Глава тридцать первая

Дневник Ани
04.11.2011

    Сейчас почти час ночи. Я только что уложила Яночку спать. Бедный ребенок! Она сегодня заходилась в истерике весь вечер после ухода Антона. Испугалась. И я тоже... Таким страшным я увидела мужа впервые. А самое ужасное, что теперь я его боюсь. Тот человек, которого я увидела сегодня с искаженным от бешенства лицом и страшными глазами -не мой муж. Не тот, за кого я выходила, не тот, кого люблю... Тем не менее, мой Тоха и этот -чужой и незнакомый, злой Антон -это ведь один и тот же человек. Господи, никогда не могла подумать, что буду бояться Тошку!

      Я думала сегодня он меня ударит... И за что? Я ведь по сути, ему сказала только правду. Разве ж его родителей можно назвать любящими? Отнюдь. Пожалуй что, любящими себя, любящими Пашку, деньги, наконец... Да все что угодно, только не старшего сына, которого, похоже, просто используют. А он, дурак, и душу продать готов. И самое обидное, что ...мнит (размыто), что есть у него теперь и жена, и ребенок... Господи, такое ощущение, что меня предали. И ради кого? Если б просто влюбился в другую, мне бы было не так больно. Но ведь ради "родителей", которым он никогда не был нужен...

     А то, что все это время  его поддерживали только мы с Ларисой Ивановной... И то, что не нужен он был никому, кроме нас, как-то сразу позабылось... Выходит, все это время я ему была дорога только как "замена мамочки"? Просто ... (размыто), кому он небезразличен, пока о нем не вспомнила родная семья. А Яночка, выходит, тоже  -издержки процесса? Нет, я так не смогу! Не смогу его снова увидеть без страха и обиды. А ведь ему, похоже, все равно. Вот уже час ночи, а  так и не вернулся. Наверняка сейчас у родителей обретается. Ну и пусть! А я - я уеду к бабушке в деревню, и поживу пока там. На первое время моих декретных хватит, а подрастет Яна — вернусь в Энск, выйду на работу, сниму комнатушку в коммуналке и будем мы с ней жить одни. И никто больше не будет нам нужен. Даже алиментов с него требовать не буду, пусть лучше лишний раз своим ненаглядным родителям поможет. Они ж бедненькие... Решено! Иду собирать вещи и завтра же с утра уезжаем с Яночкой в Заречное.

      Тоха бродил по Энску, бездумно глядя перед собой. Впервые за три года возникло безумное желание напиться, да нет, надраться просто... Так, чтобы до поросячьего визга. Ни думать, ни вспоминать... Анины слова о том, что лучше уж сиротой, чем так, как он, никак не шли из головы и жгли, словно каленым железом. И это в тот самый момент, когда все начало, вроде бы, налаживаться... Когда мать, наконец-то признала, что Тоха им тоже важен и нужен, пусть и только за тем, чтобы помочь материально. Ну отдал бы он родителям деньги. Так ведь с возвратом... И кто знает, может быть после этого они бы все-таки оттаяли?

     Но нет же! Анька устроила по этому поводу целый скандал. Странно. Ведь до этого понимала его и его нужды, как никто другой. А тут, будто подменили его жену. Тоха увидел перед собой чужую девчонку, которая элементарно приревновала его к собственной матери и пожалела денег, которые он сам же и заработал! Да еще слова-то какие жестокие нашла... "Нет, у тебя, Тошенька, родителей. Нет, и никогда не было!" Ведь знала, знала же, как ему будет больно это слышать, и все равно... Ну почему ему все и всегда достается так сложно? Если есть жена и дочь, нет родителей. Есть родители -и жену словно подменили.
    Тоха, плохо соображая, что делает, опустился на какую-то скамью и схватился за голову, которая, казалось, вот-вот лопнет. Нет, он и сам понимал, что сильно перегнул палку сегодня. Испугал ребенка, да и Аня, похоже, невесть что подумала себе. Перед глазами вдруг всплыло, как она стояла, обнимая Яночку и вжимая голову в плечи, словно думала, что ее вот-вот побьют... Тут же где-то в мозгу въедливой пиявкой зашевелилась совестливая мысль о том, что вовсе не стоило так с женой. Что надо было спокойнее...

