Открытие продолжение

Агурас медленно перемещался по космодрому: он знал, что вторая группа чужаков тоже проникла на территорию. Интересно, как поведёт себя эта парочка. Первые влетели кубарём: не успело открыться зеркало, как летательный аппарат с пассажирами, вращаясь в воздухе и не попадая в длины волн света, опустился на территорию, перевернулся несколько раз, уже на помосте космодрома,  и отлетел в дальний угол площади. Летательный аппарат был цел, но все входы и выходы были заблокированы. За прозрачными стенами были видны два неподвижных тела, одетых в какие-то дутые костюмы. Они не дышали, по виску одного из сущностей стекала струйка красного цвета. Аварийная служба срочно вызвала ремонтную бригаду Совета по непредвиденным ситуациям. Прибывшие роботы-биокорректоры  относительно легко открыли отверстия в аппарате и извлекли пришельцев, те не дышали. После биостимуляции в камере и применения структур логического уровня пострадавшие глубоко вздохнули и открыли глаза, но они не видели никого из окружающих их позарусян, хотя и прошли сквозь зеркало. При сканировании биокорректоры обнаружили, что их задняя и теменная части мозга атрофированы или находятся в зачаточном состоянии. У них могут быть проблемы с чувственностью и музыкальным восприятием, с устойчивостью, прямохождением и прямостоянием, трудности с пониманием и осознанием речи. Поэтому контакт с пришельцами, скорее всего, будет затруднён. Персоналу было настоятельно рекомендовано держаться в стороне и просто наблюдать за их перемещением. Ожившие существа, низшего развития, были предоставлены сами себе, не подозревая, что за ними ведётся неусыпное наблюдение.
-Почему нас втянуло в дверь?-произнес с отчаянием Макс,- это свет, он не обладает вязкостью, его нельзя пощупать, взвесить, нет никаких  физических  свойств. 
-А может, это не свет, а какой-то вид энергии неизвестный нам. Не забывай, где мы очутились,- ответил Сэм.
-Да уж не забуду: у черта на куличках.
     Они крадучись, согнувшись чуть ли не пополам, пробирались к другой стороне этого то ли космодрома, то ли обменного пункта. Там было меньше света, может быть, им удастся осмотреться и составить какой-то план действия. На удивление никто не препятствовал их передвижению, и они достаточно быстро достигли цели. Земляне выбрали самое темное место и сели на землю.
-Раз мы попали сюда, выйти нет возможности, давай осмотримся, и надо как-то дать знать нашим, что мы живы,- предложил Сэм.
-Я согласен, предлагаю воспользоваться вон тем проёмом: он постоянно открыт, а никто им не пользуется. Давай ещё немного понаблюдаем. Мы лихо преодолели такой плацдарм насквозь. Пешком пришлось бы идти не один день. Удача наполовину на нашей стороне.
-Почему наполовину?
-Мы же в западне, а это удачей не назовёшь.
-Может, вернёмся назад к той двери, через которую мы попали сюда?
-И что? Попали куда стремились, а теперь задний ход? – заартачился Макс,- вернуться мы всегда успеем, а вот посмотреть, что здесь находится -
 очень интересно, и не всем повезло так, как нам.
      Все было спокойно, они незаметно проскользнули в дверь и бегом принялись бежать по темному коридору. Внезапно коридор закончился, и астронавты выскочили наружу под  ослепительные лучи солнца, беглецы инстинктивно зажмурили глаза. Когда глаза привыкли к свету, то одновременно издали звук разочарования:  это было не земное солнце, оно ни грело, как земное,ни ласкало, оно просто ослепляло и освещало все вокруг. И за что ему большое спасибо: перед исследователями открылась величественная панорама: на сколько хватало глаз, во все стороны расходились в виде лучей удивительной красоты небоскребы. Они были разными не только по размерам, но и по цвету, форме, иллюминацией, которая горела и днём, создавая конкуренцию солнцу. В центре звезды возвышалась огромная башня, уходившая до бесконечности в вверх, теряясь в светло-коричневом небе. В стороне от звезды возвышался ещё один небоскрёб. Он был тяжеловесный, осанистый, у землян прошла аналогия с тюрьмой, хотя на Земле таких тюрем они не знали.
   
    Наблюдать за вновь прибывшими было интересно: пришельцы жались к стене, пытаясь остаться незамеченными, они явно были напуганы. То ли страх неизвестного, то ли горький опыт их былых пребываний на этой планете бессознательно заставляли вести так осторожно, а может, им так рекомендовали их Наставления? Трудно сказать, но зрелище было занятным.
-Брогес,- позвал он помощника,- посмотри, вторая партия тоже здесь,- и он стрельнул импульсом света в сторону землян.
    Брогес недавно попал в космическую передрягу, с честью вышел из неё, но потерял зрение, однако зрительные центры уцелели, и он теперь может видеть только отростками, выведенными в районе висков. Предметы представали перед ним в виде световых фантомов, с проявленными проблемами тела. Агурас поэтому и позвал его, интересно было узнать, какие новшества несли в своих телах пришельцы.
