Герой нашего времени

Мы встретились спустя две недели в городе, на 10-м, у «Шамсы». И засели в «Пивомании», где продают на розлив. Юра был без машины.
    - Советую испробовать шотландский эль, - сказал он. - Новый сорт пива. Шотландское оно или самодельное русское, но голова от него не болит.
    Нам нацедили крепкого и пенного не в бокалы, не в кружки, а в литровые пластиковые бутылки.
    За вторым литром мы охмелели, я напомнил Диме:
    - Ты обещал нам смешную историю.
    - А-а. Пособие для ищущих работу. Но главный герой в ней не я.
    Дима приложился к бутылке, немерено хлебнул и повёл нас по волнам своей фантазии:
    - На 16-м километре от «нулевой версты» когда-то был зверосовхоз. Его давно нет, а нынче рядом с мёртвыми лабораториями и мастерскими приютилось что-то похожее на автофирму, но странноватую: стоят кованые ворота, дальше пустырь, жёлтый домик, снова пустырь, второй жёлтый домик. Эти домики – сторожка и мини-общежитие. В глубине участка - заброшенный цех, ангар и ряд грузовых КамАЗов и ЗИЛов. То ли автосервис, то ли стоянка машин. Я подошёл к сторожке, из неё выскочил трезвый сторож. Я спросил:
    - Ты что здесь охраняешь?
    - В основном, сам себя, - ответил он.
    - Я по поводу работы в охрану. По объявлению в газете.
    - Охрана – громко сказано. Ты с командиром говорил?
    - Да, общался вчера по телефону. Он назначил встречу на утро, в сторожке.
    - Минут через двадцать подъедет. Звонил мне. Но двадцать минут могут перейти в час-два или в завтра. Его слово не стоит ни гроша.
    - Плохо ты о командире.
    - Деньги платит плохо, ничего хорошего о нём не скажу. Даже соврать не могу в его пользу.
    - Может, ты хочешь избавиться от меня?
    - Какой мне смысл? А вообще, думай что хочешь. Здесь больше двух месяцев никто не держится. Одних кинет, вторые приходят, одни туда, другие сюда. Он везде даёт рекламу, обещает высокую зэпэ. Через неделю выдаст аванс десять-двадцать рублей. Люди рады и готовы пахать без выходных. А этот аванс может быть и последним.
    - Как называется контора?
    - «Рашн фиш». По-современному, по-иностранному. Директор конторы – дочка, он – жулик по доверенности.
    - Чем они с дочкой зарабатывают?
    - До меня он варил в цехе тук. Говорят, запах стоял мерзкий на всю округу. Жители соседнего посёлка писали жалобы в прокуратуру  –  его предупредили, он и ухом не повёл. Когда жители дошли до депутата Госдумы – его закрыли. Он варит тук у чёрта на куличках, но варит. Ещё недавно большие рыбозаводы отдавали отходы даром. Теперь продают, и всё дороже, дороже. За отходы идёт драка. Тук – рентабельное дело. Но там у него каждый день ломается линия, работяги нарочно её ломают, грабли, топоры суют в цепь. Он же не платит им зэпэ, они его благодарят. Ремонт обходится ему дороже, чем зэпэ, и всё равно не платит. А здесь он создал транспортную контору. Накупил десять машин. Они даже не дряхлые, а металлолом. Мужики всяко-разно доводят их до ума и уезжают в Ключи, в Мильково – там возят камень на отсыпку дороги. Все КамАЗы без конца ломаются, шофера оправдываются, он понимающе кивает, жмёт руки и за глаза винит: этот угробил мне машину. А мужикам зацепиться не за что, трудовых договоров нет. Так и уходят. Поматерятся, поугрожают и уходят. На их место идут следующие.
    - В ангаре кто-то есть?
    - Есть слесаря. Два узбека, два местных. Им негде и руки помыть, и туалета нет. Обедают «Дошираком» у меня в сторожке, по малой нужде ходят кто куда, в кусты, по большой – я не в курсе.