     Но спокойнее не получилось. Своими словами Аня растравила, сама того не понимая, всю его душу. Он, ведь, и сам прекрасно осознавал, что все то, что она сегодня высказала, не просто обида или каприз. Все это, по сути, было правдой. Пусть и слишком резко прозвучавшей. Но вот зачем было ему лишний раз об этом напоминать? Ведь до того, как Тоха зашел домой, ему почти удалось убедить себя, что родители, действительно, начали осознавать, что он-тоже их сын. Причем сын, которым можно гордиться. А тут... Нет, ему непременно нужно сегодня напиться, благо отпросился вчера на работе на целый день. Так что искать его из офиса вряд ли будут...

    Тоха, наконец, огляделся и осознал, что оказался рядом с «Островом сокровищ». Он усмехнулся. Значит все-таки судьба ему сегодня напиться. Недолго думая, он зашел внутрь, подсел к барной стойке и заказал себе текилы.

     Следующие три часа Антон заливал свое горе. Однако легче не становилось. В какой-то момент Антоха ощутил, что проваливается в темноту. Очнулся он от того, что кто-то довольно сильно тряс его за плечо. Антон, с трудом открыв глаза, увидел над собой официантку, которая объявила ему, что уже 5 утра и заведение закрывается. Кое-как придя в себя, он попросил счет, расплатился и неверным шагом вышел на улицу. Морозный воздух ноябрьского утра остудил его разгоряченную голову, раскалывавшуюся от боли, и сознание немного прояснилось. Тоха растерянно потер лоб, соображая, что ему теперь делать. Идти домой в таком состоянии он не собирался. Не хватало, чтобы Аня стала испытывать к нему еще и отвращение. Да и посмотреть ей в глаза после всего случившегося он боялся. А, самое главное, никак не мог подобрать слов, чтобы объяснить свое поведение. В сбивчивый лепет о том, что он так надеялся быть нужным родителям, а она не хочет его поддержать, и потому он внезапно сорвался, звучали слабым оправданием.

    Подумав еще с минуту, он набрал номер Макса. Тот долго не отвечал, и  уже хотел было положить трубку, как наконец услышал заспанный голос друга.

-Алло, Тох, какого... у тебя там случилось? Ты чего звонишь такую рань?

-Прости, Макс, ты один? Тут такое дело... Можно я у тебя часов до десяти перекантуюсь, а? - Тохе было жутко неудобно, но по всем раскладам получалось, что остаток ночи он может провести только у Макса, либо на улице. Причем последний вариант его никак не устраивал.

-Один я, подгребай ко мне, — ответил Макс и отключился. Хорошо все-таки, что у друга была привычка не задавать лишних вопросов...

    Добираться до друга было неблизко, так что когда Тоха, наконец, позвонил ему в дверь, на часах было около шести утра. Макс, на удивление, открыл почти сразу и только присвистнул, увидев Антона в таком состоянии.
-Оо, друг! С Аней поссорился... - констатировал он, закрывая за Тохой дверь.

-Не спрашивай меня ни о чем, - сморщился тот, схватившись за голову, которая до сих пор раскалывалась. - По крайней мере, пока.

-Ладно. Только я бы на твоем месте выпил что-нибудь от похмелья, а то перегар от тебя такой, что в пору закусывать. - рассмеялся Макс. -Иди, ложись на диван, а я поищу что там у меня для таких случаев есть.

-Макс, ты-человечище! - Попытался улыбнуться Тоха, но боль, терзавшая его бедную голову только усилилась.

-Иди уже,супермен! - отмахнулся Макс и пошел на кухню, а Тоха, раздевшись и умывшись отправился в единственную комнату, рухнул на диван и почти сразу провалился в сон...

