Дыра

(в соавторстве с Русланом Мамуновым)

Переминаясь с ноги на ногу, я никак не мог поймать равновесие на битом кирпиче. Сеня уверенно хлопнулся задницей на груду обломков, развалившись в них словно в удобном кресле.

- На, прими - протянул он снизу пластиковый стаканчик.

Я залпом влил в себя портвейн и принялся рассматривать этикетку на бутылке. «Годен до 2018» – да он же еще прошлым годом просрочен!

Да, уже докатился до того, что бухаю с бомжами. Жизнь неслась под откос гружёным товарняком, и я был слишком слаб, чтобы развернуть эту махину в обратном направлении.

Сеня о чём-то бессвязно болтал, речи сводились к тому, что времена, когда он работал в колхозе механизатором, являлись лучшими в истории человечества, а тот колхоз был вершиной цивилизации.

- А сейчас, бля, конец света наступает. Поэтому я и бухаю. А какая разница? –вопрошал он, картинно поднимая палец вверх - Знаешь, уже врата в ад открываются. Отвечаю. Прямо тут, в подвале, такая херня открылась, вон там, бля, в соседнем крыле.

- Это ты уже заливаешь – улыбнулся я.

- Кого заливаешь, бля! Рыжего знаешь? На прошлой неделе пили с ним тут. Он говорит: “Ссать хочу”. Я говорю: “Не надо в моей хате ссать, иди вон, бля, в соседнее крыло”. Он ушёл, потом вернулся, говорит, там какая-то дыра висит, пошли, посмотрим. Я думал, что у него белая, но пошёл ради любопытства.

Рыжий же дурной, как бухнёт, его тянет на всякое. Говорит, проверю. Залез в эту дыру и с концами. Я сидел, ждал его, близко не подходил, но он так и не вернулся. Вот такие дела. Я никому не показывал, на меня ещё что-нибудь повесят.

- А оттуда никто не выходил?

- Не знаю, никого не видел и не слышал, но дыра так и есть там.

- Пошли, покажешь.

Мы прошли в соседнее крыло, по пути Сеня говорил, что если я такой же дурак как рыжий, то могу туда сунуться, но он ни за что.

- Вот гляди – сказал он, тыча пальцем в подвальный сумрак.

Я прищурился и рассмотрел, метра на полтора от пола, действительно было что-то вроде дыры, края неровные, будто разрыв в облаках.

Я взял обломок кирпича и кинул в неё. Кирпич исчез без всякого звука падения. Подобрал с пола длинную арматурину, подошёл ближе, сунул конец арматурины в дыру - он исчез. Потащил назад - легко вышел, никаких следов пребывания в дыре на нём не осталось.

- А что Сеня, давай вместе туда нырнём? Вдвоём не так страшно – предложил я.

- Ни за что, вдруг это адовы врата.

- О, боже, а тут у тебя рай?

- Тут не сахар, но я как бог. Вот помру, а там, куда бог скажет идти, туда и пойду. Сам не хочу. За это бог наказать может.

- Счастливый ты человек, Сеня, живёшь в проссаном подвале и считаешь, что может быть ещё хуже. Смотри, с арматуриной ничего не случилось, вытянул её назад такой же как была. Авось и с нами ничего не будет. Вдруг, твой Рыжий не вернулся, потому что там не врата ада, а райские кущи. Лежит сейчас, нектар попивает.

- Нет – твёрдо сказал Сеня – Я как бог!

- Ладно, раз такой богобоязненный. А я пойду. Всё равно, в жизни всё через жопу, держаться мне тут особо не за что. Посмотрю, куда эта дыра ведёт.

- Твоё дело. Если сможешь, вернись, расскажи что и как. Любопытно.

- Посмотрим.

Я пригнулся и нырнул в дыру. Никаких неприятных ощущений не возникло. Меня будто обложило плотным чёрным туманом в ушах легко и неясно загудело, на секунду возникло ощущение невесомости, туман рассеялся и я очутился в помещении, похожем на тот же подвал, только новый.

Постоянно озираясь, я выбрался из подвала и побрёл по улице. Вроде бы мой район, но всё как-то не так. Дом, где мы бухали с Сеней, был полуразрушенным, предназначенным под снос, а сейчас я вышел из новой стройки.

Разбитые ухабистые дороги превратились в гладкие широкие шоссе, ветхие трущобные фасады в уютные ухоженные домики городской окраины.