    - А ты куда ходишь?
    - Всё тебе скажи.
    Подъехал командир на белом «Лексусе». Я пригляделся: он вызывает доверие. Виталий Иванович Бедзай. Протянул руку, с ходу провёл инструктаж:
    - Зарплата – две с половиной в сутки, график – сутки через двое, о мелочах расскажет он, - и указал на сторожа. - Утром можешь приступать. Если явится тот – гони в шею, скажи, Виталий Иванович тебя уволил. Всё, до завтра.
    - А документы мои, заявление…
    - Это потом, - он поморщился как от зубной боли.
    - И вы говорили про жильё...
    - Заселяйся. Ключи от комнаты возьми у него, - командир опять кивнул на сторожа, прыгнул за руль и дал газу.
    - Он никого не зовёт по имени, - пояснил сторож.
    - Но как-то зовёт?
    - В глаза никак, он и в глаза не смотрит, за глаза – очень нехорошим словом… Ну ты понял... Его все зовут тем же словом. Тоже за глаза.
    - А при нём?
    - Иваныч. Но ты завтра меня сменишь? Надумал?
    - Как-то всё несерьёзно. Третья работа, и никто не хочет видеть мой паспорт.
    - Если тебе надо пожить – это главное. Комнаты в порядке, тёплые, вода есть, плитка, туалет. Вот я и раскололся про туалет. На зэпэ не рассчитывай. Ты же не особенный, тебе он тоже не заплатит. Аванс – да, второй – если повезёт…
    - Две с половиной в сутки – много. Нигде в городе столько не обещают.
    - А он обещает. Обещать можно и пять. Я вот третий месяц у него, получил два раза по десять рублей.
    - И на что хаваешь?
    - Мать кормит. А ты нужен ему для присмотра за общежитием.
    - Там никто не живёт?
    - Увидишь. Поймёшь.
    - Ладно, заселяй меня. Потом будем знакомиться с объектом. Что я должен охранять?
    - Лучше подумай, как сохранить себя. Ни забора, ни собаки, ни оружия, ни фонарика, ни сигнализации, ни паспортов не берёт, ни договор о материальной ответственности не даёт. Вот так охранники!
    - А куда звонить, если полезут ночью?
    - Не знаю. Контора без адреса. Ментам нельзя, тут всё подпольное. Значит, звони командиру и убегай. Но меня пока никто не беспокоил. На, держи ключ от комнаты, иди, смотри. Твоя под номером «1».
    - Завтра и посмотрю.
    - Хозяин - барин.
   Мы пожали друг другу руки, я пошёл на автобус.
    - Как твоё имя? - заорал вдогонку сторож.
    - Дмитрий. А твоё?
    - Игорь.
    Поутру я с сумкой явился в сторожку. Там сидела большая собака, похожая на хаски.
    - Это  Боцман, - сказал Игорь. - Местный наш. Культурный кобель, но не сторож. Ночами он не лает. По-моему, ездовая порода. Спит где-то на улице, иногда греться сюда бегает. Всё хочу будку ему сколотить, руки не доходят. О, вон и Петрович идёт.
    К нам подковылял болезненный старичок:
    - Я на смену, - он хмуро уставился на меня.
    - И я на смену, - ответил я. - Извини, но командир тебя уволил.
    - Сволочь, - старичок ощетинился. - Я увидел тебя и сразу почухал неладное. Он даже не смог прямо сказать мне. Тебя натравил. Будь настороже, отторчишь за зря, ещё и повесит на тебя непропавшую пропажу.
    - Да я ненадолго.
    В тот же день слесарь Алик-узбек чуть не убился. Почему-то сорвалась поднятая кабина КамАЗа и ударила Алика в голову, он рухнул на пол. Испуганные мужики замотали ему голову грязной тряпкой, перенесли его из ангара в общежитие и вызвали «Скорую». Когда узбек очнулся, возник Виталий Иваныч и обругал всех за вызов «Скорой».
