Земля обетованная. Ч. 7. Заключительная

Всю ночь меня преследовал причудливый калейдоскоп фантастических снов. Вот я держу шлейф свадебного платья красивой девушки со старинной фотографии, виденной мной в детстве из альбома деда. Как я попала в эту фотографию - вопросом не задаюсь. Я боюсь только одного - не удержать шлейф. И я, шести или семилетняя, в школьной форме, с октябрятским значком на белом фартуке, бегу вприпрыжку, держа обеими руками шлейф, а девушка - высокая, статная - идет быстро и иногда оборачивает ко мне золотистую головку и дарит ласковую, жемчужно-белую улыбку.
Скоро картинка меняется - Шимон в дедовой гимнастерке, запыленный, грязный, поднимает в атаку бойцов, а где-то далеко дымятся руины разбомбленного Сталинграда. И Шимон кричит ( я угадываю по губам): "Вперед! За Родину, за Сталина!..." Настоящая картинка для плаката.
 И меня опять-таки не удивляет, что он кричит по-русски.
А вот и сам дед. В джинсах и белой рубашке с коротким рукавом, причем к рубашке прикреплен бейджик "Менаэль сниф" ( Директор магазина), дед деловито расхаживает по огромному торговому залу, а потом сурово распекает за что-то мою коллегу Елену из нашего отдела. "Поделом ей,- злорадствую я в душе - Не надо было меня на пицуль ставить...". Дед ругает Елену на великолепном иврите без акцента, и я вспоминаю во сне, что в детстве он ходил в хедер ( еврейская школа для мальчиков), поэтому знать иврит просто обязан.
Потом в эту благостную картинку врывается баритон моего мужа: "Вставайте, ваше величество!"

Я вскакиваю, как встрепанная. Так и есть. Уже 6 часов, а в 7 я должна быть на работе. Муж смеется. Подмышкой у него вертится радостный сын, издавая победный клич, а в другой руке дымится ароматная чашечка кофе.

- Ты на работу думаешь собираться? - интересуется муж. - Если да, то давай быстренько, я могу тебя закинуть, выход через полчаса, беги завтракать, омлет готов.
Малыш тянет ко мне пухлые ручки. Вчера он не видел меня весь день. Когда я ушла - еще спал, когда вернулась - уже спал. Уяснив, что я не собираюсь его брать, а направляюсь в душ, сын приготавливается оглушительно зареветь - зажмуривает глаза и раскрывает рот. У меня есть доли секунды, и я тороплюсь ими воспользоваться.

- Сейчас я помоюсь в душе, потом покушаю, потом пойду на работу и вернусь сегодня быстро-быстро. И буду весь день с сЫночкой. Мы пойдем в парк, там вчера установили новые качели...А еще, а еще...в наш магазин привезли вчера игрушку - танк! Он сам шагает, светится и так скрежещет...Я куплю сегодня этот танк для сЫночки. Мне надо скорей на работу, чтобы никто не успел купить этот танк...

Сын, заслушавшись, передумывает реветь. Он открывает глаза и закрывает рот. Он еще не научился говорить, но понимает абсолютно все.

Завтрак, душ, макияж, причесываюсь в машине, опаздываю на десять минут, забегаю в свой отдел, застегивая на ходу свой белый халат.

В отделе хлопочет Яфа. Она видит меня, ослепительно улыбается и бежит ко мне, раскрыв объятья. Что я никак не могу принять в местной ментальности - это обычай целоваться и обниматься при встрече, расставании и при наступлении праздников, которых здесь очень много в году. Поздравляя вас с праздником, даже малознакомый человек почему-то считает своим долгом заключить вас в жаркие объятья и расцеловать три раза. Никакой субординации. Уборщица может смело обнимать и лобызать начальство и наоборот.

- А тебе уже звонил директор, - радостно сообщает Яфа и потряхивает распущенными волосами.  - Ты не думай, я не сказала, что ты еще не пришла...Я сказала, что ты в туалете засела...
- Спасибо, Яфочка, ты настоящий друг. Ты шапку не забыла надеть? Утро, все-таки.

Яфа отмахивается. Она очень не любит шапки.

- Ой, опять кто-то звонит, - Яфа бежит к телефону. - Да, Шимон! Она уже вышла из туалета, Шимон. Народу? Нет, пока нет никого. Конечно, я в шапке! Отправить Елену к тебе? Хорошо, Шимон!
- Иди, он тебя ждет. - Яфа заинтересована, но деликатно ни о чем не расспрашивает. Однако ее беспокоят предположения. - Наверное, ругать тебя будет...Вчера одна лакоха ( клиентка) долго орала у главной кассы, что ты по-русски говоришь...
- Ничего, прорвемся, - я снимаю шапочку и перчатки и спешу подняться наверх, в кабинет директора.

Дверь открыта. Шимон расхаживает по кабинету и курит. Я уже знаю, что это означает - он волнуется.

- Привет, Елена, все в порядке?
-Да, слава Богу. А у тебя?
- Иди сюда, смотри!

