Офицеры отдыхают

1
Пасмурным вечером после стрельб на полигоне  я  усталый, голодный пришел в комнату офицерского общежития. Раздетый по пояс,  я   ввалился в бытовую комнату, смыл двух дневную грязь с  лица, тела.   Тем временем в комнату  вошел худощавый капитан.
- Вы лейтенант Бородин Алексей Петрович. – Строгим голосом спросил он.
- Да. В чем собственно дело? – ответил я, продолжая вытираться полотенцем.
- Я капитан государственной безопасности Васильев, нам известно, что вы разрушаете семью  капитана Белкина, встречаетесь с его женой Галиной. Вы в курсе, что у них растет маленькая дочурка, вы не желаете того, чтобы у девочки не было отца. Ваше поведение в быту,  задевает  честь советского  офицера.  Прекратите немедленно ваши любовные похождения.
- Никакой  Гали я не знаю, два месяца находился в командировке на стрельбах. Служу в городе Сортавала  в артиллерийском  дивизионе полгода, не успел  обзавестись любовницей.
 Что-то   новенькое, органы  безопасности разбирают семейные дела, Каким ветром попал в эту неприятную историю,  как мне объяснить назойливому капитану свою правоту,-  подумал я.
 Васильев подошел ближе, кулаки его сжались, повысил голос.
- Если впредь будете встречаться и приводить  Галину к себе в комнату, сотрем Вас в порошок.
- Отстаньте,  не знаю,  и не видел  вашей Гали, Вас  обманули, пустили по ложному следу.
 В мойку вошли два офицера с соседней комнаты.  Капитан, погрозив мне кулаком, быстро ушел. День был основательно испорчен.
 Одновременно позавтракал и  пообедал в столовой на втором этаже.  С аппетитом скушал сборную солянку  и рубленый бифштекс с    гарниром  из картофеля, а также выпил  100 грамм свежей сметаны. Озабоченным встречей с незнакомым капитаном, я  вернулся в комнату общежития, раздумывая, понял, что повстречал мужа Галины. Ревность, любовь, отчаяние  или какие  – то другие чувства заставили взрослого мужчину пойти к молодому офицеру,  угрожая требовать от него прекращения свиданий с  женой.
В дальнейшем узнал, что Галя встречалась с высоким, крепким лейтенантом из  нашей части.  Наши кровати стояли напротив друг друга.   В комнате, я ее не видел, в наших  компаниях она не присутствовала.
Стояла поздняя, сырая осень, на душе было одиноко, неуютно и тоскливо. Лежал на скрипучей кровати  и читал стихи Баратынского. В дверь легонько постучали.
- Войдите, промолвил я
У двери стояла молодая стройная женщина.
-Вы, не подскажите, где сейчас Виктор, и когда он придет?—
- Он задерживается, когда будет,  не знаю.
-  Пожалуй, я подожду его у Вас.
Я помог ей снять серое осеннее пальто и повесил его в шкафу. Галя, так звали новую знакомую, присела на Витину кровать. Она просто понравилась мне с первого взгляда, и чем больше  я смотрел,  тем привлекательнее она становилась. Черты белого  лица были изумительно тонки и правильны. Передо мной сидела  русоволосая девушка, с большими голубыми глазами,  с тонкими ресницами и такими же бровями. Ее глаза глядели прямо, и смело, иногда слегка щурились, тогда взор ее становился, глубок и нежен, полон любви. Вся свежая, великолепная, благоухающая – имела  алые, сочные  губы бантиком.  Под светло – голубой кофточкой вырисовывались роскошные груди. Тонкая талия и точеные ножки дополняли ее облик.
Я предложил ей испить чая, быстро вскипятил воду и поставил на стол две чашки, печенье, конфеты и пакетики черного чая, все, чем был богат в данное время. Чувствовал в этой ситуации  некоторое смущение,  мы находились вдвоем, сидели глаза в глаза, пили чай, и обменивались взглядами, вели светскую беседу.  Близилась полночь. Виктора не было. Галя  никуда не спешила, удобнее устроилась на кровати.  Я же чтобы ее развлечь, стал читать стихи, любовную лирику. Читал скверно, часто запинался. Она безучастно смотрела внутрь себя, иногда легкая улыбка оживляла прекрасное личико.
