Абстинентный синдром

Синий вечер за окном. Полная душевная пустота с едва заметными всполохами страха где-то в животе. А так ничего. Синий свет, свет такой синий, в эту синь даже умереть не жаль… Не моё, к сожалению, хотя нет, к счастью, не хотел бы я быть Есениным, ведь если бы я им был, меня бы уже год как не было. Не стоит оно того.
Я тоже когда-то писал про синий свет, впрочем, пустое…

Терпеть не могу, когда хочется что-то написать, но непонятно, что именно. И сидишь, мечешься, пишешь пару предложений одного, жмёшь несколько раз Enter, чтобы опуститься на несколько строк, пишешь пару предложений чего-то другого и снова зависаешь. Идёшь на кухню, пьёшь минералку из горлышка, возвращаешься, смотришь на белый экран с двумя чёрными полосками букв, и понимаешь, что тебе муторно от этого, и ты никогда не осилишь задуманный текст. Ну ладно, насчёт “никогда” загнул, но сейчас, точно не осилишь, и именно сейчас, кажется, что и никогда не осилишь.

А потом, сидишь, всматриваешься то в одну буковку, то в другую, разные мысли приходят. Может написать обзор “Омерзительной восьмёрки” единственной киноновинки, понравившейся за последнее время. А потом, спрашиваешь себя - зачем? Чтобы что-то написать? Чтобы показать, как невъебенно ты разбираешься в актёрской игре, качестве сценариев и тому подобное? Что твоя рецензия на “Омерзительную восьмёрку” может прибавить к 100500 рецензий, пишущихся на этот же фильм, в этот же самый момент?

Это миллиардорукое чудовище, мыслящее и пишущее в один и тот же момент, об одних и тех же событиях, морально убивает меня и делает абсолютно безъязыким.
Абсурдно, но в этой ситуации выходит, что гораздо актуальнее выдать запоздалую рецензию на “Касабланку” например, или, ещё лучше, на “Великолепную семёрку”. По крайней мере, кто-то узнает, что они когда-то существовали и название фильма Тарантино не что иное, как ироническая аллюзия на знаменитый вестерн 60-х, который, в свою очередь тоже является лишь калькой “Семи самураев” Акиры Куросавы.

Гражданин второсортной эпохи, гордо, признаю я товаром второго сорта, свои лучшие мысли и дням грядущим, я дарю их как опыт борьбы с удушьем...
И опять  же не моё. Второсортная эпоха давно прошла, наступила третьесортная, именно поэтому я ни хрена не дарю, никаких мыслей, да и лучших мыслей, у меня нет, если уж совсем по чесноку.
Гражданин третьесортной эпохи, и похуй… - вот всё, что я могу подарить грядущим дням для борьбы с чем бы то ни было…
Поэтому, если вспомнить об “Омерзительной восьмёрке”, то, как можно короче: Тарантино крут! Дженнифер Джейсон Ли охуенна! Курт Рассел и Самуэль Л. Джексон жгут!

Вот и получился стандартный отзыв киномана-дебила из соц. сети. С чем себя и поздравляю. Ах да, можно ещё прибавить, что Оскара фильму, конечно, не видать, для этого он недостаточно скучен и политкорректен.
Но не то же я написать-то хотел. А я знаю, что когда хочешь написать – нужно писать, не откладывая, а то тема прокиснет в голове и потом уже покажется настолько занудной и неподъёмной, что ни за какие коврижки не захочется лезть в неё.

С другой стороны, может быть и не нужно в неё лезть, может быть, такая она и есть, даже наверняка такая и есть… Вот, давай ещё про сермяжную правду вспомни, в которой может быть и есть весь смысл. Но всё это, опять же, глубоко не твоё.
Открыл окно, дышу морозным воздухом, из створки валит пар на улицу. Комната представляется мне гигантским лёгким, выдыхающим тепло и вдыхающим холод.
“А ты просто бери и начинай писать” – приходит в голову, и я настукиваю что-то из пейзажа за окном, как ветки там колышутся и т .п.

Потом отвожу взгляд от монитора, а на меня уставился бюстик Льва Толстого с книжного шкафа. Причём, с укоризной так уставился, будто хочет сказать: “Пишешь, мерзавец? Как же тебе не совестно?”
Ещё пару минут что-то пишу, теперь, всё время, оглядываясь на бюст, но выражение его лица не становится благодушнее.
- Слушай, что тебе от меня нужно? Зачем этот немой укор? - заговариваю я с ним.
Но он не отвечает, и я понимаю, что это хорошо, потому что если он станет отвечать, то это будет значить, что свихнулся я окончательно.

А потом вспоминаю цитату из его дневников:
“Странно, что мне приходится молчать с живущими вокруг меня людьми и говорить только с теми, далёкими по времени и месту, которые будут слышать меня”
Вот ведь досада, может он просто поговорить хочет, а я далёк, по времени и месту, и не слышу его, к сожалению.

Так зачем я сижу и пытаюсь, что-то писать? Может я просто графоман? Так нет, писать я не люблю, а слово “графомания” переводится как любовь к письму. Просто иногда чувствуешь, что нужно что-то написать, но очень редко процесс доставляет удовольствие. Писать - это как посрать. Если вы периодически срёте, то это ещё не значит, что вы любите это дело.

Вот, до каких сравнений я довёл высокую и бескорыстную литературную деятельность. Более того, хоть я и ощущаю всю безвкусицу этого сравнения, мне оно нравится…
И да, может быть и верно, что для многих людей, абстинентный синдром или куда менее драматичное похмелье, самое подходящее и продуктивное для творчества состояние, но ко мне это уже не относится. А раньше, мне тоже казалось именно так. Видимо, что-то поменялось, и теперь он вызывает только всполохи страха в желудочно-кишечном тракте и полную душевную пустоту, которой не хочется делиться ни с кем. Зачем ей делиться? Это такая вещь, которой и так у всех в достатке, достаточно лишь на минуту перестать лицемерить перед самим собой, и “Алле гоп”, вот она!