

— А там не деньги.

Мужчина вопросительно вскинул бровь и разорвал бумагу. Внутри оказался тёмный шнурок, на котором висел кулон из тёмного янтаря грушевидной формы. Джеймс перевёл взгляд на Питера, теперь жевавшего зелёное яблоко размером чуть не с половину его головы.

— Питер… Я… Спасибо, — он громко выдохнул и улыбнулся, опустив глаза.

— У тебя глаза такие. Точно такие же.

Сейчас Джеймс понял, почему мальчик, задумываясь, иногда говорил что-то о его глазах, о том, что они светятся, когда сквозь них проходит солнечный свет. Дождавшись, когда Питер убежит донимать Смита или играть в каюте, капитан повязал на шее шнурок и твёрдо решил никогда его не снимать. До самого конца его дней.