Погоня. Отрывок из романа Восьмой дракон

 Клочковатый туман висел над серым морем. Длинные валы подымали крошечный корабль на рябых от ветра спинах к низкому небу. Смолёный корпус зависал над тёмной бездной, как живой изгибаясь сочленениями из упругого дерева, падал вниз, разрезая мятую поверхность воды крутым носом, украшенным головою дракона. В долгие мгновения когда корабль оказывался между подвижных, водяных холмов, в их таинственной и тёмной толще можно было рассмотреть тугие, серебристые тела рыб, изумлённо глядящих на людей в утлом судёнышке, круглыми глазами. Корабль вздрагивал как живой, отряхивался собираясь с силами, и влекомый прямоугольным парусом, упрямо лез на следующую водяную гору, чтобы вновь обрушиться в бездну.


 Морской дракон был неделю в пути. Всю неделю дул попутный ветер. Команда гребцов, заткнув в бортах отверстия для вёсел, бездельничала. Лишь тройка жалких, зелёных от морской болезни, пленников полудохлыми крабами ползали по кораблю и вычерпывали воду. От рабов мерзко воняло грязным телом и тем, что ежечасно исторгали из себя их слабые желудки.

 Маленький человек сидел возле кормчего, слушал вой ветра в снастях, глядел как пенится вода за бортом. Когда ему надоедало это зрелище, он ложился на спину и смотрел на близкие тучи. Тучи стремительно неслись, попутные кораблю, быстро меняя свои очертания.

 Время от времени Рассмус вытягивал ногу и трогал сапогом тяжёлую суму из кожи, полную золотых монет. Заноза верил, что вместе с франкским золотом обрёл удачу. Весомая тяжесть кожаной сумки наполняла сердце маленького датчанина счастьем, к которому примешивалась изрядная доля тревоги. Боги завистливы. Сохранить богатство и удачу труднее чем обрести их. Слишком много охотников до чужого добра кругом, но никому не удастся безнаказанно встать между Рассмусом и его добычей. Маленький датчанин хищно оскалился в беспокойное небо и вновь потрогал ногою тяжёлую суму.



 Драккары хевдинга Красное Весло болтались в мёртвой зыби волн за мысом Конская голова. Шла вторая неделя их похода.
 Громадные валы, приближаясь к скалистому берегу, вырастали из морской пучины. Высокие гребни становились круче и тоньше, загибались, падали вниз под действием собственной тяжести. Волны набрасывались на берег и с грохотом разбивались о чёрные скалы. Казалось, тролли колотят по каменной твердыне мыса тяжкими дубинками и колеблют её в бессильной злобе.
 Парус заметили дозорные и подали условный сигнал. В такую погоду выйти в море мог отважиться только сумасшедший, или тот кто надеялся проскользнуть мимо незамеченным. Ради пустого трюма никто подвергать себя опасности не будет. «Надеюсь добыча будет стоить порванного паруса», - подумал хевдинг Красное Весло, давая приказ кораблям выйти в море.


 Тёмной полосою, чуть более тёмной чем окружающий туман, далёко в море вынырнула голова Конского мыса. Заноза подумал, что надо велеть кормчему держаться дальше от берега, чтобы их корабль не заметили лихие люди, но поленился.
 Когда миновали мыс, из белопенных валов, снежной каймой окружающих чёрные скалы, наперерез, хищными, остроклювыми буревестниками, вынырнули два длинных драккара под полосатыми парусами. Заноза грязно выругался, досадуя на себя и растяпу кормчего. «Держи дальше от берега,- крикнул он человеку за рулевым веслом, -уйдём!»


 Добыча попыталась ускользнуть, но на маневре их корабль потерял ветер. Кнуту удалось одним драккаром отсечь беглецов от берега другим преградить путь в море. Началась погоня. Беглецы распустили рифы на парусе, рискуя потерять мачту. Молодой хевдинг с досадой заметил, что расстояние между ним и его жертвой стало медленно, но неуклонно расти…

 Буря устала. Море ещё кипело, но чувствами, обострёнными голодом, буревестник остро ощутил скорую перемену в погоде и поднялся в воздух. Подле берега среди подвижных, белых от пены волн что-то мелькнуло. Хищная птица чуть отклонила крыло и вернулась назад, чтобы рассмотреть движение.
 Там внизу, кренясь от ветра и касаясь пузатыми парусами воды, шли три корабля. В поисках поживы буревестник прошёл низко над мачтами с парусами из серой шерсти. Пусто, только странные круглоголовые рыбы в железной чешуе, слишком большие и тяжёлые для его клюва. Птица взмахнула сильными крыльями и скрылась среди волн лёгкая и стремительная как чёрная молния.


 Посчитали что ушли от преследователей, когда серое небо вдруг раскололось, и в длинном разрыве туч показалось яркое солнце, сделав море в том месте, куда упал солнечный свет, синим. Разрыв ширился, словно гигантская рука из-за края горизонта потянула с зябкой плоти моря одеяло из туч. Синего в небе и море становилось всё больше. Острые солнечные столбы упёрлись в воду. Длинные валы сбросили пенные шапки и сделались положе. Ветер стихал.
 Заноза уповал на то, что при слабом ветре его легкий корабль увеличит разрыв. Они шли всю ночь, ориентируясь по звёздам, но когда рассвело на горизонте увидели полосатые паруса преследователей.


 Где-то на краю света за кругом океана, в котором лежит мировой змей, гигантский орёл по имени Хрёсвельг утомился и сложил крылья. Ветер окончательно стих. Парус на рее поник жалкой тряпкой. Напрасно Рассмус взывал к богам, призывая бурю, обещал обильную жертву Нъёрду — покровителю моряков. Отвернулся прекрасноликий от маленького датчанина и его команды, а может преследователи посулили жадному богу большие дары. Команды споро убрали мачты, опустили в воду длинные вёсла и началась долгая, изматывающая погоня.
 
