Неолит Анатолии

                Неолит Анатолии.
                "Anatolia" comes from the Greek word ;;;;;;;, "sunrise", "East".
   Four genetic clusters define the uniqueness of Neolithic Anatolia. Autochthonous, associated with the "Dzuzuanna" cluster, the WHG cluster that came from Europe, as well as the additional influence of Natufan (the Levant N genetic cluster) and Zagros (Iran N). These four genetic clusters defined all the diversity in the middle East, differing only in the local identity of the regions. This diversity of regions generally corresponded to the cultural (archaeological) characteristics and traditions of the population. Central Anatolia of the Neolithic period could represent the core and Indo-European ancestral homeland, whose population was mainly composed of Western European hunters and gatherers and local population. From this core, there was further expansion throughout the Middle East, Europe, and further East into Asia.

   Мушабийская культура – археологическая культура мезолита (12500-9500 гг. до н.э.), предположительно возникшая в долине р. Нил, затем мигрировавшая в Левант и принявшая участие в формировании натуфийской культуры, вместе с кебарской культурой (Bar-Yosef , 1987).
   Археологический памятник Мурейбет (докерамический неолит PPN А-B) располагался в среднем течении Евфрата и был населен в период 12-8 тыс. до н.э.  Население строило круглые дома и в поздний период перешло к культивации злаков (пшеница-однозернянка, ячмень, горох). Предположительно потомком данной культуры в Центральной и Западной Анатолии является культура Фикиртепе (Джан-Хасан, Ылыпынар и Бейджесултан) и возможно культура Винча (;stanbul: Tarih Vakf; Yay;nlar;, 2010). Распространен культ быка и Великой Богини.
    Hallan ;emi (Халлан Чеми) - поселение (телль) охотников и собирателей в Северной Месопотамии, периода перехода к докерамическому неолиту А (10 тыс. до н.э.). Постройки, круглые каменные платформы, диаметром около 2 метров. Пол из плит песчаника. В слое 3 - С-вид¬ные в пла¬не на¬зем¬ные до¬ма со сте¬на¬ми из кам¬ней и гип¬со¬во¬го рас¬тво¬ра. В слое 1 – круг-лые в пла¬не по¬строй¬ки из пес¬ча¬ни¬ка и из¬вест¬ня¬ко¬вых плит. Некоторые уг¬луб¬ле¬ны в зем¬лю, внут¬ри – ка¬мен¬ные ска¬мьи у стен, вы¬де¬лен¬ные шту¬ка¬тур¬кой оча¬ги. В постройках найдены че¬реп зуб¬ра, час¬ти че¬ре¬пов ба¬ра¬нов, ро¬гов оле¬ней. В зо¬не по-стро¬ек – при¬воз¬ные об¬си¬ди¬ан и мед¬ная ру¬да, сле¬ды их об¬ра¬бот¬ки. Обнаружены ка¬мен¬ные зер¬но¬тёр¬ки, сту¬пы, тёр¬ки, пес¬ти¬ (есть де¬ко¬ри¬ро¬ван¬ные, в т. ч. зоо¬морф¬ны¬ми мо¬ти¬ва¬ми), ча¬ши (в т. ч. с изо¬бра¬же¬ния¬ми рас¬те¬ний, жи¬вот¬ных, кре¬стов, тре-уголь¬ни¬ков и др.), «па¬лоч¬ки с на¬сеч¬ка¬ми», на¬ко¬неч¬ни¬ки. Прослеживаются аналогии в Зеви-Че¬ми, Шанидаре, Нем¬ри-ке 9, на¬ту¬фий¬ской куль¬ту¬ре (Большая российская энциклопедия).
    Neval; ;ori (Невалы-Чори) (10-9 тыс. до н.э.) - относится к раннему периоду PPNB. Постройки прямоугольные, с системой каналов под зданиями. Архитектура схожа с Чайоню и Гебекли-Тепе. В погребениях найдены человеческие черепа (Hauptmann, H., 1993). Культовый комплекс (строение II) был прямоугольный (PPNB), возведен поверх овальных святилищ. Найдена женская каменная голова, с выбритым черепом и косой. Погребения под полами домов, в основном коллективные. Встречаются как вытянутые на спине полные скелеты, так и в позе эмбриона, без черепа. В основном - группы костей, черепа, без нижней челюсти, вторичные захоронения.
   A;;kl; H;y;k (Ашиклы-Хююк) – Поселение в Центральной Каппадокии  (11-8 тыс. до н.э.). Глинобитные дома, с входом через крышу. Строения перестраивались с определенной периодичностью. Здания сгруппированы в так называемые кварталы. Площадь комнат – около 12 кв.м. Есть особые монументальные постройки с множеством комнат. Найдены окультуренные сорта пшеницы, ячменя, гороха, чечевицы. Погребения в ямах внутри жилищ, под полом – от позы эмбриона до вытянутых скелетов, но в основном, в положении скорченно, на боку. Деформации скелетных останков женщин указывают на тяжелые физические нагрузки. Доля детских погребений составляет около 40 %, при смертности более 40% в течении первого года (Esin, U., and S. Harmankaya. 1999). Более половины скелетных останков имеют следы огня (кремации). Некоторые погребения произведены в храме. Погребения немногочисленные, что предполагает иные способы захоронения, которые до сих пор не обнаружены. Данная проблема отмечается для многих неолитических захоронений Ближнего Востока и Европы.
  ;ay;n; Te¬pe¬si (Чайоню Тепеси)(8-7 тыс. до н.э.) - поселение в предгорьях Тавра, связанное с храмовым комплексом Гебекли-Тепе (G;bekli Tepe), древнейшими поселениями Халлан-Чеми  (Hallan ;emi), Чафер Хойук, Невалы-Чори (Neval; ;ori), Ашиклы-Хююк (A;;kl; H;y;k), Чатал-Хёек (;atalh;y;k), Хаджилар (Hacilar) и т.д.. Культурные связи прослеживаются также с поздними культурами Халаф и Сескло (Греция). На раннем этапе возводились каменные круглые постройки, затем сменившиеся в период PPNB на прямоугольные (с известковыми или мозаичными полами). Пер¬во¬на-чаль¬но до¬ма груп¬пи¬ро¬ва¬лись око¬ло от¬кры¬тых про¬странств. Затем поселения увеличиваются, упорядочиваются планировки домов, рядом появляются «скамьи», в ф. IV – булыжные дорожки. Развивается ремесло, торговля на дальние расстояния, выделяется производственная зона, в которых обнаружены фрагменты человеческих черепов, челюстей, глиняный «саркофаг». По¬гре¬бе¬ния на фа¬зах I-V – в не¬глу¬бо¬ких ямах, внут¬ри и вне до¬мов. Вторичные захоронения («складирование») в специально отведенных местах, костницах. В одном из помещений (костница), где были найдены черепа, были установлены вертикальные плиты, напоминающие антропоморфные стелы. В здании «До¬ма че¬ре¬пов» (ф.II-V), перестраивавшееся несколько раз, со¬хра¬ни¬лась рос¬пись на шту¬ка¬тур¬ке (фраг¬мен¬ты стел, пи¬ля¬ст¬ры у вхо¬да, на од¬ной из внутренних стен - че¬реп зуб¬ра; часть по¬лов вы¬мо¬ще¬на кам¬нем и от¬шли¬фо¬ва¬на). В храме было обнаружено несколько десятков черепов и сотни скелетов. Некоторые исследователи видят в этом человеческие жертвоприношения. Но предпочтительнее рассматривать эти находки как одни из первых проявлений древней традиции, распространенной по всему Ближнему Востоку и в Европе. Одной из установившихся впоследствии традиций, также стало сжигание останков предков, согласно другой - сакральные места при оставлении засыпались камнями, землей, образуя курган. Из находок выделяются листовидные, с закругленным основанием наконечники (т.н. библосские – PPNB), ножевидные пластины, обсидиановые лезвия с ретушью, изделия из рога и кости, зернотерки, песты, чаши, браслеты, бусы, иглы, каменные фишки, керамические фигурки людей и животных, модели домов, встречаются шилья из меди. Население возделывало пшеницу (однозернянку, двузернянку), горох, бобы, чечевицу, разводили коз, овец, свиней, коров (Conolly J., et al, 2010; Bollongino R., et al, 2012; Edwards C. J.,et al, 2007). Вероятно, уже использовало изделия из металла (самородной меди), бусы, иглы, шилья, булавки, крючки, браслеты (История первобытного общества. Эпоха классообразования /Отв. ред. Ю. В. Бромлей).
    Hoca ;e;me (Ходжа-Чешме) - поселение эпохи неолита и энеолита, на территории турецкой провинции Эдирне. По своим характеристикам поселение напоминает неолитическое поселение Караново в Болгарии. В своём развитии поселение прошло как минимум 4 стадии: Hoca ;e;me IV (6500-6100 гг. до н. э.); Hoca ;e;me III (6100-5750 гг. до н. э.); Hoca ;e;me II; Hoca ;e;me I. Самый нижний слой содержит остатки круглых домов диаметром 3-4 м. Начиная с фазы II дома уже четырёхугольные. Поселение обносится стеной шириной около 1,20 м (фаза I). Внутренняя сторона стены гладкая, следы частокола. Керамика лощеная, монохромная, чёрная, типологически схожа с поздненеолитической керамикой соседних регионов Анатолии. Слой IV с монохромной красной, черной керамикой, с S-профилем, связана с восточным побережьем Эгейского моря и Западной Анатолией. Слой III связан с культурой Караново, по схожей красной керамике с белой росписью.
       PPNB (Сирия). Дома строятся рядом друг с другом, ориентированы на юг. Погребения в основном располагались у главного входа, под крыльцом. Исходя из генетической близости ранних земледельцев докерамического неолита PPNB и современного населения Крита и Кипра, было высказано предположение о первых морских миграциях в Европу через Эгейские острова и Кипр (Eva Fern;ndez, et al, 2014). В результате исследования мтДНК памятников докерамического неолита (PPNB) в Tell Halula, Tell Ramad, Dja'de El Mughara, датируемых 8,700–6600 гг. до н.э. было выявлено сходство (по гаплотипам) PPNB с современным населением о. Кипр, южным побережьем Анатолии, Северным Причерноморьем, с локальным эпицентром в горах Карпат (венгры Cs;ng;), евреями ашкенази. Также на основе расстояний (Fst) общую близость с населением Ближнего Востока, с дополнительным локальным центром на Юге Аравийского полуострова (Eva Fern;ndez, et al, 2014). Между докерамическим неолитом Леванта и неолитом Кипра прослеживаются археологические параллели, что предполагает прибытие левантийцев на Кипр и дальнейшую миграцию на Эгейские острова (Vigne J-D, et al, 2012; Broodbank C, et al, 1995; Perl;s C., et al, 2005) и Крит (Hughey JR, et al., 2013).
