Национальные языки в межгосударственном конфликте

                (Роль национальных языков в межгосударственной борьбе народов:
                по материалам украиноязычных поэтических откликов
                на польские восстания против господства Российской империи)

        Художественная литература любого народа является наглядным отражением господствующих общественных мнений, а также достоверным свидетельством его национально-культурной и политической самоидентификации. При этом определяющим фактором национального единения закономерно становится язык, прежде всего в его литературной форме, служа прочной основой для создания самобытной общенародной культуры. Особенно значимую роль национальный язык играет в условиях обостренной внешнеполитической борьбы на государственном уровне, когда языковая общность народа становится действенным оружием в процессе отстаивания национальной независимости и сохранения этнической идентичности.

        В таком контексте большой интерес представляет осмысление уникальной политической и культурной ситуации, в которую поневоле попал украинский язык в период развития ожесточенного государственного конфликта 1830-х – 1860-х гг. между Российской империей, включавшей в свой состав украинские территории, и Речью Посполитой, в обиходном названии – Польшей, также претендовавшей на верховный суверенитет над пограничными областями Украины. Оказавшись в положении обширной арены, на которой разворачивалось всеобъемлющее противоборство двух непримиримых государственных систем, религиозных конфессий и культурных укладов, Украина, в лице наиболее активных представителей своей творческой элиты, вынуждена была ясно определить свою политическую позицию и сделать четкий выбор в пользу одной из соперничающих сторон. Вот почему для многих украиноязычных литературных произведений тех лет характерна не только очевидная политическая ангажированность, но и стремление к углубленной разработке проблемы межнациональных отношений, первые попытки установления внутреннего исторического родства или же, напротив, чужеродности одновременно с русской и польской моделями развития национальных культур. Вполне естественно и объяснимо, что непосредственное обращение украинских авторов к данной тематике напрямую обусловливалось эпизодами открытой вооруженной борьбы Российской империи с восставшей Польшей, как это было в 1830–1831 и 1863–1864 гг. 
 
        Одним из наиболее ранних примеров освещения средствами художественной литературы в самой мобильной ее форме – поэзии – отличительной специфики взаимоотношений украинской истории, культуры, языка и религии с русским и польским вариантами государственности представляет поэтический отклик русского литератора-журналиста украинского происхождения О. М. Сомова (1793–1833) на торжество армии Российской империи в русско-польской войне 1830–1831 гг., завершившейся победным штурмом Варшавы. В честь этого события Сомов поспешил выпустить специальную брошюру «Голос украинца при вести о взятии Варшавы» (СПб., 1831), куда вошли два стихотворения – одно на русском языке: «Песнь на усмирение Варшавы», а второе на украинском: «Лист от украинця до ляхив», причем, стараясь соответствовать эстетике ридной мовы, Сомов демонстративно подписался украинизированным псевдонимом-этнонимом Порфирий Байский. К «Листу» был добавлен составленный самим автором «Словарь пояснительный», содержавший переводы украинских слов и выражений на русский язык – для большей их доступности великороссийским читателям. Впрочем, генетическая близость двух языков позволяет и без перевода понять общий смысл произведения Сомова-Байского, а также вполне точно уяснить концепцию, на которой строился текст.

        Исходным идеологическим тезисом сочинителя «Листа» явилось красноречивое утверждение о коренной враждебности поляков по отношению к российской императорской власти:

                Изнов застрыбали цапами:
                «А ну-мо вольности шукать,
                Ходимо у царя шаблями
                Украйну, Киев одибрать [1].

        В этой борьбе Речи Посполитой с Россией украинцам отводилась коварными поляками неблагодарная роль клина, которым варшавские паны злонамеренно надеялись расколоть внутреннее государственное единство империи:

                Се щира, бачь, маетность наша:
                Ось мы еи заберемо!
                Тай москалям вже буде каша,
                Як вольность козакам дамо [1].

