Событие 2. Нежданная встреча

               
         Пришла осень. В этих местах она затяжная и теплая. Набережная продолжала встречать и провожать гостей. Вечерами уже не было артистов, не водили медвежонка, но, по-прежнему, горели фонарики, открывали свои двери маленькие уютные кафе, светились теплым светом своих окон, для всех желающих отдохнуть. Снаружи стояли столики, для тех, кто был поактивнее. Тихо играла ненавязчивая музыка. Осенний ветер несильно, но упорно дул, нагоняя волну, которая с шелестом разбивалась о берег. Вся атмосфера располагала к размышлениям. Сюда можно было просто приходить, устраиваться за столиком и, войдя в единый ритм с морским прибоем, грезить наяву, о чем-то мечтать или что-то сочинять.

         Милочка очень любила это время, когда солнце уже село и погасли его живительные лучи, но было еще светло.  Эту акварельную размытость форм окружающего пространства, когда все сливается в единый серый фон. И, растворяясь в нем, ты становишься единым со всем миром. Со временем она даже стала брать с собой блокнот и записывать все, что придет в голову. Даже задумывалась о писательстве. Потом с усмешкой отбрасывала эти крамольные мысли и думала – все слишком поздно! Поздно пришел и этот покой и это понимание себя и своего внутреннего мира. Она не ставила крест на этой затее только потому, что слишком много мыслей и образов теснились у нее в голове и перед глазами, чтобы просто так от них отмахнуться. Итак, мечтая и грезя наяву, Мила проводила свой вечерний моцион на Набережной. Иногда, очередная мысль, пришедшая в голову, поднимала её из уютного кресла и направляла на пляж, где она ходила взад- вперед, размышляя над ней, периодически наклоняясь за каким-нибудь камушком или рассматривала пену прибоя, стараясь увидеть замысловатый рисунок. Успокоившись, останавливалась у самой кромки воды и вглядывалась в даль горизонта.

         Потом снова поднималась на Набережную, садилась за свой столик и замирала, прислушиваясь к своим мыслям и чувствам. Однажды Мила вдруг отчетливо поняла – Набережная – это тонкая грань между цивилизацией и природой.  За ней, вдалеке, светятся огоньки города, а перед ней раскинулось бескрайнее море с его обитателями. И полоса прибоя с прибрежной чахлой растительностью, которая упрямо боролась за жизнь. Не считая всей живности, которая летала, жужжала, стрекотала, кричала или тихо проползала, боясь быть обнаруженной чьим-то любопытным взором. А над всем этим раскинулось безграничное пространство неба, космоса, со звездами и планетами, туманностями и Вселенными. Три мира соединились в такой крохотной, по сравнению с ними, точке – Набережной.

         В одном, отдельно взятом, человеке, в ней, в Миле, Милочке, Милушке, как ее называли друзья. Она не была Людмилой, ее назвали именно Мила, как хотела ее мама.

         Итак, она дожила до своих шестидесяти с хвостиком лет, вырастила своих сыновей, правда бабушкой была почти никакая, потому, что внуки росли с другой бабушкой. Ну чтож, зато у нее были кошки и собака, музыка, книги и картины, краски и кисти, и, конечно же компьютер. А также много, много фантазии, о которой она даже не подозревала до настоящего момента.
 
         И вот, приходя по вечерам на свои вечерние посиделки, она приметила кресло-каталку для инвалидов, возле одного кафе. Она не придала значения такому, не подходящему к этому месту, предмету и продолжала жить своей размеренной жизнью со своими фантазиями и грезами, в согласии со своим внутренним миром. Но она даже не подозревала, как внимательно наблюдают за ней глаза хозяина этой каталки. Ее отчетливо было видно сквозь стекла тогда, когда она сидела в своем кресле и тогда, когда она прохаживалась по пляжу вдоль Набережной. Как внимательно улавливали они   выражения ее лица, задумчивость глаз или мимолетную улыбку.