-Интересно,- произнёс Брогес,- все мы прекрасно помним, нам забыть об этом не позволяли старейшины, какими качествами обладали они, когда в последний раз появились здесь. Но сейчас я вообще не вижу всех тех качеств, о которых нам твердили. Наши праотцы прошли не период прогресса, как мы, а покатились по наклонной, прошли период регрессии,-с нескрываемым чувством превосходства проговорил он.
-Они лишились чего-то, разбазарили в своих играх?- отозвался Агурас, снисходительно подсматривая на жавшихся к стене астронавтов.
-Да нет, у них все это есть,- угрюмо отозвался напарник,- но эти, как сказать, шихеры, забыли, кто они есть, и отреклись от всего, что они умели делать раньше.
-И что? Это, надеюсь, безвозвратно?
-Не знаю. Но все при них, только, как сказать, чтобы не обидеть,-хмыкнул Брогес,- как можно достичь того, о чем не знаешь, а ещё хуже, от чего когда-то отрёкся. А самое главное: предсказание-то гласило, что в наших праотцах наше спасение. Как может тупой что-то дать умному? А у нас именно такая ситуация. Следовательно, все хорошо, будем продолжаем жить дальше по- прежнему.
-Наверное, поэтому нас и обязали держаться в стороне до поры до времени. Посмотрим, как развернутся события.
     А земляне тем временем осмотрелись и успокоились.
-Что дальше? Мы попали сюда, как и намеревались.
-Давай перемещаться вперёд, вдоль стены, раз уж попали сюда, то хоть разведаем, что здесь происходит. Световой столб видишь впереди слева у противоположной стены? Он мерцает и меняется в размерах. Сейчас возник второй, если бы я был на Земле, то решил бы, что они о чем-то совещаются.
-А второй не такой, как первый: у него отсутствует симметрия, и свет преломляется в верхней части. Как будто изнутри появляется свет, но его что-то возвращает обратно и захлопывает отверстие.
-Пошли вперёд, они нас не видят и не реагируют на нас. Поэтому идём спокойно, не торопясь, словно на прогулке.
      Астронавты, прижимаясь к стене, направились вглубь космодрома. Масштабы сооружения впечатляли: широкое, безграничное поле с несколькими световыми полосами находилось в полумраке. В центре размещалось невероятных размеров многоярусное сооружение, из которого во все стороны в несколько рядов исходили световые лучи-каналы. Аналогия со светом была относительной: световые лучи имели устойчивую форму, казалось, можно прикоснуться, и почувствуешь жесткие стенки борта канала. По каналам непрерывно во все направления перемещались световые шары, трапеции, пирамиды. Они возникали из неоткуда и уходили в никуда, появляясь на мгновение и исчезая в конце канала. Сооружение было, видимо, аккумуляторном  или преобразователем энергий. В нем проходили трансформации и преобразование света в определенные формы.
-Красиво,- проговорил Меджит,- световая шарада: появляются, исчезают, а что это на самом деле - бог его знает.
-А кто за этим всем следит? Никого не видно, отлаженное до автоматизма производство, что ли? На Земле нас бы уже давно скрутили и проводили кой куда.
-А может, мы их просто не видим?
-Эту махину видим,- и Рони махнул в сторону сооружения,- а кто смотрит за всем этим, нет? Хотя может они имеют разную энергетическую структуру? Или находятся в тени?
- А может, наоборот в свете? Вот те два столба света, может, они и есть, правда, они разные, но по свету одинаковые. Я помню, на курсе эзотерики в Академии нам рассказывали, что каждая  Галактика или Вселенная в Мироздании имеет геометрическое  происхождение. Наша Галактика Млечный Путь имеет в основе пирамиду, может другие имеют геометрические фигуры различного плана?
   Меджит неопределенно пожал плечами, спор затих. Астронавты сосредоточенно и настороженно осматривались по сторонам, пытаясь понять, что вообще происходит. Но по-прежнему не могли дать объяснение всему, что предстало перед глазами.
-Посмотри влево, в темноту.  Там наш разведчик, кажется, его вскрывали, значит, Сэм и Макс где-то здесь. Давай проверим, может, они мертвы.
    И забыв об осторожности, астронавты побежали  к разведчику. Тот лежал на боку, взирая тёмными глазницами проемов на подбежавших землян. Корпус был помят, но цел, по обеим сторонам корпуса были огромные дыры, но они имели ровные, идеальные формы и края. Дыры были сделаны разумными существами, это было очевидным. Приборная доска отсутствовала, значит, здесь не так пусто, как им показалось вначале.
-Сэм и Макс где-то здесь. Надо найти их: если они в скафандрах, то рация работает,- сказал Рони.
-Без скафандров здесь бы уже валялись трупы. Давай вызывать, вначале ты, а потом я,- возбужденно ответил Меджит.
      Рони стал вызывать базу, а затем Сэма и Макса, ответов не было, эфир молчал.
     Внезапно раздался  какой-то свистящий звук, и оба астронавта были ослеплены потоком света. Казалось поток расщеплял их на молекулы, наполняя каждую ярчайшим светом. Но это был не божественный свет, который всегда был наполнен любовью и состраданием. А этот был просто светом, безликим и нейтральным. Все происходило безболезненно и как-то отстранёно, как будто совершался самый  обычный, заурядный и порядком надоевший процесс. По телам астронавтов прошёл тихий шелест, сопровождающийся едва слышным гулом. Гул исходил извне и изнутри, создавалось ощущение, что тело таяло, уменьшалось в размерах, весе и плотности. Головы закружились, земляне медленно опустились на настил космодрома, глаза закрылись, они потеряли сознание и не видели, что их тела, как бестелесые покрывала, поднялись вверх и были вовлечены в световой поток.
