ШвейЦарь

         Нет лучшего средства забыть про кошмары минувшей рабочей недели, нежели закатиться  в клуб-ресторан «Гоголь», чья вывеска   "выстрелит" неоном по вашим глазам на съезде с Ижорской эстакады в сторону Литейной улицы, и там, расправив крылья, с молодецкой удалью пуститься «во все тяжкие».
- Знаем мы ваши тяжкие... – недоверчиво усмехнется искушенный читатель, скептически прищурив свой глаз, но будет немедленно водружен на место.
- Что бы вы понимали, - скажу я в ответ на его скепсис , - Во- первых, в данном заведении можно сгонять партийку-другую в бильярд, или даже в вист на интерес. Затем вкусно отужинать филе сибаса, запеченного с пармезаном и артишоками, и запить все парой бокалов хорошего Рейнского. А еще тут можно между делом обсудить со здешними пикейными жилетами неспокойную обстановку на Ближнем востоке и перспективы Ювентуса в лиге чемпионов. Ну и на десерт позволить себе перекинуться томным взглядом со скучающей брюнеткой в леопардовом платье, что лениво ковыряет мороженое за соседним столиком, пока ее кавалер, забыв про все на свете, азартно засаживает в лузу непослушный шар.  .
Следует отметить, что  описанные  выше удовольствия вы будете  получать под «Четыре сезона» Вивальди в живом исполнении струнного трио и отменную кубинскую сигару. Не знаю, как для вас, друзья мои, но для  почтенного,  законопослушного, и к тому же по уши семейного,  человека, кому недавно отметили полтинник, у кого хронический холецистит, подагра, мигрень, а также невыплаченный кредит в Сбербанке, подобное времяпрепровождение,  увы, как раз-таки и тянет на «все тяжкие».
      Так, к чему я, собственно, начал свой разговор? Ах да.
   Если театр начинается где-то в районе вешалки, то  у клуба начало вы обнаружите, можно сказать, не дойдя до его порога. Еще под козырьком,  украшенным медным профилем великого писателя, вас встретит эдакий аккуратный, прилизанный, одетый в длинный сюртук, господин с увесистым зонтом наперевес. Это в том случае, когда вам приспичит наведаться сюда летом. Ну или все тот же господин, только уже в подбитой ондатровым мехом шинели с медными пуговицами, если подобное желание настигнет вас в более прохладное время года. Но зонт при нем будет всегда. Точно так же, как и роскошные, не хуже, чем у самого Бисмарка, усы, висящие на сытом, без единой морщинки лице, несмотря на весьма почтенный возраст их хозяина. В общем прошу любить и жаловать здешнего швейцара - Акакия Акакиевича. Не уверен, что так звучит  его настоящее имя, но судя по визитке, пришпиленной к высокой тулье его старомодной шляпы, кличут здесь колоритного привратника именно так.
- Семен Аркадьевич, радость то какая! - всплеснёт он своими пухлыми ручками, едва заметив, как вы, выбравшись из такси, обреченно втягиваете  в плечи шею, пытаясь сократить площадь своего намокания  мерзкой осенней изморосью, и  раскрывая на ходу купол зонта, засеменит вам навстречу,
Затем он непременно проводит вас, поддерживая аккуратно под локоток,  до фойе,  где передаст  лично в руки услужливому гардеробщику,  кивнув незаметно уборщице, чтобы та затерла мокрые разводы на мраморном полу, что оставили ваши, хлебнувшие небесной влаги, калоши.
- Сегодня вы по полной программе погулять зашли или так, севрюжки с хреном откушать? - обязательно задаст он вам свой дежурный вопрос.
- Это уж как карта ляжет, - ответите вы ему с залихватской улыбкой праздного гуляки. И тут же, хлопнув себя по карманам, неожиданно вспомните, – Эх, опять, карту клубную забыл, кажется. Ну не олень ли? Может пустите под честное джентльменское?
- Спрашиваете тоже, - умилительно сложит он руки на своей груди, - Подумаешь, какая напасть. Это даже очень замечательно, скажу  я вам, что вы ее забыли, -  начнет утешать он вас по- отечески,-  Значит в покере удача будет сегодня на вашей стороне. Примета  у нас здесь такая. При этом весь вид его будет излучать такое благожелательство, такое неземное наслаждение присутствием дорогого гостя, что душа ваша зайдется в шоколадной истоме от  своего пребывания в самом атмосферном уголке городской инфраструктуры, а рука непроизвольно потянется в карман за пятисотенной.