         Прошло несколько дней. Вдруг раздался звонок ее мобильного телефона с неизвестным номером. Немного подумав, она все же нажала кнопку соединения. И услышала неожиданно бархатистый голос человека преклонного возраста, уверенного в себе. О, она умела различать голоса, потому что была музыкантшей и неплохим чтецом. А это - люди, владеющие вибрациями и оттенками своего голоса, поэтому и слышащие больше других. Он сразу сказал, что она его не знает и представился Вениамином Валерьевичем.
 
         - Знаете, Мила, - начал он, - с некоторых пор я наблюдаю за вами, и вы мне интересны. – далее, сделав паузу, как бы предлагая ей осмыслить сказанное, продолжил, -  Не спрашивайте где и когда, это не важно. И не спрашивайте откуда я узнал ваш номер телефона. –  не услышав ничего в ответ, он пояснил, - Мне интересно, о чем вы думаете, о чем мечтаете и вообще каков ваш внутренний мир, -и, как бы, извиняясь, завершил вышесказанное, - Это не ради праздного любопытства. Кто знает, может быть в вас я увижу родственную мне душу.
После паузы, сопровождающей молчание, уже с просьбой в голосе, сказал, - Прошу вас, поговорите со мной, расскажите о себе, хотя бы то, что посчитаете возможным.

         А Мила просто растерялась, скорее от неожиданности. Она вообще сразу слегка терялась, особенно среди незнакомых людей и часто, находясь в незнакомой обстановке, просто молчала и наблюдала за всеми, не вступая в разговор.

         - Но я даже не знаю с чего начать и о чем говорить. - смогла наконец-то вымолвить она. - Какая часть человеческих знаний или отношений вас интересует, - и вдруг нашлась -  А, может какие-то виды искусств вам интересны? Может быть вы сами художник или писатель?

         - Нет, я не художник и не писатель, но все это мне не чуждо. - подхватил он, – Как вы поняли, я - человек достаточно солидного возраста, скорее всего ровесник вам или немного старше – и пояснил, - А, наше с вами поколение, конечно же, предпочтение в искусстве отдает классике, но и современное искусство, так называемый арт, мне не безразлично. Особенно, если это не просто хаотично намазанные краски, а информация, переданная художником в необычной форме, как он ее понимает. – и спросил, - Как вы на это смотрите?

         - Да, я вас понимаю и поддерживаю. Я сама немного пытаюсь рисовать, - вдруг разоткровенничалась она, – но я не художник, просто в определенный момент мне очень захотелось взять кисти в руки и что-то попробовать нарисовать.

         - Я так и думал, что вы рисуете, - обрадованно воскликнул он, -  особенно после вашего вопроса об искусстве.

         - О нет, я только пробую рисовать. –сразу приземлила его Мила. - Пока я больше копирую понравившиеся мне картины. Но иногда пробивает. –доверительно поделилась она. - Вдобавок мастерства, умения владеть кистью мне конечно же не хватает. – и, как бы размышляя, продолжила, -  Я музыкант, в рамках музыкальной школы, но, взяв в руки карандаш и кисть, поняла, что нужно определенное умение владеть этим. Это как руку ставить у музыкантов и разучивать гаммы. Для этого надо время и учитель, а ни того, ни другого у меня нет. –закончила Мила.

         - А вы пытались когда-нибудь писать стихи или прозу? – предложил он новое направление.

         - Ну, стихи все пытались писать когда-нибудь - уклончиво ответила она.

         - Но я же вижу, какое количество мыслей вас одолевает, - настаивал он, - какие эмоции они в вас вызывают, это же все требует выхода где- то и в чем- то. - уверенно сказал он.

         - Какой вы внимательный! - поддела она его, опешившая от неожиданности.

         - Я же говорил, что наблюдаю за вами. – вкрадчиво повторился он.
 
         - А вот интересно, где же вы за мною наблюдаете? -Мила решила перевести разговор в другое русло, чтобы обдумать все вышесказанное и решить, стоит ли дальше поддерживать эти, еще не начавшиеся, отношения.