        Однако, по убеждению Сомова, выработанный тяжелым историческим опытом межнационального соседства глубокий антагонизм украинцев к полякам – ненавистным ляхам – исключал саму возможность союза Украины с Польшей:

                Нехай же б вы тому казали,
                Хто с роду вас, ляхи, не знав... [1]

        Украинский народ в полной мере вкусил горькие плоды двухвекового польского господства, на себе испытал его тяжкие последствия и поэтому осознанно ориентировался на единокровную и единоверную, братскую Россию, выражая открытую вражду полякам и радуясь успехам русского оружия:

                Та цур вам, пек!.. Ось вы сказились
                И на царя пийшли войной,
                Базикали, брехали, бились –
                Ах гульк... Варшава пид пятой! [1]

        Ключевым моментом ликования украинцев по поводу русской победы над польским «повстаньем» явилось то знаменательное обстоятельство, что командующим имперскими войсками был уроженец Украины И. Ф. Паскевич, получивший за свои победы на Кавказе титул графа Эриванского, а после покорения Варшавы возведенный в достоинство светлейшего князя Варшавского:

                И пан Паскевич-Эриваньский
                Уже в ней з табром стоит,
                И корогвы его гетманьски
                Там витер тихо шавелит [1].
 
        Для националистического типа мышления значительной части украинской культурной элиты, представителем которой выступал Сомов, очень характерно отождествление фельдмаршала российской армии с историческим образом гетмана былой Украины, а победоносной имперской армии – с украинским национальным ополчением, «табором», переведенном в пояснительном словаре к стихотворению как «воинский стан малороссийских козаков». Героизация украиноязычной поэзией личности прославившегося на службе Российской империи выходца с Украины Паскевича, сравнение его воинских деяний с подвигами легендарного гетмана Богдана Хмельницкого, также в свое время успешно сражавшегося против поляков, призвано было, по замыслу Порфирия Байского, идеологически символизировать неразрывность единого государственного пути Украины и России, свидетельствовать о воплощении в имперском строе лучших качеств украинской – казацкой – национальной истории:

                Вин любый сын козацькой славы,
                Як за Хмельницького була;
                Вин царьский лицарь верный, бравый:
                Йому и честь и похвала! [1]

        Тем самым союз украинского и русского народов окончательно закреплялся в борьбе против общего исторического врага – поляков, а сближение двух национальных культур становилось возможным вследствие совместного отталкивания от одинаково чужой и враждебной им обеим польской католической религии и панской цивилизации, направленной против широких масс украинского народа на захваченных поляками пограничных украинско-русских территориях.

        Идеологический мотив многовекового межконфессионального конфликта польского католицизма и украинского православия оказался чрезвычайно устойчивым и вновь выступил на первый план во время очередного «повстанья» Польши в 1863–1864 гг., когда во главе движения зачастую вставали католические ксендзы. Известный украинский ученый-филолог и литератор, профессор М. А. Максимович (1804–1873) в изданном им альманахе «Украинец 1864 года» (Киев, 1864) специально по этому случаю поместил «Три песни 1863 года» собственного сочинения на украинском языке, в одной из которых прямо коснулся религиозных корней застарелой распри Украины и Польши:

                Весь свет знае, як за Польщи
                Ляхи пановали;
                Як народ наш православный
                Воны мордовали;

                Як восточну нашу веру
                Гнали, зневажали,
                Що й церквы наши в аренду
                Жидам оддавали [2]  (I).

        В другой песне конфессиональный аспект противоборства трех народов получил еще более конкретное, почти афористическое выражение:

                И вродилось люто горе:
                Вера веру боре;
                И русины за ляхами
                Стали ворогами [2].

