V Соглядатай

23 февраля студенты историко-педагогического факультета отмечали в общежитии праздник. Командовал парадом Беркут Султанов.

Беркут учился всего лишь на втором курсе, а потому, вроде бы, и не по чину. Да и командиров среди историков хватало: чуть ли не каждый третий мнил себя генералом.  Но с таким именем и с такой фамилией в окопах не отсиживаются! Не отсиживался Беркут и в армии, вернувшись старшим сержантом.

В принципе, никто в командующие и не рвался: а вдруг все это дойдет до декана? Вот пусть гордый Беркут и отдувается за всех! Так что все по-честному, без обмана.

Студенты факультета – как уже отслужившие, так и не нюхавшие армии – построились в коридоре в две шеренги.

- Товарищи солдаты! – поставленным командирским голосом объявил Беркут. – Поздравляю вас с Днем Советской Армии и Военно-Морского флота!

В ответ грянуло троекратное «ура».

- Нале-Во! Песню Запе-Вай! – скомандовал Беркут.

И студенты, грянув «У солдата выходной», пошли маршировать по этажам.

Я удивился. Надо же – без всякой репетиции, но так дружно! Видимо, строевой шаг и бравурные марши у каждого советского человека в крови. Не вытравить!

Но Булат, в армии не служивший, отреагировал на марш студентов по-своему:

- Ох, уж эти историки! Вечно они вляпаются в какую-нибудь интересную историю!

Мы тоже не забыли о празднике: праздничный ужин готовил Ертай. Как только его подселили в нашу комнату, он проболтался, что служил поваром в офицерской столовой – и с тех пор был обречен.

Конечно, не всегда нам удавалось чувствовать себя офицерами: иногда обязанности повара в нашей комнате брал на себе Юра. В концепции приготовления пищи он кардинально расходился с Ертаем. Если Ертай, жаря картошку с салом, в конце добавлял в нее кусочки хлеба, чтобы хлеб вытянул весь жир и делал еду более вкусной, то Юра жира никогда не жалел – картошка чуть ли не плавала в нем. Было не так вкусно, но сытно: мы наедались уже чуть ли не после пятой ложки. Но ведь какая экономия продуктов!

Но в такой день столь ответственную работу поручить Юре мы не решились. Да и Ертай задумал что-то мудреное: тушеную утку, в которую зашил гречневую кашу. Лучше, конечно, утка с яблоками, но где ты зимой найдешь яблоки?

Девушки ходили по коридору и принюхивались.

Мы потихоньку начали пить, не дожидаясь утки. Но и про возбужденных запахом девушек не забыли. Тут и кастрюлю с супом запросто могли умыкнуть, а похитить чужую утку сам Бог велел! Тем более что и историки свой марш еще не закончили, а мимо кухни они не пройдут! Поэтому мы по очереди дежурили в общей кухне. Она у нас была одна на весь этаж.

Я сидел в кухне на подоконнике и курил. Иногда в дверях появлялась какая-нибудь студентка, но увидев сторожа, дальше не шла. А только спрашивала:

- Чем это здесь так вкусно пахнет?
- Уткой, - коротко отвечал я, но тему не развивал. Еще в гости напросится! А вы ведь понимаете: незваный гость – хуже татарина.

Эта пословица была у нас популярна. И когда в нашу комнату заходил третьекурсник Ильяс, Булат приветствовал его неизменной фразой:

- Кого я вижу! К нам пришел человек, который чу-у-у-ть-чуть лучше незваного гостя!

На что Ильяс очень обижался, но никогда из нашей комнаты не уходил…

Я докурил сигарету и выбросил бычок в открытую форточку. В это время на кухню зашел Ертай – и его сильно качнуло в сторону.

- Рядовой Муканов! – сказал я. – Вы пьяны! Немедленно марш в казарму!
- Я могу и уйти! Но кто за меня утку будет готовить? – возмутился Ертай.
- Был неправ, вспылил. Но теперь считаю свои слова безобразной ошибкой, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить, искупить.
- То-то же! – широко улыбнулся Ертай, польщенный. А потом объявил:
- Утка готова!