      Морская волна накатывалась на берег, застывала на мгновение и откатывалась шипя назад в море, оставляя на берегу пену, пузырьки, которые здесь же лопались и превращались в грязную жидкость. И опять тихо, вкрадчиво, шипя, на берег накатилась очередная волна, зашипела, откатилась, зашелестел песок, увлекаемый  морской волной. Это продолжалось и продолжалось, казалось, что находишься в  какой-то дьявольской круговерти, которая не выпускает тебя, держит в объятиях, тисках. И весь мир начинает вращаться вместе с тобой, накатываясь и с шелестом обволакивая тебя, вызывая тошноту и позывы к рвоте.
      Рони застонал, открыл глаза и тотчас зажмурился, крепко сжимая опалённые веки: над ним висел раскаленный ослепительно белый шар солнца. Он с трудом перевернулся на живот, сквозь узкие щёлочки приоткрытых глаз осмотрелся. Моря не было и в помине. Кругом, насколько хватало глаз,  простиралась пустыня. И не морская волна накатывала на берег, а это мелкий желтый песок перемешался с места на место под лёгкими порывами ветра. Безрадостная картина: раскалённое солнце, раскалённая пустыня и тяжелый зной, стоящий над этим мертвым местом.  
- А где Меджит?-вдруг вспомнил Рони, - неужели он один в позабытом богом месте? 
 Неуклюже переворачиваясь на месте, стал осматриваться. Недалёко от него, раскинув руки, на животе, зарывшись лицевой частью шлема в песок, лежал второй астронавт. Он был неподвижен, песок, переносимый ветром, уже запорошил его плечи и спину . Рони, загребая песок локтями, пополз к товарищу.
    Он лихорадочно принялся разгребать песок, освобождая товарища из песчаного плена. Когда Рони перевернул Меджита на спину, тот закашлялся и, поддерживаемый товарищем, сел спиной к солнцу. Глаза его от удивления расширились, когда он увидел песчаную пустыню, простирающуюся  до горизонта.
-Рони, где мы?- раздалось из рации,- как мы здесь очутились?
 Рони пожал плечами:
-Сам в шоке, ничего не понимаю и никаких мыслей о произошедшем. Тогда втянуло светом, непонятно почему, Сэм и Макс пропали, тоже непонятно, теперь мы здесь - что это, рок  или веселое путешесвие по чьей-то заявке?
- Нас группами разбросали по разным направлениям. Каждая из групп выполняет свое задание, я думаю так. Но для чего, неясно.
 -Давай осматриваться: вдруг нам, как щенкам,  косточку подбросили. Все напоминает хорошо организованный и отрепетированный  спектакль.
-Какую косточку?- недоуменно переспосил Рони.
-Пока не знаю, сейчас посмотрим,- и Меджит включил видоискатель.
   Рони всплеснул руками:
-Ты еще способен шутить? Нас, возможно, обрекли на смерть, а ты шутишь.
-Знаешь, чем  отличается ситуация от могилы? У ситуации есть вход и выход, а у могилы, сам знаешь, один вход и все. Поэтому, выспался - найди выход и выбирайся. Мы не в могиле - следовательно, будем искать выход.
Поиск "косточки" был недолгим:  при максимальном увеличении и приближении на горизонте удалось засечь маленькую точку. Видоискатель не включил информатора: это говорило о том, что обнаруженный предмет был видоискателю незнаком.
-Ты видел? - спросил Меджит,- там явно что-то есть.
-Но до него шагать и шагать, а у нас ни пищи, ни воды. Остатков хватит дня на полтора, да и то при жесткой экономии.
-Значит, будем экономить. Посмотри на состав атмосферы - и Меджит кивнул на прибор на запястье правой руки.- Состав очень напоминает земной, но проверить все равно надо: вдруг ошибка. Знаешь, давай сделаем так: ты поможешь мне снять шлем и будешь держать его на изготове, если вдруг ошибка - ты сразу поможешь мне его одеть .
-Хорошо.
 Меджит осторожно отсоединил шлем, и вначале медленно, а затем резко сдернул его с головы, Рони схватил шлем в руки, настороженно всматриваясь в лицо Меджита. Но тот осторожно вздохнул и с шумом выдохнул:
-Все отлично, жить можно. Теперь и проблема с водой будет решена.
Рони последовал его примеру.
 Сняв скафандры и сложив их в виде заплечных мешков, они двинулись в направлении точки, зафиксированной видоискателем, но не видимой простым, обычным глазом.
Идти было тяжело: ноги увязали в песке, горячий ветер обжигал лицо, забивал песком нос и глаза. Пригодились москитные сетки, лежащие для чего-то в карманах скафандров.
К концу первого дня они с трудом держались на ногах, ноги налились свинцом, стали пудовыми гирями. Желудок требовал пищи, которой осталось по самым оптимистическим прогнозам на один день. Но успокаивало то, что прошли они за день немало: точку можно было уже рассмотреть невооруженным глазом. Она виднелась над горизонтом в виде продолговатого прямоугольника. Это явно было какое-то сооружение.