      
    Культура Белбаши (120 – 80 вв. до н.э.) юга Анатолии ощутила влияние Мушабийской культуры. Также прослеживается связь с Кебарской индустрией. Ровесница Натуфийской культуры АК Белбаши имела и схожий, автохтонный источник, а также влияние Мушабийской и Кебарской культур. Это было родственное население потомков «Дзудзуаны», распространившее свое влияние по побережью Северной Африки и всему Ближнему Востоку. Данный процесс был длительным и зачастую проходил на изолированных территориях, но имевших общий источник очень древнего происхождения, а значит традиционные культурные и языковые связи. Это понимание единства способствовало мирному и естественному смешению мигрирующих групп населения. Генетическая основа населения огромного региона была сходной, также как мировоззрение и культурные признаки. Некоторая «базальная евразийская» и африканская примесь присутствует как в натуфийской культуре, неолите Ливана, так и неолите Анатолии. Культура считается мезолитической, с микролитической индустрией. Для культуры Белбаши типичны наконечники стрел с хвостовиком, треугольные наконечники и лезвия со скошенной усечённой верхушкой. Также характерны предметы из обсидиана, импортированного предположительно из Таврских гор, а также ранние формы керамики. Встречаются кости оленя, горного козла и крупного рогатого скота. Источниками пищи были рыбалка в Средиземном море и сбор дикорастущих злаков. Некоторые исследователи предполагают, что культура Белбаши не оказала существенного влияния на развитие доисторических культур Анатолии и Ближнего Востока, но оказала, по-видимому, влияние на доисторическую Европу. Более поздняя микролитическая культура Белдиби схожа уже с натуфийской АК. В данной культуре были найдены первые вкладыши для серпов. Что важно, К. Кактена и Е. Бостанчи показали связь между западноевропейским и анатолийским искусством. Антропологи полагают, что евроафриканская раса, древнейшая, зафиксированная в протонеолитических могильниках, представляет потомков европейского верхнепалеолитического кроманьонца. Таким образом представлен полный набор дисциплинарных доказательств определенного единства населения Европы, Ближнего Востока и Северной Африки данного периода. Явление анималистического искусства, свойственного палеолиту, прослеживается до 5800 гг. до н.э. в Чатал-Хееке. Но уже в Хаджиларе и Джан Хасане его сменяет геометрическая роспись на керамике, что являлось результатом развития символизма и расширением религиозных представлений, макрокосмоса. Предполагается непрерывное развития в Южной Анатолии от палеолита к неолиту. Сегодня известны более древние неолитические поселения. Например, производящее хозяйство возникло в Абу-Хурейре раньше, в Анатолии есть более ранние центры неолита (A;;kl; H;y;k с 8400 г. до н. э.) и т. д. Но они пока еще не дают того массива данных как общеизвестные центры неолита Ближнего Востока. Вероятнее всего все древние поселения региона связаны общими традициями, развивающимися на Ближнем Востоке.
   Палеолитическая стоянка Pinarbasi (Центральная Анатолия, сер. 14 тыс. до н.э.). Погребение в овальной яме, положение тела на спине. Отсутствует череп. Данная древняя практика, характерная для докерамического неолита Анатолии, известная и в Натуфане, свидетельствует о ранних контактах с Левантом (Baird, D. et al, 2013).
   
   Анатолийское плато, наряду с Плодородным полумесяцем были главными центрами «неолитической революции». Но первенство пока принадлежит региону Плодородного полумесяца, где неолитические признаки появились в течении 10-го и начале 9-го тыс. до н.э. Самые ранние свидетельства, возделывания зерновых и бобовых культур, обнаруженные на плато Конья относятся к четвертому уровню. На обоих участках неолитические признаки наблюдались к 8300 г. до н.э.
    Была развита торговля местным обсидианом, который экспортировался в Северную Месопотамию, Левант, Киликию и Кипр. Есть четкие указания на развитую торговлю в данном регионе акерамического периода. При определенной культурной близости населения Анатолии, заметны и региональные различия. Поселения чаще располагались на дюнах, холмах, в небольших долинах у озер.
     Поселение P;narba;; (10-9 тыс. до н.э.) расположен в восточной части равнины Конья. Стены углубленных домов плетеные, обмазанные глиной (;zdo;an M, et al, 2012).
    Boncuklu (8300-7600 гг. до н.э.) располагался в 10 км от неолитического поселения Чатал-Хёек, был заселен около 10300 лет назад. Население было охотниками и собирателями, на стадии перехода к возделыванию с/х культур и скотоводству (Baird, D. et al., 2012;2018). Первые, слабые признаки земледелия определяются примерно 8300 гг. до н.э. Есть дата в 9500 гг. до н.э., но она сомнительна. Имеются свидетельства вторичных захоронений, с выделением отдельных черепов, в виде культа предков.  Микролитическая индустрия схожа с каменной индустрией Pinarbasi, что указывает на преемственность населения в данном регионе. Строения из сырцового кирпича (;zdo;an M, et al, 2012). Площадь поселений около 1 га. Глинобитные овальные строения из сырцового кирпича с открытыми междомовыми пространствами (;zdo;an M, et al, 2012). Площадь поселений около 1 га. Чатал-Хёек представляет собой гораздо больший холм площадью 13 га с плотными прямоугольными домами из сырцового кирпича (Fairbairn A, et al, 2002; Hodder I Bogaard A, et al. 2013). 300-500 лет два соседних поселения сосуществовали, а Boncuklu был заселен еще несколько столетий после исчезновения P;narba;;. Современником им был A;;kl; H;y;k. Boncuklu располагался в заболоченных местах, ориентируясь на водно-болотные угодья, соответствующей им флорой и фауной. Набор данных по P;narba;; предполагает более сбалансированное использование ресурсов равнинных территорий и холмистой местности. Главное отличие заключалось в отсутствии свидетельств выращивания и сбора зерновых и бобовых культур в P;narba;;, в отличии от Boncuklu (хотя и в малом количестве – 1%). Сбор диких растений был распространен во всех поселениях. К периоду Чатал-Хёек доля зерновых вырастает до 35% (Hodder I Bogaard A, et al.,2013). О слабом распространения земледелия говорит отсутствие хранилищ, ям для зерна, а также кариеса, сопровождающего диеты с использованием богатых углеводами, липких злаков. Важным источником белка были орехи (миндаль), фрукты, в большей степени в P;narba;;.
    В Boncuklu (в отличие от Pinarbasi), хоронили в скорченном положении, под гипсовыми полами домов в юго-восточном («чистом») секторе, а также между домами. Имеются случаи вторичных погребений, а также захоронения расчлененных скелетов, черепов на открытых площадках.  Есть свидетельства ритуальной и символической практики внутри жилых помещений, с символическими рисунками, окрашиванием стен и полов. Этого нет в Pinarbasi. Овальные глинобитные постройки, разделены на «чистые» и «грязные» зоны., перестраивались в течении многих поколений. Характерные для Boncuklu и ранней фазы Ашиклы-Хёек (A;;kl; H;y;k) второй половины 9 тыс. до н.э. сменяются прямоугольными, плотно застроенными домами на более поздних стадиях развития (8 тыс. до н.э.) в Ашиклы-Хёек и Кан-Хасан III. В связи с генетической преемственностью в данных поселениях, можно предположить изменения в домостроительстве связаны с технологическими изменениями, удобством, возможно обороноспособностью, например, от хищников. Основы домостроительства в регионе различны. В Tepecik-Ciftlik и Кешк-Хёек в Каппадокии, отличающаяся от поселений равнины Конья, традиция домостроительства, с открытыми участками. Данный регион богат обсидианом, что видимо привлекало к нему мигрантов из разных регионов. В Pinarbasi охотились на диких aurochsen. Кости овец, коз составляют 27%, но неясно были ли они одомашнены. Кабаны – 7%. В Boncuklu хорошо представлены кости крупного рогатого скота (дикие виды), но самым распространенным видом (до 45%) становится кабан (Sus scrofa). Также важны виды, связанные с водно-болотными территориями, возле которых располагались поселения: водоплавающие птицы, рыба.   Злаки, возможно, были завезены вместе с горохом, чечевицей, где их выращивание началось раньше (Willcox G, et al, 2008; Riehl S, et al, 2013). Данные материальной культуры и генетики предполагают, что земледелие и скотоводство появилось у местного населения, а не в результате миграций. Основным типом каменной индустрии остаются микролиты. Сырьем являлся каппадокийский обсидиан, что также связывает местное население с Pinarbasi периода эпипалеолита (;zdo;an M, et al, 2012) и отличает от населения PPNA и раннего этапа PPNB.

    Tepecik-Ciftlik был заселен с докерамического неолита до халколита (7500-5800 гг. до н.э.). Располагался на равнине, окруженной вулканическими горами на юго-западе Каппадокии. Докерамические уровни не содержат архитектурных памятников, а уже с 5-4 уровня наблюдается керамика, одна из самых древних в регионе. На ранних стадиях планировка поселений свободная, открытая, затем изменяется. На керамическом (5-4) уровнях план поселения состоял из крупных построек, между которыми было свободное пространство. На 3 уровне план изменился, свободные пространства были застроены. Домашние животные появились на неолитическом уровне, но охота была важна всегда, даже на поздних этапах. Важной отраслью было обсидиановое производство. Своего рода специализация на производстве обсидиана была развита и в многочисленных соседних поселениях. Как и в Boncuklu выявлены первичные и вторичные захоронения, а также отдельные погребения черепов и скелетов. Вторичные захоронения содержат кости множества останков. Видимо, это отражало разные культурные традиции, с отличным этническим наполнением. Возможно это были первые прототипы костниц. Большинство людей похоронено в скорченном положении на левом и правом боку, с различной ориентацией тел, а также в положении сидя, на корточках. Могилы располагались во дворах, внутри зданий и на открытых площадках. В них похоронены мужчины и женщины всех возрастных групп, за исключением младенцев (42 скелета). Есть интересное коллективное захоронение на 5 уровне, в котором одна особь (tep001) была уложена на спине в юго-восточном направлении, ноги согнуты на левый бок. В данной братской могиле представлены разные останки всех возрастных групп. Эти образцы имеют заметную примесь генетического кластера Iran N, особенно образец tep001. Население продемонстрировало большую близость образцам Kumtepe, Remedello и Iceman, чем другим анатолийским и европейским образцам неолита (Barcin, Boncuklu). Полученные данные позволяют предположить этнические и языковые различия для населения Анатолии и последующих мигрантов в Европе. Но в то же время, они не столь значительно, чтобы данное предположение было более вероятным, чем ассимиляция мигрантов местным населением.
  В начале 6 тыс. до н.э. в поселении Tepecik-Ciftlik (ок. 5800 гг. до н.э.) уже использовались разнообразные сложные методы возделывания культурных растений, а также скотоводства. Население Boncuklu имело низкое генетическое разнообразие по сравнению с поздними образцами из Центральной, Северо-Западной Анатолии и Европы. Охотники и собиратели были немногочисленны. По сравнению с Tepecik-Ciftlik и Barcin у Boncuklu было меньше компонента, связанного неолитом Леванта и больше компонента европейских охотников и собирателей (G;l;ah Merve K;l;n;, et al, 2016). Это подтверждает миграцию из Леванта в период докерамического неолита Анатолии.
   Группа Iceman/Remedello (Западная Европа) была более генетически близка Kumtepe (Анатолия) периода халколита (Allentoft M.E. et al.,2015), чем Boncuklu или Barcin, а также европейскому неолиту. Что предполагает еще одну (халколит) волну миграций в Европу из Анатолии. Ту же тенденция демонстрирует и Tepecik-Ciftlik (G;l;ah Merve K;l;n;, et al, 2016). Данный результат видимо предполагает южное и восточное влияние смешанных популяций (Levant N и Iran N), связей с Плодородным Полумесяцем. В Barcin прослеживается культурный и генетический поток из Центральной Анатолии (Thissen L. et al, 2010). Общий генетический дрейф между древними индивидуумами и современными популяциями (G;l;ah Merve K;l;n;, et al, 2016, Figure S2. Shared genetic drift between ancient individuals and present-day populations) демонстрирует большую близость Boncuklu современным сардинцам, хорватам, испанцам, грекам, северным итальянцам и норвежцам. Tepecik-Ciftlik – более разнообразен (дополняется албанцами). Современные ближневосточные популяции, согласно данных, достаточно удалены.