Малая стрелка часов перевалила за цифру двенадцать. Галя  сняла зимние сапоги  и прилегла на кровати. Я так же устроился на своей кровати. Во мне боролись  многие чувства, утешить, обняв и приласкав, наговорив кучу комплиментов, тем самым, поступив скверно, подло по отношению к другу Виктору,  наставить рога сухопарому мужу капитану.  Не от счастливой любви она лежит на кровати Вити?  Мы оба устали отдыхать вдвоем. Я погасил свет и пожелал: «Спокойной ночи!»
- Спокойной ночи, хороших сновидений, - пожелала Галя.
 Я уловил краем уха, как она, не раздеваясь, натянула на себя одеяло и в скором времени, услышал мерное дыхание  спящей женщины. Долгое время глубокий сон не приходил  ко мне, ворочался, пытался считать до ста, засыпал  на  минутку, просыпался. Только под утро  налетел сон, снилось летнее утро, на сенокосе, точу косу, порезал палец, больно. Моментально сна как не бывало, осталась разбитость  в теле. Соседка проснулась и лежала  с открытыми глазами.
- Доброе утро, отвернитесь, пожалуйста, я приведу себя в порядок, - промолвила она.
- Доброе утро, как спалось?- спросил  я и отвернулся, надевая рубашку.
Галя поправила на голове прическу, надела модные сапоги.  Посвежевшая еще, более прекрасная, она  стояла рядом со мной. Подал пальто и помог его одеть. Наши взгляды встретились, в них была бездна тоски, я легонько прижал ее к себе.  Она поцеловала меня в щеку, поблагодарила за вечер, смахнула слезинки, набежавшие на бледные щеки, и быстро ушла, сказав: «Провожать не надо».
2
 В городок на Ладоге пришли белые летние  ночи и теплынь. Два  Виктора  Лесников и Платонов,  а также я, надев модные с острым носом туфли и белые рубашки с короткими рукавами, навострили свои лыжи в ресторан «Волна», что с довоенных времен располагался  у берега пролива.  Вежливый швейцар и оглушительно громкая джазовая музыка встретили нас.  Свободного столика не было. Меня и Витю Лесникова пристроили за столиком, где сидели Сильвия,  и Вовочка, он же Милочка. Платонов  уселся четвертым к трем девицам.
 На нашем  столе уже  стояли маленькие тарелки с овощными салатами, пузатый графинчик с водкой и большая не начатая  бутылка грузинского вина. Мы заказали пол литра водки, бутылочку марочного вина,  мясные салаты и жареное свиное мясо со сложным гарниром. Чтобы мы не скучали, ожидая выпивку и закуску, Вовочка плеснул в наши рюмки по 25 грамм водки.  Выпили за встречу, и удачу. Легкий румянец окрасил щеки нашей соседки. Тем временем нам принесли водку, салаты и хлеб.  Витя налил всем присутствующим за столом по полной рюмке водки. Со звоном совместили  бокалы, выпили, кто, сколько желал,  закусывая, набросились на салаты. Музыка играла, водка разгорячила сердца, притупила разум.
 Лейтенанты пустились в пляс, пригласив соседок. Вовочка  отплясывал  в другом круге, лихо, поднимая ноги, на которых красовались женские  туфли  по последней моде. Легкие светлые платья девушек танцевали вместе с ними, обнажая   стройные икры. Музыка играла веселую или грустную мелодию, а ноги, ножки озвучивали притопыванием, шарканьем по полу чаще всего другую мелодию, противоположную. В подвижном танце  приходили в ритмичное движение ноги, а  также руки, голова,  бедра  и талия одновременно с тазом. В целом выпившие люди  создавали «броуновское движение». Разгоряченные водкой и танцами молодые люди выбегали  на крыльцо ресторана  освежиться, отдохнуть и впустить в себя дозу никотина, выкурив сигарету.