    - Слушай, - обратился он к Алику. - Скажи врачам, что случайно тут оказался, к другу заходил. Как бы и не работаешь ты у меня. Ты же нелегал. Не дай бог, они сообщат в полицию.
    И исчез на весь день. Врач «Скорой» устроила узбеку допрос. Тот прикинулся тупым, глухим, слепым. Его увезли в больницу. Через два дня он вернулся на работу бледный, в натянутой на уши спортивной шапке, под которой прятал забинтованную голову. Ещё через день Бедзай избавился от него. И завёз в сторожку бинты.
    В мою смену пришёл работать Гера. Виталий Иваныч с ходу зарядил:
    - Вывезешь командировку?
    И услышал ожидаемый ответ:
    - Вывезу.
    - В восемь утра подходи с вещами, поедешь на 322-ом КамАЗе. Вон на том.
    - Нет уж. Сначала я осмотрю машину.
    Бедзай слегка опешил:
    - Сколько тебе надо времени?
    - Завтра в конце дня я скажу тебе – сколько.
    - Завтра? В конце дня?
    - И потом буду готовить её к поездке.
    - Она готова. Ты в своём уме? У нас мало времени. Скоро повалят снегопады. У меня контракт. Ты должен на ней зарабатывать деньги. И мне, и себе.
    - Должен. На машине, а не на инвалидке. Иначе до свиданья. Знаю я твои понты.
    - Ладно, я тебе верю.
Следующим вечером Гера сказал:
    - Мне нужна неделя. Конечно, если ты купишь все запчасти.
    - Пиши на бумаге, что надо купить, - сдался командир.
    Гера отлазил под машиной ровно неделю, с восьми до восьми. И убыл в Ключи.
    …В кои-то веки Бедзай подъехал в настроении. Я улучил момент:
    - Иваныч, трудовой договор...
    Он удивился:
    - Зачем тебе? Я человек слова. С 90-х годов в бизнесе, привык держать слово.
    - А насчёт аванса....
    Он достал из кармана бумажник:
    - Даю пока десять. И живи, следи там за порядком, левых гони. Ты мои глаза и уши.
    К сторожке ежедневно приходили, приезжали люди, которым человек слова задолжал. С весны, с прошлого года. Людей много, суммы немалые. В такие часы Виталий Иваныч не появлялся. Кто-то информировал его. Мужики сидели час, два, три, пытались звонить ему – он не брал трубку. Уходили ни с чем.
    - Как он до сих пор ещё жив-здоров? - гадал я. - Стольких мужиков кинул.
    - Видишь сгоревший джип? Год назад ему сожгли, - объяснил Игорь. - И вагончик сожгли. Летом вагончик завоняет. Но нас с тобой здесь уже не будет.
    - Почему он завоняет?
    - Туда валят все пищевые остатки. Слесаря, сторожа. Сейчас зима, всё замёрзло. Да, и били его, рёбра ломали. Он не изменился. Диагноз неизлечим.
    …Я подружился с Боцманом, он спал на снегу у окна общежития. Заводил я его к себе, он посидит полчаса в прихожей и просится на улицу. Там его дом. И зажил я бароном в комнате-двухместке, рядом две таких же. Одна пустая, вторую занимал Федя из Луганска, с 15-го года электриком работает у Бедзая. Тот платит ему с гулькин нос, Федя как-то существует до сих пор, попивает пивко, винцо, ставит брагу. Водку он не пьёт. Навещала его подруга или жена, гром-баба, устроилась продавщицей в дорожном магазине. Там большой оборот, каждый день она имела тысячу-полторы левых. Потом её поймал за руку хозяин, баба едва унесла ноги на родину, Федя затосковал, ушёл в запой, но выстоял. В общежитии порядок. Так будет до лета, до заселения рыбаков. В пьяном угаре они делают из жилья помойку. Федя дважды восстанавливал. Откуда возник этот уютный домик среди ангаров и пустыря? Кто его построил? Никто не в курсе.
