На покосе

   Лейтенант Платонов, отслужив два года в дивизионе, демобилизовался и отбыл в город Ленинград. Его кровать в комнате общежития занял младший лейтенант Матеев Слава- очкарик, начальник финансовой службы дивизиона. Другой сосед по комнате Налеся переселился на жительство к своей невесте. На освободившееся место  определили прапорщика из батальона связи. Валентин так звали прапорщика  был замкнут, молчалив, постоянно на чем – то сосредоточен. Со службы приходил поздно и сразу ложился спать.
   В понедельник в конце июля я прибыл в свою часть на службу. Дежурный по дивизиону сказал, что необходимо срочно явиться к начальнику штаба.
 - Иванов! Что натворил? Сознайся, у кого отбил жену, или что – то еще. Вас вызывают в особый отдел дивизии - весело проговорил майор Позмогов.
   Я не спеша,  пошел в штаб дивизии. Короткий путь проходил по  старому финскому кладбищу, которое отличалось чистотой и ухоженностью. Вспоминал последние встречи, разговоры в компаниях. В своих действиях и высказываниях я не находил  ничего противоправного. Недруги могли по- своему   истолковать некоторые критический замечания. В зависимости от обстоятельств буду отрицать их существование. У дежурного офицера выяснил, где находился особый отдел.
  -Здравие желаю товарищ майор! Лейтенант Иванов прибыл в Ваше распоряжение,-  бодро приветствовал начальника отдела.
- Садитесь, - сказал майор, продолжая писать.
 - Товарищ лейтенант, вы проживаете  в   общежитие для офицеров по адресу  улица Карельская дом 6 квартира 9.
- Да, упавшим голосом  промолвил я.
- С вами проживают младший лейтенант Матеев и прапорщик Николаев.
 - Да. Фамилию прапорщика не знаю, так как он  проживает в данной квартире около двух месяцев. Имя у него Валентин.
- Что можете рассказать  о прапорщике, его жизни, привычках?
- Замкнут, редко общались.  Со службы приходил поздно. Говорил о постоянных дежурствах.
 Майор задавал еще много вопросов относительно его связей, какие книги читал, какие планы и так далее. Я ни чем не мог помочь майору, так как ничего не знал.
  В это время я сообразил, что в особый отдел меня вызвали как свидетеля.  Что совершил Валентин? В особом отделе подписал листы опроса  и ожидал машину КГБ города. Я и майор сели в закрытый УАЗ и прибыли в здание КГБ. Начальник отдела КГБ задавал мне те же вопросы, на которые, я отвечал в особом отделе дивизии. Он спросил, не говорил ли прапорщик Николаев о жизни за границей. Таких разговоров не было. Майор предложил провести осмотр комнаты, где проживал Валентин.  К нам присоединились два понятых и большой группой поехали в офицерское общежитие. Я показал понятым кровать, тумбочку, чемодан и верхнюю одежду, что весела в шкафу прапорщика Николаева. Работники КГБ внимательно осмотрели содержимое тумбочки, изъяли письма и две книги, проверили чемодан,  карманы шинели, пальто, поняли подушки, одеяло и матрац кровати, пролистали книгу, лежащую на тумбочке.  Никаких компрометирующих документов они не нашли. Я спросил начальника отдела, что  они ищут.  Он объяснил, что прапорщик Николаев около двух недель не приходил на службу, и никто не знает, где он находится.
  В заботах и волнениях пролетела еще одна неделя. Вечером в воскресенье  в комнату общежития  вошел  Валентин, похудевший, загорелый, с давно нестриженой головой. После традиционного приветствия, он улегся на кровати. Я набросился на него с расспросами, объяснил, что им интересовался особый отдел дивизии и КГБ города.
 Валя сел на кровать, убрал прядь волос закрывающих   глаза, и начал свой рассказ о работе на покосе, любви и страданиях на одном из маленьких островов Ладожского озера.
-  Девушки швейного цеха  в ресторане «Волна» отмечали свой праздник  8 Марта.  Я после дежурства пришел в ресторан позавтракать. Здесь познакомился с девушкой Зиной. Она привлекла меня своей русской  неброской красотой. Пригласил несколько раз на танец и проводил до дома. Зиночка, не скрывая, в беседе во время провожания рассказала о себе.  Она по молодости, не было двадцати,  выскочила замуж за лейтенанта. Он оказался грубым,  плохим семьянином, который не пропускал ни одной симпатичной мордашки, заглядывал под их юбки.  Лейтенант часто   пропадал, не ночевал дома, разошлись.
   Жила Зина на хуторе в километре от города в своем  деревянном доме.  Хутор в пять дворов растянулся по берегу одного из многочисленных заливов Ладожского озера.  Над водной гладью залива возвышались острова.  На одних плотной стеной стояли сосны, растущие среди гранитных нагромождений. Другие пологие  местами топкие болотистые заросли ивняком  и высокими травами.