Принесли второе блюдо, наполнили рюмки. Содержимое их отправили в рот, вновь живительная влага, раздражая на пути все живые клетки, обжигая их, пролилась внутрь тела. Быстро, работая ножом и вилкой, отрезали кусочки свиного мяса, закусывали горькую водку. Разлили остатки водки, девушки отказались ее пить. Им предложили вина, что они с удовольствием сделали
 Пьяненький капитан    объявил: «Приглашают девушки!»  Легкая музыка наполнила зал. Меня пригласила Сильвия -  блондинка  с длинными волосами. В зале уже танцевало несколько пар. Моя правая рука легла  на  талию партнерши и приблизила женское тело.  Я четко уловил ее дыхание и сердечный ритм, а также через платье и  рубашку ощущал упругие соски полных грудей. Она доверительно положила мне на плечо прелестную головку.  Весело обменивались любезностями между собой, мелодия закончилась. Я  поблагодарил свою спутницу и проводил  ее до столика.
Вечер опустился на город, тихо, тихо. Воздух замер, не движим. На краю неба еще вырисовывалась светлая полоса там, где зашло солнце. Веселая звезда – зарница светила и мигала влюбленным из темнеющей синевы небосклона. Это поздний летний вечер. Небо натягивало над городом завесу, под покровом которой начинали менять свои очертания дома, деревья, кусты и машины линии сглаживались, таяли. Вдали, нарастая, послышался звук,  приближающей машины, затем он пропал.  Тепло, благодать.  Я, провожая Сильвию  до дома, ждал на остановке прихода последнего автобуса.
Усталые, пьяные  бредем по разбитой машинами, проселочной дороге поселка, застроенного в основном деревянными домами, встречались двухэтажные тоже деревянные дома. Свернули в узкий переулок, в конце которого уперлись в забор из штакетника. Открыли калитку, тихо на цыпочках вошли в дом. Здесь в темном коридоре обнялись и поцеловались.
- Милый!  Ночь на дворе, Оставайся у нас спать. Я постелю тебе на чердаке, Ни кто не потревожит тебя, - тихим, ласковым голосом промолвила Сильвия.
Я промолчал, деваться не куда.
- Молчание знак согласия, - радостно прощебетала она.
Я заключил ее в объятья. Мои  губы стали целовать  шею, щеки, отыскали ее губы, которые поймали мои и звонко поцеловали. Мои  руки опускались вниз от талии и прижимали девичье  молодое тело к себе.
- Медведь! Раздавишь, нетерпеливый кавалер, - произнесла девушка и с силой отпихнула меня.
Я вышел во двор, глубокие сумерки опустились на поселок. Изредка вдалеке  лаяла собака, толи на запоздалого путника или на лунный серп, который то закрывался темной тучей, то вновь  светил бледным светом.
   - Постель готова, поднимайся по лестнице, - сказала Сильвия во  фронтонное окно  дома.
За солнечный день пространство над потолком изрядно нагрелось. Духота  соседствовала  с запахами старых березовых веников, подвешенных  к поперечной перекладине стропил.  Девушка  своими мягкими пальчиками быстро расстегнула пуговицы рубашки, я ремень и молнию брюк. Моментально полетели в разные стороны мои  рубашка, майка и брюки. Мы в поцелуе  упали на ложе богов на широкий матрас. Проказница своей ножкой сдернула трусы, я же расстегнув пару кнопок, снял короткий, легкий халатик, обнажились все женские прелести.
 Она прижималась и награждала меня поцелуями. Я пытался пронзить ее своим естественным кинжалом. Она перехватила инициативу, взяла в свою руку кинжал, сильно сжала и вставила в свои ножны, победно вскрикнув. Два молодых, здоровых, сильных тела занимались любовью,  пока были силы, перепачкав при этом  простынь. У нас оказался одинаковым темперамент.  Сильвия уснула на моей руке, я же долго не мог заснуть.  Легонько, чтобы не разбудить подругу освободил руку, повернулся на другой бок и задремал.