 Драккары Кнута поравнялись с кораблём жертвы и некоторое время шли вровень. «Кто вы такие и почему нас преследуете?»- крикнул невысокий воин с кормы вражеского драккара. «Я Кнут Красное Весло. Слыхал про такого? Преследую вас по праву сильного. Не спрашивает овца у волка отчего он на неё зуб точит!» «Подойди ближе, и я покажу тебе кто из нас овца!» - крикнул в ярости маленький предводитель Кнуту, грозно потрясая мечом. «А неплохое оружие у купчишек, - подумал хевдинг. - может и не торгаши они вовсе?» «Чьи вы люди? -спросил Кнут, - и ты кто такой?»
 Корабли продолжали идти параллельными курсами, пока вожди вели переговоры. «Мы люди конунга Сигурда! - легко соврал Заноза, - слыхал про такого? Если с нами что-то приключится, тебе плохо будет!» «Боюсь, некому будет рассказать твоему конунгу о вашей жалкой участи», - пригрозил Красное Весло и тут же пожалел о сказанном. Загнанная крыса может стать опасной. «Тем хуже для крысы, - решил морской ярл, - у меня воинов во много раз больше!» И дал сигнал к нападению.

 Балдуин видел как с кораблей преследователей разом метнули копья и кошки, как короткое копьё с толстым древком пробило грудь гребца, сидящего перед ним, и вылезло из спины, в один миг сделав полного жизни человека, мертвецом. Железо наконечника было чёрным. Его недавно оттянули в кузне. Норманн повалился на спину, задрав к небу бородатый подбородок. Граф бросился на дно судёнышка, он хотел выжить. Эта была чужая битва.

 Люди морского ярла пустили в ход топоры. Кнут Красное Весло с усмешкой наблюдал как сноровисто и умело работают его ребята.
 Некое замешательство возникло, когда добрались до кормы с маленьким воином. Тот оказался крепким орешком, успел копьём убить его лучшего рубаку готландца Эрика и ранить ещё двоих. Кнут Красное Весло почувствовал как пьянящая, радостная ярость закипела в крови. «Не троньте его. Он мой!»- крикнул молодой хевдинг, взял щит с борта, вынул меч из ножен и легко перепрыгнул на борт вражеского судна.
- А ты проворный, малыш, - сказал Кнут. Хевдинг приблизился к корме корабля, перешагивая через трупы врагов, - как тебя зовут?
 Ноги скользили на мокрых от крови досках.
- Меня зовут Рассмус сын Бьёрна из рода датских Айварисов! - ответил с вызовом Заноза.
- Не слыхал про таких, но если ты уложил Эрика Долговязого, ты хороший воин, и тебе сопутствует удача. Есть у тебя сыновья? -спросил хевдинг, -Жаль если такой храбрый род прервётся!
- А ты сам позаботился о потомстве? - осклабился хищно датчанин, - клянусь, если твои псы не будут вмешиваться в наш поединок, затолкаю твои яйца тебе в глотку!
- Зря ты так, - сказал Кнут с укоризной, -я могу приказать тебя убить, но решил высказать уважение к твоей доблести и скрестить с тобою меч.
- Хватит болтать! - крикнул Рассмус из рода Айварисов,- нападай.
- Нет, погоди. Давай, у нас всё по-честному будет, - сказал хевдинг, - твой меч против моего. Согласен? Положи копьё.
- Хорошо, - сказал датчанин и опустил оружие.
- Дурак, - с сожалением сказал Кнут, отступая в сторону. Сразу два копья его людей поразили маленького воина, одно в бедро, другое в грудь.


 От сильного толчка легковерный датчанин опрокинулся на спину. На носу корабля возник шум. Молодой хевдинг обернулся. У резной головы драккара стоял грязный человек в одежде христианского священника и громко кричал: «Не убивайте нас! Мы рабы! Мы христиане! Мы не сопротивляемся!» «Не троньте их!» - отдал приказ хевдинг. Это был последний приказ в его жизни.

 Удар в грудь франкская кольчуга, одетая под рубаху, выдержала. Второе копьё разодрало мышцу бедра. Кровь из ноги забила юркой, пульсирующей струёй.

 Рассмус скорчился на дне лодки, пытаясь ладонью удержать уходящую жизнь. Враги не оставили ему шанса. Последним желанием в жизни маленького датчанина стало убить обманувшего его шведа.
 Когда морской разбойник оглянулся на шум, посчитав что с ним покончено, Заноза вытянул из-за голенища сапога нож и воткнул его снизу вверх в пах молодого хевдинга прямо под длинную кольчугу.
 Швед изумлённо ахнул, выронил меч и вцепился в руки датчанина, пытаясь их удержать. Глаза норманнов встретились. «Держи свои яйца!» - сказал Заноза и потянул нож. Лицо шведа исказила гримаса боли, из бедренной артерии на руки датчанина потоком хлынула скользкая кровь.

 Швед повалился на Занозу, продолжая сжимать его руки, глаза остекленели, судорога прошла по телу, на губах выступила красная пена, и молодой хевдинг умер.
 Боги сделали Рассмусу перед смертью дорогой подарок! Датчанин громко рассмеялся, отбросил мёртвое тело, схватил суму с золотом, прижал к груди крепко как жену, которой в его жизни теперь точно не будет и вывалился за борт.


 Равнодушная вода сомкнулась за маленьким телом. Пошли круги. Низко над волнами мелькнуло серое крыло буревестника, а может небесной валькирии, навсегда унесшей душу маленького воина в золотой чертог Одина.