- Возьми любезный – заслужил. Очень все хорошо.
- Что вы это так! Зачем вы так это! - возмутится он, уверенным движением запихивая купюру за обшлаг своего сюртука, - Я же здесь  для того и поставлен, чтобы хорошо все было. Служба у меня здесь такая.
      В общем единственный раз, когда я из клуба ушел раньше полуночи и в полном разочаровании, это было вчера. Зуб неожиданно сломался, представьте себе. Рябчик попался чересчур жесткий, зараза, вот он и хрустнул. Неспроста, видно, мне повар так настойчиво вместо дичи, сосиски по- венски с грудинкой предлагал.
Хотя, возможно, дело и не в рябчике вовсе, а в, собственно, моем несчастном клыке. Сколько раз его уже латали, потом перелатывали, и затем опять переперелатывали. Время, значит, его сейчас пришло, - подумал я и сердце мое сжалось от предчувствия неминуемого расставания со столь необходимой в быту частью тела. Настроение у меня от таких мыслей испортилось окончательно. Я на скорую руку допил свой бокал, быстро оплатил счет и махнул рукой Акакию, чтобы тот подал ко входу такси: "Дома, мол и стены помогают".
    Только дома мне стало значительно хуже. Стремительно разнесло левую половину лица и подскочила температура. И это несмотря на то, что я весь вечер полоскал челюсть виски с содовой. В конце концов я на ногах едва стоял от невыносимой боли. Впрочем, вполне возможно, что и не от боли вовсе, а от полоскания.
   Утром  мне  чрезвычайно повезло договориться с регистратурой насчет визита к дантисту на десять.  Зубной в  нашей районной поликлинике от Бога. Старый кадр еще, дореформенный, я только у него зубами занимаюсь, несмотря на страховки всякие.
    Так, что без пятнадцати десять я , замотанный шарфом от подбородка и до макушки, стою эдаким бедуином у порога районного медицинского учреждения. В глазах темно, в ушах музыка звучит, не понять какая, но точно не Вивальди.
  Стоило  только мне попытаться надавить на тяжелую, кованную железом входную дверь, как я сразу же почувствовал на своей  спине чей-то колючий и цепкий взгляд.
- Эй, а полис медицинский при себе у тебя , приятель? - заглушил музыку в моей голове  чей-то ехидный голос. Я неуверенно притормозил и обернулся. Передо мной, разметав ноги на ширину плеч, стоял дородный охранник в черной униформе и с дубинкой в руках.
Порывшись по карманам, я пришел к выводу, что полиса у меня при себе нет. После чего мне осталось только отрицательно мотать головой и глупо улыбаться.
- Так чего же ты приперся тогда сюда, голубь. Давай-ка поворачивай назад свои оглобли,- продолжил ехидничать он, внушительно играя перед моим носом  резиновой дубинкой.
- Мил человек, разреши так пройду, -  пытаюсь достучаться я до него , - Это зуб все окаянный. Ночь напролет  глаз не сомкнул. Поверь, не до полиса мне было.
- Ничего не знаю. Полис  сначала предъяви, а  потом ступай на все четыре стороны. А иначе, значит, никак. Порядок тут такой.
Палка охранника при этом  многозначительно уткнулась в мой живот.
- Так на то он и порядок, чтоб  исключения делать, - продолжаю канючить я, шелестя непослушным языком,- Пока туда –сюда, полчаса пройдет, не меньше, а у меня очередь через пять минут уже. Не губи, родной.
- Никак нельзя. Я для того здесь и поставлен, чтобы во всем порядок был. Служба у меня здесь такая.
- Надо же слова какие знакомые,- мелькнуло вдруг у меня в голове, - где–то подобное уже приходилось слышать.
    Тогда я машинально поднимаю голову и упираюсь взглядом в, растопыренные от справедливого возмущения, усы а ля канцлер Бисмарк.
- Акакий, ты ли это? Вот никогда бы не подумал, что тут встретимся, - хлопнул я себя по ляжкам, не столько от радости, сколько от удивления.
Тот присмотрелся ко мне повнимательней. Наконец взгляд его потеплел, а усы стали показывать, как им и положено- без четверти пять.
- Семен Аркадьевич, -  опешил от изумления охранник. - Простите, не узнал вас сразу. Потому,  как  тоже не ожидал, что вы... и сюда... к нам, - неловко попытался оправдаться он . Да и мудрено признать вас с таким-то реквизитом на голове.  А я тут, понимаете ли, по выходным реализую себя. У хворающего населения, так сказать, на страже здоровья стою  ...