          ;atalh;y;k (Чатал – Хёек).   
    Чатал-Хёек является одним из самых больших неолитических поселений на Ближнем Востоке, состоящим из 12 горизонтов и существовавшим с ранних слоев 7100 гг. до н.э. по 5650 гг. до н.э., к середине 7 тыс. до н.э. представляя протогородской центр (Bayliss, A., F., et al, 2015). Периоды: ранний период (7100-6700 кал. До н.э.), средний период (6700-6500 кал. До н.э.) и Поздний период (6500;5650 кал. До н. э.). В средний период население достигало 8 тысяч человек.
   Дома прямоугольной формы, сплошной застройки, строили из сырцовых кирпичей. Внутри помещений располагались платформы, по краям главной стояли скамейки и деревянные опоры, обмазанные глиной и окрашенные в красный цвет. Они служили как диваны для сидения, работы и сна, под ними же хоронили мертвых. Полы покрывали циновками. Мусор, золу, битую посуду и кости сбрасывали в разрушенные дома или маленькие открытые дворы (Дж.Меллаарт). Стены украшались росписью. Вход располагался на плоской крыше в южном секторе. Перестройки проходили каждые 3-4 поколения, на том же месте. Здания располагались плотно друг к другу, без улиц. Данная планировка зданий была до 6300 г. до н.э. Впоследствии дома были заброшены, и жители стали использовать другу планировку. Многокомнатные большие мощные строения (до 75 кв.м.), внутри которых уже не было погребений использовались одним поколением (15-20 лет). Стены окрашивали в оранжевый цвет (Marciniak at al. 2015а). Появляются строения легких конструкций на открытых пространствах, а недостроенные массивные здания используются повторно. Данный период продолжался примерно до 6100 г. до н.э. и совпал с серьезными климатическим изменениями, произошедшими около 6200 г. до н.э. (Roffet-Salque, M., A., et al, 2018). Этот внезапный климатический кризис повлиял на образ жизни жителей, стал испытанием для фермерских общин на Ближнем Востоке и ускорил миграции ранних фермеров из Анатолии на новые пастбища в греческой Македонии, Фессалии и Болгарии. Отмечены признаки дефицита пищи, в том числе для крупного рогатого скота (Roffet-Salque, M., A., et al, 2018). Население от общинного хозяйства переходит к индивидуальному, строит новые дома, состоящие из ряда небольших, похожих на клетки пространств, окружающих большую центральную комнату, никак художественно не оформленную, без платформ и захоронений. В центральной комнате находился очаг. Жители не использовали каменную архитектуру, расписную керамику новых форм. Последние строительные горизонты, начиная с VI А, сохранили следы разрушительных пожаров, вызывавших частые перестройки. Поселение сокращалось, архаичные традиции не способствовали нововведениям и к 5950 г. до н.э. поселение было заброшено (Marciniak, et al, 2016). На всем протяжении деятельности поселения не прослеживаются признаки социального неравенства населения и элиты (Hodder, Ian. 2014).  Охотились, вооруженные луками со стрелами, пращами и копьями. Хозяйство Чатал-Хёек базировалось на экстенсивном земледелии, скотоводстве и охоте на дикого быка, благородного оленя, дикого осла, кабана и леопарда. Население торговало обсидианом местного происхождения. Помимо этого, привозили раковины, особенно dentalium, для бус, также камень различных пород, из него изготовляли качественные сосуды, бусы и подвески, лощила, зернотерки, куранты, ступки и песты, а также небольшие культовые статуэтки. Добывалась охра и другие краски, а также медная и железная руда, самородная медь, киноварь, свинец. Зеркала изготовлялись из полированного обсидиана, бусы делали из синего или зеленого камня - апатита, отверстия в них тонки и для современных игл. В IX горизонте появляются медные и свинцовые бусы, подвески и другие украшения, часто изготовленные из рудного металла. По находкам отходов, напоминавших технологии выплавки меди многие исследователи предполагали датой начала медной металлургии 8500 лет назад. Но в результате повторного исследования артефактов, которые считаются доказательствами раннего зарождения выплавки меди в Чатал-Хёеке данные не подтвердились (Miljana Radivojevi;, et al, 2018).  Население производило прекрасные ткани и деревянную, роговую, плетеную посуду, которая использовалась на протяжении всего времени существования поселения. Примитивная керамика появилась в X-XI горизонтах. Качество ее было плохим, поэтому в жреческом квартале керамика появляется в конце существования ф.VIA, около 5900 г. до н.э., более высокого качества. Полностью керамическими в Чатал-Хееке считаются слои V—О. Производится темнолощеная керамика, ограничивающаяся в основном кухонными сосудами.   Начиная с V горизонта появляется керамика темно-желтого цвета (красная есть уже в X). Первые следы росписи на керамике в слоях IV-II (5800 г. до н.э. - нач. 4 тыс. до н.э.), затем в Хаджиларе, слои IX-VI. В IV горизонте распространена крапчатая роспись, а в III и II обнаружен редкий орнамент в виде красных полос. Не найдено ни одного черепка со спиральным и ногтевым орнаментом или с отпечатками раковины, столь распространенными на близкой киликийской керамике. Керамика начинает широко применяться около 5900 г. до н.э., в Хаджиларе около 5700 г. до н.э. (черная и коричневая лощеная керамика, не орнаментированная).  Прослеживается единая докерамическая общность Западной и Центральной Анатолии, а также других регионов Малой Азии.
   Население Чатал-Хёек хоронило покойников под платформами домов и святилищ, после удаления мягких тканей. Мягкие ткани склевывали грифы на верхних площадках тростниковых башен, подобных изображенным на стене святилища. Затем очищенные кости собирали, заворачивали в одежды, шкуры или циновки и хоронили в домах и святилищах перед их ежегодным ремонтом. Часто скелеты расчленены, а черепа отделены. Некоторые черепа покрыты алебастром, моделирующим лицо, и раскрашены. Иногда останки посыпали красной охрой и киноварью, а область шеи и лоб окрашивали синей или зеленой краской. С погребенными клали заупокойные дары: с женщинами и детьми украшения (ожерелья, ручные и ножные браслеты), мотыги или тесла из диорита, костяные шпатели и ложки, особенно если женщины были похоронены вместе с детьми. Если хоронили членов общества, занимавших более заметное положение, то клали обсидиановые зеркала, корзинки с румянами и косметические шпатели. В мужских погребениях находят навершия булав, кремневые кинжалы, обсидиановые наконечники копий, дротиков и стрел, глиняные печати, костяные крючки и петли и застежки для поясов. Ткани, деревянные сосуды и ящички обнаруживают в захоронениях представителей обоих полов, но керамика или статуэтки в могилах никогда не встречаются (Дж.Меллаарт). Большинство погребений принадлежат женщинам и детям. Внутри поселений хоронили в основном детей. Поэтому возможно предполагать какой-то особый погребальный обряд для взрослых на стороне, не связанный с захоронением в поселении. Это может быть костница, кремация всех собранных костей на каких-то ритуальных площадках, проходящая раз в определенный период времени и т.д. В позднем неолите Чатал-Хёека погребальный обряд продолжил традиции раннего периода. Погребения в овальных ямах в северном, северо-восточном, секторе здания, под платформами, на левом боку, головой на запад. Новорожденных хоронили в неглубоких ямах. Сохраняются и практики вторичного захоронения. Грязные зоны Бончуклу располагались в северо-западном секторе помещения, чистые – в юго-восточном («чистом») секторе. В Чатал-Хёек северный сектор считался чистым, а южный – грязным.
    В некоторых зданиях, обладавших особым статусом, обнаружено большое число захоронений (до 70 человек) (D;ring, B.S., 2006).  Десять образцов, обнаруженных под полами, нескольких соседних помещений фазы VI A (6450–6380 гг. до н.э.) продемонстрировали различные X-гаплогруппы: X2b4, U5b2; H, H+73, K, W1c; K1a17, U; N, U3b. Даже останки (в том числе женщин и детей), захороненные в одном доме полностью различались. Столь высокое разнообразие митохондриальных гаплогрупп в родственной группе, особенно среди детей и женщин, может быть объяснена патрикальностью, либо биологическое родство не было основным фактором при захоронениях в одном здании. В то же время, в Boncuklu и Tepecik-Ciftlik, родственная связь погребенных в одном здании или рядом, прослеживалась. Захоронения, обнаруженные в зданиях Чатал-Хёек, принадлежали либо к крупным патрилокальным, либо не родственным группам (Maciej Chyle;ski, et al, 2019).
   Перенаселенность, однообразный рацион питания, антисанитария – свалки, туалеты, загоны для животных в непосредственной близости от жилых помещений, ставили серьезные проблемы перед общественным здравоохранением (Clark Spencer Larsen, et al, 2019). Перенаселенность способствовала внутренним конфликтам. У 25 из 93 исследованных черепов были выявлены залеченные травмы головы, по форме напоминавшие глиняные шарики (C. J. Kn;sel, B. Glencross, 2017). Травмированы были как мужчины, так и женщины, в некоторых случаях повторно. Данные негативные факторы способствовали увеличению смертности, миграциям и постепенному затуханию жизни в Чатал-Хёек.
       Искусство и религия Чатал-Хеек.