 Солнце стало опускаться к  закату, нужно было как-то устраиваться на ночлег. Решили заночевать  на том месте, где были в этот момент, выбора особого не было: кругом песок.  Ветер поутих, иногда незаметные порывы пробегали по поверхности земли, перемещая по полю с легким шорохом небольшое количество песка. Когда солнце опустилось за горизонт, в темноте появились новые звуки: они напоминали пение - тихое, шелестящее. Иногда аккорды накладывались друг на друга, и тогда в звучании появлялись новые переливы. Звуки раздавались со всех сторон, они завораживали, казалось, тела растекаются, теряют границы, и ты остаешься один в этом мире звуков. Звук и человек, душа - тела нет.
-Что за наваждение,- собрав все силы, прохрипел Меджит.
- Не знаю, мне кажется, что это песня песка: песок отдает тепло и издает звук, т.е. поет.
-Какое тепло? Тампература не уменьшилась, а такая, как днем.
Действительно, ночь не приносила облегчения: было душно и жарко,как днем. Единственное, чем ночь отличалась от дня - отсутствовал раскаленный шар на небе.
А пение между тем усилилось, появились высокие, свистящие звуки, их амплитуда то повышалась, напоминая пронзительный свист, то через мгновение опадала, переходя на таинственный, завораживающий шепот. Пение изматывало, хотелось закрыть глаза и расслабиться, а пение то и дело вызывало напряжение и дрожь в теле.
Но даже это показалось кому-то роскошью: ночь длилась всего два часа  двенадцать минут. Раскаленный шар солнца выкатился из-за горизонта, обжигая и иссушая все вокруг. Пение постепенно утихло, полностью отдавая путников на расправу изнуряющему солнцу. И опять  зной, песок и пудовые ботинки. У астронавтов закончилась пища, они довольствовались только скудными каплями воды, которые добывали из воздуха. Собрав всю волю в кулак, они продолжали двигаться в прежнем направлении. Постепенно точка увеличивалась, принимая форму длинного прямоугольника, лежащего на боку. К ночи третьего дня они пришли к сооружению. Это оказалась высокая стена, растянувшаяся влево и вправо на неопределенное расстояние: границ не было видно. Границу поверху также можно было определить только относительно: стена устремилась вверх, где-то там в вышине, может быть, была ее граница. Астронавты, тяжело дыша, сели у стены, привалившись к ней спиной. Желудки требовали пищи, тело - отдыха, а ум в ужасе перебирал все известные ему сведения о стенах, но увы таковых не оказалось. Вдруг перед ними мелькнула тень, и в метрах ста от них засветился проем в стене. Тень юркнула в проем, и он захлопнулся. Астронавты не смогли добежать до проема и, надрывно дыша, опустились на землю.
-Будем ждать очередного посетителя,-сказал Меджит,- у нас нет другого выбора.
Рони согласно кивнул головой.
Через двадцать-двадцать пять минут (горизонт заалел: скоро взойдет солнце) проем стал открываться, из него полился свет, к нему метнулась  тень. Но астронавты были наготове: они ввалились в открытый проем чуть ли не одновременно с тенью. И принялись бежать от стены, что было сил, а сил хватило, чтобы пробежать не очень далеко, с километр. Зачем и куда они бежали, не смог бы сказать ни один из них. Все произошло инстинктивно, помимо их воли.  Они одновременно, не сговариваясь, рухнули на землю, жадно хватая ртом воздух. Едва отдышавшись, стали осматриваться по сторонам и от изумления открыли рты: среди знойной, иссушенной пустыни находился оазис. Они лежали на зеленой траве, под густым деревом, в кроне которой пели птицы, пели дружно и спокойно, не обращая внимания на хрипло дышащих существ внизу, на земле. Рони  и Меджит пораженные сели и стали тереть глаза: не может такого быть, в километре отсюда зной (там солнце, наверняка, уже старается изо всех сил иссушить всю пустыню до самого центра планеты), а здесь светит солнце, как на Земле, буйство растений и, видимо, животных демонстрирует расцвет жизни. Астронавты начинают привыкать к таким неожиданным виражам в их судьбах.
-Очень хочется есть и пить,- со вздохом произнес Рони,- давай пойдем поищем что-нибудь сьестное.
-Пошли,- Меджит кряхтя поднялся с земли,- во время нашего марш-броска я подвернул ногу, не будем спешить.
Они медленно двинулись от стены в глубь оазиса,  настороженно, внимательно осматриваясь по сторонам, и останавливаясь около деревьев и кустарников с плодами. Природа радовала глаз и голодные желудки: они проходили сквозь заросли причудливых вековых деревьев. Породы деревьев были неизвестными астронавтам, хотя некоторые отдаленно напоминали земные. У некоторых были знакомые им листья, покрытие стволов - кора, а у некоторых - плоды. Земляне осторожно надкусывали их и прислушивались к сигналам желудка. Вначале все шло нормально, изголодавшиеся тела жадно поглощали незнакомые плоды, не разбираясь, что попадает во внутрь. Постепенно приходило чувство насыщения, астронавты, изголодавшиеся и исхудавшие, решили не злоупотиеблять "гостеприимством" и нагружать сильно желудки.