 Палка  Акакия между тем опустилась, а потом и вовсе спряталась за его широкой спиной.
 Встретить сотрудника престижного Клуба в таком амплуа, да еще где! - в районной захолустной богадельне, показалось мне настолько забавным и странным событием, что я даже забыл по какому поводу, собственно, здесь остановился.
- Разреши задать нескромный вопрос, Акакий? - не удержался я наконец.
- Извольте, чего уж там.
- Все никак не могу в толк взять, что ты здесь забыл у парадного? При твоих-то чаевых, не считая зарплаты у себя в «Гоголе»
- Правда ваша, -  утвердительно закивал Акакий, - Уж что-что, а  финансовая  сторона моей жизни протекает вполне благополучно и без видимых потрясений. А здесь…, какие здесь, право, деньги. Так, слезы одни.
- Вот и я говорю, какого лешего тебе весь этот маскарад сдался?
- Так это я ведь не для денег вовсе, для души это, Семен Аркадьевич, - слегка смутившись ответил он.
Перехватив мой недоуменный взгляд, он  принялся объясняться, все больше распаляясь при этом.
- А вы бы сами, попробовали днями напролет улыбаться всем, спину гнуть перед каждой… простите, я не вас имел в виду… персоной с туго набитой мошной. Приятные слова разные произносить. Порой так муторно на душе становится, что в морду так и тянет кому-нибудь плюнуть. Но ты не моги- терпи, раз служба у тебя  такая...
- Это я все понимаю, братец, - продолжаю недоумевать я, - поликлиника-то только причем тут  районная?
Наверное, выражение моего лица стало совсем глупым, ибо он  посмотрел на меня с некоторым снисхождением и сожалением, как на юродивого.
- Как это  еще причем? -  процедил Акакий, после некоторой паузы, - А где ж, как не здесь, я смогу  в свой законный выходной самим собой побыть, расслабиться от будней трудовых, душой оттаять.
  Тут взгляд его снова сделался цепким и колючим, - Минуточку, Семен Аркадиевич…
После этих слов Акакий бросился вслед за какой-то теткой, чинно проследовавшей мимо нас в регистратуру. - А ну- ка стоять, гражданочка, - проревел он во всю мощь своих легких.
Та от неожиданности аж присела. Из одной руки у женщины выпала сумка, другой она судорожно схватилась за левую половину грудной клетки.
- Куда это ты без бахил намылилась, шельма, а? – строго насупив бровь вопросил Акакий нарушительницу, удерживая ее за хлястик старенького полупальто.
В ответ женщина, с подобострастной с улыбкой, лепечет что-то типа, мол ей только на секундочку, и вообще, она ветеран труда, а ветеранам, вроде бы, как положено и без бахил.
- О том, что тебе положено, ты в Собесе будешь рассказывать, а здесь монету гони.
- Да сейчас я, сейчас, о Господи!
     Пока она дрожащей рукой обреченно рылась в потрепанном ридикюле, выискивая необходимую сумму, он все бормотал, накручивая свой ус, - Не знала она, вишь ли. Ишь умные какие вокруг все стали. Бесплатно пройти норовят. Хоть десятку, но дай зашпилить. Но знают пусть- у меня такой номер не проскочит, - гудел он себе под нос, никак не приходя в равновесие.
     Когда мелочь нашлась, Акакий, презрительно поморщившись, выдал нарушительнице бахилы и повернул ко мне свое раскрасневшееся лицо, на котором крупным шрифтом было написано.... несказанное удовольствие!!
- Вот так, получается, и живем. Такая вот, значит, служба, - подытожил инцидент страж медицинского порядка.
- Да, что же Вы стоите-то, касатик, прямо, как не родной будто, - спохватился он вдруг, расплывшись в своей широченной улыбке, - милости просим проходить, Семен Аркадьевич.
   После чего он услужливо растворил передо мной дверь и привычным движением смахнул невидимую пыль с моего плаща.


Рецензии
Эх, Александр, вкусно пишите. Получил удовольствие и от слога, и от сюжета. Успеха Вам🖑

Алекс Русс   27.07.2022 21:18     Заявить о нарушении
Спасибо, Алекс,
Рад, что Вам понравилось.

Александр Пономарев 6   29.07.2022 07:57   Заявить о нарушении
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.