Старший инженер-лейтенант Соловьев

из Армейского дневника отца

               
1.
 
  Скорый «Белые Ночи» летел без остановок. Соловьев жадно вглядывался в пролетающие мимо полустанки, но все тщетно. Ночь, огни и перестук колес. Больше ничего, кроме воспоминаний о первых днях лейтенантской жизни. Первые в его жизни офицерские погоны. Позади последние экзамены,  прощальный вечер. Тот вечер, вероятно, будет долго оставаться у него в памяти. Он впервые сказал заветные слова. Той, самой дорогой ему, единственной на свете Иришке. Той Иришке, которую давно любил, но не решался ей об этом сказать.
  Она давно ему нравилась. Это случилось еще на третьем курсе. В училище проводили  день открытых дверей. Славка Гордин давно встречался с Галей из педагогического и в этот раз она пришла ещё и с подругой.
-Ириша, подруга Гали. Живу с ней по соседству, на одной улице, - так сказала она Алексею, когда тот взял в свою руку маленькую ладонь этого чудного создания. С тех пор, он потерял покой. А Иришка, как будто этого не чувствовала и не обращала на него внимания. Она каждую субботу приходила с подругами на танцы в училище. Вокруг нее кружились курсанты, а Алексей боялся даже  к ней подойти.
  Даже сейчас, таращась с верхней  полки в набегающую темноту, Соловьев удивлялся и постоянно спрашивал себя. Как? Как это он решился? Как решился открыть ей свои чувства? Хотя она и ничего не сказала в ответ. Просто, выскользнула из его крепких, тренированных рук и побежала вдоль берега моря. Потом они еще долго сидели рядом. Иришка была так близко, что Алексей боялся пошевелиться и лишь только шум морской волны ласкал их обоих, в аромате южной июльской ночи.
Все это теперь как сон. Все осталось позади. Алексею приятно было вспоминать, каждый день прошедший вместе с Иришкой.
  Куда мчал его поезд? Что его ждет впереди?
Дальний, закрытый гарнизон. Нужно подниматься, скоро остановка и ему сходить.

2.

  Алексей еле успел снять свои вещи. Поезд тронулся. Такое впечатление, что скорый остановился лишь для того, чтобы высадить только его одного. Лейтенанта Алексея Соловьева. На этом глухом полустанке, окруженном со всех сторон вековыми соснами. Соловьев не успел осмотреться, как сзади его окликнул голос:
- Товарищ лейтенант?
Алексей оглянулся. Кругом никого. Кромешная тьма и приближающееся цоканье подков на каблуках солдатских сапог. К нему из темноты спешил невысокого роста боец, сержант, с кучей значков на груди.
- Товарищ лейтенант?- уже тише повторил сержант, - вас ждет машина.
- А почему меня? – удивился Соловьев.
- А потому! Это остановка для нас, - стал объяснять сержант. - Здесь вообще больше никого нет кроме нас. Все военные, которые приезжают, только к нам. Вот даже временно остановку сделали для всех проходящих поездов.