Когда Вера рассказала Алексею о том, что попросила у старшего сына денег, тот внезапно сильно рассердился.

-Зачем ты это сделала?! - шумел он. -Антон встал на ноги сам, без нашей помощи, сам построил свою жизнь, и нам в ней места уже не было. Какого черта ты влезла со своей инициативой?

-А ты бы хотел, чтобы мы все дружно оказались на улице? - возражала ему Вера на повышенных тонах, раздраженная гордыней мужа. - Ты, дорогой, всегда думал в первую очередь о себе! Твоя гордость, твои мечты, то как ты будешь выглядеть в глазах окружающих тебе всегда было важнее, чем собственная семья. Антон, тоже, кстати, наш с тобой сын...

-Сын! - кивнул Лешка. -  Но мне, сказать по правде, иногда неловко перед ним становится за то, как мы с ним обошлись... Сначала забыли о нем на годы, а как только запахло жареным, прости мне мой ужасный каламбур, поджавши хвост пришли просить денег! Не находишь, что это выглядит как желание "поматросить и бросить"?

-А что ты предлагаешь делать? Сидеть и ждать пока придут приставы и опишут наше имущество за долги? А кто виноват, что великий стратег бизнеса Алексей Горский, который, покупая офис своей мечты, не перечитал нормально договор о страховании, где возгорание по причине неисправной электропроводки в страховые случаи не входило? - взорвалась Вера.

    Конечно, она прекрасно понимала, что немалая доля правды есть в словах ее мужа, и это злило.

-Я не придал этому значения потому, что вся проводка подлежала замене в ближайшие два месяца... И хватит тыкать меня носом, будто нагадившего котенка! - Стукнул кулаком по столу Алексей. - Ладно, допустим, положение, и впрямь, отчаянное... Но ты могла хотя бы предложить ему нашу долю родительской квартиры в обмен на его деньги?

-Во-первых, наша доля принадлежит тебе, а во-вторых не забывай. Там прописан Пашенька, и эту часть мы планировали со временем разменять ему на жилье...

-Мы планировали это тогда, когда и деревья были выше, и небо синей, и бизнес мой шел в гору! - Рявкнул он. - А теперь все по-другому. Если наш старший самостоятельно встал на ноги, младший и подавно способен это сделать без твоего кудахтанья и опеки! Решено, завтра же ты звонишь Антону и предлагаешь мою долю в квартире!

 -Но...

-Никаких "но", я сказал! Эта моя доля, и я, в конце-концов, все еще могу распоряжаться ей по своему усмотрению. Все, разговор окончен. - махнул он рукой.

"Вот упрямец!",-зло подумала Вера, но перечить не осмелилась, зная, что бесполезно.

    Тоха вернулся домой в одиннадцать часов. Сам того не осознавая, он все оттягивал момент встречи с женой. На самом деле, мог вернуться и раньше, но все сидел и сидел у Макса, после того, как проснулся около девяти утра. Потягивая холодное пиво, предложенное радушным хозяином, он вкратце обрисовал ситуацию. Друг, вполне ожидаемо, заявил Тохе, что он не прав. Что родители у него, и правда, не ангелы. Что помогать, конечно, надо, но душу закладывать и отдавать все что есть... В общем, после разговора с Максом Антон почувствовал себя вконец погано, и поплелся домой с твердым намерением вымаливать прощение.

     Вымаливать, однако, оказалось не у кого. В абсолютно пустой квартире не было ни Аниных, ни Яночкиных вещей, а на холодильнике, прикрепленная магнитиком, висела записка, где Аня сухо сообщала, что они с дочерью в Заречном, что видеть они его сейчас не хотят и просят не беспокоить.

    В душе у Антона будто что-то оборвалось. Он вдруг осознал, что все это очень серьезно и надолго, если не навсегда. Ччерт! Он сполз по стене на пол и закрыл лицо руками. Все происходящее вдруг показалось сном, кошмарным по своей абсурдности.
_________________

http://proza.ru/2020/10/20/1396 - продолжение