Лабиринт

  Вечность - изначально существующий радиальный лабиринт, состоящий из возможных миров и вариаций их перемен. Вариантов событий в каждой проекции мира мириады, но их количество не бесконечно, иначе лабиринт потерял бы форму, бесконечность версий размылась бы в хаос, потеряла бы даже временную определённость, место в лабиринте. Из вечности нет выхода, лабиринт замкнут на себя, он - неохватный сознанием остров эйдосов в безбрежном океане ничто, определённое Да в неопределённом Нет.

   В бездне может быть только одно место - эпицентр, где сталкиваются все её силы и создают круговорот света. Вихрь, как собака, гоняющаяся за собственным хвостом, способен частично видеть себя, он отражается в разомкнутых кольцах, уходящих в спираль вечно вращающегося лабиринта. Самосознание вихря - в лучах света, они разлетаются по туннелям лабиринта и создают центробежное движение ограниченной сферы отражения. Так бездна разделяется на объект и субъект, становится Богом-Сновидцем, миром для Себя.

  Бездна творит из себя, но делает это ненамеренно, она просто видит сны о Себе, обожествляет своё неохватное величие. Осознавать собственную волю она может лишь во снах, в окрашивании сложившихся миров, в отношении к ним и стремлении к новым. Ей мнится, что она способна созидать и разрушать, но всё уже есть во всех возможных версиях, на самом деле она перемещается в сторону любви или ненависти, к тем или иным желаниям героев сна, с которыми отождествилась. Ненависть - сопротивление той реальности, в которую попала, а любовь - попытка вжиться и постепенно смещаться в её лучший вариант, идти желаемыми ветвями лабиринта.

  В лабиринте перекрёстки на каждом шагу, многоходовка - в каждом помысле. Бездна заимствует у себя героев сна, они свободны выбирать, но не свободны от лабиринта, как она ото сна, однако у них всегда есть возможность достаточно быстро уйти в приемлемую сторону и даже, умирая для прожитого сна, уходить с разными мыслями и переходить в соответствующий устремлениям туннель. Поворот - намеренная смена отношения, и тогда раскрывается более, чем ожидаемый проект реальности, изменение взгляда на себя это изменение и мира вокруг, расширение чувств это преображение и картины восприятия.

  Всё зависит от того, как и куда идёшь: в сторону ада или рая своих чувств и мыслей. Страдание и блаженство то, что  мы выбираем, оценивание других не более чем постановка себя на их место, но это искажённое отражение, в любой ситуации каждый ведёт себя несколько иначе. Каждый должен изжить свои заблуждения, сам выбрать путь и не жаловаться, если следует за другими и ждёт того, чего сам себе не дал. А если кто умер, как знать, неудача это или удача, ведь он тут же обретает новый путь.

  Жизнь - вечный пульс бездны, миры её снов - не более, чем разная частота его ритмов, пространства, сплетённые эхом вибраций. Мы - резонанс бездны, наше сознание - её отклик на собственный ритм, бездна читает себя в нас, сновидения - бесконечная смена её танцев над самой собой, смена сочетаний и преображений, гармоний и диссонансов. Бездна спит, но всегда по-разному, её видения опираются на действительность собственных колебаний, она бесконечно реинкарнирует, отождествляется с новыми вибрациями, формирует новые представления.

  Глупость - хотеть бессмертия, будучи вечно живым, но мысль о смерти обостряет жизнь - историю бесконечных заблуждений, ведь и лабиринт построен на богатстве иллюзий. Бездна - странствующая поэтесса, она видит то, чего нет, что лишь временно, преходяще, что замерзает в формы и постепенно тает, она никогда не увидит себя, лишь только собственные тени - иллюзии миров в туннелях лабиринта. Наши тела и есть эти туннели, длящиеся какое-то время и переходящие в другие, но в каждом полно открытых дверей, всегда можно свернуть в желанную сторону, вести судьбу за руку.

   Не страх и алчность должны быть попутчиками, они ведут в тупики, но смелость и азарт, ведь бесконечность лабиринта - не проблема, а игра, истинная цель которой - не победа, а процесс. И если увязалось отчаяние, своим нытьём оно испортит игру, с ним не гоже идти к центру хитросплетённых снов и разоблачённых смыслов, в сердце истины. Туннели не заканчиваются вечной наградой, на хвосте времени нет предела, конца времён, ибо время - кровь вечности, движение бездны в самой себе.

   Может ли бездна ничего не обещать себе, не давать надежду героям своих снов? Может ли поклясться себе не быть, не проявляться как сновидение, заснуть вечным сном без иллюзий? Она не в силах оставаться в небытие, удерживать свою мощь от проявления, не выплёскивать  полноту возможностей. Осознав себя, она не может не быть, ибо есть всегда, спящая или бодрствующая, вечно беременная собой. Её пустота полным полна возможностей, её бездонность - круговорот миров, всё плывёт, всё меняется, она накатывается сама на себя собственными приливами и отливами.

   Лабиринт - разум бездны, а мы - его мысли, живой свет её Сознания, заполняющий и отражающийся в длинных извилистых туннелях её отождествлений с формами снов, с иллюзиями реальностей, в которых действительна лишь она, сознаваемая как безличное Я, как изначальная форма форм, мать эйдосов и отец идей. Лабиринт - мера бесконечности, непрестанный переход из мира в мир, течение жизни по руслам вечности, Венеция Я, плывущего в лодке Сознания поневоле заблуждений и воле к истине, к Себе. Но лодка плывёт благодаря движению вёсел от Себя к Себе, от истины к иллюзии и обратно, от вдоха к выдоху, от центра к периферии, от единства к множеству.