  Они прошли мимо старого пакгауза и направились к огромному каштану, где стоял армейский «газик». За баранкой сидел ефрейтор, с вздернутым носом и в гимнастерке, напоминающей полотно. Алексей тоже обратил внимание на гимнастерку и спросил:
- А почему она у Вас такая белая?
-Да в бэнзине постирав, она тож и стала такой, - с украинским акцентом, нараспев, протянул ефрейтор.
- Они все, кто увольняется, делают так, чтоб выделяться, - сказал сержант.
- Да ниии, яжь хотив як лучше. А Вы цеж тоже флотцку форму одилы, щоб покрасуватыся?- продолжал ефрейтор.
-Да нет,- ответил смущенно Алексей,- я, действительно, закончил военное морское училище.
-А почему сюда по-па-ли? - как бы по слогам растянул свой вопрос сержант, так как «газик» запрыгал по кочкам и корням лесной дороги.
- Штанько!- громко произнес сержант,- не дрова везешь.
 - Да по цим корягам тильки по воздуху можно.
-Потому ты и летишь по воздуху? Товарищ лейтенант, так как же Вы сюда попали?- опять спросил сержант.
- Как попал? А просто. По окончании училища с каждым из нас беседовали. Где желаете служить. Вот я и пожелал.
- Ну-у, я б не согласился, зачем тогда было учиться в морском училище?
- Когда я поступал, не то что техники, но даже и войск-то таких не было! Вот, только сейчас они и появились! Это меня чрезвычайно интересовало. Я много об этом читал. Космос, Циолковский, первые полеты и, конечно, я мечтал попасть именно в эти войска. В Ракетные войска.
- Вот и попалы, ха-га-га! В таку глухомань попалы, ха-га-га! - Штанько смеялся и слегка подсвистывал, или даже подвизгивал. -Теперь будытэ по ночам глухарив пугаты, да сов.
- Почему?- удивился лейтенант.
- Да потому, что про нас уже поговорку сложили,- сержант настороженно посмотрел на лейтенанта, как бы присматриваясь, говорить или не говорить.
- Ну, что за поговорка? - спросил Соловьев.
- Да так, ничего особенного. Нас тут местные прозвали лесными и ночными братьями. И поговорка у них такая: Кому не спится в ночь глухую? Коту, ракетчику и… - Сержант запнулся, а потом громко выпалил,-  Ежу-у.
-Ха-га-га-га!  - Кабина наполнилась общим громким хохотом и повизгиванием Штанько.
- Вы, товарищ лейтенант, его не слухайтэ, вин Вам набалакае.
- Ты лучше смотри за дорогой, а то еще не хватало, чтоб мы куда-нибудь свалились, - с каким то неудовольствием, проговорил сержант.

3.

  Машина прогромыхала по бревенчатому настилу моста, через широкую, но очень мелкую речку. Вода в реке переливалась разными струями на перекатах, искрясь в лучах лунного света. Лейтенант Соловьев задумался о своем и непринужденный разговор прервался.  Соловьев и не спешил, его возобновить, окунувшись в свои воспоминания.
  За поворотом высоких елей показались шлагбаум с большими знаками «Стоп» и «Въезд запрещен». Алексей сразу понял, что это КПП воинской части.

  Штанько лихо подрулил к КПП и, открыв ветровое стекло боковой дверцы кабины, крикнул:
- Курбаши, а ну приймай гостя.
Из палатки, стоявшей рядом со шлагбаумом, вышел помятый солдат и что-то бубня, направился к машине. Штанько продолжал его донимать.
- Мухтарка, ты раскаж, як ты умудряешься по 30 часив в сутки спать?- продолжал подтрунивать Штанько и  заливаться звонким смехом.-Ты ж так всэ на свити проспышь. Твоя Ханума узнае про цэ, вона тэбэ ж в твий кышлак нэ пустэ.
- Ыч, зачем так скажешь, Серый Штан, хахоль ти, больташь тут... знаешь сам чиво.
- Ридавой Курьбанов, дижурьный по КиПеПе,- доложил боец и небрежно приложил руку к головному убору.
- Лейтенант Соловьев,- сквозь зычный смех Штанько, произнес Алексей.
- Замолчи ты, Штанько,- оборвал его сержант.
- Обижают Вас здесь, товарищ Курбанов?
- Не-эт, товарищ лейтенант, не обижат. Эт вот Серый Штан, он хахоль проста...
Ефрейтор Штанько от своих шуток, даже повизгивал.
- Так что, рядовой Курбанов, выходит украинцы Вас обижают?
- Нэт, товарыш лэйтенант. Никто ны выходит. А украинци эта ничего, а вот хахли, эте.…Ух! - и он замахнулся на Штанько.
 Тот опять залился смехом, от которого даже прослезился.
- Курбаши, ты не обижайся, яж шуткую. Ты як сминышься, так прыходь вечером до мэнэ в палатку. Я посылку получив с дому, посыдымо, покалякаем.

  Алексей достал документы и передал их дежурному по КПП. Тот, с важным видом посмотрел их и пошел в палатку докладывать. Сквозь гул мотора и шум стройных вековых елей слышно было, как Курбанов, куда то звонил.  Что-то, кому-то, докладывал. Затем, выйдя из палатки, поднял шлагбаум и сквозь улыбку ровной белизны зубов, уже весело произнес:
- Проезжай, Серый Штан,- как в шутку он звал Штанько, с которым подружился уже давно,- шайтан тэбя брал.

