В машине смерти

(Вольный пересказ "In the death car" Игги Попа)


Ночью ветер опять шумел за окном, иногда бросая в стекло пригоршню пыли или несколько капель дождя. От каждого подобного звука, мой старый подслеповатый пёс ворочался на подстилке, тревожно поднимал голову и неуверенно рычал куда-то в темноту.

Сидя в затхлой душной комнате, с колыхавшимися тенями веток на стенах, я почти физически ощущал, что за окном прохлада и свежесть. Мне отчаянно захотелось выйти туда - в эту ночь, в этот ветер, и слоняться кругами по улицам, просто так, без всякой цели.

А потом я вспомнил о тебе. Не удивительно, в такие минуты я всегда думаю о тебе. С чего бы ни начиналась любая цепочка мыслей, ощущений, слов, она приводит меня к одному и тому же звену, и это звено всё замыкает, или наоборот, размыкает. В любом случае, оно самое важное, и это звено - ты.

Не знаю, какую роль играю в твоей жизни я, но если у тебя выпадает немного свободного времени, ты всегда с удовольствием проводишь его со мной.
И сегодня было также. Я позвонил, мы встретились. В этот раз ты рассказывала о своих неурядицах, голос подрагивал, и ты готова была заплакать.

Я успокаивал тебя, как мог, понимая, что толку от моих слов мало, и что, может быть, я вообще говорю глупости. Тем не менее, я вновь и вновь советовал забить на всех идиотов, которые, сами того не сознавая, причиняли тебе боль.
“Да что они вообще могут осознавать, эти тупоумные обыватели? – думал я - Они не умеют любить, они только мучают друг друга, душат, убивают, не понимая самого главного, простой и трагичной метафизики бытия, того, что все мы и так живём в гигантской машине смерти.”

Ты ночевала у меня. Окно распахнуто настежь, свежий ветер выгнал из жилища всю затхлость, и свободно гулял по комнатам. Он и разбудил меня прохладой, заставив натянуть одеяло повыше. Ты потянулась к радио, но я попросил не включать, потому что там наверняка опять крутят какую-нибудь хрень, типа… ну, в общем, ты меня поняла… мы засмеялись.

Часы с тобой были любимым временем дня, года, жизни. Когда твоя рука скользила по мне, спускаясь ниже, и дотрагивалась до моего дружка, я каждый раз замирал на несколько секунд, от этой ожидаемой внезапности. Я наслаждался. А потом всё кончалось, и мы лежали в тишине, слушая лишь гулявший по комнатам ветер. В такие моменты, я глубже всего ощущал жизнь, сущность бытия, мог прочесть и распутать все следы оставленные причинами, следствиями, увидеть и понять всё устройство этой гигантской машины смерти.

И доносящийся издалека звук мандолины почему-то всегда чудился мне в такие моменты.

А потом я вновь дотрагивался до тебя и притягивал к себе. Твоё тело казалось таким юным, нежным, почти детским. Я чувствовал на лице твоё дыханье, оно тоже было совсем как у ребёнка, как свежий ветер, гулявший по комнатам, только тёплый.
И я понимал, что было самым важным. В эти моменты как-то совсем забывалось, что мы смертны.

И если разобраться, то зачем постоянно об этом помнить? Ведь нам ещё не так много лет. Мы ещё можем шутить, смеяться над этой жизнью, и даже пытаться что-то от неё получить.

Ещё есть какое-то время, до того мига, где мы задохнёмся, тщетно разевая рот, как рыбы на песке.

Мы с тобой будем смотреть это кино ещё какое-то время, потому что мне нравится смотреть его вместе с тобой. Может быть, мы даже дождёмся его продолжения.
Ведь мы всё ещё живы, в этой машине смерти.
И откуда-то доносятся звуки мандолины, или я просто хочу их слышать.