Приложение Воспоминания шестиклассника

  После некоторых раздумий решил обнародовать свои заметки - воспоминания о первых годах жизни, написанные в 6 классе. Ведь сейчас уже многое так не помнится, как тогда. Лексика и пунктуация сохранены. К этому опусу добавляю необходимые примечания.

  Первые воспоминания

  Я помню себя с той поры, когда двух лет с мамой и бабушкой отдыхал на даче в Серебряном бору. У меня осталось смутное воспоминание крутого берега Москвы-реки, деревянных домиков за заборами, маленьких улочек с колонками на углах.
  Следующее воспоминание у меня связано уже с переездом мамы и отца в новый дом. Помню запах штукатурки, клейку стен новыми обоями, открытие кинотеатра "Урал", строительство новых домов, перед ними - множество труб и заборы с надписями "Детям вход запрещён" и какими-нибудь табличками с непонятными мне словами СУ или СМУ.
  Всё это происходило весной 1968 года - первой весной, которую я полностью помню. Мне видится отец, который пишет мне на обложке детской книжки письменные буквы, потому что я его спросил о письменных буквах - непохожих на уже знакомые мне печатные.
  Тогда я жил в двухэтажном доме на Малом Строченовском переулке - с бабушкой и тётей Иветтой, и только на воскресенье приезжал к родителям.
  Таковы мои первые воспоминания.
  Сознательно читать и считать до тысячи я выучился к четырём годам. Не подумайте, что я хвастаюсь, я пишу это, чтобы вы не удивлялись, как к шести годам уже сам читал среднего размера книги(правда, с большими пропусками).
  Бабушкин дом был маленький. В нём всего было четыре квартиры. В одной жили мы, во второй - баба Граня, в третьей - баба Таиса. К ней я однажды зашёл из любопытства. Квартира была просторнее нашей. Всюду стояли фарфоровые сувениры. Из окон была видна соседняя Дубининская улица. Вообще, эта старушка относилась ко мне очень ласково и называла меня "мой золотой". И, наконец, в четвёртой квартире жила целая семья: дядя Валера, тётя Света, тётя Дуся и маленький мальчик Андрюшка.
  Перед домом росли ясени, которые были большими и толстыми деревьями и летом закрывали вид на соседние дома своей листвой. Прямо перед крыльцом, ведущим в нашу квартиру и квартиру бабы Таисы, был водомер, представлявший собой снаружи большую каменную плиту. Перед соседним, девятым домом, была горка, с которой я очень любил кататься зимой на санках. Крыльцо этого дома представляло собой большой сарай, в котором я и мои сверстники играли по вечерам.* Между ясенями и горкой был маленький дворик, чем-то напоминавший картину Поленова. Две дорожки плавно скользили по нему и пересекались в самом центре. Помню, раз зимой я проделал бабушкиной лопатой другие дорожки,и мне потом казалось следующим летом - дорожка, появившаяся в сторонке от перекрёстка, родилась именно от одной такой прокопанной в снегу тропки.
  С другой стороны от моего дома был большой двор перед двумя пятиэтажными домами. В нём были песочницы, сломанные качели, качалки, зимой - деревянные помостки, с которых мы, малыши, скатывались на картонках по льду на досках. Помню, как мы играли в салочки, прятки или в какие-нибудь другие игры. Помню, как я бегал за какой-то Светкой, которая опрометью удирала от меня на другую сторону переулка. Эту Светку я видел и позже, когда уже переходил в школу.**
  Вечерами, когда я лежал в постели, бабушка и мама рассказывали мне сказки, и особенно "Снежную королеву", которую я очень любил. В те дни, когда  мама была дома, она учила меня писать, решать примеры, а с пяти лет - и учить английские и французские слова, ибо она была старшим научным сотрудником в ВИНИТИ, переводила иностранные рефераты и знала английский, немецкий, французский и японский языки. У неё было множество словарей: простых и радиотехнических. И, помню, она меня учила хорошо: к шести годам я умел считать на каких-то двух языках до тысячи, а по-русски и до ундециллиона.
  Позже я прочитал книги писателей прошлых времён и удивлялся, как только они посвятили раннему детству по полглавы(подробное описание жизни какого-нибудь человека начиналось с восьми лет). Ведь раннее детство - такой интересный период жизни! И поэтому я посвящу ему ещё несколько глав.