 Разбудил по утру солнечный лучик, проникший к нам через щель во фронтоне. Натянул на себя трусы и майку, и вышел во двор в туалет. Утро обожгло меня холодом и сыростью, словно крапивой, обильная роса травы замочила ноги. Поднялся на чердак и прижался к горячему женскому телу. Оно повернулось, сладко потянулось. Пальцы ее руки быстро пересчитали мои  спинные позвонки сверху вниз потом наоборот, возбудив сладострастное  желание обладать этим внеземным  телом. 
- Я люблю тебя,- шептали ее уста.
- Прекрасная, божественная!  Отныне ты моя, - твердил я, в порыве страсти.
В полдень мы разошлись.  Я  поехал в город, готовился к наряду в гарнизонный караул.
Неделя пролетела быстро. С нетерпением ждал встречи  с Сильвией. Она произошла вечером в субботу в сквере на скамейке у памятника рунопевцу. Дневная жара прошла, с озера тянуло прохладой. Взявшись за руки, медленно шли  в сторону городского парка, разговаривали. Она рассказала о себе, что два года назад  их семью постигло огромное горе, от рака после продолжительной болезни умерла мама. В начале папа один воспитывал ее и брата, которому было 15 лет. В настоящее время отец  проживал с другой женщиной, но помогал детям. Братик Вадим рос баловнем, плохо учился, но помогал сестре по хозяйству. Сильвия работала секретарем городского суда. В
 течение дня приходилось много печатать на пишущей машинке. Я в свою очередь  говорил о родителях и братьях, а также об учебе в Горном институте.
  Городские постройки остались позади, песчаная дорога привела нас  в парк, где старые, стройные сосны  чередовались с лиственными деревьями: березой, осиной и разлапистой ивой. Между ними лежали гранитные валуны разной формы и размеров. Многие из них были покрыты темными мхами. Густой подлесок состоял из кустов ракиты, бузины,  зарослей черемухи, вербы и рябины. От дороги влево и вправо отходили песчаные тропинки, которые зачастую пересекались корнями соседних деревьев. Чем дальше в парк, тем уже становилась тропка. По ней поднялись в гору, заросшую вековыми соснами. Здесь на горе жители города  создали смотровую площадку. С этого места открывались изумительные виды на город и окрестности. Среди зеленого наряда и одноэтажных построек города просматривались белые здания, построенные  в стиле «модерн» во времена буржуазной  Финляндии. В противоположную сторону простиралось  зеленое море сосновой тайги.  Рядом на  лысом склоне горы существовал  тридцатиметровый лыжный трамплин, где, по словам Сильвии,  тренировались многие прославленные  лыжники Карелии  и России. Небесное светило  клонилось к закату, последние лучи освещали площадку, преображая  ее. Порыв западного ветра охладил наши тела, надул рубашку, потрепал подол платья. Сильвия сорвалась с места  и побежала под  гору, крикнув: « Догоняй, меня!»  Светлое платье замелькало  среди деревьев. Тогда мне казалось, что я обрел любовь, душевное счастье.
   Стояла прекрасная летняя погода, молодые люди группами расположились  на лужайках бульвара. Они отдыхали, загорали, периодически  купались в прохладных водах пролива  Ладожского озера. Мы расположились под плакучей ивой и любовались, как моторные лодки  выплывали с лодочной станции,   создавая ребристые  двусторонние волны,  которые устремлялись на просторы озера.  К нам подошли лейтенант  и стройная блондинка  и пригласили на свадьбу,  которую  будут  отмечать  в субботу в кафе.  Жених молодой стройный лейтенант с мотострелкового  полка, невеста местная  девушка, красавица ниже среднего роста.
   Вдвоем после службы посетили многие  магазины в поиске подарков молодоженам.  Выбор остановили на комплекте постельных принадлежностей и чайном наборе, посчитали, что данные предметы им пригодятся. Выпивая, вдвоем   чай по вечерам, может быть, будут вспоминать нас.
   Громкая, современная, западная  музыка указывала на место свадебного торжества.   Свадебный зал был украшен разноцветными шарами, красочными  поздравлениями и вазами с букетами цветов. В центре стояли смущенные  молодожены и принимали поздравления и подарки. Мы также от всей души поздравили жениха и невесту с их совместным праздником, с днем свадьбы и пожелали   вместе прожить долгую, счастливую  жизнь,  родить и воспитать детей. Передали им  подарки, которые перекочевали на стол, установленный справа от входной двери.