    …В сторожку ввалился молодцеватый мужик. Широко улыбаясь, подал мне лапу:
    - Гуд!
    - Здоровеньки булы! Ты тоже кредитор?
    - Я новый управляющий, Дмитрий.
    - И я Дмитрий. Ты начальник шоферов и слесарей?
    - Выше. Я начальник всей этой базы. У тебя есть чай? Давай заварим!
    Два дня Дмитрий привыкал к новому месту, ходил по территории, знакомился с людьми, чаёвничал в сторожке, играл в планшете.
    - Мы с шефом сочинили классный проект, - сказал он мне. - В перспективе я поставлю здесь хостел, бабло будем грести. А для начала сделаю опись имущества, заведу журналы по технике безопасности, по приходу и расходу запчастей, выберу себе офис, бытовку для мужиков. Блин, как так? Уйма пустых помещений, надо их облагородить, утеплить. Это же не дело – торчать всем в твоей сторожке.
    - Ты напомни ему, люди хотят иметь на руках трудовые договоры. Тебе спасибо скажут.
    - О, само собой. Без бумажки мы букашки. И ещё воткну камеры видеонаблюдения за вами, охранниками. Сколько раз делаете ночные обходы? Всё узнаю. Спать не позволю. Спорим, поймаю тебя спящим. Часа в три ночи поймаю.
    - Все в мире сторожа ночами спят. Работа наша такая.
    - То-то и оно.
    - А ты приезжай. Моя смена идёт себе да идёт. Посидим, бутылочку разопьём.
    - Ты за кого меня принимаешь?
    - За управляющего. Ты управляющий?
    Дмитрий ни с чего заёрзал, замолчал…
    - На моей памяти это восьмой управляющий, - сообщил Федя. - Все до одного начинали с размахом и на глазах сдувались.
    - Не могут же все восемь мужиков быть тупорылыми. Значит, дело в Бедзае, с ним не сработаться.
    И верно, Дмитрий начал сдуваться. Нагрянет, посидит в сторожке, поиграет в планшете, порассуждает о засилье евреев в мировом правительстве, заварит чай. Ну сходит в гараж к шоферам и слесарям. Без улыбки и всё реже, реже. Они на него не обращали внимания. Не стал он для них авторитетом.
    Раз он спросил у меня:
    - Что за штука валяется на диване?
    - Журнал «Новый мир» 80-х годов. Слышал о таком?
    - Нет, не слышал. Ты читаешь его, что ли?
    - Да. Игорь с Вовкой тоже читают.
    - Ну вы и артефакты. Люди в «Инстаграме», в «Ютубе», в «Одноклассниках» сидят, а вы старую плесень жуёте.
    - Всё забываю: как твои планы по хостелу?
    - Какому хостелу?
    - Ты же надумал создать здесь гостиничный бизнес.
    - Ай, ерунда… Мне пора, у меня переговоры.
    Он убежал, забыв планшет. Это повод ворваться, поймать меня сонным, наказать, он же начальник. Ночью я не прилёг, пялился в телевизор – его собрал из хлама третий сторож Вовка. А Дмитрий не заехал. Ту ночь он прожил без планшета. Или у него их много.
     На месяц его хватило, и всё. Восьмой управляющий стал самым быстроногим.
    В моё дежурство Бедзай подкатил в десятом часу вечера, когда все кредиторы ушли. И даже зашёл в сторожку, сунул мне свёрток:
    - Слесарю Пашке передай утром. По его части. Он просил, он знает. А это тебе, - он бросил на стол пятитысячную купюру.
    - Чё так мало?
    - Я же тебе давал десятку. Давно ли ты работаешь? К Новому году заплачу всем полностью.
    - Новый год уж на носу.
    - Я же сказал: заплачу.