         - Так и надо было сказать, что вы хотите взять тайм аут, для обдумывания нашей беседы.  - отпарировал он. - Хорошо, продолжим наше знакомство через несколько дней, если вы не возражаете.

         И, не дав ей возможности ответить, отключился.

         Медленно отложив телефон, Мила спросила себя: «Как долго я ждала такого разговора?»  И ответила сама себе: «Лет пятнадцать -это точно».
 
         А может всю жизнь? Никого и никогда не интересовал ее внутренний мир, а по большому счету и она сама. Да, есть друзья, искренние, любящие. Их всего…меньше чем пальцев на одной руке. Но и им она не рассказала бы всего, что есть у нее внутри. Отчасти от того, что она и сама не знает всего, отчасти понимая, что все это интересует только ее саму. Но больше всего от того, что она точно знала – ее не поймут. Всплыла в памяти знаменитая фраза: «Счастье – это когда тебя понимают!». Сразу шевельнулась мысль в голове – а ведь он понял ее даже не с полуслова, а по одной только интонации ее голоса. Да, тут было, о чем задуматься. И еще – все это показалось ей очень интересным, волнующим, захватывающим.
 
          «В сети - захватывающим» - подумала она.

          А почему бы и нет?! Что ей терять? Только свое одиночество? Которым она, кстати сказать, была довольна. Но, иногда, все же, рядом кто-то нужен, хотя бы выслушать и не показывать после этого пальцем у виска. Так пусть это будет абсолютно чужой человек, которого ни она и никто из ее знакомых не знает, потому что это имя она слышала впервые. Решено! Она будет продолжать это знакомство. И точка.

          Придя в следующий раз на прогулку, она не увидела кресло-каталку. Но не заострила на этом внимание – был предмет, нет предмета, а жизнь продолжается. Тем более у нее теперь есть, о чем подумать. Пару дней она все представляла себе образ этого человека с бархатистым голосом, как будет общаться с ним, о чем они будут говорить. Но потом успокоилась и решила – будь как будет. На все свое время.

          А вокруг облетала осень, все чаще накрапывал дождь и все вокруг постепенно серело.

          Звонок раздался неожиданно, вечером, когда Мила была уже дома. После предыдущего разговора она решила для себя - не звонить первой, не форсировать события. Но, когда увидела кто звонит, все же разволновалась. Подождав немного, решительно нажала кнопку соединения.

          И опять этот бархатистый голос, – Здравствуйте Мила. Извините, что так долго не звонил. Были дела. – и продолжил, – Так что вы решили, пока я был занят делами? –  как будто продолжая прерванный разговор, спросил он.

         - А что я должна была решить? – кокетливо ответила она вопросом на вопрос. – Напомните мне пожалуйста.

         - Станем ли мы с вами друзьями, настоящими, которые могут доверять друг другу во всем. – вдруг серьезно и проникновенно ответил он.

         И тут повисла долгая пауза. Мила не хотела ни кокетничать, ни притворяться. Она вдруг поверила, пожалуй, впервые в жизни, потому что это был первый раз, когда она задумалась над этим – кому верить, а кому нет. У нее таких кардинальных позиций, где необходима была вера во что-то или кому-то, было мало. В принципе, она верила в этот мир, доверяла его целесообразности, стремилась просто познавать его. По большому счету – Мила любила жизнь, такую какая она есть и людей, которые ее окружали, какие бы они ни были. И поэтому, наверное, ее окружали, в основном, хорошие люди. Все это пронеслось у Милы в голове как мимолетный ветерок- ветерок надежды на действительно близкие и доверительные отношения с этим человеком, незнакомцем с бархатным голосом, по телефону.

         - Вы молчите? Почему? – тревожно спросил он.

         - Я вдруг поверила вам, - ответила Мила ему с надрывом в голосе. - поверила в то, что могу вам многое сказать, в том числе и про себя и уверена, что вы меня не высмеете, поймете. –и, с твердой уверенностью, продолжила, - Или попытаетесь понять, если сразу и не согласитесь с моей точкой зрения. Мне почему-то кажется, что у нас с вами много общего, хотя я вас совсем не знаю. – закончила она.