   Верхнепалеолитическое искусство Анатолии классифицируется К. Кектеном и Е.Бостанчи, как западноевропейского типа (с элементами Натуфа) (азильские гальки с геометрическими фигурами).   Святилища составляли комплекс построек, каждое из которых состояло из нескольких комнат, отличавшихся богатым убранством. Внутри найдены культовые статуэтки, по которым можно судить о пантеоне. Главным считалась богиня в виде молодой женщины, матери, дающей жизнь и старой женщины, сопровождаемой хищной птицей или каким-либо другим животным. Одна из фигур изображает двойную богиню, а группа из трех статуэток передает образы девочки, женщины и мальчика-бога, стоящих позади или сидящих на леопардах - священных животных богини. Мужское божество также часто изображается в двух ипостасях - как мальчик или юноша, сын или возлюбленный богини, либо как бог с бородой, часто сидящий на быке, посвященном ему животном. Стены расписаны из полихромных натуральных красок, нанесенных на белую обмазку (X-III горизонты), во II горизонте использовались одноцветные красные панели. Монументальные рельефы, высотой до двух метров, часто с изображением голов животных, в основном быка и барана (горизонты IX-IVA).  В горизонтах IX-VIA фигуры животных, вырезанные на обмазке, а также плоские силуэтные и углубленные изображения. Существуют группы бычьих голов, помещенных на скамьях (только в горизонте VI А) или столбиках. Эти стилизованные бычьи головы вместе с рогами обрамляли края платформ в святилищах и домах. Впервые появились в VII горизонте и встречаются вплоть до II. В рельефах антропоморфный облик всегда придавался только богине, а мужское божество выступало в виде бычьей или бараньей головы (Дж. Меллаарт). Часто богиня изображается в двойной форме, одна из которых изображена рожающей. Сцены жизни и смерти, крупные бычьи головы нередко сопровождается другими головами и изображениями груди, помещенными рядом. В иных случаях женские груди тщательно вылепливались, но внутри них находилась нижняя челюсть дикого кабана, черепа лисиц, ласок или грифов, как символы смерти. Противоположный сакральный смысл был заключен в сочетании рогов и женской груди. Живописные изображения сочетаются с рельефными, резными, окрашенными в красный или черный цвет. Вырезанные фигуры изображают быков и коров, леопардов, оленя и большую кабанью голову. В некоторых случаях богиня не изображалась и ее место занимали два леопарда, стоящие мордами друг к другу, вылепленные из глины и богато раскрашенные (Дж. Меллаарт). Разнообразная стенопись сохранила множество геометрических росписей (горизонты X—III). Некоторые напоминают ковры или плетеные изделия, где даже имитируется кайма со стежками. Встречаются символы - руки, рога, кресты. Это важные магические знаки, встречающиеся впоследствии повсеместно в культурах земледельческой традиции. Росписи с изображением человеческих рук выполнены в технике «резерва» на красном фоне или нарисованы красной, розовой, серой или черной краской, сплошь покрывая стены или образуя бордюр вокруг центральных относительно сложных композиций (горизонты VII—VIA). Роспись из IV горизонта изображает человека, несущего, по-видимому, две головы, из которых хорошо сохранилась только одна, мужская. Помимо сооружения для умерших из святилища в горизонте VIВ в двух больших святилищах слоя VII изображены огромные грифы, клюющие безголовые человеческие тела. Более ранняя сцена из святилища горизонта VIII изображает человека, вооруженного пращой и защищающегося от двух черных грифов. В других постройках на северной стене, выходящей к горам Тавра, изображаются большие красные и черные быки (горизонты IX, VII, VI и III) (Дж.Меллаарт). Охотничьи сцены с многочисленными человеческими фигурками и благородным оленем, покрывающие стены святилища III слоя (ок. 5800 г. до н.э.) впоследствии исчезают. Значение охоты уменьшается, падает и влияние мужского божества. Его изображения не обнаружены среди девяти статуэток, найденных в святилище II слоя, и в позднем неолите Хаджилара также не найдено ни одной фигурки. В Чатал-Хёек II известно изображение его рождения, а в ХаджиларVI - изображение мужского божества в сочетании с богиней, но уже на вторых ролях.
   Дж. Меллаарт предполагает краткий перерыв между концом Чатал-Хеека и «поздним неолитом» Хаджилара. Первые следы росписи на керамике зафиксированы в Чатал-Хеек III и II, а затем в Хаджиларе IX - VI. Посуда со светлой росписью более распространена в Хаджиларе, а вертикальные трубчатые ушкообразные ручки спорадически появляются в Чатал-Хёек II и I. В Хаджиларе они обычны, но здесь в то же время имюется такие сосуды, включая некоторые формы с «корзинными» ручками, которые гораздо чаще встречаются в Чатал-Хёек. Между Чатал-Хееком и Хаджиларом есть сходства, но имеются и различия. Микролитические элементы Чатал-Хеек и Хаджилар различны. Глиняные статуэтки имеют схожую позу, особенно богиня, сидящая на леопардах (Хаджилар VI). Но черты лица и прически различаются. Внутренние контрфорсы появляются в Чатал-Хееке II и Хаджиларе VI. Отличны планировки домов, а также погребальный обряд. Керамика данных культур схожа, но отличается набор каменных орудий. В Хаджилар нет обсидианового охотничьего оружия. Видимо предками данных групп населения являлись родственные группы, но все же отличающиеся традицией.
   Положение рук у ближневосточных богинь как правило имеет несколько положений. Руки вверх, видимо предполагают юную богиню, руки под грудью – плодовитую женщину-рожаницу, а с опущенными руками – зрелый возраст. Все соответствует периодам созревания, юности, детородного возраста и зрелости Великой Богини. Также близки и сопутствующие Великой Богине животные, предметы. Треугольник, угол связан с Великой Богиней, круг, крест, прямоугольник с мужским началом. Соответственно сакральные предметы, керамика и т.д. имеющие связь с числом три и четыре, имеют отношение к определенной традиции, женскому, мужскому культу. Также соотносятся с различными культами раковины, ларбисы, геометрические фигуры, изображения птиц, животных и т.д.   

    Hacilar (Хаджилар).
   Датируется временем примерно от 7040 г. до 5020 г. до н.э., имеет 16 слоев (строительных горизонтов). Дома из сырцового кирпича на каменном фундаменте (из булыжника), прямоугольные, однокомнатные, с печью во дворе или в помещениях, окружавших главную комнату. Возможно, что, как и в Чатал-Хёек, вход в дом находился под крышей. После докерамического неолита в Хаджиларе наступает долгое запустение. В пределах поселения не найдено ни одного погребения, но человеческие черепа иногда размещали на полу помещений, что предполагает культ предков. Среди костей животных - кости овцы и козы, быка, оленя, но нет данных о домашних животных, за исключением собаки. Занятие земледелием документируется остатками двурядного пленчатого ячменя, эммера, дикой однозернянки и чечевицы в V слое, датируемом по С1к 7040 г. до н. э. (Дж. Меллаарт). Хаджилар данного периода напоминает докерамический неолит В Иерихона или Джармо. Антропология - массивный евроафриканский и более грацильный протосредиземноморский типы.
    Наиболее интересны и информативны слои, связанные с прибытием нового населения «позднего неолита» (5700-5600 гг. до н.э.) горизонта VI, сооружения которого погибли в пожаре. Прямоугольные дома больше чем в Чатал-Хеек, построены на каменных фундаментах, из квадратного кирпича, стенами метровой толщины. Второй этаж был из дерева. Дверной проем в середине стены вел в комнату с прямоугольным очагом. Хранилища для посуды устраивали в толще стен или выкладывали из кирпича и обмазывали глиной. У одного дома найден колодец. Дома располагались впритык друг к другу и образовывали блоки, входили в которые через дворы с узких улиц. Возможно у поселка была оборонительная стена. Особые культовые помещения не найдены, но статуэтки, обнаруженные в большинстве домов, говорят о домашнем культе. Найдены кости крупного рогатого скота, овцы, козы и свиньи (не факт, что домашних). Засвидетельствовано неорошаемое земледелие, серпы из рога. Развита резьба по кости, камню. Мраморные фишки и астрагалы свидетельствуют о существовании игр, медь уже известна.  Многочисленные находки материалов, не встречающихся в этом районе, указывают на развитую торговлю с южным побережьем (морские раковины), озерным районом (охра, сера) и Центральной Анатолией (обсидиан, пемза). Обсидиан очень редок, для изготовления орудий (в основном вкладышей) использовался местный темно-желтый или красный шерт. Керамические сосуды тонкостенные, хорошего обжига и с прекрасным лощением. «Светлая серая керамика преобладает в IX и VIII горизонтах, а в VII и VI она уступает место красной, темно-желтой и коричневой. Формы сосудов уже выработаны, преобладают простые S-образные профили, дисковидные поддоны и вертикальные трубчатые ручки. Сосуды тех же форм и иногда значительных размеров изготовлялись из мрамора. Ритуальные сосуды имеют форму сидящих или стоящих животных (оленя, быка, свиньи), известны чаши в виде человеческих голов, другие украшены букраниями, рельефными бычьими или медвежьими головами или изображениями человеческой руки. Расписная керамика остается большой редкостью, но хорошо известна красная облицовка» (Дж. Меллаарт).
   Домашний культ символизируют плоские стоячие женские фигурки из глины или камня. Встречаются изображения богини с богом, игравшим второстепенную роль. Богиня показана сидящей на одном или двух леопардах, или стоящей с детенышем леопарда на руках. Она могла изображаться одна - стоя, сидя, сидя на корточках или в коленопреклоненном положении, лежа вместе с ребенком. Богиня представлена обнаженной или в одежде типа «бикини», в переднике или длинном открытом платье, окрашенном в белый цвет. Если богиня изображена молодой, ее волосы заплетены в косы, и она обычно почти не одета; фигурки зрелых женщин чаще совсем нагие, и их волосы собраны в узел. Эти натуралистические статуэтки служат связующим звеном между фигурками из Чатал-Хёек и более поздними крупными и условными фигурками из Хаджилара V—II (Дж. Меллаарт). Хаджилар VI около 5600 г. до н. э. был разрушен. Но жизнь на поселении продолжилась, и «поздний неолит» переходит в «ранний халколит», главной особенностью которого является расписная керамика. В промежуточном горизонте V преобладает краснолощеная керамика, расписанная красным по кремовому фону, с геометрическими узорами, напоминающими ткань, а также напоминающих меандровые узоры Чатал-Хёека (на печатях). Данный стиль редкий вплоть до горизонта IIB, когда он получил широкое распространение. Геометрические орнаменты преобладают с V по III слои. Расписная и нерасписная монохромная посуда имеет одинаковые формы, имеющие аналогии в IV горизонте. Появляются кувшины с воротничковым венчиком (Дж. Меллаарт).   Некоторые регионы имели свою специфику в окрашивании керамики. Красная керамика типа Хаджилар VI распространилась до Эгейского побережья, а расписная посуда типа Хаджилар II-IV ограничивается районом Бурдура. В Бучаке, южнее Бурдура, поселение дало только нерасписную керамику, и ни в одном поселении долин Меандра, Гермоса и их притоков не найдено расписных черепков, более древних, чем из горизонта Хаджилара I (5250-5000 гг. до н.э.). На западе Анатолии монохромная керамика была распространена до периода Хаджилар I. В моду входят сосуды нескольких разновидностей – с красной росписью по кремовому фону и с белой по красному фону. Подобные моменты сближают Хаджилар с культурой Неа-Никомедия материковой Греции и Балканами. Хаджилар V-III напоминают укрепленное поселение II горизонта. Хаджилар II (5435-5250 гг. до н.э.) имел оборонительное сооружение. После 5400 г. до н.э. поселение обнесено глинобитной стеной. Со слоя VII появляется темно-желтая, коричневая и краснолощеная посуда. Со слоя V в широкое употребление входит расписная керамика с геометрическим мотивом, красным по кремовому фону или белым по красному. Терракоты покрыты красным ангобом, изображающими женщин. В домах встречаются ниши, со священными камнями, как в Гхасуле. К ранней фазе относится святилище с глубоким колодцем. Под его полом найдены три погребения, в каждом из которых обнаружены скелеты женщины с ребенком. Погребения содержали расписные сосуды. Несколько погребений IV-VI горизонтов находились ниже уровня дворов. Немногочисленные погребальные дары состояли из красного лощеного сосуда (IV), мраморной чаши, нескольких бусин (V), керамической чаши и костяного шила (VI). Все погребения скорченные, но определенной ориентации не наблюдается. Качество керамики и статуэток очень высокое. Изображения богини с ребенком или животным больше не встречаются, полностью исчезают мужские статуэтки. Появляются печати-штампы с углубленным геометрическим изображением. Хаджилар II гибнет от пожара примерно в 5250 г. до н.э. Пришельцы-завоеватели несут уже другие традиции строительства, изготовления керамики и статуэток. Судя по всему, конец 6 тысячелетия до нашей эры был связан с экспансией нового населения. Они перестраивают поселение, окружив его мощной оборонительной стеной. Хаджилар I стал почти крепостью. О пришельцах почти ничего неизвестно. Видимо со временем они смешались с местным населением. Погребальный обряд не изменился, но керамика заметно отличается от прежней. Она в основном становится расписной.  Продолжает изготавливаться красная и кремовая монохромная керамика, но большая часть расписывается красной краской в линейном стиле по белому фону, редко - белой по красному фону. Ни одна форма слоя II не доживает до этого времени, за исключением кувшинов в форме пивных кружек (toby jug). Многочисленны овальные и яйцевидные сосуды, приземистые и вытянутые, но их качество все же редко может сравниться с качеством посуды Хаджилара II. В росписях сказывается сильное влияние корзинного плетения. В стиле статуэток строгая схематизация сочетается с резным орнаментом, размеры их увеличиваются. Здесь, как и в других слоях поселения, найдены следы меди, хотя костяные и каменные орудия продолжают неолитическую традицию. Печати, штампы горизонта II исчезли. Найдено несколько грубых фигурок животных, которые широко распространены в других поселениях и почти не встречаются в Хаджиларе. Два строительных горизонта с прямоугольными домами перекрывают обгоревшие руины крепости; поселение, видимо, окончательно запустело около 5000 г. до н. э. (Дж. Меллаарт).