  Перед взором лейтенанта Соловьева, за густым лесом с зарослями орешника, открылась небольшая поляна, окруженная стройными соснами. На поляне выстроились ровными рядами палатки. Машина остановилась.
- Вот и приехали, товарищ лейтенант,- произнес сержант и быстро снял с кузова чемодан Алексея. Поставив перед ним, добавил:
- С приездом Вас, товарищ лейтенант! Хорошей Вам службы. Разрешите идти?!
- Спасибо. Ид-дите,- почти заикаясь, произнес Соловьев, не ожидая увидеть такой картины.

  Лейтенант Соловьёв всю дорогу представлял громаду из бетона и стекла, грозную технику. Представлял такую мощь, которая, как минимум, вкладывалась в емкий лозунг «Надежный щит Родины!».               
  Вместо этого он увидел обыкновенные армейские палатки. Целый ряд простых армейских палаток. Между палатками дорожки, посыпанные битой черепицей и песком.
  Где-то совсем рядом, по сосне звонко стучал дятел.  Казалось, дятел специально так залихватски постукивал, будто хотел вогнать в сознание Соловьева все многозвучие лесной жизни. Навстречу ему, в полевой форме, с повязкой на руке шел офицер.
- Лейтенант Белоухов, дежурный по гарнизону. С прибытием вас, -  представился офицер, пожав руку Алексею и добавил, - Николай.
- Алексей, - ответил Соловьев.
- Ну, что, пошли. Вот наше хозяйство. Правда, это не все. Это только жилая зона, - как бы оправдываясь,- говорил Белоухов, отчего Алексей радостно улыбнулся и с надеждой ответил:
- А, я думал это все...
- Да нет,- ответил Николай и, как будто они уже давно знакомы, перейдя на «Ты», спросил:
- Ты где собираешься жить?
- Да не знаю, где определят.
- Тогда идем к нам,- Белоухов свернул к крайней палатке.
- У нас есть свободное место. Правда мы только оборудуем, сами только два дня назад как приехали. Еще не успели, как следует окопаться.

  Вошли в палатку. На центральном штоке палатки аккуратно висел большой портрет девушки с красивыми волосами, лукаво улыбающееся и эта улыбка, как бы говорила: «ну что, приехал?». Николай, заметив, что Алексей залюбовался портретом, поставил чемодан Алексея, пояснил:
- Это нашего Женьки Кухаля. Она с ним в поезде до Харькова ехала. Учится на химика. Была с ним вместе в отпуске, в горах. Веселая девчонка. На гитаре бацает здорово.
Здесь Алексей увидел гитару, лежавшую в углу палатки.
- Вот твоя койка. Нас здесь пока трое будет. Женька вечером приедет. За кирпичом уехал. Мы начали строить караульное помещение и столовую.
- Разрешите!? – в палатку протиснулся светловолосый, худощавый солдатик с повязкой «Посыльный» на рукаве. - Разрешите обратиться!? Дежурного по гарнизону вызывает к себе командир.
- Ну ладно, ты здесь располагайся, а я побегу. - на ходу бросил Белоухов.
Николай быстро вышел. Глухие шаги, по песчаной дорожке, удалялись от палатки.

  Алексей присел на матрац своей койки. На самом деле, это была не койка, а сооруженный из толстых досок топчан . Пахло хвоей и сыростью. Какое же сегодня число? Обалдевший от свалившихся впечатлений Соловьев попытался сориентировать себя во времени и пространстве. Вот уже и осень, сентябрь. Нужно будет Иришке написать письмо.
Соловьев вдруг почувствовал усталость от дороги. Хотелось умыться или принять душ. Но где? Где здесь может быть душ? Сержант был прав. Глу-хо-мань! Но, не киснуть! Киснуть никак нельзя! Сам же ведь напросился. Его забытье прервал Николай.
- Давай живо к командиру. Он тебя ждет.

Глава 4.

  Алексей подошел к дорожке, перед которой стояла табличка с надписью «Штаб».  Повернув налево, пошел по ухоженной аллее, посыпанной битым красным кирпичом и черепицей. Остановился возле палатки с надписью: «Командир части».
  Алексей робея подошел к палатке. И охрипшим голосом, чему сам необычайно удивился, произнес:
-Разрешите войти? - Но никто не ответил. Соловьев для порядка кашлянул. Внутри палатки бархатным низким голосом прозвучало:
-Входите, пожалуйста.
Алексей вошел. Сделал один строевой шаг вперед и четко  доложил.
- Товарищ полковник, лейтенант Соловьев для дальнейшего прохождения службы, прибыл,- выдохнул остаток воздуха, отчего последнее «прибыл» получилось с каким то шипящим отрывом, точно прибывший паровоз, выпустивший остаток пара.
Из-за стола поднялся средних лет, с серебром на висках, полковник.Доброжелательно посмотрел на Алексея и, подойдя к нему, пожал руку.
- Вижу, что прибыл. Поздравляю с вступлением в нашу боевую часть, - и пригласил сесть.