          И услышала облегченный вздох на другом конце. – Ну слава Богу! Вы решились. А то я уж думал, что все - потерял друга, едва обретя его. – по его тону было понятно, что он не шутит. И предложил, - Тогда давайте перейдем на «ты».

          - А давайте, - вдруг весело ответила Мила и сразу пошла в наступление, – А скажи- ка мне Веня, тебя же можно так звать? – и, не дав ему ответить, сердито спросила, - Где же ты меня видел, как нашел и где ты за мною наблюдал?
 
          -  Теперь я могу ответить тебе на эти вопросы, Мила, – на Набережной! – с торжеством ответил он. - Ты даже не подозревала, что я наблюдаю за тобой. Это продолжалось не один день. По тому как ты себя держала, я понял, передо мной очень интересный человек. - и ласково продолжил, - Я решил во чтобы то не стало познакомиться с тобой, предложить свою дружбу, для того, чтобы узнать тебя поближе.

          - Так, хорошо. На первый вопрос ты ответил исчерпывающе. –с менторским тоном ответила она. –Продолжим. Вопрос второй - где ты сейчас?  – думая о том, что он опять где-то рядом с Набережной.

          - В городе, где постоянно проживаю. Это далеко от вас. Конечно, не на другом конце Земли, но все ж не рядом. - с готовностью ответил Вениамин. – Не думай сейчас про это, придет время, и мы обязательно встретимся. – успокоил он ее.

          - Да, но ты меня видел, а я тебя нет, - резонно заметила Мила.

          - А что это меняет? – в тон ей спросил Вениамин. – Или увидев меня, ты изменишь свое отношение ко мне?

          - Да нет, в принципе, мне сейчас это как-то безразлично. - согласилась с ним она. – Ты сказал, что придет время и мы встретимся, а как же твоя семья? У тебя есть жена, дети?

          - Жена была, но мы с ней давно в разводе, - и задумчиво продолжил, - а с детьми как-то не получилось. Близких и дальних родственников у меня нет, -и уточнил, - по крайней мере я о них ничего не знаю. Так что, я как перст – один. – со вздохом произнес он и сразу переключился на нее, - А вот твое семейное положение я знаю. Иначе как бы я тебя разыскал и осмелился предложить общаться. - полушутя пояснил Вениамин.

           Мила весело рассмеялась в ответ. – Ну хорошо, сейчас мне надо идти кормить мою «семью», - и извиняющимся тоном пояснила, - я хоть и живу, так сказать, в городе, но это пригород. У меня свой дом и, соответственно, есть домашние животные, которые сейчас нетерпеливо намекают мне, что они хотят есть. - и предложила - Давай продолжим знакомство завтра.

           - Как скажешь, дорогая! Ты же позволишь так себя называть? – отвечая, спросил он.

           - Ну конечно, не стесняйся в таких выражениях, ведь мы решительно встали на путь чистого доверия друг к другу. – ответила Мила. – Спокойной ночи. До завтра.

            И услышав в ответ, – До завтра. – отключилась.

            Накормив свою «семью», Мила уютно устроилась в кресле с книгой и чашкой чая. Но чтение никак не шло, мысли все время возвращались к разговору. Вроде ничего лишнего не сказала, все было корректно, и с его стороны тоже. Успокоившись от таких размышлений, пошла спать. Но и сон не очень –то шел. Какая-то необъяснимая, еще очень робкая, зыбкая радость вошла в ее жизнь. Пустота вокруг нее начала заполняться. Но ощущение присутствия рядом другого человека слегка напрягало. И она никак не могла понять в чем дело. Итак, размышляя, незаметно заснула.