   Данный период явился важной вехой в истории Анатолии, потому как в последующих культурах (Западный Чатал-Хеек, Джан Хасан) не просматривается прямой преемственности с ранним неолитом.
   «В первом из этих поселений обнаружены две фазы развития расписной керамики: ранняя — с красной росписью по темно-желтому фону (керамика типа Западного Чатал Хеека) и поздняя — более высококачественная посуда с коричневой или черной росписью по белой обмазке (керамика типа Джан Хасан 2в). Раскопки в Джан Хасане дают ту же последовательность: керамика типа Западного Чатал Хююка в слое 3 и посуда с росписью по белой обмазке в слое 2в. С ней появилась прекрасная лощеная керамика: серая, темножелтая или черная с резным меандровым орнаментом, похожим на неолитические печати Чатал Хююка или с рядами точек между линиями, часто с налепными под венчиком бычьими головами. Такой же меандровидный узор обнаружен на стенной росписи, упавшей с верхнего этажа сгоревшего здания (слой 2в), по плану очень похожего на крепость Хаджилар I. В этом же слое найдены характерные фигурки и медные предметы (навершие булавы и браслет), а в развалинах обнаружена привозная керамика типа найденной в Мерсине XXI—XX. В то же время фрагменты ранней керамики Западного Чатал Хююка найдены в Мерсине XXIV—XXIII, что свидетельствует о связях между плато и Киликийской долиной. После разрушения Джан Хасана 2в в слое 2а появляются новые формы и орнаментальные мотивы, которые могут связываться с керамикой Мерсина XIX и XVIII. В этом слое найдены также первые образцы северомесопотамской халафской керамики. Многочисленные ребристые сосуды со своеобразными узорами из Западного Чатал Хююка (период Джан Хасан 2в) имеют поразительное сходство с некоторыми раннехалафскими сосудами, которым они, возможно, синхронны» (Дж. Меллаарт).

    Анатолия и Юго-Восточная Европа.
    Сельскохозяйственная практика, возникшая в 10 тыс. до н.э. на территории Плодородного Полумесяца, во второй половине 9 тыс. до н.э. фиксируется в Центральной Анатолии, к середине 7 тыс. до н.э. достигнув побережья Эгейского моря (;zdo;an M., 2014).  Неолит Греции имеет ряд родственных черт с неолитом Анатолии. Контакты были установлены в начале шестого тысячелетия до нашей эры.    Безкерамическая культура Фессалии имеет ориентировочную датировку около 5600 г. до н.э., а появление хорошей керамики было связано с передвижением населения, принесшего керамику Хаджилар VI на побережье Эгейского моря, о-ва Хиос, Скирос и далее. Появление расписной керамики (красной росписи по белому фону и белой по красному) в самом конце 6 тыс. до н.э. в Центральной Греции (протосескло в Фессалии) и Элатее, связывается с влиянием Хаджилар I. В Фессалии культура периода барботинной керамики и посуды с орнаментом в виде сердечек появилась из Македонии и сложилась в результате связей с севером в период между культурой протосескло и культурой средненеолитического сескло (начинается ок. 5000 г. до н. э.). Но при этом каждая культура, группа имела местное своеобразие, демонстрировавшее и отличие от ближневосточных культур. Большая часть керамики покрывалась монохромной обмазкой и лощилась. Сосуды красного, темно-желтого, сероватого цвета напоминают по формам керамику Хаджилар VI-V, но встречается и роспись красным по белому или белым по красному фону, и более грубая посуда с отпечатками пальцев или ногтей.  Комплекс этой керамики представляет реминисценцию протосескло и пресескло (отпечатки раковин cardium и т. д.) в Фессалии и позволяет относить ее к концу VI тысячелетия до н. э. Фрагменты кувшинов в виде пивных кружек, сосудов в форме фигуры богини также указывают на относительно позднюю дату (Хаджилар II и I), а найденные печати-штампы близки печатям из Хаджилара (Дж. Меллаарт). Мертвых хоронили в скорченном положении на поселении, без погребальных даров. В Неа Никомедиа ткачество уже было развито. Для производства каменных орудий использовался кремень или шерт, но не обсидиан. Полированные топоры, тесла и резцы из серпентина не отличаются от своих анатолийских двойников. Часто встречаются костяные поясные крючки. Основой хозяйства поселения Неа Никомедиа было земледелие и скотоводство; среди домашних животных преобладают овцы и козы, крупный рогатый скот, свиньи были менее распространены. Обнаружены зерна пшеницы, ячменя, чечевицы, горох, желуди и фисташки. Во Вршнике, в окрестностях Софии и в долине Марицы, в Болгарии, распространена керамика с белой росписью, характерная для среднего неолита; ранний неолит дает только монохромные неорнаментированные сосуды или сосуды с барботинным орнаментом, отпечатками пальца или ногтя. Многие расписные сосуды имеют ножки, что характерно для Хаджилар, а серпы, топоры и т. д., найденные в подобном Неа Никомедиа поселении Караново, сходны с аналогичными предметами из Хаджилар. Данные подтверждают распространение неолитического пакета в регионе Мраморного моря в результате экспансии из Центральной Анатолии, имеющей генетические и культурные отличия от населения Плодородного Полумесяца (;zdo;an, M., et al, 2011, 2015).  Ранние земледельцы Центральной Анатолии были генетически родственны первым европейским неолитическим мигрантам. Генетическое сходство между поздними земледельцами Анатолии и южными европейцами периода халколита (4-е - 3-е тысячелетия до н.э.)  предполагает дополнительную волну миграции из Анатолии, до распространения «степного» генофонда из Северного Причерноморья (Kilinc G.M., 2016). Отмечены связи докерамического неолита PPNB (Tell Halula, Tell Ramad, Dja'de El Mughara, 8,700–6600 гг. до н.э.) с некоторыми популяциями эгейского региона периода неолита (особенно о. Кипр), а также некоторыми современными европейскими группами.
     Фактически мы имеем сложную схему неолитизации не только Ближнего Востока, но и Европы. Миграционные потоки неолитических земледельцев в Европе имели несколько направлений и смешанный состав населения. Ранняя область неолитизации охватывает регионы Леванта, Месопотамии, Загроса, Центральной Анатолии, Кипра (Kelly RL, 1995; Aiello LC., 2011). Самые ранние свидетельства неолита восходят к Натуфану (Bar-Yosef O. 2001; Kuijt I, Finlayson B. 2009). Затем было движение на запад, в зону Эгейского побережья, на Балканы, также есть неопределенные данные по Северному Причерноморью. Широкое распространение керамики приходится на рубеж 8 и 7 тыс. до н.э. (Kuijt I, Goring-Morris N. 2002; Akkermans, Schwartz GM. 2003). Примерно в это время происходит движение «неолитического пакета» в Европу и на побережье Эгейского моря (Zvelebil M. 2009; Brami M, Zanotti A. 2015).
   Натуфийцы имели большую генетическую близость с населением северного эгейского бассейна (north Aegean PN), чем с центральным анатолийским PPN (докерамический неолит Анатолии). Также WHG и CHG («Iran PPN») проявляет генетическое сходство с «северными эгейцами» (PN)(G;l;ah Merve K;l;n;, et al, 2017). В позднем неолите-энеолите компонент WHG не просматривается в образцах северо-западной Анатолии (Kumtepe, ок.5000 г. до н.э.) и Южной Греции (Franchti Cave и Diros, ок. 4000 г. до н.э.) (Mathieson I., et al.2017), образуя единую популяцию, принявшую неолитический пакет. Вероятно, в Эгейском регионе во время ледникового максимума существовал рефугиум, о чем свидетельствует и найденные в Анатолии образцы палеолитического охотника и собирателя. После 7000 г. до н.э. произошел дополнительный поток мигрантов в Европу из Центральной Анатолии.
   Три неолитические популяции из Tepecik-;iftlik (Центральная Анатолия), Barc;n (Северо-Западная Анатолия), «Revenia» (Северо-Восточная Греция) генетически близки друг другу и разделяли больше аллелей с центральными анатолийцами, чем с левантийцами. Генетические популяции Леванта и Ирана PPN оказались генетически ближе центрально-анатолийским популяциям PN, что предполагает генетический поток в период между PPN и PN региона. Население Barc;n и Revenia проявили более высокий уровень гетерозиготности, в сравнении с Boncuklu и Tepecik-;iftlik. Предположительно натуфийцы обошли Центральную Анатолию при миграции в Грецию. Анатолийские группы (Boncuklu, Tepecik-;iftlik, Barc;n) продемонстрировали большую генетическую близость к Revenia, чем друг к другу. Ту же генетическую близость к Revenia демонстрирует европейское неолитическое население (G;l;ah Merve K;l;n;, et al, 2017). Популяции побережья Эгейского бассейна несли большее генетическое разнообразие, чем население Центральной Анатолии. Даже близлежащие поселения заметно различались в традициях, элементах неолитического комплекса, керамику, архитектуру, погребальный обряд, использовались разные источники обсидиана (или отсутствие его) (;zdo;an M. 2014; D;ring B. 2011, 2013). Колонизация (неолитизация) эгейского бассейна, Греции, в отличии от остальной Европы, проходила из разных источников (G;l;ah Merve K;l;n;, et al, 2017).

    Производящее хозяйство Анатолии.