Я торжественно внес утку в комнату. Юра сидел на кровати с гитарой и пел песню Розенбаума, несколько переделав ее по своему вкусу: «В плавках шорох – и любимая застыла чутко! Ай, да утка! Только повезло опять не мне!»

- Наконец-то пришел Ертай с уткой – и после этого начался настоящий разврат!  - предсказал Булат.
- Кто о чем, а вшивый о бане! – сказал я одновременно и Юре, и Булату.
- О такой «бане» должен думать каждый советский студент! - возразил Булат. – Более того! Мимо нее не пройдет ни один здоровый человек! А ты ведь, я надеюсь, не только советский студент, но и здоровый человек?
- Бывает по-разному! Это я о слове «советский», если что. А по поводу моего здоровья можешь не волноваться!

Тема для дальнейшей дискуссии была задана, а под утку разговор идет особенно хорошо – со смаком.

Выпив и закусив, я пустился в воспоминания:

- Рядом с нашей частью жила девушка по имени Ада. Ну, не так чтобы и девушка – возможно, она бы обиделась на это слово. А может, оно бы ей сильно польстило. Но к ней по ночам ходили многие солдаты нашей роты. И не только нашей, между прочим! И не только солдаты – порой заглядывали и прапорщики. Но Ада их не очень любила. «От ваших прапорщиков, - говорила она, - никакой пользы нет! Только водку умеют пить, а дела не делают!»
- Вчера Витьку Ворошилова вела по коридору студентка, - подхватил разговор Юра. – А он вообще никакой – в умат! Упал, а она его подняла, заботливая такая. Потом вместе зашли к нему в комнату. Я ему сегодня рассказываю, а он не верит! Не помню, говорит, никакой девушки. «Так что же? – спрашиваю. – Ты ее вчера – не того?» А он мне отвечает: «Вчера я был в таком состоянии, что меня хоть самого – того!»
- Ну, я в армии не служил, Витька не видел, а притчу, так и быть, расскажу! –сказал Булат. – Девиз студентки-первокурсницы: «Никому! Никому! Никому!» Второй курс: «Никому, только ему!» Третий курс: «Никому, только ему и еще кое-кому!» Четвертый курс: «Всем! Всем! Всем!» Пятый курс: «Кому?! Кому?! Кому?!» Мотайте на ус – таковы и нравы в нашей общаге! С теорией я вас ознакомил, а практика – впереди!

Юра вдруг встал со своего места и стал расчесывать свой казацкий чуб.

- Ты куда? – удивился Ертай.
- Сегодня меня не ждите! – гордо объявил Юра и ушел.

Вернулся он через пять минут. Левая его щека горела.

- Да ты никак дверью ошибся? – съязвил я. – Забыл, где пятикурсницы живут? Ко второму курсу попал, и выяснилось, что ты – не тот?

Юра не ответил, сел на свою кровать, взял в руки гитару и стал петь: «Эй, налей-ка, милый, чтобы сняло блажь!»

- «А что это за сервис, если нету баб? Мне с утра хотелось, да нынче вот ослаб!» – подпел ему Булат.

Юра отложил гитару и объявил Булату:
- Басни у тебя, а не притчи!
- Басни у Крылова! – возразил Булат. – А к женщине подход нужен! Нахрапом ее не возьмешь, здесь тоньше надо действовать, тоньше!..
- Поучи ученого!
- А хочешь, я сейчас сюда не пятикурсницу даже приведу, а первокурсницу? – загорелся вдруг Булат.
- И кого это?
- Ну, например, Галку из триста пятой!
- Да ладно! Не заливай! Она же скромница!
- С виду – скромница! А ты ей в глаза загляни! Похоть в них так и горит! Похоть - ее не спрячешь! Уверен, что у нее уже что-то было! Спорим на бутылку коньяка?
- Согласен! – ответил Юра. – Ертай, разбей!

Ертай разбил. Но у Юры неожиданно возникли сомнения:
- Привести ты, может, и приведешь! А как ты нам докажешь? Утку только нашу съедите – и все дела! И будешь потом опять свои басни рассказывать!