           Проснулась, как всегда, рано и сразу ощутила то новое состояние себя, с которым уснула накануне. Оно волновало.  «Ну как девушка перед первым свиданием», - подумала она. И вдруг до нее дошло. Ведь им уже по шестьдесят с лишним лет, а это уже о чем-то говорит. Они полностью состоявшиеся люди, со своими привычками и «тараканами» в голове. Это в молодости не обращаешь внимания ни на что, играют роль только чувства. Все остальное приходит потом. Мила живет одна достаточно долго, чтобы привыкнуть к одиночеству, и даже полюбить его. Вениамин наверняка тоже. Она попыталась представить его рядом с собой, в одном доме, вместе на кухне. И стало как-то неуютно. Да, наверное, надо хотя бы мысленно приучить себя к присутствию рядом другого человека. Не говоря уже о простых бытовых вопросах.

           Вопрос возможного совместного проживания с Вениамином не давал покоя все утро. Ведь не все же время общаться только по телефону, думала она. Но, по зрелому размышлению, пришла к выводу – он даже ни намеком не указал ей на это. Так чего она вдруг всполошилась? И решила – Вениамин, наверное, знает, что делает. Она попробует довериться ему в этом вопросе.

           И, наконец-то, на нее снизошло долгожданное спокойствие и уравновешенность.

           Так и пошло. Вениамин запомнил время, когда Мила вечером кормила свою «семью», и звонил после этого.

           Постепенно оба рассказали друг другу все, что могли рассказать. Оказалось, что, действительно, у них много общего: интересов и увлечений. Но, каждый раз они открывали что-то новое друг в друге. И, хотя, смотрели на многое по- разному, но дополняя друг друга, а не с противоположных точек зрения. Оба были начитаны, имели большой кругозор, не чурались всяких новых веяний. И только после долгих размышлений принимали или отвергали то или иное новшество.

            И вскоре оба не представляли себе и дня без этих звонков и, долгих, последующих разговоров.

            Ни он, ни она не задумывались о встречах и проведении времени вместе. Но ни он, ни она теперь не представляли себе эту жизнь друг без друга. Им обоим сейчас казалось, что это все было всегда. И ощущение присутствия рядом другого человека теперь не напрягало Милу, теперь его не хватало. Так и хотелось сразу набрать его телефон и обсудить очередную интересующую ее тему или новую информацию.  Но она знала, вернее догадывалась, что Вениамин достаточно занятой человек. И, если он не считал нужным посвящать ее в то, чем он занят, то и она не спрашивала его об этом. Мила от природы была терпеливым человеком. Твердо знала, что всему свое время. Да и жизнь этому учила. Вдобавок, все равно у нее было такое чувство, что он всегда рядом.

            Так прошли осень и зима, наступила долгожданная весна.

            Все всегда случается впервые. Мила давно страдала, как и многие женщины ее возраста, проблемами с позвоночником и суставами.  Все было более или менее терпимо, но в эту весну, копаясь в своем саду, она впервые не смогла разогнуться. Еле -еле добрела в полусогнутом состоянии до своей комнаты и осторожно легла, прислушиваясь к своему организму, боли внутри него и расплакалась от отчаяния невозможности движения. Как же теперь ее Набережная! Ведь сейчас весна, природа просыпается. Уже настолько тепло, что можно вечерами сидеть на ней, наслаждаться ласковым теплым ветерком и вдыхать живительный, чудесный морской воздух. Позвонила сыну, который в это время жил в городе.  Попросила приехать и привезти лекарств. А пока пыталась успокоиться. К его приезду она взяла себя в руки и уже не производила впечатления удрученного болезнью человека. Увидев мать в таком состоянии, сын все понял и остался рядом с ней. Надо было помочь, хотя бы первое время, пока не уляжется боль и не снимется воспаление, поухаживать за ней и ее животными. И, хотя, он всегда ворчал по поводу их существования, проживания и количества, безропотно ухаживал за ними и любил их. Возясь с ними, он становился маленьким мальчиком с радостными сияющими глазами.

             Когда кризис миновал, сын уехал. Мила уже достаточно уверенно могла передвигаться и делать всю работу по дому сама. Она решила меньше обращать внимания на сад и делать все по мере сил и возможностей.
 