    Внезапно его прорвало:
    - Канючат зарплату, пасут меня тут днями, спиногрызы. Сегодня одного в городе выловил на моём КамАЗе, он же звонил мне вчера, мол, двигаюсь на полпути к объекту. Спрашиваю: почему пьяный? Он говорит: я не пьяный, я с ночного похмелья. Попросил жену: купи к вечеру бутылку. Она купила две. Пришлось пить две… С этим всё ясно. А тем, которые на объектах, за что платить? Ужасный перерасход топлива. Ездят там на самосвалах за водкой, двести километров туда, двести обратно. Или прямо там меняют у жидов солярку на спирт.
    У него зазвонил телефон:
    - Да! По зарплате? Я перезвоню… Я сказал, перезвоню.
    Только он выключил трубку, телефон зазвонил снова:
    - Никакого покоя днём и ночью. Да! Это я. А вы кто? Жена Николая? Зарплату? Жёнам зарплату не даю, - он занервничал. - Эти двое молодых сбежали. Сняли, унесли всё, что можно. Зеркала, домкрат, канистры с тосолом, с соляркой. Совести нет. Мелкота. А я, значит, херовый. Где был сторож, твой сменщик? Куда смотрел?
    - Здесь ни проходной, ни забора. Выноси в любом направлении. Воруют не ночью, а днём.
    - Я плачу вам за что?
    - Без нас тут вынесут и машины вместе с ангаром. А за слесарями и шоферами должен следить механик. Или как там у вас – управляющий. Его нет.
    - Ушёл, бомжара. Я поеду.
    - Что сказать мужикам? Завтра опять набьётся полная сторожка.
    - Следи за ключами. Всё на тебе.
    - Что им сказать?
    - Завтра. Гони их к чёрту.
    - Когда зарплата?
    - Я же сказал: завтра.
    Чем-то он точен в смысле «за что платить». В гараже у мужиков работа состоит из перекуров. Перекур за перекуром с анекдотами, чаем. Между перекурами вялотекущая деятельность… Или на днях отправил он очередной КамАЗ туда, на объект. Двоих бродяг посадил за руль. В дороге они слили солярку, продали, упились, ушли в кювет, уронили машину на бок, бросили её, сбежали. Ищи теперь их. Он никого и не ищет. Он сам вне закона.
    В последнюю неделю перед Новым годом сторожка уже не вмещала народ. Понаехали из командировок шофера, ждали расчёт. Мужики ожесточились:
    - Надо забрать от всех машин документы. Без техпаспорта машина как человек без денег.
    - Да он восстановит. Машины надо уводить, сбагривать их по запчастям на зарплату. Правда на нашей стороне.
    Все знают: не уведут они ни одну машину. И сторожа ничего не вынесут. Ключи от контейнеров, от склада у них, ночь длинная, паспортов он не ксерил. Подгоняй транспорт и грузи добро. А мало кому дано подогнать транспорт. И дело не в совести, не в воспитании, не в поиске справедливости, это из серии «Близко локоть да не укусишь». Русскому человеку не то чтобы не хватает смелости. Смелость есть, а решительности нет. Нужен вожак. Если вожак не отыщется – сиди тихо. А в одиночку идти… Мужики сами же вспоминали товарища, утащившего у Бедзая сварочный аппарат в счёт зарплаты. Бедзай на него заявил, товарищ сейчас в аресте, под следствием. Такая нынче правда.
    - Вчера я нашёл их офис. Охранник показал: в конце коридора направо кабинет «Рашн фиша». Захожу, там две злые тётки. Нет, мол, у нас такой фирмы. А вы, говорю, какая фирма? Не ваше дело, выйдете вон, или полиция выведет. Я и вышел оплёванный. Чуть не искусали.
    - Это его жена и дочка.
    - Которая директорша?
    - Ну да. У него она одна.