   У дома на участке в 10соток  располагались хозяйские постройки и  огород, где сажали овощи и росли кусты смородины и крыжовника, а также две старые яблони. Зина поведала, что ее мать держала  корову. Навязывали ее на лужайках рядом с усадьбой, а сено заготавливали на островах озера. Бывший муж не помогал по хозяйству, сторонился любой работы.
  Встречи наши были редкими, да и ее мать не приветствовала их. Я с каждым разом все больше влюблялся в Зиночку, особенно мне нравился простой, открытый характер.
  Это лето выдалось солнечным, теплым с редкими, но обильными дождями – грозами. Травы выросли густыми, высокими. Зина попросила меня помочь ей накосить травы для коровы. У меня было два дня выходных и один отгул. Я деревенский с Вологодчины, сельский  труд мне знаком.  Согласился. В субботу утром уложили в лодку- плоскодонку  косы,  другой рабочий  инструмент, рыболовную снасть, рюкзак с продуктами и столовыми  принадлежностями.  Работая веслами,   приплыли на пустынный  остров,  заросший с берега ивняком, а внутри   разнотравьем. На сухом возвышенном месте поставили  двухместную палатку.  На лодке в озере за кустами поставил малую сетку, с берега забросил три  донки.  В это время на костре  в котелке Зина разогрела свиной плов, а в зеленом чайнике вскипятила воду и заварила ее травяным чаем. У костра на импровизированном столе  позавтракали, согрелись чаем. Для себя я отметил, что моя подруга быстро и вкусно готовит, бережлива и аккуратна.
    Под лучами восходящего солнца  на траве блестела обильная  роса. Помня русскую пословицу: «Коси коса пока Роса»- подправив лезвия кос,  приступили к скашиванию травы. С непривычки быстро устал, чаще точил  оселком металлическое лезвие косы. Моя подруга размеренно махала косой, оставляла после себя ровные рядки скошенной травы и гладко подстриженные лужайки. Она улыбалась, подбадривала: «Поспешай, не то подрежу пятки». Я в меру сил старался, но к обеду темп снизился, вспотел, мокрая рубашка прилипла к телу.
   -Шабаш, - скомандовала Зина, и забросив косу  на плечо, направилась к  палатке.
 День расстоялся, солнце высушило росу, но жары не было. С озера дул прохладный ветерок, водяные барашки неслись по озерной глади. Белые кучевые облака, как зимние сугробы медленно  плыли по небу. Мы  умылись озерной водой.  Потную  рубашку и кофточку развесили по кустам, для просушки.   Тишину на острове нарушали своим щебетанием  многочисленные  птахи,  да шум волн.  Пообедали всем, что привезли из дома.  Зина на покос взяла вареные яйца, от собственных кур, сметану, зернистый творог, соленое сливочное масло и  домашнего изготовления  сыр. Купила в магазине хлеб, вареную колбасу и несколько бутылок жигулевского пива. Мы  сытые,  залезли в палатку отдохнуть, набраться сил.
  - Устал милый, двигайся ко мне, - ласковым голосом пропела Зина.
   Пальцы моей руки коснулись грудей и спустились ниже. Губы отыскали щеку, затем ее губы. Она прижалась всем телом ко мне. Ее руки обвили мои плечи. Я осыпал ее тело поцелуями. Любимая вставила мой корешок в свою дырочку. Сладкая истома пронеслась по моему телу, Она тихо постанывала. С этой минуты мы жили на острове уединенно как муж и жена. После любовных утех глубокий сон навалился на нас.
   Проснулись от яркого света, который проникал в палатку через приоткрытую дверь. После обеда выкосили траву сзади  палатки, разбили рядки со скошенной травой. Обследовали остров, определяя участки с цветущей травой,   пригодные для покоса. Солнце клонилось к горизонту, похолодало. Вдвоем сели в лодку, Зина на веслах, я выбирал сеть из воды, мелочь выбрасывал за борт, крупную и среднюю в ведро. Улов оказался небольшим:  три щуренка, один судачок и окуня с  плотвой.  Сеть разложили на кустах для просушки. Зиночка принялась чистить рыбу и готовить ужин.  Я пошел проверять донки. Две вытащил без усилий, но наживка отсутствовала. Взяв в руки леску третьей донки, понял, что какая – то рыба сидела на крючке и сопротивлялась. Она стремилась то уплыть вперед, то в сторону. Мы долго мучили друг друга, но постепенно малым ходом рыба приближалась к берегу пролива, где сачком подцепил леща и положил в ведро. Пришел на горьковатый запах костра и аромат свежесваренной ухи, в которую заботливая хозяйка положила окуней, судака, лук, чеснок и разные пряности. Уха остывала, на углях на сковороде в подсолнечном масле  жарился лещ. Я предложил искупаться, Зина согласилась.   В палатке она   одела купальник. Улыбающаяся женщина, среднего роста  с крупными грудями и ножками бутылочками  стояла рядом со мной. Я бесцеремонно рассматривал подругу, открывая новые красоты и прелести.