Моя однушка находилась в паре кварталов отсюда. Решил пойти, посмотреть, что изменилось.

На том месте я обнаружил небольшой уютный особнячок с витой оградой. Пока я удивлённо разглядывал его, подъехал автомобиль, и, к моему огромному изумлению, из него вышел я сам. Не такой, каким был сейчас – с обросшим отёчным лицом, в засаленных джинсах и несвежей толстовке. Такой, каким я видел себя в мечтах – бодрый подтянутый человек, в идеально сидящем костюмчике.

Я вышел из машины, открыл заднюю дверь, подал руку молодой красивой женщине, следом выпрыгнул резвый мальчишка лет семи, и вся компания прошла в дом.

- А вы не знаете, кто это такой сейчас прошёл? – спросил я у дворника, метущего улицу, глубже надвигая капюшон толстовки.

- Знаю, конечно, - ответил дворник. – Его тут все знают. Известный музыкант, скрипач, талантливый говорят.

- Точно, спасибо, я так и подумал, лицо знакомое – сказал я и отошёл.

Внезапно понял, что дворник, с которым я говорил – это Сеня. Я не сразу его узнал, потому что тут он был не избитым опухшим бомжом, а здоровым розовощёким мужичком, в чистенькой оранжевой спецовке.

Мысли смешались. В юности я читал много историй о существовании параллельных миров и возможных бесконечных вариациях нашего существования, но, разумеется, считал всё это бредом.

Неужели странная дыра в подвале – ворота в такой параллельный мир? Он находился совсем рядом, я просто сделал шаг, но насколько всё изменилось в этой версии бытия.

В своей реальности я тоже когда-то отчаянно занимался на скрипке, но однажды сильно повредил руку, грезившаяся карьера музыканта закончилась не начавшись. Всё как-то свернуло не в ту сторону, были безуспешные попытки заняться бизнесом, какие-то душные офисы, отношения с душными женщинами, нарастающее пьянство. Оказывается я просто жил в мире, где всё херово и не могло быть иначе. Где дороги разбиты, дома ветхи, люди уродливы и грустны. Оказывается, совсем рядом был выход из этого мрака. Выход в почти такую же версию бытия, где чисто, светло, и люди те же, но совсем другие.

Хотелось остаться, но тут я лишний, здесь уже есть другой я, – счастливый музыкант с женой, маленьким сыном, красивым уютным домом, уважением и завистью коллег, многочисленными поклонниками.

Но в своём мире я тоже лишний никому не нужный спивающийся мудак. Почему здесь, этот другой “Я” всегда должен быть в шоколаде, а там, я должен всё глубже вязнуть в дерьме?

- -

Катализатором дальнейших событий, очевидно, послужил алкоголь. Побудь я еще пару часов на свежем воздухе и, скорее всего, виновато поджав хвост, полез бы обратно в дыру. Но распитые в моем мире старые добрые три семерки потушили базовые инстинкты, при этом до крайности обострив эмоции. В груди защемило странное чувство – схожее я испытывал в далеком детстве, когда мама оставляла меня в саду и уходила, а я рвался за ней, в окно наблюдая весь ее путь от выхода из садика до поворота за дом. Мне вдруг стало невыносимо себя жаль. И это, решил я, оправдает любые мои дальнейшие действия.

Кнопка звонка оказалась сенсорной и при нажатии легонько завибрировала. В доме заиграла мелодия, быстрая и энергичная. Я понятия не имел, что скажу своему двойнику, когда он откроет дверь. Да и вообще, встретить гостя может и женщина и даже ребенок из автомобиля. В висках пульсировало, а сердце будто кто-то сжимал холодной рукой. Уверенности придавал лишь прут арматуры, что я изо всех сил сжимал за своей спиной.

Я уже готов был бросить все и припустить в сторону спасительного подвала, когда ручка двери повернулась, и я лицом к лицу оказался с самим собой. Двойник был в домашнем. Под приталенной футболкой явно угадывались развитые мышцы туловища и рук – неужели и у меня могли быть такие?

- Добрый день. Я могу вам помочь? – слишком вежливо произнес клон. Но внезапно в его глазах мелькнул испуг, он дернулся и отстранился.

- Можешь, не сомневайся, - неопределенно пробормотал я и огрел его арматуриной по холеной роже.

