Иллюзия присутствия

     На эти прекрасные концерты Лиза ходила третий год. Они назывались «Старый Новый год с Денисом Мацуевым», поэтому в их женской компании и стали называться традиционными. В этом году билеты купили поздно и поэтому разрозненно расселись на балконе в разных местах. Огромный зал Crocus City Hall вмещал до семи тысяч человек. Народ, как муравьи, в суете раздевался и хаотично рассредоточивался кто в буфет, кто в туалет, кто так прогуливался в фойе. Программки все раскуплены и что будет звучать в   первом отделении неизвестно. Когда в первой части концерта забушевали нечеловеческие страсти, Лиза никак не могла угадать, чья музыка звучит. Вторая часть, более лирическая, исправила её тяжёлое настроение, и нестерпимо захотелось узнать, что же звучало до антракта. Соседка слева, молодая ярко одетая дама ответила, что она понятия не имеет что звучало и ей абсолютно всё равно что, так как она приходит на Мацуева, и остальное не важно. Слава богу, я такая не одна, подумала Лиза, и в антракте вышла в фойе. Группа очень высоких женщин, как потом оказалось, баскетболисток беседовали и держали в руках яркий картон достаточно большого формата с портретом пианиста. Лиза поинтересовалась программой, и выяснилось, что звучал Иоганнес Брамс – первый концерт для фортепиано с оркестром, а во втором отделении ожидался Концерт Рахманинова.
     Около сверкающей металлической колонны она увидела Женю. Не стоило сомневаться. Это была она. Такая же тоненькая, с короткой стрижкой, худое лицо в ареале курчавых чёрных волос, бледные губы, весёлый звенящий голос. Прошло лет двадцать, а она всё такая же молодая и весёлая. Лизу бросило в жар, исчез всякий интерес к происходящему, захотелось домой, забраться под одеяло, сладко заплакать и плакать долго-долго, пока не станет легче. Прозвенел звонок, толпа всколыхнулась и медленно поползла в зал. Место слева осталось пустым, видимо любительница Мацуева не выдержала Брамса, а может перебралась в партер. Бурно текущая музыка Рахманинова не поглотила Лизу. Эта давнишняя поездка в Таиланд так легко переменившая налаженную жизнь, стояла в голове и мысли, раскрашенные в голубую воду пляжей и яркую зелень пальм и плетистых растений, как художественный фильм крутились разматывая эти дни жизни. Лиза не поехала на экскурсию на остров Ко Лан — один из островов в Сиамском заливе на восточном побережье Таиланда. Съеденная на улице жаренная рыба, очень вкусная, но видимо приготовленная не чисто, выключила беднягу из туристической поездки на «Коралловый остров». Костя поехал один, а Лиза осталась в отеле в обнимку с унитазом. Вернулся весёлый в шумной компании и взахлёб рассказывал о потрясающей рыбалке, белом песке и нежно голубом цвете моря. Каким безмятежным был воздух, морская вода, шум пляжной толпы, весь этот отдых в далёкой стране, куда их занесло совершенно случайно, без всяких заранее заготовленных планов и страстных желаний там побывать. Просто позвонил друг Кости, сообщил о горящей путёвке за смешные деньги и они рванули почти налегке. Когда Лиза увидела картинку на мониторе Костиного компа, она не придала этому никакого значения.
     Нежно голубая вода Сиамского залива, маленькая пальма справа, а на берегу вдалеке, маленький тоненький силуэт девушки в белом купальнике с кудрявыми чёрными волосами, развевающимися от ветра. Потом Костя полюбил фотографировать и пошёл на курсы. Портреты кудрявой заполнили его папки, и даже один из них на каком-то конкурсе занял призовое второе место. Летом новые знакомые  Кости приезжали на дачу, на шашлыки и там Лиза познакомилась с Женей. «Шашлыки» как-то странно себя вели, не было той весёлой атмосферы жарки мяса на природе, как-то всё скомкано и тревожно. Лиза чувствовала себя не в своей тарелке и лихорадочное веселье её мужа было непонятно и от того печально. Женина вежливость, её тонкая фигура и прыгающие от движения пружинки чёрных волос, раздражали Лизу. Конечно, она самой последней узнала об их романе. Через год развод тихо поставил точку в её жизни. Окружающий мир стал деревянным, серым, не нужным. Такой же она чувствовала и себя – деревянной, серой и никому не нужной. Несмотря на происходящее, Лиза общалась со свекровью, теперь уже с бывшей, но их близость была от души, они всегда очень тонко понимали друг друга. Интонации Елены Михайловны теперь были какими-то виноватыми и жалостливыми. Это невыносимо действовало на нервы. Лиза перестала ей звонить, но Елена Михайловна всё равно брала инициативу в свои руки и они общались, но всё реже и реже. Однажды перед Новым годом Лиза позвонила поздравить и услышала плач ребёнка. –  У нас родился Ромочка! –  прошептала Елена Михайловна. С тех пор они не общались.
Музыка Рахманинова бушевала, но Лиза ничего не слышала. Умом она понимала, что сидит в зале на концерте, это была иллюзия присутствия. Легко заполнить пустоту, но если там, куда планировали влить звук шедевра, роятся страсти, мысли испепеляют тебя изнутри и ничто не врачует зияющую рану души, и пока почему-то ничем нельзя заглушить поток этих импульсов мозга и даже Рахманинов с Мацуевым не помогают.
 
     Спустя три года, почти перед первым апреля, позвонила Елена Михайловна и погасшим убитым голосом сказала, что Костя с семьёй попал в автомобильную катастрофу и погиб. Рома тоже погиб, а Женя в больнице с переломом ноги, скоро выпишут.
     Последние аккорды концерта завершились абсолютной тишиной зала. Через мгновение шквал аплодисментов вернул Лизу в реальность. Как будто из глубокого кошмарного сна она с недоумением оглядела людей вокруг себя, не останавливаясь и не задерживаясь на музыку, звучавшую на бис, она медленно вышла из зала в пустое фойе. Перед глазами в проёме двери стояла Женя, которая спустя год позвонила в её дверь и бледными губами прошептала: «Простите меня, бог меня уже наказал. Это я во всём виновата!». Лиза закрыла дверь. Закрыть дверь – не значит выбросить из памяти и из души. Как перечеркнуть, забыть, перестать думать? Чтобы всё это сделать, нужно быть очень сильной. Аккорды, извлекаемые рукой виртуоза, звучали среди металлических колонн. Окружающий мир совсем не походил на тот, в котором эта музыка писалась. Что-то не совпадало сейчас во времени Лизы. На улице лёгкий мороз и слабый ветер.
     –  Лиза, ты где? Идем праздновать Старый Новый год? – телефонный звонок остановил растерянную женщину. С крыши упала сосулька и разбилась у ног как хрустальная ваза советских времён.
     – Идём, я жду вас на улице, – она обернулась на толпу, растекающуюся по площади, и с удивлением почувствовала, что интуитивно, зная, что на концерте была Женя, искала глазами погибшего Костю.