Три Ада

                Перед изложением
Некоторые авторы считают, и не без основания, что в процессе написания есть две крайности:


«Автор полагает, что читатель по уровню знаний и восприятия равен ему самому или более компетентен. Тогда пишущий боится как-то упростить текст, совершить неадекватную замену или потерять тонкие оттенки, флёр языка, на котором изложен оригинальный текст.


Или полагает, что читатель - ну ничегошеньки не понимает в существе предмета и в языке изложения. И тогда пишущий боится любой неясности, из-за которой его могут упрекнуть в незнании основ и терминологии или отсутствии трудолюбия и глубокого погружения в тему».


Однако, переживания желающих себя увековечить, в отличие от нежелающих, и смешны и напрасны. Пожалуй классик уже изящно ответил за всю пишущую братию:
«…Кто б ни был ты, о мой читатель…
Прости. Чего бы ты за мной
Здесь ни искал…,
Для развлеченья, для мечты,
Для сердца, для журнальных сшибок…
Иль грамматических ошибок,
Дай бог, чтоб в этой книжке ты
Хотя крупицу мог найти…»


Но, прочитав этот коллаж из заключительных строк «Евгения Онегина», всё же не бросайтесь рьяно на поиски астрономических, философских, грамматических и иных - религиозных или логических ошибок в рукописи. Смысл изложения в ином.


«Ноус» сеет и аккуратно внедряет в мозги новые, общие и правильные, если не истинные, идеи - полезные и не опасные для развития дозревающей цивилизации слепого знания. Чем и обогащает разум многих, незаслуженно обвинённых в нелюбви к человечеству. Например, просветленным философам и святым от религий - мизантропия вовсе не присуща и не свойственна, но им, в процессе познания, становится многое известно из явного и тайного, а «великие знания рождают великие печали». Им не до оптимизма, когда они скорбят по когда-то свободным в полетах мысли, но ныне остандартизованным и одомашненным «хомо-каплунам» и «хомо-наседкам», понимая всю порочность целевой информации выдувания мозгов - надоевшей экранизацией первичных инстинктов и поэтизацией замаранных рефлексов пошлости. Потому, в высоком знании своём, они призывают погрязшие народы к очищению (церковники называют это покаянием), что и порождает в отстранённых умах здоровый скепсис о высоком назначении выращенной человеческой рассады. И полное недоумение от неуёмной гордыни за человечество, собранное на «птичьем дворе», в бараках земного курятника - всего лишь для ощипа и подачи к столу вышестоящего звена планетарной пищевой цепочки.


Подобно тому и на этих страницах, не причисляя себя, но интуитивно разделяя невесёлый сарказм и скептические взгляды, не обошлось без сатиры на измененное «цивилизационными ценностями» сознание и бытовое применение чувственных токов, скрывающих настоящее нутро под красочной маской вселенской любви и отношений психологического комфорта. Многие пространства вокруг нафаршированы искаженными понятиями, напичканными, вперемежку с научными знаниями, неполными околонаучными оккультно-теософскими теориями и измышлениями. Однако любое стремление к познанию зазеркалья всё же надо приветствовать. Иначе теряется смысл существования любопытствующего разума и высоких муз.


Логические пирамидальные построения и линейные выводы, когда «из одной точки А вышел поезд в точку Б» - существует лишь в нашем умении непозволительно мыслить в стиле оксюморона противоположностей. Потому изложение науки, искусства и самой жизни, в которой не смешиваются взгляды и не существует компромисса на взаимоисключающие понятия, не может не быть воинствующим и категорически ограниченным и огранённым. Согласно изложению избранных интеллектуалов, есть и другие миры - без конфликтов двойственного сопоставления и отрицания, с более сложной картиной мира, системой мышления и техникой познания. Где-то на просторах космоса водятся и «дикие» сущности и иные особи. Где, и у которых, всё не так однозначно и присутствует масса неполяризованных оттенков восприятия и оценки явлений. И посылы иных размышлений не имеют категоричного и однобокого толкования.


Одно и то же явление или процесс можно бесконечно изучать - и всегда найдёшь что-то новое, ещё не увиденное и никем не описанное. Например, можно рассматривать с разных ракурсов и в разном освещении, крутить, заглядывая то справа, то слева, то сверху на украшенную розочками поцелуев женскую фигурность, её бюст или жляпку. Или искать никем не открытую интимную сокровенность под кружевным бельём, где в бархатных складках нежных тканей рискуешь найти диаметрально противоположные признаки, с характерными чертами, функциями и формами поросшей годами мохнатой истины, взаимоисключающие сделанные выводы при первом разглядывании до того.