             Все это время они с Вениамином общались без изменений. Только он часто стал спрашивать ее о здоровье, говоря, что чувствует, что у нее не все в порядке и его это беспокоит. Но Мила была непреклонна в своем решении -  про свои болячки ничего ему не говорить.
 
             - Почему, ну почему ты не хочешь довериться мне, мы же друзья. - говорил он, – А друзья во всем доверяют друг другу, они делятся всем и радостью, и горестями, - убеждал он ее. Но все было напрасно.

             На выздоровление ушло больше месяца. Близилось лето. Мила уже могла потихоньку прогуливаться до Набережной, правда занимало это довольно много времени. Но это того стоило. Весь комплекс уже работал и ощутимо прибавилось отдыхающих. Прогуливаясь, она снова приметила кресло-каталку, которая все время стояла возле одного кафе. Несколько дней подряд Мила не решалась зайти туда и посмотреть на предполагаемого владельца, все время ее что-то останавливало, как будто она чего-то боялась.

            И вот в один из дней, когда она прогуливалась по Набережной, раздался звонок телефона.  Это был Вениамин. Ни о чем не подозревая, она нажала кнопку соединения.

             - Ты сейчас на Набережной? – спросил он.

             - Да, прогуливаюсь и дышу свежим воздухом. Сейчас где-нибудь присяду, закажу кофе, и мы с тобой поговорим. - ответила она.

            - Тогда зайди в кафе, мимо которого сейчас проходишь, не отключайся. - предложил он.

            - Хорошо, - ответила, ничего не подозревая, Мила. И тут увидела возле входа ту самую кресло-каталку.

             Остановилась, как вкопанная, раздумывая, заходить или нет. Но тут услышала в трубке: «Входи, чего же ты ждешь? Чего испугалась?»

             И она решительно открыла дверь.

             Войдя, огляделась. В кафе никого не было, кроме одного человека, который держал возле уха телефон. – Присаживайся, - предложил он, – будем знакомиться.

             - А мы уже знакомы, - в тон ему сказала она.

             - Да, но будем знакомиться еще раз. Ты ведь сетовала, что я тебя видел, а ты меня - нет. – и, отключив телефон, отложил его в сторону.

             Мила села напротив и во все глаза откровенно рассматривала его, не скрывая любопытства. На против нее сидел солидный, крепкий еще мужчина, его вид соответствовал его возрасту. Он был похож на отставного военного, судя по манере держаться, собранного, готового к действию. Седые волосы, аккуратная стрижка, чисто выбритое лицо, прямой, с горбинкой нос, высокие скулы, достаточно широкий разрез глаз, упрямо сжатые губы. Слегка бледный. Можно было бы сказать – ничего особенного, обычное лицо, хотя достаточно мужественное. Но его украшали глаза, вернее взгляд – живой, внимательно-настороженный, в тоже время ласковый и участливый. Они напряженно следили за ее взглядом, сначала испуганным как у загнанной в капкан лани. Постепенно он стал успокаиваться, расслабляться и вот уже в глазах вспыхнуло доверие и участие, взгляд стал теплым и мягким.
 
            - Ну как? Прошел контроль качества? -  с едва заметной улыбкой спросил он. – Соответствует мой облик твоим ожиданиям?

            Мила тут же смешалась, спрятала глаза и сидела молча, теребя в руках платочек, не зная, что ответить.

           – Извини. Я был груб. - Спохватился он. Взял ее руки в свои. Его руки были сухие и теплые, мягкие и твердые одновременно. – Прости, - сказал еще раз, – я не хотел обидеть. Понимаю – все так неожиданно для тебя. Но я устал от тревоги и решил расставить все точки над i. Ты считаешь, что я поторопился? - с тревогой в голосе спросил он.

            Она медленно подняла на него глаза и мягко ответила, – Нет, все нормально. Это - же когда-то должно было случиться. - и продолжила, -  У тебя одухотворенное лицо, открытый взгляд. Тебе нечего скрывать. Остальное я про тебя знаю. Мне определенно нравится человек, который сидит напротив меня. Но у меня вопрос – чье кресло-каталка, которое стоит у входа? Твое? – и напряженно замерла, в ожидании ответа.