  Столы были расставлены буквой Г вдоль светлой стороны зала. «Свадьба пела и плясала». Гости произносили поздравительные  тосты. Слышался звон сдвинутых бокалов, затем  шум множества вилок, цепляющих закуски. Молодые люди первоначально с жадностью поглощали деликатесы, поставленные на столы. 
   Периодически  тамада  кричал: «Горько!  Горько! Горько!».
 Жених и невеста вставали  со стульев, обнявшись,  целовались. Толпа громко считала:  «Один, два, … девять, десять. Сладко!»
  Затем  он объявил:  «Танцуют молодые».
 На круг вышли жених и невеста, легко закружились в свадебном вальсе. К ним присоединились гости. Вальс сменился быстрыми танцами. Новобрачные  уселись на свои почетные места, тихо разговаривали  между собой. Захмелевшие  гости  вышли в центр зала и пустились в пляс.
   Мы, взявшись за руки,  присоединились к танцующим гостям. Она кружила меня,  ее глаза  излучали любовную страсть, а плавные движения разогретого девичьего тела возбуждали во мне   желание обладать  им.  Не договариваясь, быстро покинули кафе и  оказались в моей комнате. Закрыв на щеколду входную дверь, сбросив всю одежду, завалились на кровать. Бешеный темп сексуальных ласк утомил нас. Отвалились, друг от друга  некоторое время  лежали молча, медленно оделись и вернулись за свадебный стол. Весь вечер мы были  неразлучны.
 На следующий день погода резко переменилась, подул северный  холодный ветер, небо сплошным ковром  затянули тяжелые темные тучи. Прохожие защищались от дождя разноцветными зонтиками и старались быстрее очутиться в тепле своей квартиры. Я встретил Сильвию на тротуаре Карельского моста с зонтиком в руке, всю сосредоточенную с твердым взглядом. Взяв ее под руку, скорым шагом направились в ресторан, о чем было договоренность заранее.  Молоденькая официантка в белой кофточке  принесла бутылочку сухого вина и пирожные на десерт.    За столиком наши стулья рядышком.  Сильвия повернулась ко мне,   улыбаясь, промолвила: «Выходи за меня  замуж».  Замолчала, взглядом пыталась оценить  мою реакцию на данное предложение.
- Я буду хорошей женой. Я сделаю тебя генералом.
 В моей голове проносились противоречивые  мысли.  По большому счету я не знал ее.  Одинаковый сексуальный темперамент, это не вся жизнь.
  Нахмурив брови, с расстановкой я произнес:  «В этом деле нельзя торопиться,  мы мало знаем друг о друге.  Я осмыслю твое предложение».
   Она сникла, взгляд угас.  Расстались холодно.
   Неделя прошла в тяжелых раздумьях. Порой  мне казалось,  что я встретил свою любовь, но не могу ее принять. Глупо и может быть подло, стал мимоходом, как бы невзначай, узнавать у подруг Сильвии ее прошлую жизнь, привычки, привязанности, круг знакомых и друзей. Все говорило о том, что нельзя спешить со свадьбой. В народе говорят: «Мы предполагаем, а черт располагает». После тяжелого субботнего рабочего дня  зашел в ресторан «Волна». В переднем ряду за столиком  с парнем в гражданском костюме  сидела веселая блондинка.  В ней я признал бывшую любовь Сильвию, а рядом располагался старший лейтенант с батальона связи Володя балагур и женский угодник. Украдкой  наблюдал за их поведением.  Он обнял и поцеловал ее. Она,  смеясь, прижалась к нему. Выпили на бродер шафт. Это когда вино девушка пьешь из рук парня, а он опустошает бокал, протянутый женской ручкой. Все действия закончились троекратным поцелуем.  Слегка покачиваясь, они покинули ресторан.  Я следом за ними шел по противоположной стороне широкого моста, видел, как они зашли в офицерское общежитие. В начале загорелся  электрический свет в комнате лейтенанта, в окне мелькали тени. Огонек надежды погас, женские ножки  не спустились по лестнице на набережную.  Голова стала тяжелой, злость и досада сдавили меня. Медленно ушел в ночную темноту.