  Жизнь с родителями

  В 1969 году южную часть улицы, где поселились мои родители, довольно хорошо отстроили. Благоустроили двор нашего дома. Я помню, как отец ещё с кем-то построил лестницу наверх холма, который служил границей двора.*** Позже эту лестницу снесли, когда на холме построили пивной бар. Меня уже тогда раздражало это соседство. Став первоклассником, я говорил маме:
- Лучше уж здесь бы построили школу. Тогда бы я ходил учиться туда.
  Постепенно всё Черницыно и Гольяново принимали вид современных благоустроенных кварталов, какими я вижу их сегодня. Лес, в котором сначала водились лоси, вскоре превратили наполовину в парк: понаставили беседки, скамейки, в перелеске перед самыми домами устроили детские площадки****.   Строились всё новые здания. Открывались магазины. Через некоторое время неподалёку открылся Первомайский универмаг.
  Все будни я жил у бабушки, в субботу же с отцом ехал в метро на квартиру родителей, где уже ждала нас после работы мама. Весь субботний вечер я проводил с игрушками: строил из кубиков города, катался на пластмассовом коне на колёсиках. В воскресенье мы гуляли в лесу, а к исходу дня меня снова отвозили к бабушке.
  Такой однообразной была моя жизнь с сентября по май. К концу мая я переселялся в родителям на все дни; когда они были на работе, ко мне приезжала бабушка. Мы почти каждый день гуляли то по улицам, то в лесу. Помню одно место на опушке, на краю леса, где я и бабушка часто сидели то на покрывале, то на раскладном стульчике. Там мы читали книги. Тут же стояли сосны, по которым я учился залезать на дерево (чему, правда, через несколько лет разучился).
  Наконец, летом 1969 года, когда мне было пять лет, мама и отец взяли меня в первое путешествие. Надо сказать, что и она, и он побывали во многих местах: тисколесили Юг, Ленинград; мама была в Тбилиси, на Северном Кавказе, а отец - даже в Киргизии. На этот раз мы отправлялись в Летки - село на Десне недалеко от Киева.***** Я смутно помню эту поездку. Помню, что с нами был Анатолий, брат отца, его сын Саша и дед Сима(правда, его звали не Серафим, а Семён, но так уж повелось, что я называл его не дедом Сеней, а дедом Симой) и баба Нина.
  В Летках, кроме Десны, был её залив Любеч(который я тоже считал рекой). Чрез него мы переправлялись утром (существовал перевоз через Любеч)и отдыхали у Десны на противоположном берегу. Вечером мы снова отправлялись в село, где остановились в доме 21 по улице Тараса Шевченко. Помню, что я полюбил там ягоду шелковицу, ходил по улице с дедом Симой, рвал её с деревьев и ел. Там же я заболел, видимо, от переутомления. У меня поднялась температура до 39 градусов и выше. Вызвали врача, и помню, мне было очень плохо. Но вскоре я снова выздоровел. Мы были заездами и в Киеве, но его я почти не помню.******
  Наконец, после длительного пребывания в Летках, мы снова приехали в Москву.

  Детский сад

  Осенью того же года мама определила меня в детский сад на Стремянном переулке, по соседству с нашим домом в Замоскворечье.
  В детский сад мы, ребята, приходили утром. Делали зарядку, умывались и завтракали. Надо сказать, что поначалу я очень плохо ел, за что ставился в угол строгой поварихой и уборщицей Александрой Антоновной и там доедал завтрак или обед. Далее мы, под предводительством воспитательницы Любови Александровны, отправлялись гулять. На прогулке мы играли в салочки, возились в песочнице - в общем, занимались обычными играми малышей. Иногда я бегал в подготовительную группу(сам я был в старшей), где устраивали игру в "бояре". Бывали случаи, когда мы прогуливались по соседним улицам - Большой Пионерской, Малой Пионерской, Дубининской, Стремянному переулку, Зацепе.
  В ненастную погоду воспитательница читала нам рассказы, играла с нами в зале в "мышеловку" и прочие игры. Несколько раз к нам приходила какая-то женщина и учила английским словам, знакомым мне по занятиям с мамой. Часто мы считали на счётах, решали простенькие задачи. Несколько раз мы коллективно лепили из пластилина всякие фигурки. Кроме того, часто проходили занятия рисованием.
  Регулярно проходили занятия пением. Мы разучивали песни: сначала к 7 ноября,  потом к Новому году, 8 марта и Ленинскому юбилею. На эти праздники устраивались довольно роскошные утренники.*******

1977

(Вот как это было описано в неполных 13 лет. Не взыщите!)

* Однажды там надолго во время игры в войну меня и других забыли "в плену"...
** А на той стороне однажды был финал сказки Андерсена про ёлку - уже в мае кто-то притащил высохшее новогоднее дерево и воткнул в песочницу. Запели "В лесу родилась ёлочка", но ёлка надломилась и упала. "И вот погибла ёлочка"...
*** Когда-то я носился по этому холму, распевая немыслимую смесь из мелодии из "Кавказской пленницы" и "Облади-облада".
**** Сейчас в Лосином Острове, к счастью, снова в черте Москвы показываются лоси, а беседки и детские площадки давно убрали.
***** Мой отец родился на Киевщине, в Киеве жила семья его младшего брата.
****** Не совсем: после играл в киевское метро - сначала рыл тоннель под горкой, а далее дорога шла через "Метромост" в открытую. Запомнил, что в Киеве иначе выглядели таблички на домах, и начал усваивать украинские слова.
******* До сих пор помню:" Снег идёт, снег идёт, здравствуй, здравствуй, Новый год! Соберём мы возле ёлки наш весёлый хоровод!" Конечно же, на новогоднем утреннике большая часть мальчиков были зайчиками с ушами. А уж столетие Ленина - это сплошные стелы по всей Москве: "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!"