    Так, беседуя, просиживали мужики день за днём. И уходили, уезжали. Двое оставались допоздна. И словили Бедзая. Тот осторожно, по-заячьи, крался к базе, когда две тени вынырнули из-за сторожки и подскочили к «Лексусу»:
    - Иваныч, ты рушишь мою семью. За детсад платить нечем, за квартиру нечем, к Новому году семья без денег, жена в истерике.
    - Понимаю. Мужайся.
    - Я слушал это сто раз. Сколько мужаться?
    - Немного, - и нажал на газ, но старый Степан преградил дорогу, сунул в форточку бумагу:
    - Это письмо из Союза ветеранов, Иваныч. Давай, читай.
    Командир заглянул в письмо «Уважаемый Виталий Иванович! Просим решить вопрос о зарплате…» и швырнул его в лицо Степану. Тот гневно погрозил:
    - Я буду жаловаться в прокуратуру.
    - Жалуйся.
    - К губернатору пробьюсь на приём.
    - Пробивайся.
    На следующий день, 28-го, его опять перехватили.
    - Ночью должник умер, - едва сдерживая слёзы, объяснил Виталий Иваныч. - Пообещал, поклялся и обманул. Вот ведь как бывает.
    - Что нам делать, Иваныч?
    - Я найду решение, даю слово.
    29-го он был чернее ночи:
    - Деньги за тук ушли по ошибке назад, в Хабаровск. Вся надежда была на них. Там пять с лишним лимонов. Это бабло я думал пустить на зарплаты и премии. Новый год, как-никак.
    - И дальше что?
    - Потерпите. Ещё и авансы наперёд выплачу. Я верю людям.   
   30-го Иваныч приехал бледно-серым:
    - Бухгалтер-новичок спутала бумаги, - он обрушил на бухгалтера все русские маты. - Откуда берутся такие дуры? А ты опять пьяный?
    - Да выпил ведро безалкогольного пива.
    - Безалкогольного? Ведро?
    - Выпей ведро воды – тоже опьянеешь.
    Мужики заржали и упустили секунды. Бедзай умчался.
    31-го он выдал каждому по семь рублей. Почему по семь? Потому что не по восемь, не по двадцать.
    - Мужики, это на Новый год. Интернет нас в офисе подвёл. В первые же дни января рассчитаюсь до копейки.
    - Января-а-а? - мужики остолбенели.
    - Сочувствую. Впервые такое у меня, чтобы к празднику не заплатить. Люди не дадут соврать. Всех с Новым годом!
    - Иваныч, стой…
    - Некогда, мужики.
    Это было в два часа дня. Те, кто подошёл позже, остались ни с чем.
    - Здравствуй, Дедушка Мороз, - мужики чуть не плакали.
    Паршивая у меня работа. Не работа, а деградация. Перед слесарями стыдно. Они торчат весь день в холодном ангаре или на улице, на морозе, а я в тепле смотрю телевизор. А не платит одинаково – ни им, ни мне. Ха, я-то получил за декабрь почти все деньги. И живу бесплатно. На аренде квартир в Петропавловске вылетишь в трубу, в Елизово не дешевле. У нас с Федей даже горячий титан есть, Федя ведь электрик, да в любой технике он мастер. Немалую сумму придётся выложить Бедзаю за энергию.
    …5-го января кредиторы заявились вновь. И просиживали с утра до вечера, до 10-го, с ослиным упрямством. Виталий Иваныч благоразумно отсутствовал. Дважды позвонил мне: я очень занят.
    Мужики невесело спорили о способах выбивки денег:
    - Обратимся к бандитам. Есть такие люди.
    - Бандиты берут большой процент. Надо нанять адвоката.
    - Адвокат требует деньги вперёд. И потом скажет: без бумажек, без договоров мы с вами бессильны. Перед законом бессильны.
    - Тогда без адвоката напишем заявления в прокуратуру, они переправят в трудовую инспекцию.
    - Там тоже скажут: где трудовые договора?
    - Ну что теперь, на этого жулика нет управы? В какой же стране мы живём?