   Одомашнивание козы произошло на Ближнем Востоке в трех регионах (Daly, Kevin G. et al, 2018). К 9000 – 8000 гг. до н.э. на территории Центральной Анатолии (Asikli H;y;k, ;ay;n;, Nevali ;ori и др.), Леванта, до Загроса было развито овцеводство. После 7000 гг. до н.э. овцеводство (одомашненная мелкая овца) распространяется по другим регионам, в Европу, Северную Африку, Центральную Азию (Arbuckle, B. S. et al. 2014; Zeder, M. A., 2008). Исследования показали, что одомашненные козы из Центральной и Западной Анатолии (Tepecik-;iftlik H;y;k, Ulucak H;y;k) наиболее генетически близки современным европейским, особенно из Центральной и Северной Европы. Начиная с 7 тыс. до н.э. в Анатолии фиксируется генетическое разнообразие овец, что возможно связано со смешением пород из Загроса или местных диких коз (Erin; Yurtman, et al, 2020). Схожие процессы происходили у свиней, крупного рогатого скота, что подтверждается зооархеологическим анализом (Arbuckle, B. S. et al, 2014) и древней ДНК (Ottoni, C. et al, 2013; Schibler, J., et al, 2013). Анатолийские овцы отличались от восточно-средиземноморских, которые относились к азиатскому кластеру (Erin; Yurtman, et al, 2020). В конце 9 тыс. до н.э. в поселении A;;kl; H;y;k (Каппадокия) засвидетельствовано одомашнивание козы (Stiner MC, et al. 2014; ;zdo;an M, et al, 2012).
  Начало сельскохозяйственной практики датируется 10 тыс. до н.э. в регионе Плодородного Полумесяца, во второй половине 9 тыс. до н.э. фиксируются в Центральной Анатолии (Bellwood,2005; Baird, D., 2012, 2018). Принято считать, что в основных центрах земледелия (Загрос, Левант, Анатолия) переход к производящему хозяйству у охотников и собирателей произошел самостоятельно. Важным регионом в понимании истории, появления земледелия и одомашнивания диких животных, является высокогорное Центрально-Анатолийское плато, на котором имеется одно из самых ранних свидетельств развития оседлых и сельскохозяйственных сообществ за пределами Плодородного Полумесяца. Зарождение земледелия на Равнине Конья произошло во второй половине девятого тысячелетия до нашей эры (ок. 8300 г. до н.э.). Сегодня более предпочтительной является гипотеза распространения сельского хозяйства в Анатолии местными охотниками и собирателями, освоившими земледелие и скотоводство самостоятельно или перенявшими его у населения более южных (PPNB, Левант) и юго-восточных регионов. На начальном этапе сельскохозяйственное производство развивалось очень низкими темпами и имело малый экономический эффект, скорее сакральную традицию. Расширение земледелия и скотоводства произошло после 7800 г. до н.э. у преемников Boncuklu в Чатал-Хёек. Обмен неолитическими технологиями между самостоятельными регионами Ближнего Востока (Плодородный Полумесяц, Анатолия, Южный Левант, Загрос) привел к формированию «неолитического пакета», уже в готовом виде преданного в Европу в результате миграции населения Анатолии (Douglas Baird, et al, 2018). Наиболее известные археологические памятники данного региона представлены поселениями P;narba;; и Boncuklu в долине Конья Центральной Анатолии. В Boncuklu население приняло и развивало сельскохозяйственные культуры и скотоводство (хотя и на низком уровне), в Pinarbasi сохранялась практика охоты и собирательства. При схожей экологической нише и налаженных торговых, соседских связях данное население сохраняло свою самобытность в течении нескольких сотен лет.

    Генетическая преемственность населения Анатолии.
   Генетическая преемственность докерамического неолита (с палеолита) Центральной Анатолии подтверждает предположение о местном возникновении земледелия (Weiss E, Zohary D. 2011; Roodenberg SA, Gerritsen FA, ;zbal R. 2013). Прослеживается связь между охотником и собирателем AHG из Анатолии (P;narba;;, 13642-13073 гг. до н.э.) и местным неолитическим населением AAF (Boncuklu, 8269-8210 гг. до н.э.), ACF (Michal Feldman, 2018). AHG продемонстрировал промежуточное положение между WHG (западноевропейский охотник и собиратель) и кластером «Неолит Леванта» (Levant N). Докерамический неолит Анатолии (AAF) моделируется как двусторонняя смесь AHG (ок. 90%) и Iran N. Данные говорят о генетической стабильности в Анатолии на протяжении тысячелетий. Население керамического неолита Анатолии (ACF, Северо-Западная Анатолия) проявляет генетическую преемственность докерамическому населению (AAF), которое представляет около 80%. В керамическом неолите Анатолии (ACF) уже не просматривается влияние неолита Ирана, но выделяется генетический поток (20%) из Леванта (Levant N). Во время раннего неолита происходила миграция из Леванта. Первые фермеры из Леванта (PPNB: Kfar HaHoresh, Israel; KFH2, 7700–7600;гг. до н.э.; Ba’ja, Jordan, BAJ001, 7027–6685 гг. до н.э.) моделируются как смесь Natufians и AHG или AAF (около 20%) (Michal Feldman, et al, 2018). Наблюдается дополнительный поток генов WHG в данных регионах в период после 14 тысяч лет назад, что предполагает дополнительную миграцию в этот период, уже после формирования населения Анатолии из тех же генетических компонентов proWHG и «базальных евразийцев».  AHG представляет из себя смесь WHG (75%) и «евразийского базального» компонента (25%). Балканские охотники и собиратели («Железные ворота») моделируются как смесь WHG (85%), EHG (12,5%) и «базальников» (1,6%) или WHG (62, 9%), AHG (25,8%) и EHG (11,3%), что более вероятно из-за присутствия на Балканах X-гаплогрупп, связанных с Анатолией (Michal Feldman, et al, 2018). Генетические данные подтвердили двунаправленный поток генов между Ближним Востоком и Европой. У AHG оказалась Y-гаплогруппа С2 и X-гаплогруппа K2b. AAF из Boncuklu: мтДНК: N1a1a1, K1a, U3; Y-гаплогруппы: C, G2a2bb2b. Levant N: мтДНК – N1a1b, N1b1a. Три образца AAF несут производный аллель rs 1219382 в гене HERC2, который ответственен за светлый цвет глаз у европейцев. Четырнадцать тысяч лет назад данный аллель был у охотников и собирателей из Италии и Кавказа (Michal Feldman, et al, 2018). Данный генетический кластер Anatolia N впоследствии распространился по всей Европе и является самым представительным компонентом у современных европейцев (Lazaridis, I. et al, 2014; Bramanti, B. et al., 2009).
    Генетический кластер кавказских охотников и собирателей (CHG) имеет уникальную родословную, связанную с европейскими охотниками и собирателями, родственную, но несколько отличающуюся от генетического кластера Iran N, в котором доля «базального евразийского» кластера выше. Что предполагает наиболее раннее ветвление предков неолитических иранцев в череде ветвлений первых евразийцев (Farnaz Broushaki, et al, 2016).
   В позднем неолите усилились миграционные процессы на Ближнем Востоке по оси Анатолия – Южный Кавказ – Загрос, в результате которых к раннему бронзовому веку образовался генетический клин смешанного населения, с основой в местном неолитическом населении данных регионов. В результате интенсивного смешения, популяции халколита-бронзового века Анатолии, Кавказа, Ирана и Леванта демонстрируют меньшую генетическую дифференциацию между собой (Allentoft et al.,2015; de Barros Damgaard et al., 2018; Haber et al., 2017; Harney et al., 2018; Jones et al., 2015; Lazaridis et al., 2016, 2017; Wang et al., 2019). Археологические исследования указывают на связи между Северной Месопотамией и Восточной Анатолий (Халаф, Самарра) (Badalyan et al.,2010; Nishiaki et al., 2015). Отмечается существенное культурное влияние Северной Месопотамии на Южный Кавказ в конце 5 тыс. до н.э. – середине 4 тыс. до н.э. С конца 5 тыс. до н.э. (Убейд) и с середины 4 тыс. до н.э. (Урук) происходила экспансия из Южной Месопотамии (Lyonnet, B, 2007, 2012; Allen and Rothman, 2004). В Северном Леванте материальные связи (культурные или миграция населения) с Северной Месопотамией усиливаются в 4-м тысячелетии до н. э.
    С середины 6 тыс. до н.э. популяции Западной/Северной/Центральной Анатолии образовали генетический клин с популяциями Южного Кавказа и Загроса, ставший генетической основой последующего (халколит-бронзовый век) населения данных регионов (Eirini Skourtanioti, et al, 2020). На графиках PCA генетический клин распространяется между образцами Barcin N и Iran N (CHG). Tell Kurdu EC (Сев. Левант) смещен к неолитическим-халколитическим образцам Леванта. Образец Bu;yu;kkaya_EC (Центральная Анатолия) уже обладает примесью Iran N (CHG) и смещен относительно Anatolia N в сторону халколитических образцов из Ирана (Iran С). Южнокавказские (равнинные образцы Caucasus_lowlands_LN - Polutepe and Mentesh Tepe) расположились между Bu;yu;kkaya_EC и Iran С. Данные образцы моделируются как двусторонняя смесь Barcin N и Iran N, CHG (до 24%).  Tepecik-C_ N моделируется, как смесь Barcin N и Iran N (22%). TellKurdu_EC как трехсторонняя смесь Barc;n_N, Iran_N (15%), Levant N (36%) (Eirini Skourtanioti, et al, 2020).
 В позднехалколитическом поселении Ikiztepe LC (4 тыс. до н.э.) (Северная Анатолия) несколько увеличивается влияние Iran N (до 10% от Bu;yu;kkaya_EC), изменяется и погребальный обряд (индивидуальные захоронения на спине в вытянутом положении, руки вдоль тела).
   Население халколита-бронзового века Анатолии, Закавказья, Плодородного Полумесяца и Ирана моделируется, за некоторым исключением, как двусторонняя смесь Anatolia N (Barcin N) и Iran N (CHG), отличающейся соотношением данных кластеров в зависимости от региона (Iran N от 21 до 53% для Iran C) (Eirini Skourtanioti, et al, 2020). В более южных регионах (Левант) к данным кластерам добавляется генетический кластер Levant N. Доля генетического кластера Iran N в Анатолии и Леванте возрастала в халколите-бронзовом веке, также, как и выросло влияние кластера «неолит Анатолии» в Иране в тот же временной период. 
   До бронзового века южные регионы Леванта представляли из себя смесь автохтонного населения и генетического кластера «неолит Анатолии» (Lazaridis et al., 2016). Также «неолит Анатолии» активно участвовал в миграции на Кавказ и в Иран в эпоху халколита и бронзы (Allentoft et al., 2015; Лазаридис и др., 2016; Wang et al., 2019), образуя генетический клин «Западная Анатолия – Кавказ – Иран», начиная с позднего неолита (6500 гг. до н.э.). Генетический клин доходил до Центральной Азии, с участием западносибирских охотников и собирателей. Данный период стал отправной точкой взрывного распространения «неолита Анатолии» (Brami, 2015; During, 2013) фактически во всех направлениях - в Европу, Иран, Левант, на Кавказ. На Южном Кавказе на рубеже 7-6 тыс. до н.э. происходит расширение оседлых сообществ, связанных влиянием с Юго-Восточной Анатолией и Загросом (Chataigner et al., 2014). В халколите одомашненные козы были уже результатом смешения западных и восточных неолитических предков (Daly et al., 2018). Результаты миграций и смешений проявились в археологических памятниках, традиционной халафской архитектуре (круговая планировка строений) (Бодуэн, 2019; Lyonnet et al., 2016). Вплоть до позднего бронзового века в Анатолии сохранялась генетическая преемственность со времен неолита. Также продолжались общие циркумпонтийские культурные связи (Икизтепе и др.) (Thissen, 1993; Eirini Skourtanioti et al., 2020; Lily Agranat-Tamir, et al, 2020; Marc Haber et al., 2020).