            - Да. – кратко и просто ответил он.

            - Тогда, чего ты не договариваешь?

            -  Это было давно, лет двадцать назад, - собираясь с духом сказал он, - нелепая случайность, а может быть закономерность. В результате я не могу ходить. Все. – и в упор посмотрел на нее. Помолчав, продолжил, - Жена не выдержала, через три года ушла. Я остался один. Ты человек внимательный, наверняка поняла, что я отставной военный, вернее в запасе, а еще вернее на пенсии. – и упрямо тряхнув головой продолжал – Я не смирился, не сдался, нашел в себе силы жить дальше. Во время службы я пристрастился к эзотерике, к космологии и астрофизике, благо моя служба была частично связана с этим. Ты же знаешь, что по натуре я романтик, меня влечет все неизведанное. Нас всех, рожденных в СССР поголовно увлекал космос, особенно после полета Гагарина, помнишь, было ощущение, что еще немного и человек полетит в космос далеко и надолго, осваивать космические глубины. И вот это желание познавать мир дальше придало мне силы жить. По долгу службы меня до сих пор вызывают как консультанта в областях, где я специалист. Это сейчас стало достаточно частым явлением. Так что я при делах, до сих пор востребован и, вдобавок, в связи с этим, неплохо зарабатываю. В итоге - хорошо обеспеченный пенсионер. Я ответил исчерпывающе? - в заключении спросил он.

             - Да. Но как ты себя обеспечиваешь? Ухаживаешь за собой? Ведь это трудно –  все делать самому. - спросила она его, памятуя о своем недавнем срыве.

           - Но я же тебе не зря сказал, что я хорошо обеспеченный пенсионер. У меня есть помощники во всех сферах повседневной жизни, услуги которых я хорошо оплачиваю. Люди надежные, проверенные.
 
           - Но как я вписываюсь в твою жизнь, кем я должна быть для тебя? -неуверенно спросила она.

           - Ты мой единственный друг, незаметно ты стала моим ангелом хранителем, моей второй половиной. Я уже не смогу жить без тебя. – без тени сомнения ответил Вениамин. – Мне не нужна сиделка, кухарка, домработница, все это у меня есть.  Мне нужен друг, единомышленник. Человек, по духу равный мне, понимающий меня с полуслова, разделяющий мое мировоззрение. Разве у тебя не так? - спросил он, пытливо глядя ей в глаза.

            - Так, без сомнения. Но ведь я не молода, у меня тоже есть свои проблемы. Я даже не знаю, как это объяснить. – замявшись, нерешительно сказала Мила, - Скажи, тебе стало недостаточно наших разговоров по телефону?  Что ты хочешь предложить?

            - Дело не только в том, что мне недостаточно просто разговоров. Ты прости, но я набрался смелости и позвонил твоему сыну и расспросил его про тебя. Помнишь, я все выспрашивал, что с тобой не так, а ты отнекивалась. – и видя, что она хочет возмутиться в ответ, опередил ее, - подожди, выслушай меня до конца. - и продолжил, - В связи со своим состоянием, я стал более чувствителен к людям, окружающим меня. - пояснил он, -И, поэтому, сразу понял, что с тобой стряслась беда, а я ничем не могу помочь. Во-первых, ты ни в чем не признаешься, во-вторых я далеко. Что мне оставалось делать? – и видя, что она молчит, сам ответил – Я решил - нам надо жить вместе. Он сказал это быстро, на одном дыхании, и теперь ждал ее реакцию на его предложение.

             А Мила растерянно смотрела на него, пытаясь осмыслить то, что он сейчас ей сказал и пыталась как-то примерить его предложение к себе. Ведь она об этом уже думала, в самом начале их зарождающихся отношений. Но она не знала всего. Два инвалида под одной крышей…Не многовато ли? Может он сгоряча все это сказал? Но он не похож на человека, который что-либо делает необдуманно, она это знала и по их общению.