Пробираясь в потемках наугад по лабиринтам сакральных и скрытых знаний - видятся иногда лишь тени, смутные очертания, фантомы предмета интереса, и, по возможности, исследования. Потому могут закрасться, и конечно закрадываются, неточности и ошибки - и в описании неких процессов, и в изучении зеркальной сути систем и явлений. Некоторые ссылаются на то, будто кто-то, сидящий в их голове, говорил и подсказывал, когда не надо заходить за черту размышлений в познании. Будто их рука сама «тянулась к перу» и писала автотекст из неосознанных, складывающихся как бы сами собой, фраз. Возможно и так. Ведь иные размышления, зарисовки и пометки многолетней давности, казалось бы сумасшедшие и вовсе бредовые – очевидно подтверждаются цитатами, выводами и исследованиями других, интересующихся темой и старающихся вникнуть в суть перевёрнутого мира. Поначалу, открывая и расшифровывая тексты, может показаться, как и мне, что это бред, окуренных дымами.


Иногда, подходя ближе, смысл и выводы обозначенного умышленно искажались. Были оставлены нетронутыми, для дальнейших размышлений, неподтвержденные гипотезы; позволены вольные переводы символов в смыслы для гладкости и связности изложения; рассыпан по страницам футуристический калейдоскоп имён одной и той же сущности. Часто оставлены без комментариев фантастические по сути, или, казалось бы, иррациональные мысли и фантастические теории; противоречивые толкования и неоднозначного смысла построение фраз.



Иногда, и довольно часто «иногда», так получалось вовсе не специально, а из-за неполноты специфических знаний и познаний закрытых герметических мистерий. Массив правдивой информации о которых – невелик, или вовсе бывал недоступен осознанию и рассуждению.


Однако дОлжно соотносить целесообразность восприятия теорий, текстов и мнений о рассматриваемом, всё-таки, не так примитивно, как мы видим и подразумеваем. Всё гораздо сложнее и объемней, чем может объять и уразуметь наш мозг - этот несовершенный механизм познания. Что афористично сформулировано А. Толстым, А. Аммосовым и братьями Жемчужниковыми в вечной, перелетающей из века в век, фразе: «Невозможно объять необъятное». Посланные знания о мирах пришли к нам, возможно, из миров многомерных, потому размыты в понимании нашего кандидного, неразвитого ума. А Истина, где-то «out there», как было неоднократно уже говорено.


Потому не должны удивлять противоречивые суждения и выводы разных людей, казалось бы об одном и том же предмете или объекте рассмотрения, использовавших те или иные, но разные методы, сочетания и приемы. Над чем-то можно откровенно улыбаться, над другим недоумевать, а иные выводы убеждают и заставляют задуматься. Разнообразие реакций определяется либо требованиями эмоционального и умственного неприятия, либо ложным чувством интеллектуального превосходства.

Логика тем «антуража и стаффажа» картины земной жизни может показаться вовсе непонятной. Иногда темы кажутся шедевральными, а зачастую завиральными, как и конкретные мозговые блуждания и представления иных мыслителей о космической архитектуре, или их фантазийные полёты над природой мира чувств.


В этом «астро-сюжетном» около-художественном издании не ищите «художественных ценностей». Здесь их нет. Скорее, это то место для автора - «где собака порылась». Где излагается личный взгляд со спорными подходами и «загогулистыми» взглядами на явления, факты, показатели и факторы насыщенной домыслами культуры зазеркалья, весьма далёких от индивидов, не интересующихся темой оккультных ценностей иррационализма.


Разлитые по страницам краски аллегорий и аналогий, чертежи суждений и архитектурные конструкции миров, конечно, так же далеки от истины, как предположения, взгляды и интерпретации древних источников. Или «рисунки мозга» и «мистические прозрения» современных исследователей закулисья. Потому, ко всем изложениям и выводам рукописи следует относиться с изрядной долей иронии. Но, всё же, Мир познаваем.


А чтобы разбавить мистерию тайн непознанного «мистериями» наблюдений, до мурашек по коже близких в нашей обыденной жизни лёгких развлечений – в рукопись внесена некоторая часть размышлений из первых книг.