--

Странное дело, но чем ближе я подтаскивал двойника к подвалу, тем сильнее нарастал в моих ушах тяжелый низкий гул, а пространство густело и становилось все более осязаемым. И если вначале это было похоже на непроглядный туман, то помещение подвала будто бы и вовсе залили киселем. Я с трудом переставлял ноги, а каждый вдох отдавался болью в груди. Казалось, что дыра отторгает саму идею замены людей в мирах. Но я был уже слишком близко.

Гул становился все более тягучим и смутно узнаваемым. Из последних сил я впихнул двойника в дыру и портал с грохотом схлопнулся. Гул перерос в три ноты и взорвался Восходом. «Так говорил Заратустра» Штрауса.

До смерти напуганный, я лежал на полу и плакал – еще никогда в жизни мне не было так страшно. Кто-то словно залез мне в мозги и давил, подчинял своей воле. Потом в голове что-то лопнуло, и я провалился в темноту.

Очнулся на больничной койке. Пошевелился и с облегчением обнаружил, что все конечности на месте и при первом приближении даже ничего не болит. Тело переполняла энергия. Хотелось вскочить и двигаться, но я решил пока осмотреться.

Признаться, я уже отвык от такого насыщенного белого цвета. Казалось, что даже солнце бликует на этих белоснежных простынях и вафельных полотенцах. Протянув руку, чтобы дотронуться до висевшего на спинке кровати планшета, я с удивлением обнаружил, что с ладоней исчезли ссадины, а ногти аккуратно подстрижены. Неужели заморочились? Я откинул одеяло и обнаружил там чужое тело.

Хотя почему чужое? Технически это мое тело, но из параллельной вселенной.

Дверь открылась и в палату вошла медсестра.

- Доброе утро, - улыбнулась она и назвала меня по имени и отчеству. – Уже проснулись?

Я подмигнул ей в ответ.

А ведь неплохо все обернулось! По всей вероятности, мой двойник прямо сейчас страдает и мерзнет на холодном бетоне в сером мире, в компании таких же ублюдочных как и он персонажей. Да и поделом. Портал закрылся, а следовательно проблема исчезла. Я поймал себя на том, что мои мысли стали последовательными и рациональными. Прикрыл глаза, отдал мозгу команду почувствовать кончики пальцев левой руки и ощутил невесомое прикосновение струн. Рука резво сбегала на невидимом грифе. Начало Каприса №24.

Медсестра взяла в руки планшет, и я успел заметить на нем дату: 12.05.2010. Так я еще и почти 10 лет скинул?

Размышлять над этим не хотелось. Я вскочил с кровати, рассмеялся и принялся отплясывать.

--

В тот день с самого утра все пошло не так. Директор объявил, что на мартовском концерте я буду выступать перед Онищенко. Сложно представить что-то более унизительное – пацану нет и двадцати, а я уже по факту у него на разогреве.

Да и на горизонте уже маячат Тореханов и Сланов. Подросло новое поколение конкурентов – и все как один, твари, талантливые.

- Ну, ты откроешь дверь? – вывел меня из оцепенения крик жены.

Я вдруг понял, что просто завис, уставившись в стену. Кто-то уже достаточно долго настойчиво звонил в дверь. Я спустился, повернул ручку, все еще толком не сосредоточившись и, глядя сквозь гостя, на автомате произнес:

- Добрый день. Я могу вам помочь? – и тут я увидел, кто именно стоит за дверью. Грязный оборванец, со спутанными волосами, мешками под глазами и затравленным взглядом. В памяти мигом всплыли события многолетней давности. Неужели и я когда-то был таким?

Я вдруг осознал, что сейчас произойдет и дернулся, но бомж что-то пропыхтел и в следующий миг лицо взорвалось болью. Падая на пол, я подумал, что все это до крайности нелепо и не может закончиться просто так.

--

- Вставай, бля! Помер что-ли? – я мучительно приходил в себя. Меня бесцеремонно трясли за плечо и иногда хлопали по щекам.

Я открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на человеке. Это был Сеня. Попытался встать, но болью прострелило спину, заныло колено и затылок.

- Шо такое? – выдавил я.

- Ты че отъезжаешь? Мы еще не допили! – Сеня потряс перед моим лицом бутылкой дешевого портвейна.

- Все, все, встаю.

Я встал на четвереньки, а затем постепенно принял вертикальное положение. Штормило основательно.

- Вон, садись, - предложил Сеня и пальцем указал на башенку из кирпичей. – Только не наебнись. Конструкция крайне неустойчивая! – сказал он и хрипло хохотнул