   Таким образом мы наблюдаем взаимообразный вектор смешения в неолите-бронзовом веке по оси Анатолия – Кавказ – Загрос, предполагающий сохранение единства населения, и возможно, праиндоевропейского языка, на данной территории, вплоть до бронзового века. Начавшиеся в халколите культурные и генетические изменения в регионе привели к экспансии в бронзовом веке нового населения (с расширенным «кавказским» генетическим кластером), изменившего культурный и генетический фон на Ближнем Востоке, который был связан с праиндоевропейской традицией. Данный процесс являлся постепенным и продолжительным. «Праиндоевропейские островки» оставались в Анатолии вплоть до конца бронзового века. Возможно, это были хетты и кто-то еще. Экспансия неолитического населения Анатолии на запад, восток и север несла с собой протоиндоевропейские культурные традиции и языки, распространившиеся впоследствии на более северных территориях Евразии.


     Список источников:
- Aiello LC., The origins of agriculture: new data, new ideas. Curr. Anthropol. 52,. (doi:10.1086/660154), 2011.
- Alison A. Macintosh, et al, Prehistoric women’s manual labor exceeded that of athletes through the first 5500 years of farming in Central Europe Science Advances  29 Nov 2017:Vol. 3, no. 11, 3893 DOI: 10.1126/sciadv.aao3893.
- Badalyan, R., Harutyunyan, A., Chataigner, C., Le Mort, F., Chabot, J., Brochier, J.-E., Balasescu, A., Radu, V., and Hovsepyann, R. (2010). The settlement of Aknashen-Khatunarkh, a Neolithic site in the Ararat plain (Armenia): excavation results 2004-2009. TU; BA-AR.
- Akkermans PMMG, Schwartz GM. 2003 The archaeology of Syria: from complex hunter-gatherers to early urban societies (c. 16 000–300 BC). Cambridge, UK: Cambridge University Press.
- Bar-Yosef; O. Pleistocene connexions between Africa and Southwest Asia: an archaeological perspective (англ.) // African Archaeological Review (англ.)русск. : journal. — 1987. — Vol. 5. — P. 29. — doi:10.1007/BF01117080.
- Bar-Yosef O. 2001From sedentary foragers to village hierarchies: the emergence of social institutions. Proc. Br. Acad. 101. 
- Bollongino R., Burger J., Powell A., Mashkour M., Vigne J.-D., Thomas M. G.  Modern Taurine Cattle descended from small number of Near-Eastern founders // Molecular Biology and Evolution, 2012.
- Brami M, Zanotti A. 2015, Modelling the initial expansion of the Neolithic out of Anatolia. Doc. Praehist. 42, 103.
- Bellwood, P. First farmers. The Origins of Agricultural Societies. Wiley-Blackwell (2005).
- Baird, D. The Late Epipaleolithic, Neolithic, and Chalcolithic of the Anatolian Plateau, 13,000–4000 BC. A companion to the archaeology of the Ancient Near East, (2012).
- Baird, D. et al. Agricultural origins on the Anatolian plateau. Proc. Natl. Acad. Sci. U.S.A. 115, E3077–E3086 (2018).
- Baird, D. et al. Juniper smoke, skulls and wolves’ tails. The Epipalaeolithic of the Anatolian plateau in its South-west Asian context; insights from P;narba;;. Levant 45, (2013).
- Baird, D. et al. Agricultural origins on the Anatolian plateau. Proc. Natl. Acad. Sci. U. S. A. 115, E3077-E3086 (2018).
- Baird, D. P;narba;;; from Epipalaeolithic campsite to sedentarising village in central Anatolia. 20 The Neolithic in Turkey 3, (2012).
 - Baird, D. The Late Epipaleolithic, Neolithic, and Chalcolithic of the Anatolian Plateau, 13,000–4000 BC. A companion to the archaeology of the Ancient Near East (2012).
- Baird, D., Fairbairn, A., Martin, L. & Middleton, C. in Archaeology and Art Publications. The Boncuklu Project: the origins of sedentism, cultivation and herding in central Anatolia (2012).
- Bayliss, A., F. Brock, S. Farid, I. Hodder, J. Southon, and R.E. Taylor. 2015. Getting to the Bottom of it All: A Bayesian Approach to Dating the Start of ;atalh;y;k. Journal of World Prehistory 28.
- Broodbank C, Strasser T, Migrant farmers and the Neolithic colonization of Crete. Antiquity 65, 1995.
- Conolly J., Colledge S., Dobney K., Vigne J.-D., Peters J., Stopp B., Manning K., Shennan S.  Meta-analysis of zooarchaeological data from SW Asia and SE Europe provides insight into the origins and spread of animal husbandry // Journal of Archaeological Science, 2011, 38(3). - doi:10.1016/j.jas.2010.10.008.
- Childe VG, The Dawn of European Civilization. 6th Revised edition. New York: Alfred A. Knopf Inc.1957.
- D;ring B. 2011, The prehistory of Asia minor, from complex hunter-gatherers to early urban societies. Cambridge, UK: Cambridge University.
- D;ring B. 2013, Breaking the bond: investigating the neolithic expansion in Asia Minor in the seventh millennium BC. J. World Prehistory.
- D;ring, B.S. Constructing Communities: Clustered Neighbourhood Settlements of the Central Anatolian Neolithic ca. 8500–5500 cal. BC; Nederlands Instituut voor het Nabije Oosten: Leiden, The Netherlands, 2006.
- D;ring, B.S. Constructing Communities: Clustered Neighbourhood Settlements of the Central Anatolian Neolithic ca. 8500–5500 cal. BC; Nederlands Instituut voor het Nabije Oosten: Leiden, The Netherlands, 2006.
- «Fikirtepe K;lt;r;». D;nden Bug;ne ;stanbul Ansiklopedisi III: sf. 315, 316, 317. (1993). ;stanbul: Tarih Vakf; Yay;nlar;. 29 Haziran 2010 tarihinde eri;ilmi;tir.
- Hauptmann, H. Neval; ;ori: Architektur. (1988) Anatolica 15.
- Hauptmann, H. Neval; ;ori: Eine Siedlung des akeramischen Neolithikums am mittleren Euphrat (1991/92) N;rnberger Bl;tter 8/9, 15-33.
- Hauptmann, H., Ein Kultgeb;ude in Neval; ;ori, in: M. Frangipane u.a. (Hrsg.), Between the Rivers and over the Mountains, Archaeologica Anatolica et Mesopotamica Alba Palmieri dedicata (Rome 1993).
- Hodder, Ian. 2014. ;atalh;y;k: The Leopard Changes its Spots: A Summary of Recent Work. Anatolian Studies 64.
- Hodder ed., 91–129. London: British Institute at Ankara; Los Angeles: Cotsen Institute of Archaeology Press. Hodder, Ian. 2014. ;atalh;y;k: The Leopard Changes its Spots: A Summary of Recent Work. Anatolian Studies.
- Hodder, I.; Pels, P. History houses: A new interpretation of architectural elaboration at ;atalh;y;k. Relig. Emerg. Civiliz. ;atalh;;k Case Study 2010,
- Hodder I, Bogaard A, et al. (2013), The archaeobotany of mid-later Neolithic occupation levels at ;atalh;y;k. Humans and Landscapes of ;atalh;y;k: Reports from the 2000-2008 Seasons, ed Hodder I (Monographs of the Cotsen Institute of Archaeology, Univ of California at Los Angeles, Los Angeles).
- M. Morsch, Magic figurines? A view from Neval; ;ori, in: H.G.K. Gebel, Bo Dahl Hermansen and Charlott Hoffmann Jensen. (Hrsg.) Magic Practices and Ritual in the Near Eastern Neolithic. (Berlin: ex oriente, 2002) SENEPSE 8.
- Edwards C. J., Bollongino R., Scheu A. e. a.  Mitochondrial DNA analysis shows a Near Eastern Neolithic origin for domestic cattle and no indication of domestication of European aurochs // Proc. of the Royal Society. B, 2007.
- Peltenburg E, Colledge S, Croft P, Jackson A, McCartney C, et al. (2000) Agro-pastoralist colonization of Cyprus in the 10th millennium BP: initial assessments. Available: http://antiquity.ac.uk/ant/074/Ant0740844.htm. Accessed 23 May 2013.
- Vigne J-D, Briois F, Zazzo A, Willcox G, Cucchi T, et al., First wave of cultivators spread to Cyprus at least 10,600 y ago. PNAS 109, 2012.
- Perl;s C., An alternate (and old fashioned) view of the Neolithisation in Greece. 2005, Documenta Praehistorica XXX.
- Hughey JR, et al., A European population in Minoan Bronze Age Crete, 2013, Nat Commun 4:.
- Kelly RL. The foraging spectrum: diversity in hunter-gatherer lifeways. Washington, DC: Smithsonian Institution Press, 1995. 
- Zeder MA., Evolutionary biology and the emergence of agriculture: the value of co-opted models of evolution in the study of culture change. In Macroevolution in human prehistory (ed. Prentiss AM), pp. 157–210. New York, NY: Springer New York, 2009.
-;zdo;an M., The beginning of neolithic economies in southeastern Europe: an anatolian perspective. J. Eur. Archaeol. 5, 1–33. (doi:10.1179/096576697800660267), 1997. 
- ;zdo;an M., Anatolia: from the pre-pottery Neolithic to the end of the early bronze age (10500-2000 BCE)/ 2014.
- ;zdo;an M. An alternative approach in tracing changes in demographic composition. in: Bar-Yosef O. Bocquet-Appel J.P. The Neolithic Demographic Transition and Its Consequences. Springer, 2008.
-;zdo;an, M. Archaeological evidence on the westward expansion of farming communities from eastern Anatolia to the Aegean and the Balkans. Curr. Anthropol. 2011.
- ;zdo;an, E. Current Research and New Evidence for the Neolithization Process in Western Turkey. Eur. J. Archaeol. 2015.
-;zdo;an M, et al, (2012) A;;kl;. Neolithic in Turkey; New Excavations, New Discoveries. Central Turkey,
- Kuijt I, Finlayson B. 2009, Evidence for food storage and predomestication granaries 11 000 years ago in the Jordan Valley. Proc. Natl Acad. Sci. USA 106, 10 966–10 970. (doi:10.1073/pnas.0812764106) 
- Zeder MA. 2012The broad spectrum revolution at 40: resource diversity, intensification, and an alternative to optimal foraging explanations. J. Anthropol. Archaeol. 31, 241–264. (doi:10.1016/j.jaa.2012.03.003) 
- Weiss E, Zohary D. 2011 The Neolithic Southwest Asian founder crops. Curr. Anthropol. 52, S237–S254. (doi:10.1086/658367).
- Kuijt I, Goring-Morris N. 2002 Foraging, farming, and social complexity in the pre-Pottery neolithic of the southern Levant: a review and synthesis. J. World Prehistory 16, 361–440. (doi:10.1023/A:1022973114090).
- Zvelebil M. 2009 Mesolithic societies and the transition to farming: problems of time, scale and organisation. In Hunters in transition: mesolithic societies of temperate eurasia and their transition to farming (eds Zvelebil M, Dennell R, Domanka L), Cambridge, UK: Cambridge University Press. 