             - Я не совсем представляю себе это на практике, - наконец ответила она. - Ты ко мне переедешь или я к тебе? – и пояснила, – У меня не такой большой дом - куда поселить твоих помощников? Они ведь с тобой приехали? Правда я не вижу никого ни тут, ни возле кафе.

             - Когда мне надо, я вызываю их по телефону. – объяснил Вениамин. – Думаю так.  Летом, хотя бы это лето, мы будем жить здесь, а на зиму будем уезжать ко мне. Это так, в общем. Более детально я все обдумаю и скажу тебе потом, когда ты ответишь мне на главный вопрос– ты согласна жить вместе со мною?

             - Скажем так - я не против, надо попробовать. Стоит попробовать. - уточнила она. - А сейчас отпусти меня, мне надо побыть одной.

             - Конечно. Иди. У тебя сегодня слишком много впечатлений.

             - Ответь мне на один вопрос, - вдруг вскинулась она, - почему ты сразу не подошел ко мне? И потом, когда я согласилась общаться с тобой, не предложил жить вместе?
 
             - Я знал, какое первое впечатление производит мое состояние на людей, особенно на женщин, поэтому не стал торопить событий. Мне хотелось, чтобы ты узнала меня самого, что я представляю себя изнутри, мое отношение к миру, чувствовал, что мы с тобой одного поля ягоды. Но ты была не готова. Я ж понимаю, что мы не молоды, у каждого из нас за плечами целая жизнь и появление нового человека оказывает на нас определенное влияние. Надо было постепенно привыкать друг к другу. А тут как раз на руку были и осень с зимою. За это время мы с тобой узнали и привязались друг к другу, так, что жить друг без друга не можем. Ведь так? - и не услышав ничего в ответ, продолжил, - Поэтому, мое физическое состояние будет не так сильно отталкивать тебя от меня, так я рассуждал. А сейчас окончательное слово за тобой.

             - Ты еще скажи, что ты родился где-то в феврале?! – помолчав, неожиданно, в ответ, спросила она.

            - Да, восемнадцатого, а как ты узнала? Ведь я не говорил тебе этого. – удивленно ответил он.

            Она лукаво и загадочно посмотрела на него и, ничего не ответив, не прощаясь, встала и пошла домой, оставив его в полном недоумении от последнего вопроса.

            «Ох и Хирон, подкинул же ты мне задачку напоследок жизни. Все никак не успокоишься! Ну что ж, попробуем решить и ее.» - думала тем временем Мила, неторопливо шагая домой.

            Дело в том, что она немного увлекалась астрологией, только для того, чтобы понять себя и свою жизнь. Так вот, оказалось, что все Водолеи в ее жизни играли значимую роль, потому что именно в Водолее, в королевском градусе, у нее располагался Хирон, кентавр, главный учитель.  Ее муж, все близкие друзья были Водолеями. И еще Скорпионами. Так что тут было, о чем задуматься.

            Она, в принципе, сразу была согласна на все его предложения. Но решила все-таки обдумать все, что произошло сегодня, не торопясь, в спокойной обстановке. Особых эмоций по поводу вновь открывшихся обстоятельств у нее не было, особенно отрицательных. Тем более, что все самое трудное весьма благоприятно решалось, имеется ввиду уход за парализованным, хотя бы и частично, человеком, учитывая и ее физическое состояние. Так, что дорога была открыта.

            Все это она вспомнила сейчас, стоя на палубе огромного белого лайнера, отправляясь в кругосветное путешествие. А рядом, в своем кресле, сидел он, Веня, последняя любовь ее жизни.

            Да, Мила стала его женой, он настоял на этом. И в качестве свадебного подарка они выбрали кругосветное путешествие на теплоходе, о котором оба мечтали всю жизнь.

            Ей вдруг вспомнилась фраза, вычитанная где-то:
 
            «У каждой мечты есть неистребимое свойство – сбываться!»