Я всё равно тебя люблю

Я всё равно тебя люблю

  (любовь-морковь)

Гаврила любил свою жену Оксану, обычно любил,  не то чтобы  сильно, как некоторые любят, а так… Но, цветы дарил  регулярно и вообще старался, как мог, и днём, и особенно ночью. И так старался, и этак, совсем не скрывая своих душевных порывов.
Он был мужиком молодым, что из сельских, а Оксана москвичкой. (ох уж, эти шелапутные москвички…)
На Оксане женился он после армии. Наверное, сильно Оксане понравился, раз вышла она за него вопреки желанию родителей. Видать, что-то было в Гавриле такое, сильное и даже, возможно чуть грубое, что так нравилось озорнице Оксане.


- Гаврила, а Гаврила,  когда ты на меня нападать будешь? Как тигра? - лукаво смеясь, любила спрашивать Оксана Гаврилу, когда ей представлялась такая возможность. А, когда Оксана смеялась, то, всегда запрокидывала голову, обнажая свои белоснежные зубы. Её смех всегда был натуральным и откровенным, а зубы отдавали снежной белизной, не в укор Гавриле, у которого всегда с зубами были  проблемы. Но голова и руки у деревенского парня были на месте, и молодая пара довольно быстро обзавелась в Москве квартирой, машиной и всем таким прочим. На машине раз в год они ездили на юга, нравились им автомобильные путешествия.


- Еду, еду, еду я - реки горы степи и моря… - бывало, пели они, не уставая от долгой езды, оставляя за спиной многие километры. На ночлег они останавливались в том месте, которое им больше всего нравилось. Ставили палатку, разводили костёр, жарили шашлыки и пили пиво. Эх, молодость,  что тут скажешь…

В этот раз всё было примерно так же. Молодые остановились в уютном местечке на подъезде к желанному Черному морю, у ручья, где-то в отрогах Северного Кавказа. Поставили палатку, Гаврила с наслаждением искупался в прохладном ручье, манившем его своей свежестью после дальней дороги, а Оксана хлопотала с костром, намереваясь зажарить на шампурах шашлык из купленной по дороге аппетитной баранины. Пиво остывало в ручье. Шоссе на море было недалеко, немного выше за придорожными кустами.

***

Едва выйдя из ручья Гаврила увидел, как к ним, на их скромный пятачок заехали моторокеры, их было четверо. Они вести себя стали по-свински, нагло и вызывающе. Пока Гаврила очумевший от такой неслыханной наглости приходил в себя, один из рокеров, остановился и приставил нож к его горлу, другие в это время гарцевали на мотоциклах вокруг ничего непонимающей Оксаны.
Рокер, державший нож у горла Гаврилы, тут же заржал, как жеребец:
- Ну что, мужики? Смотрите, какая классная тёлка, давайте  любить её вместе!? - получил он единодушное одобрение под рык мотоциклов. 
- Да, давай! - кричали мотоциклисты, - пусть он на это посмотрит…!

Нет, не пьяные были мотоциклисты, не разило от них алкоголем.
- Либо обкурились, либо крепко «ширнулись», раз на дело  пошли подстатейное - подумал Гаврила, ощущая, как лезвие  ножа всё сильней и сильней врезается ему в горло.
С Ксюши сорвали лифчик, обнажив её полновесные груди, в такт заколыхавшиеся при отчаянном сопротивлении, задрали на ней юбку и, завалив её на упавшую палатку, по очереди стали откровенно насиловать.
- Нет!!! - кричала Оксана, пытаясь кусаться и сопротивляться. - Не дам!!! Сволочи!!! За что  получила хорошую оплеуху от первого моторокера.

Яростно вскипевшая кровь в жилах Гаврилы подступала ему к лицу вместе с огромным желанием поубивать всех этих подонков, но лезвие ножа всё сильнее впивалось ему в горло, и ему больше ничего не оставалось, как молча наблюдать происходящее и оставаться пассивным свидетелем сцены насилия собственной супруги. Только одному ему было известно, что он в эти минуты думал и чувствовал…
Оксана сначала сопротивлялась, царапалась и кусалась, но ещё одна жесткая оплеуха вконец её остудила. Теперь она только стонала. А Гаврила только молча смотрел…

Стоны Оксаны, сначала казавшиеся актом беспомощности и бессилия, постепенно стали превращаться в те стоны, которые Гаврила обычно слышал в моменты их любви. Той самой любви, когда Гаврила взахлёб любил свою любимую Оксану. Потом был второй моторокер, потом третий…

А Оксана, вопреки всему, почему-то так разошлась, так раззадорилась, воодушевив насильников своими сладострастными криками и стонами, что те по очереди её ещё долго любили на глазах у Гаврилы. Так сильно она разстоналась, совсем не скрывая своих чувств…
Пограничник Гаврила, хоть бывший запаса, не выдержал такого «предательства» и, выждав момент, вырвался из-под ножа, нанёс  удар справа и снизу тому, кто его держал, а затем и всем остальным. Бил Гаврила конкретно и точно по-деревенски. Виктория (полная победа) была налицо.

Моторокеры лежали, все как один, в полной отключке, а Оксана, распалившаяся на палатке, ещё глубоко дышала.
Гаврила с горя присел на корточки, надрывно закурил сигарету, по-прежнему ничего не понимая, его как обухом ударили по голове.
- Чужая душа - тюрьма… - мелькало в глубине его  сознания.

Он встал, подошел в Оксане, как бы невзначай прикрывая ей стыд, а  потом, немного подумав, врезал своей супруге по морде наотмашь с такой оттяжкой, от чего её всю перекосило и  передёрнуло..., и тихо-тихо заплакал. Никогда Гаврила  не плакал так, беспомощно и по-мужски... И Оксана  плакала, размазывая по лицу косметику и приговаривая навзрыд:

 - Я всё равно тебя люблю… Гаврила, я всё равно тебя люблю…

***

Они потом так и остались жить вместе. Но этот случай дал свою, особую трещину в их жизни.  Гаврила уже как тигра не нападал на свою Оксану, они долго молчали перед сном, в основном думая каждый о чем-то своём… Оксана по-прежнему любила Гаврилу, а ещё она где-то слышала, что  любовь обязательно спасает мир…

Андрей Днепровский - Безбашенный. (A. DNEPR)

5 июня 2002г