        Помимо ярко акцентированной религиозной тематики, Максимович воспринял от Сомова-Байского также и давний тезис об извечных коварных умыслах поляков на территориальную целостность украинских земель в составе Российской империи. При этом вновь, как и в 1831 г., польские повстанцы изображались злокозненными врагами русского царя, стремящимися обманным путем перетянуть украинцев на свою сторону, чтобы потом еще пуще закабалить их:

                Царь дае народу волю,
                А ляхи бунтуют
                И кайданы украинцям
                Новыи готуют:

                Замышляют в свои руки
                Украину взяти,
                Щоб и Киев, святый город –
                Варшаве оддати [2].

        Крупный фольклорист Максимович, хорошо знавший настроения простых людей, в своих песнях, искусно стилизованных под народную лирику, выступая от лица всего украинского народа, решительно отверг польские притязания на пограничные земли, указав на непреодолимый рубеж, существующий между Польшей и Украиной:

                Слухай, ляше! на Вкраине
                Не брыкай, не брыкай;
                Лучче в Польщу ты пьятами
                Накивай, накивай [2].

        Расхожая в украинском народе неприязнь к Польше обрела у Максимовича декларативное литературное закрепление:

                Чуешь, кажуть стары люде
                Од Днепра й од Днестра,
                Що не було и не буде
                Нам од Польщи добра [2].
 
        Но особенно показательно восприятие Максимовичем своей родной Малороссии в качестве составной части Великороссии, вместе с которой она образует единую и неделимую Русскую землю, на которую Польша не может и не должна предъявлять никаких прав:

                Украина – нам родина,
                Се наш край, се наш край;
                Ваши мосци – тута гости,
                Се ты знай, се ты знай.

                Коли любо жить за нами,
                Свое сердце вгамуй
                И святую Руську землю
                Не турбуй, не турбуй [2].

        В случае же продолжения покушений со стороны поляков на совместные русско-украинские владения Максимович обоснованно и не без великодержавной гордости напоминает о состоявшихся еще в XVIII веке трех территориальных разделах Польши, лишившейся вследствие их на долгие годы своей государственности по вине самих же неуемно агрессивных поляков, опрометчиво вступивших в противоборство с Российской империей:

                Бились, бились – и добились,
                Що й Польща звелася;
                А святая Русь великим
                Древом разрослася [2].

        Тем не менее, Максимович, в отличие от Сомова, не забывал о славянском братстве трех народов и настойчиво призывал к прекращению взаимной вражды, к установлению по-настоящему братских взаимоотношений:

                Да на що та резанина,
                На що новые беды?
                Лучче, ляше, обоймимось,
                Як браты, як браты! <...>

                Як бы добре, як бы гарно
                Сталося на свити,
                Коли б всем славянам вкупе
                По-братьерьски жити! [2]

        К сожалению, в настоящее время реализация идеи братского союза трех славянских народов, пусть даже в рамках самостоятельных государств, встречает слишком большие трудности, но повинны в этом все-таки не национальные культуры, а запутанные политические причины, зачастую не имеющие с культурой ничего общего.    

                Примечание

        (I)  Публикация в газете «День» сопровождалась авторским пояснением: «Набежал стих – вот три украинские песни. <...> У нас в Заднепровской Украйне крепкая сельская стража учреждена до Киева. Под Богуславом доказали украинцы дружбы ляхам! На Днепре давно стоит казацко-крестьянская сторожа, с тою же ненавистью к ляхам, как и за Днепром, – да сюда ляхи не натыкаются; да и там они действуют по-детски. <...> Надо, чтобы казацкие полки были лицом к лицу ляхов, а не в стороне». 

                Литература

    1.  Байский Порфирий (Сомов О. М.)  Голос украинца при вести о взятии Варшавы. – СПб., 1831. – 12 с. 
    2.  Максимович М. А.  Три песни 1863 года // День. – 1863. – 6 июня (В составе «Письма редактору», подписанного: NN.) Перепечатано в сборнике «Украинец 1864 года», изданный М. А. Максимовичем (Киев, 1864).

         Сентябрь 2007