                3
   Виктора Лесникова пригласила  на вечеринку по случаю праздника  7 Ноября его знакомая подруга  Галина, проживающая в поселке за протокой.  Витя уговорил меня  составить ему компанию в данном мероприятии. Заранее купили спиртное и закуску. В ноябре быстро темнело, особенно в ненастную погоду, когда постоянно моросил дождь. На дороге лужи. Старались  их обойти, но не всегда получалось. Уличные редкие фонари не светили. Сквозь оконные стекла  деревянных домов поселка проходили лучики света, которые облегчали нам путь. Показалась вода озера. У его берега был причален паром, на нем  стояли, прикрывшись зонтиками,  пассажиры. Паром был старым, состоящим из металлической платформы с деревянным настилом и жестяной будкой для паромщика. Он передвигался вдоль каната, прочного металлического троса натянутого через протоку озера. Двигателем на тросовом пароме являлась мужская сила – паромщик. Судно не разворачивалось  и могло двигаться совершенно свободно как, вперед  так и назад.  Мы встали у металлических перил и смотрели, как сноровисто работал паромщик. По очереди попробовали сами перемещать паром, но ход его замедлился. Паром причалил  к пологому скользкому  берегу. По тропинке добрались  до деревянного просторного дома.  Дверь открыла хозяйка  дома Галя и сразу предложила сходить в баню, согреться.
   Деревянная баня стояла в конце пустынного огорода.  В предбаннике, освещенном маломощной электрической лампочкой, вдоль стены стояла обычная скамейка,   на крючках закрепленных на бревнах располагалась  женская одежда, в дальнем углу у потолка висели березовые веники. В помещении смешались запахи женских духов, сухих березовых веток и банного пара. Моим первым желанием было развернуться и покинуть баню, но пересилило любопытство. В предбанник вошла Галя, сбросив куртку, стала снимать платье.
    - Мальчики, быстрее в парную. Вас ждут красавицы, - сказала она, снимая бюстгальтер.
   Баня имела два отделения: парилку и  мойку, которые были разделены перегородкой, изготовленной из доски типа  вагонка.  Около двух  стен мойки стояли скамейки, где размещались металлические эмалированные тазы. У входной двери располагалась двухведерная деревянная  кадушка с холодной водой, закрывающаяся  металлической крышкой. В кирпичную печь бани были вмонтированы  сварная емкость для горячей воды  и толстостенная бочка. Внутри ей лежали гранитные камни, а сверху крепилась выходная труба с шибером. Дверка бочки находилась на стороне парилки, так что клубы горячего  пара вылетали в парную.
  На скамейке у окошка сидели Сильвия и Лолита и мыли  шампунем,  горячей водой  волосы, спадающие на плечи. Виктор и Татьяна зашли в парилку. Оттуда  доносился шум работы березовых веников и их редкие голоса. Прошло минут 10, они красные и потные выскочили в предбанник отдохнуть, освежиться и выпить кружечку пивка.
   В парилку,  не сговариваясь, зашли я  и Сильвия, которая сразу залезла животом  на полог.  Слева от двери парной  на скамеечке стоял таз  с горячей водой, в котором  размокали два  березовых веника. Скамейка служила ступенькой, помогающей залезть  на широкий полог, выполненный из толстых досок, закрепленных на противоположных стенах на уровне груди взрослого мужчины. Набрав в ковшик горячей воды, выплесну ее на раскаленные камни. Они зашипели  и выдали порцию обжигающего пара, заполнившего верхнюю часть парной.
  Веничком в начале легонько прошелся по спине Сильвии от шеи до ступней ног, также в обратном направлении. Веник заработал в ускоренном темпе, подопечная  перевернулась на спину, сняла трусики. Перед моим взором покоилась сказочная нимфа. Светлые пряди волос частично прикрывали полные груди с розовыми сосками. Животик с пупковой ямочкой по середине еще не оброс жирком. Далее умеренно  полные икры, переходящие в точеные ножки, которые медленно сгибались и перемещались,  при этом все грациозное тело плавно извивалось, как змея, ползущая по зеленой траве.