 - Глаза проглядишь, - крикнула она, и   бегом понеслась к озеру. Я догнал ее, и поцеловал в губы. Взявшись за руки, вошли в холодную,  прозрачную воду озера. В нем дурачились как дети. Чистые телом и душой  не перегонки помчались к временному приюту, где нас ждала наваристая уха и жареный лещ.
   Пряные запахи подсохшей травы и водная гладь  озера опьянили нас. Обнявшись, упали на простынь, положенную на сухую траву в палатке. Я стремился завладеть ей полностью.  Зина играла, выскальзывала, осыпала мое тело поцелуями. Вдруг  я оказался лежащим на спине, а любимая верхом на мне и запустила мой колышек в свою ямку, упругие груди прижались ко мне, а губы с силой  захватили мои уста. Мы перевернулись,  теперь я был   наверху, а она внизу. Не честно промурлыкала Зина и попыталась сбросить меня.  Устали, от прожитого дня и любовных ласк, но в то же время  счастливые провалились в ночную тишину.
  Я не заметил, как пролетели два дня наполненные работой и любовью. Утро  понедельника порадовало лазоревым небом, безветрием и первозданной тишиной, нарушаемой стремительным полетом птиц и их пением. На низине среди ивняка сделали три прокоса. На западе, на горизонте появились темные тучи, которые быстро двигались в нашу сторону,  Ветер усилился и изменил направление. Решили  сухую траву складывать в копны. Зина гребла сено. Я вилами носил его на копны. Птички низко залета над островом. На озере  с шумом взлетали утки и пролетев с десяток метров садились на воду, создавая окружные волны.  Ветер у береговой линии образовывал белую водяную пену, волны накатывались на прибрежные гранитные валуны. Порывы ветра стремились разметать копны с сеном. С трудом переносил охапку сена и прижимал ее к копне. Слышались раскаты грома, зигзазообразные молнии  бродили по небосводу. Темные тучи периодически закрывали солнце. Вдруг ветер уменьшился, тучи поглотили солнце, стали темно как вечером.  Отдельные крупные капли упали на лицо и тело. Стена воды приближалась к сосновому лесу, растущему на другой стороне пролива. Вбежали в палатку, дождь часто забарабанил по ее брезенту.
   В моей голове пронеслась мысль, что возможно я не смогу покинуть остров, не заступлю на дежурство в батальоне связи. Прогул, первый прогул за два года службы в армии.  Дождь с переменной силой лил, не переставая до вечера. Прижавшись, друг к другу мы слушали разгул стихии.
    После ливня все низкие места острова наполнились водой. Частично скошенная  трава и сено плавали в многочисленных лужах. Не  удалось развести огонь в костре, все дрова оказались сырыми, мокрыми. В окрестностях палатки собрали сушняки, разложили его на гранитных валунах для просушки. Ужинали бутербродами, запивали холодным чаем.  Тучи комаров кружили над нашими головами.  Каждый комар   стремился  впиться в нас и унести каплю крови. Забрались внутрь палатки, где было сухо, и не тревожили комары. Мои мрачные мысли о прогуле прервала Зиночка, обняв и приласкав меня.
   Утром над озером стоял густой белый туман. В десяти  шагах не возможно было узнать человека. На отмели в проливе поставили сетку. В течение всего дня занимались сушкой сена, разбросили копны, ворошили мокрую траву.  Установившаяся пасмурная погода не способствовала быстрой просушки травы. Вечером  проверили сеть, где обнаружили много разной рыбы.  Большую часть белой рыбы,  почистив, засолили, и развесили  на кустах вялиться.
  Каждый день находилось неотложное дело, которое не позволяло мне покинуть остров, оставив молодую вдову. Накосили вдоволь сена, высушили его, перевезли на лодке через пролив и сложили сухую траву в сарае. Мне понравилась моя новая жизнь на природе уединенно на острове. Зину , мою Зиночку я еще больше полюбил не только, как красивую, темпераментную женщину, но и как умелую, работящую, заботливую, расчетливую хозяйку. За весь период жизни на острове мы ни разу не повздорили, не ругались. Я сделал ее предложение стать моей женой. Она согласилась, в скором времени сыграем скромную свадьбу.
  Валентин замолчал,  думал.
  - С армии меня естественно выгонят. Об этом не жалею. – тихо сказал прапорщик.
  Было далеко за полночь.
  Рано утром Валя ушел на службу в батальон связи. В этот день мне пришлось задержаться на службе, когда пришел в комнату общежития, то увидел чистую тумбочку и аккуратно заправленную кровать. Я понял , что Валентина уволили из армии задним числом.
   Спустя 8 лет меня направили в командировку в городок на Ладоге. Случайно встретил Николаева  Валентина. Он  возмужал, но появилась седина на висках.  Из его рассказа узнал, что проживает с любимой Зиночкой и воспитывает  двоих детей.


 Сентябрь 2020 год