Шимон протягивает мне фотографию. Из детства, из моего сна. На фотографии юная блондинка в свадебном платье, в фате, на фоне незнакомого пейзажа. Вдали видна хупа. Блондинка смотрит в объектив в упор, на губах играет улыбка и видно, что девушке очень хорошо в этот момент, она счастлива. День ее свадьбы. Внизу надпись: Leia Segal. Фотография очень хорошего качества, четкая, никакой размытости.

- Откуда это? Ты что, в Америку ночью слетал?

Шимон смеется. Но устало. Я вижу, что и он не спал этой ночью.

- Сядь, Елена. Я кое-что тебе расскажу... После разговора с бабушкой Эмилией, я нашел наш старый, семейный альбом. Эта фотография оттуда. Я раньше не знал кто это. Да мне и не интересно было. Бабушка рассказала мне то, что она помнила из рассказов своей матери.

Шимон опять закурил, забыв спросить у меня разрешения, чего обычно никогда себе не позволял.

- Бабушка рассказала, что мать была привезена в Америку из Одессы. Приблизительно, это случилось в конце 90-х годов 19 века...Тогда было настоящее столпотворение. Ее семья - мать, отец, несколько детей...сколько - никто уже не скажет - перешли границу, кажется, город назывался Броды. И попали через Пруссию в Гамбург. Они еще проходили какие-то санитарные станции. Больных отправляли обратно. Потом все сели на пароход и больше 2-х недель добирались до Америки. Намучились в пути. Обосновались в Нью-Йорке, в Бруклине. Открыли свое дело. Лея, бабушкина мать, рано вышла замуж за преуспевающего и образованного фармацевта. Все три ее дочки учились уже в американских школах. И эти три сестры остались в Америке. А их дети разъехались по всему миру...

- А Лея, получается, знала, что в России у нее остались мать и два брата?

- Да, они все об этом знали. И сначала была какая-то связь...Она прекратилась в 20-х годах. Скорее всего, российская родня побоялась иметь дело с американской...А потом они уже растеряли друг друга. Бабушка Эмилия была так счастлива этим возвращением в прошлое и моими расспросами. Она одна, как перст. Не осталось никого. И вот - ты...Сейчас я соображу, кем мы приходимся друг другу...

В это время по громкоговорителю раздался отчаянный голос Яфы. Она просила меня придти в отдел. Видимо, хлынула толпа покупателей, и Яфа не справлялась.

- Иди, Елена. Возьми эти два снимка. Твоего деда и Лею. Родных брата и сестру. Расскажи обо всем своей маме. Мы еще встретимся и поговорим...

...Через несколько часов я сидела в автобусе, мчавшим меня к дому. Мысли набегали одна за другой. И все они были грустными. Почему люди расстаются? Почему родные люди разъезжаются за тридевять земель один от другого? Уезжают от мест, где родились - в далекие заатлантические страны? Ведь на самом деле наша земля - не такая уж большая. Еще от слов Шимона я узнала, что часть родни уехала в Аргентину по какому-то земледельческому проекту барона Гирша. Зачем люди вообще враждуют? Люди и страны? Покопаться как следует в семейных древах - наверняка обнаружатся кровные связи там, где человек не может и предполагать.

Позднее, в эпоху интернета, я удивилась открывшейся информации - как много знаменитых американских деятелей культуры и науки - имеют российские корни. В конце 19 века больше полутора миллионов евреев покинуло Российскую империю и обосновалось в Америке.
Среди их потомков оказались "звезды", прославившие Америку.  Харрисон Форд ( актер из "Звездных войн", его бабушка Анна Лифшиц эмигрировала из Минска). Стивен Спилберг, самый успешный режиссер Голливуда. Его дед прибыл из Одессы. Сестры Берри - их дед приехал из Киева. Композитор Джордж Гершвин - внук петербургского мастера меховых изделий... Кирк Дуглас ( помните "Спартак"?) - родители из Могилевской губернии. Актер Дастин Хоффман - дед и бабушка приехали из Белой Церкви. Барбара Стрейзанд - ее корни из Тернопольской области Украины. И даже знаменитый Джо Дассен имеет не французские корни. Его дед, по фамилии Дассин эмигрировал из Одессы... И еще иллюзионист Дэвид Копперфильд ( Дэвид Коткин, дед и бабушка из Украины).

...Я подъехала к дому. Сначала зашла в магазин игрушек. Попросила танк - самый крутой и самый дорогой. К счастью, такой нашелся. Продавец, демонстрируя мне возможности игрушки, захлебывался от восторга. Он был молод и, кажется, сам еще не наигрался как следует такими танками. Потом я купила йогурты для мамы, колбасу для мужа, "гамадим" ( сладкие растертые творожки) для сына и отправилась к своему подъезду. Я подумала - если бы дед мог видеть и знать то, что случилось в этот день - он, наверное, был бы доволен.



Спасибо, дорогие читателя, что дошли до конца всей этой длинной и запутанной истории.