Вскоре лес закончился и перед землянами открылось большое поле, покрытое травостоем, иногда достигающем высоты в рост человека. В оотдалении виднелись горы.
-Пойдем к горам? -спросил Рони
-Хорошо,- ответил Меджит,- по крайней мере есть видимая цель.
   Травостой был разнообразным: встречались породы высоких особей с сочными стволами. Стволы легко ломались под ногами и освобождали проход. Их сок легко уталял жажду астронавтов. Попадались и травы с жесткими, корявыми стволами. Их приходилось обходить, выискивая породы трав, легко поддающихся надлому. Временами из травы взлетали  птицы, напуганные  незнакомыми звуками. Все складывалось прекрасно, апогеем успеха явилось ничейное гнездо с одним громадным яйцом. Оно попалось на пути, и земляне устроили привал прямо около гнезда.
- Надеюсь, мы не нарушим эко-систему планеты, если сьедим это яйцо,- громко сказал Рони, опускаясь на колени перед гнездом.
- Ты лучше скажи: кто снес это яйцо? - не совсем увренно отозвался Меджит,- посмотри, какое  оно странное.
  Яйцо и действительно было несколько странноватым: оно было значительно крупнее куриных земных яиц, неправильной формы, и центр тяжести яйца заметно смещался в одну сторону. Плюс еще непривычный цвет:
зеленоватый оттенок вызвал бы брезгливость или настороженность, но когда во рту давно не было ничего сьестного, вопросы эти отпадали сами по себе. Рони осторожно взял яйцо в руки, брезгливая гримаса исказила его лицо. Тихонько ударил яйцом об ствол "железного" дерева. Яйцо раскололось, и его содержимое вывалилось на землю к ногам неудачного искателя, обдав всю одежду на груди и звбрызгав ботинки зеленоватой дурно пахнущей жидкостью. Поплыл  сильный запах гнили и протухшего мяса. Рони с криком отвращения отскочил в сторону:
- Фу, что за гадость,- возмущенно воскликнул он.
Меджит, стоящий в стороне и наблюдавший за действиями друга, прыснул от смеха, но увидев свирепый взгляд, брошенный в его сторону, Рони сделал сочувсвенную мину. А то, что упало на землю и разлетелось во все стороны, постепенно собиралось  вместе и стало приобретать форму свернутого в клубок эмбриона. Когда процесс проявления закончился, эмбрион, оказавшейся птенцом, поднял голову и издал громкий писк. Он был такой силы, что обоим исследователям заложило уши. Они оба ладонями заткнули уши, желая ослабить влияние писка. Но писк не прекращался, а наоборот, становился все сильнее и требовательнее. Вдруг со стороны гор послышался ответный едва слышный писк.
-А вдруг это родители?- предположил Меджит,- надо быстрее делать ноги.
- А куда бежать, кругом только трава.
- Бежим, главное подальше отсюда.
И опять горе-исследователи ломились сквозь кустарник, высокий древесный травостой, заросли, переплетенные колючими лианами. Вперед, только подальше, но судьба опять устроила западню: над головами раздался сильный писклявый крик, и над ними закружила гигантская птица с огроным клювом, с петушиным хохолком на макушке. Большие крылья были лишены перьев, их заменили перепонки, заканчивающиеся несколькими неимоверно острыми когтями.
Птица несколько раз спикировала на них, но те удачно маневрировали в сторону. Внезапно впереди из ниоткуда возник водяной поток с сильным течением. Друзья бросились в воду, временами уходя под воду, затем выныривая, чтобы глотнуть воздуха. Птица покружила над водой, развернулась и улетела в сторону кричавшего детеныша.
   Земляне, обрадовавшись, поплыли в сторону берега. Но, увы, история на этом еще не закончилась: раздался шум падающей воды, и астронавты полетели вниз, увлекаемые струями высокого водопада.
    Внизу оказалась тихая заводь, окруженная невысокими развесистыми деревьями. Оглушенные, уставшие, как после мясорубки, астронавты тяжело дыша лежали на берегу, по пояс в воде. Сил полностью выползти на сушу не было. Только тяжелый сильный всплеск в воде заставил их моментально ретироваться на берег. Они сидели испуганно оглядываясь по сторонам, отовсюду ожидая нападения.  А из воды высоко поднялась змееподобная особь с большой плоской головой и огромной пастью, в которой напрочь отсутствовали зубы. И опять земляне с визгом бросились бежать прочь от водоема, а существо с громким всплеском плюхнулось в воду и исчезло с поверхности.
Меджит и Рони тяжело дыша, упали на траву под деревьями.
-Куда мы попали? Какая здесь эпоха? - тяжело переводя дыхание проговорил Рони,-  динозавры, какая-то доисторическая живность. Папоротник,- с удивлением сказал  он, протягивая руку к гигантскому папоротнику, под которым они лежали.
-Кто бы мог подумать: мы переместились во времена зачатия жизни,- подхватил разговор Меджит,- а еще будет интересней, если мы выживем и вернемся домой.