- Reingruber A. 2011 Early Neolithic settlement patterns and exchange networks in the Aegean. Doc. Praehist. 38, 291. (doi:10.4312/dp.38.23) 
- Roodenberg SA, Gerritsen FA, ;zbal R. 2013 Neolithic burials from Barc;n H;y;k: the 2007–2012 excavation seasons. Anatolica 39, 93–111.
- Watkins, T. Excavations at Pinarbasi: The early stages. On the Surface: ; atalhoyuk 1995, 47- 57 (1993).
- Thissen L. et al, The land of milk? Approaching dietary preferences of Late Neolithic communities in NW Anatolia. Leiden J. Pottery Stud. 2010.
- Willcox G, Fornite S, Herveux L, (2008) Early Holocene cultivation before domestication in northern Syria. Veg Hist Archaeobot 17:313–325.
- Tanno K, Willcox G, (2006) How fast was wild wheat domesticated? Science 311:1886.
- Riehl S, Zeidi M, Conard NJ, (2013) Emergence of agriculture in the foothills of the Zagros mountains of Iran. Science 341:65–67.
- Marciniak A. and L. Czerniak. 2012. ;atalh;y;k Unknown. The Late Sequence on the East Mound. In Proceedings of the 7th International Congress on the Archaeology of the Ancient Near East. Volume 1, Mega Cities and Mega Sites. The Archaeology of Consumption and Disposal, Landscape, Transport and Communication, R. Matthews and J. Curtis, eds., 3–16. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag
- Marciniak, A., M.Z. Bara;ski, A. Bayliss, L. Czerniak, T. Goslar, J. Southon, and R.E. Taylor. 2015a. Fragmenting Times: Interpreting a Bayesian Chronology for the Late Neolithic Occupation of ;atalh;y;k East, Turkey. Antiquity 89(343).
- Marciniak A., M. Dembowiak, P. Filipowicz, K. Harabasz, J. Hordecki, and W. Stosik. 2017. Excavations in the TPC Area. ;atalh;y;k 2017 Archive Report.
- Mellaart, J. ;atal H;y;k: A Neolithic Town in Anatolia; McGraw-Hill: New York, NY, USA, 1967.
- Meskell L., C. Nakamura, L. Derl, Ch. Tsoraki, and M. Arntz. 2016. Figurines. ;atalh;y;k 2016 Archive Report.
 - Regan, R. 2004. Building 44, South Summit Area. ;atalh;y;k 2004 Archive Report.
- Roffet-Salque, M., A. Marciniak, P.V. Valdes, K. Paw;owska, J. Pyzel, L. Czerniak, M. Kr;ger, C.N. Roberts, S. Pitter, and R.P. Evershed. 2018. Evidence for the Impact of the 8.2-kyBP Climate Event on Near Eastern Early Farmers. Proceedings of the National Academy of Sciences 116(9): 3345–46; DOI: 10.1073/pnas.1818688116.
- C. J. Kn;sel, B. Glencross, ;atalh;y;k, archaeology, violence. Contagion J. Violence Mimesis Culture 24, 23–36 (2017).
- Marco Milella , et al, Population density and developmental stress in the Neolithic: A diachronic study of dental fluctuating asymmetry at ;atalh;y;k (Turkey, 7,100-5,950 BC) PMID: 30187909 DOI: 10.1002/ajpa.23700.
- Maciej Chyle;ski, Ancient Mitochondrial Genomes Reveal the Absence of Maternal Kinship in the Burials of ;atalh;y;k People and Their Genetic Affinities, Genes 2019, 10(3), 207; https://doi.org/10.3390/genes10030207
- Esin, U., and S. Harmankaya. 1999. "A;;kl;". In Neolithic in Turkey: the cradle of civilization, edited by M. ;zdo;an and N. Ba;gelen. Istanbul: Arkeoloji Ve Sanat Yayinlari.
- Akhundov, T.I., Makhumudova, V.A., Hasanova, A.M., Ramazanly, G.K., and Rakhmanov, A.A. (2017), Памятники Муганской степи и предпосылки раннего расселения земледельцев на Южном Кавказе в эпоху неолита-энеолита, Stratum plus. N2, 2011, Saolt-Uftfrbur[, Ljzjoёc, Pefssa, Buyarfst. SS.
- Lyonnet, B. (2007). La culture de Maikop, la Transcaucasie, l’Anatolie orientale et le Proche-Orient: relations et chronologie. In Les cultures du Caucase (VI- III mil). Leurs relations avec le Proche-Orient, B. Lyonnet, ed.(CNRS-e; ditions, ERC).
- Lyonnet, B. (2012). Mentesh Tepe Pottery. Archa; ologische Mitteilingen aus
Iran und Turan 44.
- Lyonnet, B. (2014). The Early Bronze Age in Azerbaijan in the light of recent discoveries. Pae; orient 40.
- Lyonnet, B. (2016). A Grave with a Wooden Wagon in Transcaucasia (Azerbaijan). Its Relations with Central Asia. In V. Sarianidi Memorial Volume,Transaction of Margiana Arcaheological Expedition,
- Lyonnet, B. (2017). Mentesh Tepe 2012–2014. The Pottery. In The Kura Projects. New Research on the Later Prehistory of the Southern Caucasus, B.
- Lyonnet, B., Akundov, T., Almamedov, K., Bouquet, L., Courcier, A., Jellilov, B., Huseynov, F., Loute, S., Makharadze, Z., and Reynard, S. (2008). Late Chalcolithic Kurgans in Transcaucasia. The cemetery of Soyuq Bulaq (Azerbaijan). Archa; oligische Mitteilungen aus Iran und Turan 40.
Lyonnet, B., Guliyev, F., Bouquet, L., Bruley-Chabot, G., Samzun, A., Pecqueur,
- L., Jovenet, E., Baudouin, E., Fontugne, M., Raymond, P., et al. (2016). Mentesh Tepe, an early settlement of the Shomu-Shulaveri Culture in
Azerbaijan. Quat. Int. 395.
- Allen, M., and Rothman, M. (2004). Uruk, Mesopotamia & Its Neighbors: Cross-Cultural Interactions in the Era of State Formation. American Antiquity 69.
- Alley RB, ;g;stsd;ttir AM (2005) The 8k event: Cause and consequences of a major Holocene abrupt climate change. Quat Sci Rev 24:1123–1149.
- Berger J-F, Guilaine J (2009) The 8200 cal BP abrupt environmental change and the Neolithic transition: A Mediterranean perspective.
- Weninger B, et al. (2006) Climate forcing due to the 8200 cal yr BP event observed at Early Neolithic sites in the Eastern Mediterranean.
- Eirini Skourtanioti, et al, Genomic History of Neolithic to Bronze Age, Anatolia, Northern Levant, and Southern Caucasus, 2020, https://doi.org/10.1016/j.cell.2020.04.044.
- Allentoft, M.E., Sikora, M., Sjo; gren, K.G., Rasmussen, S., Rasmussen, M., Stenderup, J., Damgaard, P.B., Schroeder, H., Ahlstro; m, T., Vinner, L., et al. (2015). Population genomics of Bronze Age Eurasia. Nature.
- Lazaridis, I. et al. Ancient human genomes suggest three ancestral populations for present-day Europeans. Nature 513,  (2014).Return to ref 4 in article.
- Iosif Lazaridis, et al, The genetic structure of the world’s first farmershttp://biorxiv.org/content/early/2016/06/16/059311
- Bramanti, B. et al. Genetic discontinuity between local hunter-gatherers and central Europe’s first farmers. Science 326, (2009).
- Clark Spencer Larsen, et al, Bioarchaeology of Neolithic ;atalh;y;k reveals fundamental transitions in health, mobility, and lifestyle in early farmers,  PNAS June 25, 2019 116 (26) 12615-12623; first published June 17, 2019; https://doi.org/10.1073/pnas.1904345116.
- Horejs, B.; Mili;, B.; Ostmann, F.; Thanheiser, U.; Weninger, B.; Galik, A. The Aegean in the Early 7th Millennium BC: Maritime Networks and Colonization. J. World Prehist. 2015.
- Farnaz Broushaki, et al, Early Neolithic genomes from the eastern Fertile CrescentScience 29 Jul 2016:Vol. 353, Issue 6298, pp. 499-503, DOI: 10.1126/science.aaf7943.
- Fairbairn A, et al,  (2002) Macro-botanical evidence for plant use at Neolithic ;atalh;y;k south-central Anatolia, Turkey. Veg Hist Archaeobot 11.
- Miljana Radivojevi;, et al, Repealing the ;atalh;y;k extractive metallurgy: The green, the fire and the ‘slag, 2018,
- Eva Fern;ndez, Ancient DNA Analysis of 8000 B.C. Near Eastern Farmers Supports an Early Neolithic Pioneer Maritime Colonization of Mainland Europe through Cyprus and the Aegean Islands, Published: June 5, 2014, https://doi.org/10.1371/journal.pgen.1004401.
- G;l;ah Merve K;l;n;, et al, Archaeogenomic analysis of the first steps of Neolithization in Anatolia and the Aegean, Published: 22 November 2017 https://doi.org/10.1098/rspb.2017.2064.
- Gulsah Merve Kilinc, et al, The Demographic Development of the First Farmers in Anatolia, 2016 Current Biology 26(19):1-8 DOI: 10.1016/j.cub.2016.07.057.
- Mathieson I., et al.2017, The Genomic History of Southeastern Europe. BioRxiv (doi:10.1101/135616).
- Erin; Yurtman, Archaeogenetic analysis of Neolithic sheep from Anatolia suggests a complex demographic history since domestication, 2020, doi: https://doi.org/10.1101/2020.04.17.033415
- Arbuckle, B. S. et al. Data sharing reveals complexity in the westward spread of domestic animals across Neolithic Turkey. PLoS One 9, (2014).
- Zeder, M. A. Domestication and early agriculture in the Mediterranean Basin: Origins, diffusion, and impact. Proc. Natl. Acad. Sci. 105, 11597–11604 (2008).
- Daly, Kevin G. et al, Ancient goat genomes reveal mosaic domestication in the Fertile Crescent, Published in: Science Magazine, 2018, DOI: 10.1126/science.aas9411.
- Ottoni, C. et al. Pig domestication and human-mediated dispersal in western Eurasia revealed through ancient DNA and geometric morphometrics. Mol. Biol. Evol. 30, 824–832 (2013).
- Schibler, J., Elsner, J., Schlumbaum, A. Incorporation of aurochs into a cattle herd in Neolithic Europe: single event or breeding? Sci. Rep. 4, 5798 (2014).
- Michal Feldman, Late Pleistocene human genome suggests a local origin for the first farmers of central Anatolia, doi: https://doi.org/10.1101/422295, Now published in Nature Communications doi: 10.1038/s41467-019-09209-7, 2018.
- Allentoft M.E..et al., Population genomics of Bronze Age Eurasia. Nature. 2015;
- Douglas Baird, et al, Agricultural origins on the Anatolian plateau, PNAS April 3, 2018 115 (14) E3077-E3086; first published March 19, 2018 https://doi.org/10.1073/pnas.1800163115
- Stiner MC, et al. (2014) A forager-herder trade-off, from broad-spectrum hunting to sheep management at A;;kl; H;y;k, Turkey. Proc Natl Acad Sci USA 111.
- История первобытного общества. Эпоха классообразования / Отв. ред. Ю. В. Бромлей. — М.: Наука, 1988. — 568 с. — ISBN 5-02-009937-6.