Булат на секунду задумался, а потом решительно встал и открыл шкаф:
- Залезай! Будешь свидетелем!
- Я – в шкаф? – возмутился Юра. – Да ни за что!
- А впрочем, это и правильно – тебе в шкаф нельзя! – согласился Булат. – С твоим темпераментом еще выскочишь, как чертик из табакерки, в самый, так сказать, кульминационный момент! И из свидетеля станешь соучастником! А мне соучастники не нужны, это дело интимное! Место в шкафу я могу доверить только Ертаю!
- Да почему я-то? – удивился Ертай. – Я не хочу в шкаф! Там пыль!
- Во-первых, ты третьекурсник, а потому человек с опытом, - объяснил Булат. – Во-вторых, биолог. По крайней мере, теорию уже изучил. И, наконец, ты скромный человек! Будешь сидеть до последнего, чтобы никого не испугать ненароком! Залезай!

С большим трудом мы уговорили Ертая залезть в шкаф. После чего мы с Юрой покинули комнату, а Булат пошел к Галке, чтобы пригласить ее на утку. А дальше – как уж получится. В отличие от Булата, мы с Юрой не испытывали большой уверенности.

Мы с Юрой сидели на кухне и курили. Курили до одури, во рту уже стало горчить. А как еще убить время?

На кухню зашел Беркут, достал сигарету и сел рядом с нами. Он был сильно взволнован.

- Что случилось?
- Да вот Саня Иванов – дурак, весь праздник испортил! Сидели, пили, все хорошо… А потом он вспомнил, что был десантником…
- И что?
- Ну, и десантировался с третьего этажа! Показал нам, как с парашютом прыгают!
- Разбился?
- Разбиться не разбился, а ногу сломал! Завтра пойдем к нему в больницу. Он сигареты просил.
- Вы только правильные ему сигареты отнесите, - посоветовал я. – «Ту-134», например. Или «Полет».
- «Стюардесса» - тоже хорошие сигареты, - подсказал Юра.
- Ох, и влетит мне завтра от декана! – посетовал Беркут. – Стукачей здесь, как и в армии, тоже хватает! Обязательно доложат!
- Но зато ты сегодня был генералом! – успокоил я его.
- Или даже маршалом! – подхватил Юра. – А ради этого – хоть на эшафот! Или не согласен?

Беркут ничего не ответил, размышляя. Докурив сигарету, он ушел. А вскоре появился на кухне торжествующий Булат. И объявил:
- Ну, что, господа? Дело сделано, как сказал палач, отрубив голову невинной жертве! Можете возвращаться в комнату!

Мы вернулись, естественно. Выпили. Булат тут же разлил водку снова и объявил тост:
- Учитесь, первокурсники, пока я жив! Юра, с тебя коньяк!
- А доказательства где? – вспомнил Юра. – Ертай где?

Мы открыли шкаф. Ертай не двигался. Он спал.

- И как же мы теперь узнаем правду, если он уснул и ничего не видел? Кто выиграл спор? – возмутился Юра. – И неужели ему не интересно было?
- Так ведь он же биолог, - напомнил я. – Им наверняка это уже сто раз показывали! На лягушках!
- Это точно! – подтвердил Юра. - А то дети на уроке спросят, а учитель ни сном, ни духом! Но неосведомленный учитель в советской школе – это нонсенс. Этого не может быть, потому что не может быть никогда!
- Спит, как ангелочек! – сказал Булат.
- Или как Бог, - уточнил я. – Бог ведь тоже давно спит и не ведает, что творится на нашей грешной земле.
- Может быть, пора его разбудить? – спросил Юра.
- Бога-то? – усомнился я. – А надо ли? А вдруг он, проснувшись, ужаснется и начнет творить свое правосудие? Так что это еще большой вопрос, какой Бог лучше: спящий или бодрствующий?
- А за что нас судить? – удивился Булат. – Что у нас не так?
- Да у нас все не так! –ответил Юра. – Прямо как в армии: на плацу - парад, а в казарме - разврат.

И подвел итог нашей дискуссии:
- Ладно, пусть спит!
- Аминь, - сказал я.