Оба тяжело вздохнули: это было далекой нереальной мечтой: они все дальше и глубже погружались в чуждую им действительность. Ничего не понимая и не находя общих точек соприкосновения. Они здесь чужаки и станут ли  своими, только богу известно. Если он есть в этих краях, в чем друзья сильно сомневались.
      Солнце стало клониться к закату, день явно заканчивался. Надо думать о ночлеге. Рони нашел два плода желтого цвета, напоминающих дыню. С опаской разломили, понюхали: плод издавал сладковатый аромат и не вызывал отвращения. Дыня оказалась сладкой, сочной, желудки  издали благодарственную молитву и с плодами в момент было покончено.
Решили войти в глубь леса, найти развесистое дерево и переночевать на нем, используя скафандры вместо гамаков.
     В лесу уже было сумрачно, очень скоро стало совсем темно. Они пробирались между деревьями, держась рядом, осторожно ступая и прислушиваясь, чтобы не столкнуться с каким-нибудь зверем. Внезапно они уткнулись лбами в громадную теплую меховую гору, которая недовольна заворчала, но не двинулась с места.
-Господи, Господи,- запричитали они шепотом,- пусть он нас не тронет. Мы грязные и потные,- закончил речитатив  Меджит.
А существо тяжело вздохнуло, потянулось и затихло. Астронавты облегченно вздохнули и отползли в сторону.
-Может, здесь заночуем, невдалеке?- сказал Рони,- он нас не тронул, может, он доброжелательный и не ест мяса? И поможет нам, если кто-то нападет?
Было темно, и очень хотелось быстрее лечь и отключиться от всей этой кутерьмы.
Меджит с неохотой согласился, выбора не было. Все оружие они растеряли, когда брели по пустыне, нож посеяли, когда "купались"в реке. Они были уставшие, безоруженные, беззащитные. Пусть эта меховая гора послужит призрачной защитой. Еще один такой день без отдыха им не пережить. Они легли спиной друг к другу, вооружившись сучьями, которые нашли в темноте и моментально уснули.
Молоденькая девушка с цветочным венком на голове, весело смеясь поднесла к губам землян узкогорлый кувшин. Из него полилась терпковатая жидкость, наполняя все тело негой, силой, уверенностью. Ее смех звучал, искрился, потом исчез, исчез и кувшин, а друзья продолжали спать, разметавшись на траве и опавших листьях. Проснулись они поздно: солнце стояло практически в зените, лес встретил их щебетом, трелями и резкими криками птиц, где-то далеко прозвучал рев животного, наводя ужас и вызывая страх неизвестного.
Только теперь они рассмотрели деревья, под которыми спали и мимо которых ломились ночью: удивительной красоты, великолепных расцветок, изящных форм предстали перед ними деревья и кустарники. Это был результат работы талантливого мастера, искусно владеющего волшебными ресцом и палитрой. Удивленно, очарованно осматриваясь по сторонам, они двинулись в глубь леса. Они чувствовали себя отдохнувшими, сытыми, что очень удивило молодых людей, полными сил и уверенности, что все обойдется.
Им встречались невиданные и незнакомые виды зверей, но для них земляне представляли пустое место: звери никак не реагировали и шли своей дорогой, не сворачивая и не поворачивая голов.
-Чудеса, да и только,- с коротким смешком сказал Рони,- хотя бы для вида рявкнули или посмотрели на нас.
-Тебе не угодишь: то, господи, пусть он нас не сьест, то теперь хотя бы понюхал. А если он рассмотрит тебя и ты ему понравишься? И он не захочет с таким красавцем расставаться.
 Тихо пересмеиваясь, они продолжали углубляться в лес, в надежде найти какой-нибудь водоем.
К вечеру они вышли на большую поляну, окруженную лесом, внутри поляна была заполнена цветущим кустарником, окаймляющим большую площадку, на которой находилось человек двадцать или тридцать.
Земляне остановились около леса, присели за кустами и стали наблюдать за  аборигенами. Это были высокие стройные люди, приблизительно одного возраста - 30-35 лет. Из одежды на них были блестящие хитоны, переливающиеся всеми цветами радуги,  иногда становящимися белыми, как снег. Люди сновали туда-сюда, но не слышно было ни одного голоса, ни единого слова. Стояла тишина. Внезапно все в один миг сели в круг, образуя переливающееся кольцо, а перед землянами выросла фигура аборигена. Он склонил голову и указал рукой на сидящих людей.
-Прошу вас осчастливить нас своим присутствием,- на чистом английском певучим голосом произнес юноша,- мы давно ждем вас.
Когда земляне встретились взглядом с его глазами, их обдала волна любви и нежности, истекающая из его глаз. Глаза глядели с любовью и теплотой, казалось, они остались одни втроем на всей планете. Все стихло, исчезло.
-Вы нас ждали!- промямлил с трудом открывая рот Меджит,- но мы случайно попали сюда.
- Любимый, случайности не случаются, у  Отца все закономерно.
- Но наши папы на Земле,- продолжал упорствовать Меджит, - и мы не спрашивали совета у них, когда полетели.
Только резкий тычок Рони в спину привел его в чувства. Увлекаемые юношей, они пошли к ожидающим их людям. При их приближении те встали, склонили в приветствии головы, левую  руку прижали к сердцу, правую руку вытянули вперед ладонью навстречу подошедшим. На ладонях засветилось что-то подобие человеческого глаза. Когда они подняли головы и устремили взоры на землян, то оказалось, что их глаза буквально светятся, изливая любовь и нежность на чужаков.