  Палатка была просторной. На полу был настил из ровных досок, выскобленных и чисто вымытых. В правом углу стоял сейф. Сейф с узорчатыми, замысловатыми линиями на массивной двери. Такой же кряжистый, надежный, как и сам хозяин. От такой твердой уверенности, простоты, по-отечески заботливой встречи, у Алексея, как-то стало теплее на душе. Рядом с сейфом, журнальный столик, на котором стоял стеклянный сифон с газированной водой и три стакана. Левая половина палатки была отделена. За аккуратно натянутым на трос тонким брезентом, ярко зеленого цвета, стояла солдатская койка, умывальник, тумбочка с настольной лампой.

  Командир так долго расспрашивал Алексея о совершенно, как ему показалось, посторонних вещах, что Соловьев даже расстроился, потом сказал:
- Где, что учился и как закончил, знаю. Диплом инженера-электромеханика, да еще с отличием. Это очень хорошо и для службы неплохо. Вот немного отстроимся, будут квартиры, и можешь забирать свою Ирину, здесь ей работа найдется. Куда тебя направить служить? -  не дождавшись ответа полковник продолжал, - Выбор у нас небольшой. Пока комплектуется только одна батарея. Командир уже есть, а вот заместителя нет. Пойдете заместителем командира батареи по технической части. Флот нужно забыть. Если решили сменить профессию, то забыть нужно окончательно и бесповоротно. Мосты взорваны, лодки порублены, назад ходу нет. Три дня хватит на устройство? Сегодня двадцатое, двадцать третьего прошу не опаздывать на утренний развод, пока будете ходить в полевой форме, но нужно пошить новую форму. На разводе я Вас представлю, а сейчас, если вопросов нет, пожалуйста, свободны. Желаю удачи в службе.

  Алексей встал, поблагодарил командира, легко повернулся кругом и вышел из командирской палатки. Душа его пела. Он готов был обнять младшего сержанта у грибка, весь этот лес вокруг, все палатки, которые стали как бы милей и дороже. С этими мыслями он и не заметил, как дошел до косогора, за которым начинался спуск к реке. Направо дорога уходила за поворот нетронутого бурелома, где слышно было урчание трактора и шум голосов. Мысли его прервал голос часового с автоматом на груди.

-Пропуск,- услышал Алексей резкий окрик, а затем уже мягче и спокойнее, - товарищ лейтенант, пропуск, пожалуйста.
- А у меня пока нет...
- Тогда туда нельзя, там техническая зона.
 Алексей не стал расспрашивать. Да это и бесполезно, часовой все равно бы не сказал.

  Соловьев повернул обратно, но пошел не по дороге, а по тропинке, идущей к реке. Тропинка, петляя между зарослями орешника, малинника и привела Алексея на берег реки. На берег заросший мятой, чередой и другим разнотравьем, отчего запах стоял умопомрачительный.
  От такого буйства лесных запахов Соловьев потер нос и жадно вдохнул. Журчание воды, такой чистой, что виден, был каждый камушек. Гомон птичек и жужжание шмелей, диких пчел, чистый воздух... Все это больше напоминало базу отдыха, чем сверх секретную ракетную воинскую часть. Алексей присел на траву. Осторожно, как бы боясь  смять нетронутую лесную траву, снял фуражку, лег на спину, запрокинув руки за голову.  Прищурив глаза, он стал наблюдать за перистыми облаками, удивительно быстро растворявшимися от яркого солнца.
  Небо здесь не такое голубое, как в Севастополе, подумал Алексей, но зато, такая чудная зелень. Закрыв глаза, Алексей представлял и одновременно спрашивал себя:
-Что сейчас делает Иришка? - Так вспоминая, он не заметил, как задремал. Проспал он не долго. Его разбудил звонкий голос.
- Ага! Вот ты где?!  Я тут его ищу! Думаю, где он, Куда запропастился?