        Меня закачало, появилось желание обнять и приласкать  божественное тело, но именно оно заставило меня много переживать и страдать.  Естество поднялось у меня, но не так, чтобы вновь  окунуться головой  в  омут  сексуальной любви. Правая рука легонько работала веником, плавно массировала груди, животик, икры с греховным  местом, ножки -  столбики.
  - Обними меня, - грудным голосом пропела Сильвия.
   Положил веник в таз  и вышел в предбанник.  Она,   укрывшись   простынею, красная, как вареный рак, выбежала в предбанник. Обменялись колкостями,  вошли вместе  в мойку.
  - Кавалер пойдем в парную, желаю париться, - с улыбкой промолвила Лолита и потащила за руку меня.
   Слегка полноватая женщина  не первой свежести, среднего роста,  за двадцать пять лет лежала на досках и подставила спину под парной веник. Все повторилось вновь как в первый раз, только Лолита много говорила, описывала в лучшем свете Сильвию, хвалила ее как хозяйку. Сватала. Сватала. За хорошо выполненную работу наградила меня  поцелуем, и прижала  мою голову, к своей огромной  груди, при этом постоянно спрашивала Таню: «Мой жених не пришел?» После двух заходов в парилку красные, захмелевшие от выпитого пива, все   шумно ввалились  в дом,  где стоял  стол с выпивкой и закусками.
   Вечеринка постепенно перешла в обыкновенную пьянку. Курители периодически выходили на улицу, чтобы одурманить себя табачным дымом. За столом оставались хозяйка дома и я,  вели беседу.  Таню  интересовало, с кем встречался Виктор, какие у него планы на будущее.  Я объяснил, что в его личное  дело не вмешиваюсь, а в будущем он  намерен демобилизоваться и переехать на жительство в город Киев, где у них частный дом.  Чаще всего свободное время мы  проводим в разных компаниях. Последние недели редко  в  нашу комнату на  огонек приходили девушки.
   Проснулся  потому,  что  по полу тихо  прошла женщина, половицы скрипели. Рядом со мной спала Лолита. С трудом вспоминал прошедший вечер и ночь.
  Под столом стояли пустые водочные бутылки, и бутылка от   самогона с резким сивушным запахом.  Припомнил что, в завершении пили мутную светло – желтую брагу, от которой я отказался. Жених Лолиты не пришел на вечеринку, поэтому она была  расстроена. Произносили тосты, рассказывали смешные истории, байки подшучивали между собой, пели и плясали.  Пьяные за полночь  завалились спать.
   Сильвия  выбрала лежанку печи, которая отдавала последнее тепло. Я,  пошатываясь  и держась за встречные предметы, приблизился  к ней. Она обвинила меня в  неверности  и других грехах, я обозвал ее проституткой. Разругались целиком и полностью,  прилег на матрасе, положенном на полу в уголке комнаты, задремал.
   Во сне или наяву чья – то рука залезла в трусы  и баловалась с мужским отростком. Проснулся, рядом дышала перегаром Лолита. Глаза встретились. Ее блестели озорством. Одной рукой я задрал подол ее  ночнушки. Она ногами стащила мои трусы. Я осыпал  поцелуями   все участки  тела ночной проказницы: губы, щеки, ямочки щек, шейку, плечи, груди, соски грудей. Она, вставив член во влагалище, издала  победный звук.  Любовные ласки продолжались долго и  обессилили  нас. 
   Распрощавшись с хозяйкой, вышел во двор.  На востоке обозначилось  осветление небосклона, с запада двигалась черная туча.  Легкий мороз высушил грязь, покрыл тонким льдом лужи. Льдинки хрустели под ногами, Паромщик  перевез на другую сторону пролива.  У земли захороводили крупные снежные хлопья, закрывая все земное безобразие.
                Август 2020год.