      Только один человек не встал навстречу пришельцам. Он сидел на небольшом возвышении в кресле с подлокотниками. На лбу у него на блестящем обруче был крупный кристалл, постоянно меняющий цвет и форму, на запястьях - по крупному кристаллу. Но взгляд этого человека был полон любви, теплоты, понимания и мудрости. Пришельцы стояли как зачарованные, они купались в пространстве любви, созданном этими странными людьми, не соображая, что нужно поприветствовать их, представиться. Хотя, видимо, в представлении они не нуждались, раз их ждали.
   - Садитесь,- пригласил землян, сопровождающий их юноша.
     Все сели.
- Вы нас ждали? Но почему? Мы сами не знали, что попадем в такую даль. Мы должны были исследовать пространство около Земли, но потом что-то произошло, и началась такая круговерть, что мы до сих пор не можем понять: где мы? И вернемся ли мы домой?
- Вы на планете, которая в Космическом реестре значится как  ИПЭ-769. Вам это ничего не говорит,  здесь происходит эксперимент, но не такой, какой был на вашей планете. Там проходил очень жесткий эксперимент, но вы сами захотели испытать себя. Когда шли на воплощения, вы стояли в очередях храбрецов, желавших покорить весь мир и испытать все крайности дуальности: смерть, войны, предательство. Вы изошрялись, придумывая себе воплощения одно жестче другого. Увлекшись игрой, вы забыли, кто вы и зачем вы на планете?  В чем смысл задуманного? Вы впали в иллюзию и забыли дорогу домой. Вы забыли, что вас ждет тот, кто дал вам жизнь, дал индивидуальность, дал путь. Вы забыли о нем, а он ждет, он верит в вас, своих детей. Поэтому ваш путь домой без помощи Отца, того кто ждет, нереален. Нужно повернуться к Отцу, а потом проявится и путь.
   У нас же другой вариант. Мы боги, мы - Сотворцы. Мы находимся в Духе, мы не отрываемся от Отца. Наша задача - создать рай на этой планете.
- Что такое в Духе?- не выдержал Рони
-  Это когда ваше тело - вместилище Святого Духа - Великого Архитектора Мироздания. Соединиться с Духом, с Отцом - ваша потаенная мечта. Вы неосознанно стремитесь слиться с ним. Тогда Дух начинает вести вас. Вы застрахованы от ошибок, т.к. Дух все знает верно. Вы ни в чем не нуждаетесь, потому что Дух знает все ваши мечты и желания. Вобщем-то, желания исчезают, а мечты воплощаются. Вы свободны, например, мы, мы прибыли на иссохшую, умирающую от зноя и отсутствия воды планету. Мы захотели взрастить здесь Рай.
     - И что ? - с какой-то злостью спросил Рони,-  мы, дураки, бились с тенью воплощение за воплощением, набивая шишки, обрастая страхами  и ненавистью. А вы, милые мои, сидите здесь и умиляетесь над своими задачами. Мы взрастим Рай!- он вдруг натолкнулся  на понимающий взгляд старшего и запнулся на полуслове.- простите, со мной что-то происходит.
   Старший понимающе кивнул.
- А что вы уже сделали из того, что намечали?- поспешно спросил Меджит, чтобы замять оплошность Рони.
   - Мы прибыли на планету втроем,- и старший указал на двух юношей, сидевших по бокам от него. Нашей задачей было исследовать в живую планету и подготовить плацдарм для прибытия остальной группы. Потом прибыли остальные, и  мы начали работать, сейчас уже половина планеты - планета Рая.
-А что такое Рай в вашем представлении? - опять задал вопрос Рони.
  - Место, где присутствует  и правит Святой Дух. Где живут вечно молодые и вечно здоровые люди, возраста 30-35 лет. Они живут в радости, счастье и любви. Здесь правит Любовь и еще раз Любовь.
 -А разве он не мог прибыть на планету сам по себе? Или ему нужны особые условия?
- Святой Дух не может войти в жесткое низковибрационное тело. Только подняв вибрации и  тело сознания до определенного уровня, можно слиться с Святым Духом.
- А кто тогда управляет низковибрационными  сущностями?
- Животные силы.
- Хорошо, а что вы сделали здесь за  время эксперимента?
   Легкая улыбка тронула губы старшего:
  -Обернитесь и посмотрите какие прекрасные образцы деревьев, растений, цветов произрастают вокруг. Как поют наши птицы.
- И как свирепы ваши динозавры.
-Наша планета связана  межпространственными тоннелями с многими планетами, и оттуда поступают образцы их животных. Но одно различие между вашими и нашими динозаврами:  Рай - это планета любви, и в этом пространстве, полном согласия, живут животные, рыбы и люди. Ни одно из животных не нанесет вам никакого вреда, потому что всем правит Святой Дух.
-Вы занимаетесь только выведением новых сортов растений?
-Нет, мы создаем водоемы, водопады, горы,пишем музыку, слагаем стихи и песни. Какой Рай без музыки.
-А где хранится музыка, на чем, на каком носителе?