    Трое унесли свои заявления, их успокоили, обнадёжили. Другие трое заселились в общежитие. «Будем жить здесь, пока не заплатит». Виталий Иванович забыл к нам дорогу, в его телефоне звучало «Абонент недоступен». «Может, оно сдохло?» От третьих лиц узнали: живо. «Дерьмо не тонет». И те же третьи лица доложили: Бедзай прикупил подержанные бульдозер и экскаватор. Мужиков обуяла бессильная ярость, через день ярость сменилась безнадёгой.
    Гере он не выплатил ни рубля. Шибко злопамятный. Гера сказал:
    - Осталось сесть у администрации губернатора и объявить голодовку.
    Над ним посмеялись:
    - Ты сядь, объяви. Не объявишь. Все мы крутые, смелые языком.
    Мужики наткнулись в центре города на офис ЛДПР, зашли, пожаловались. Их приняли, выслушали, подарили майки, бейсболки, пакеты, ручки, диски, брошюры с портретами Жириновского, обещали позвонить. Через день позвонили: «Наш юрист советует: пишите заявление в прокуратуру». Спасибо, без них не знали. Трудовая инспекция не может его найти, мол, на звонки он не отвечает. И прокуратуре не ответит. Всё просто: не возьмёт трубку, и делу конец.
    Вот так один, среднего ума человек, примитивно кидает десятки мужиков. И дальних, и местных. И они не могут придумать способ забрать свои деньги. Бить его боятся, он же сразу напишет заявление. Куда? Он найдёт куда. А других способов нет. Они, конечно, есть, но не работают. Кто мне скажет: когда, в каком возрасте, по каким причинам гаснет искра божия в человеке? Когда он теряет душу? Ведь в детстве душа есть у всех. Почему с годами человек превращается в бездушное чучело?.. Мы смотрели в интернете: Бедзай учредитель шести фирм. Несколько слов информации и ни одной фотографии. Не зря боится, кругом в должниках. Кто-то выискал: в начале 90-х он промышлял в Приморье, потом осел на Камчатке. Везде себя пробовал, и везде неудачно. Решил заработать на арбузах, его кинули узбеки, получили предоплату и смылись. Последние годы Иваныч варит тук и ловит красную рыбу. Зазывает непонятных рыбаков, они уродуют ему общагу. Год назад рыбаки так поставили ему невод, что в него зашло восемь тонн горбуши, а в соседский невод триста тонн. Почему такая разница? Потому что он берёт людей с улицы. Хочет чего-то сэкономить. Теперь занялся грузовыми перевозками, и опять девять из десяти шоферов – люди с улицы, иные впервые сели за руль КамАЗа, они ушатают машины в хлам.
    - А ведь он герой нашего времени, - воскликнул Юра.
    - Оказалось, его знают много лет и менты, и прокуроры, и местные депутаты. Все конторы и кабинеты завалены жалобами на этого хрена, и везде беспомощно разводят руками. У него всё в аренде. И общежитие, и ангар, и КамАЗы, и туковарка, и «Лексус». В собственности ничего нет. Мелкий жулик. Или большой преступник. Или герой нашего времени, - Дима закончил рассказ, а Юра добавил:
    - Нам важно не сорваться и не измерять весь бизнес общим мерилом. Тот умеет вести своё дело, этот не умеет и вынужден искать крайнего. Но кто крайний? Разумеется, те муравьи, которые на него пашут…
    Юра отлучился за свежим пивом. А я спросил у Димы:
    - Сейчас-то где живёшь?
    - Там и живу. За январь он дал мне, Феде, Игорю, Вовке, кое-кому из шоферов по десятке. Но я отбил своё в дармовом жилье. Я хоть не в полных дураках.
    - Твоя жизнь на Камчатке удалась, - ободрил я его.
    - Удалась, - он совсем расстроился. - Через неделю уеду на материк.
    - Домой?
    - Домой ли… Угол свой у меня есть. Но угол – ещё не дом. Вот о чём моя печаль...