  Николай, с полотенцем через плечо и пакетом, основательно набитым умывальными и бритвенными принадлежностями, спускался к реке. Новенькая мыльница, целая коробочка с зубным порошком, щетка, дорожная бритва «Турист» и еще всякая всячина, как из салона-парикмахерской.
-Я уже сменился с наряда. Зашел в палатку, тебя нет. Поспрашивал, никто тебя не видел. Ну, думаю, пойду, помоюсь, а потом начну розыск. Здесь заблудиться в два счета можно. Тут, у нас дин боец, из Бухары, блуднул. Хотел костер развести, но бумаги не было. Рубль был, всего один рубль. Он его зажег, а тут кабаны. Может, если бы червонец был, что и вышло…а так, пришлось тикать, чтобы кабаны не растерзали.
  Так, шутя, продолжал без умолку болтать Николай и наводить марафет. Завел механическую бритву и стал ловко бриться, не переставая балагурить, заглушая мерный рокот бритвенного моторчика.
- Представляешь, боец всю ночь так и просидел на сосне. Утром, когда рассвело, осмотрелся вокруг. Видит, что находиться в ста метрах от нашего КПП. Вот смеху-то было. Его теперь Колумб-аглы зовут.

  Закончив бриться, Николай снял с себя одежду и, переваливаясь с ноги на ногу, высоко задирая и смешно сгибая в коленях, начал входить в холодную воду лесной реки.
- Ух, вот это водичка! Такая водичка, что все суставы ломит. Как думаешь, это от того, что она такая быстрая? Не успевает прогреться. Хотя нет. Тут наверное, родников много.
  Умывшись, он резко выскочил на берег и стал растираться полотенцем.
- Я смотрю, ты еще не можешь свыкнуться с мыслью, что бросил якорь не в той гавани? - продолжал Николай, не давая Соловьеву даже вставить слова. - Но ничего. Да, не забудь, сегодня у нас кино. Фильмы здесь каждый день крутят, потому что по вечерам  больше делать нечего.
- А где здесь клуб?- спросил Алексей.
- Да, у дедушки сыча,- с серьезным видом съязвил Николай и потом громко расхохотался.
- Клуб, ему подавай. Какой тут клуб!? Ты бы еще сказал Кинотеатр.- продолжал заразительно хохотать Николай. - На сосну вешаем экран и крутим.
- А как же зимой? - с испугом спросил Алексей.
- Это вопрос существенный, - ответил Николай,- но до зимы нужно еще дожить, не замерзнув от утренних заморозков. Придет зима, там видно будет. Этого еще никто не знает. Ну что? Пошли!

  Николай на ходу застегивал ремни и собирал в пакет все имущество, что принес с собой. Разговаривая, точнее, продолжая вещать, как из динамика, Николай с  Алексеем не спеша пошли к своему палаточному гарнизону.

5.

  Ночь в палатке выдалась прохладной. Алексей уже не спал. От утреннего холода он проснулся давно, но никак не хотел выползать из под солдатского одеяла. Николай тоже спал.  Тихо, размеренно похрапывал, укрывшись поверх одеяла шинелью и еще плащ-накидкой. Женьки Кухли не было уже третий день. Хотя машины, тяжело груженные кирпичом, беспрестанно возили и возили это кирпич с утра и до поздней ночи.
-Да, не догадался я укрыться плащ-накидкой, - с сожалением подумал сквозь дрему Соловьев. Под одним солдатским одеялом было довольно прохладно.
 Где-то далеко прозвучала команда дневального «Подъем». Слышно было, как лес наполнялся гомоном и топотом солдатских сапог. Нужно вставать. Алексей зашевелился под одеялом, но вставать не хотелось. Николай проснулся. Резко сбросил с себя одеяло, с нагроможденными сверху шинелью и плащ-накидкой. Вскочил, стал одевать спортивный костюм.
- Да-а,- приговаривал он,- колотун начинается, а что будет, когда морозы вдарят? Нужно срочно строить землянки, а то в палатках дуба дадим. Кряхтя, он выскользнул из палатки и побежал на зарядку. Алексей тоже нехотя выполз из-под одеяла. Пол, устланный хвоей, щекотал подошвы. Нужно постелить доски, подумал Алексей, застилая кровать. Зарядку делать ему не хотелось. Помахав руками несколько раз, чтобы согреться, стал собираться, чтобы идти умываться. В это время в палатку забежал Николай.
- Ты что такой кислый? Зарядку не делаешь. Непорядок! Так не годиться. Ты возьми, заправило, в любой обстановке делать зарядку. Только спорт и только  спорт - делают человека хилым и горбатым! Ну еще курево и алкоголь,  а вот зарядка и физкультура, это Да! Зарядка облагораживает человека. Зарядка дает человеку заряд бодрости, делает его молодым, здоровым и красивым. Дзержинский никогда не пренебрегал зарядкой, даже находясь в тюрьме.
- Ну, хорошо-хорошо, убедил, - улыбнулся в ответ Алексей. - Пошли умываться, Дзержинский.