-  Музыка хранится в ауре планеты.
-  Где?-Рони подпрыгнул на месте,-  как?
  -Музыка- это энергия и свет. Когда мы хотим, любой из нас может вызвать эту музыку.
   У старшего появился какой-то отрешенный взгляд, он как будто заглянул себе во внутрь. И вдруг по всей поляне, лесу, кустарникам зазвучала музыка. Нежнейшие аккорды изливались из ниоткуда, звучал невидимый оркестр, затем соло дудочки, саксофоны. Застрадала скрипка, смешиваясь с колокольчиками. Казалось, поют все деревья, цветы, кустарники. Даже небо и земля под ногами участвовали в представлении.
Земляне стояли пораженные, оглушенные, музыка проникала в самую сердцевину, в самое естество. Буд-то выворачивала наружу, затем игривой пеленой опоясывала и  увлекала куда-то. Обнимая, осыпая звездами и заливая любовью. И опять стонала скрипка, а пелена обвивалась вокруг тела, настойчиво увлекала, звала: летим, летим, ты можешь, поверь только. А затем музыка гибкой, легкой волной обдала все тела, обняла, прошептала: люблю, люблю! Коснулась щек, взьерошила волосы и закружилась невесомая, неуловимая, необьятная,  но такая родная, и хотелось схватить ее в обьятия и держать вечно, прижимая к себе и наслаждаться, наслаждаться ее звуками.
Рони не чувствовал, что по его щекам текут слезы, Меджит не чувствовал, как его сердце выбивало дробь и рвалось из груди. Казалось, еще мгновение, и все взлетит, закружится в прекрасном танце. На секунду все затихло, и тут же прекрасный женский гортанный голос запел гимн, иначе нельзя было назвать эту песню. Там звучала и гордость за труд, вернее, результаты труда и радость, и благодарность тому, кто наградил талантами. И что-то материнское, нежное, как колыбель, обняло все, что было в мире. И опять нежный женский голос взлетел до таких пронзительных высот, что Рони не выдержал и рухнул на колени, закрыл лицо руками. Его крупное тело сотрясалось от рыданий: это был экстаз, это был Рай, где радость, счастье и любовь присутствуют вместе!
А голос не стихал, он переливался, то опускался до шепота листьев, то взлетал до самого неба, солнца, терял границы и становился безграничным, безконечным. Он был везде: он появлялся из ниоткуда и уходил в никуда. Но голос оставался и здесь, на поляне. Он взлетал все выше, выше и вел за собой ввысь, к тому, кто стоял у истоков, кто был всем. Потом внезапно, с высоких нот голос резко сменил тон и широкой волной опустился, упал на землю, на затихших людей. Голос нежной волной пробежал по всей территории, взвился тором вверх и затих где-то далеко, далеко, где-то высоко, высоко.
  Затихла музыка, затих нежный женский голос, повисла тишина. Рони сидел на земле широко разбросав ноги, ему было все равно, что подумают о нем духовные люди. Он вдруг понял, что зря прожил свои  тридцать лет, что зря бился за какие-то, сейчас кажушиемуся мелочами, результаты. Он никогда не слышал такой музыки и пения. Они перевернули все: был Рони, а теперь нет его. Куда он делся? Одна песня и одна музыка перевернула  все вверх дном. Все чем дорожил, за что боролся потеряло свою ценность, смысл. Как жить дальше? И вдруг в голове раздался голос старшего:
-За этим ты и пришел к нам, чтобы узнать как жить дальше. Через два часа у нас встреча с Отцом. Отдохните и приходите.
-Я понимаю ментальный язык?
- Мы все говорим на нем. Надо просто успокоиться, обрести в голове покой.
Гостей проводили к водоему, где оказалась теплой вода. Здесь же стояли легкие домики, очень напоминающие земные детские пряничные домики. Дали чистую одежду. Их одежду чистую  и выстиранную унесли куда-то. Землянам предложили корень обжаренный на огне, почищенный и порезанный на кусочки.
- Мы - свет, мы не едим физическую пищу,- ответил старший на приглашающий жест Рони.
Рони и Меджит пришли на поляну ровно через два часа. Все рассаживались. Землян разьединили: между ними сели трое юношей и одна девушка.
Все взялись за руки, в голове зазвучала благодарственная молитва. Она была многоголосая, переходящая то в песню, то в речитатив. Вдруг и Рони, и Меджит почувствовали, как их обвалакивают нежные энергии, вытягивают что-то из позвоночника и головы. Было непередаваемо прекрасно, когда тебя любят.
-Вы бесконечно любимы! Мои сыны, я жду вас. Я препятствия вам создавал, я  ваш дух закалял. Все препятствия позади. Идите, не спешите, я жду вас, мои любимые дети!Идите!

Молитва закончилась. Ни Рони, ни Меджит не могли ответить, что это было. Иди, а куда и как.
Рони повернулся к старшему и неожиданно спросил:
-А люди будут жить на вашей планете?
- Конечно, будут. Осознанные, в Духе.
- Понятно,-ответил Рони и стал стаскивать чужие одежды и одевать свои,- мы пойдем: препятствия закончились, а путь -  нет. Думаю , мы еще встретимся.

     Продолжение следует.