 Молодые лейтенанты вышли из палатки. От самой реки поляну застилал густой, молочного цвета туман. От этого Соловьеву становилось еще холоднее. Умывальник находился на краю поляны. В том самом месте, где в день его приезда солдаты что-то колотили.

6.

  Утренний развод, это настоящий ритуал. В Севастопольском морском училище, колыбели русского флота, они проходили весьма торжественно. Дирижер образцово-показательного оркестра майор Самохвалов одним взмахом руки заставлял оркестр играть так подобострастно, что никто не оставался равнодушным. Пока с плаца не уходил самый крайний строй, оркестр гремел всей своей медью, сверкая в лучах утреннего солнца бликами начищенных труб.

 Здесь, на лесной утренней просеке, все было намного проще. Никакого оркестра, никаких литавр. Стояло всего два десятка офицеров, да около полусотни солдат. Вот, пока и вся воинская часть. Дежурный по гарнизону, как его тут называли, громко, даже с каким то надрывом, подал команду приближавшемуся к строю командиру части.
 Командир части, полковник Вернадкин, был среднего роста. Широк в плечах, с проседью в висках, добрыми глазами и располагающим лицом с приятной улыбкой. Когда же он был серьезным, то его лицо не было отталкивающим. Оно выражало какую то требовательность, одновременно вселяя уверенность в своих подчиненных. Хотя, все здесь появились недавно, но каждый проникался уважением к командиру. За его спокойные, рассудительные решения, за деловые советы, заботу, его уважали все.
 Увидев командира, Алексей почувствовал себя спокойней. Дежурный доложил, что гарнизон на развод построен. Полковник, без напряжения, но довольно четко подошел к строю. Так же четким негромким голосом поздоровался. В ответ разнеслось громкое: «Здравия желаем, товарищ полковник!». Сидевшая поодаль пернатая живность, чирикнув, улетели прочь.

-Лейтенант Соловьев,- произнес командир.
- Я,- ответил, как будто не своим голосом, Алексей.
- Выйти из строя!
- Есть, - четко чеканя шаг, Алексей вышел на средину строя. Ему была не привычна полевая форма. Да еще и правый сапог жал в подъеме. Резко повернувшись кругом, Алексей замер перед строем. Ему казалось, что сотни глаз сверлят его сверху до низу. Глухой голос командира прервал его мысли. Все внимание строя теперь было сосредоточено не на нем.
 -Товарищи, в нашу боевую семью прибыл новый офицер, лейтенант Соловьев Алексей Григорьевич. Назначен на должность заместителя командира батареи. - затем полковник кратко рассказал послужной список молодого лейтенанта.
- Если есть, какие вопросы к лейтенанту Соловьеву, то, пожалуйста. Если нет, то в процессе службы вы познакомитесь с ним ближе. Стать в строй!
Алексей глубоко вздохнул, скользнул взглядом по верхушкам сосен, по строю, но на него уже никто не смотрел. Внимание всех было приковано к командиру.
- Технику начинаем получать через два дня.
Строй зашевелился, донеслись возгласы: «Ну, наконец, то, а то ковыряемся тут без толку».
- Внимание, - продолжал командир, - техника, это еще не все. Будем получать новое оборудование, которое нужно будет монтировать. Будут продолжать поступать люди и будем дальше, как здесь уже кто-то сказал, ковыряться. Чтобы не ковыряться, сейчас нужно работать за троих. Техника на подходе, а капониры для нее не закончены. На пороге зима, а мы еще с вами в палатках. Все, кто не задействован на работах, усиленно заниматься. В виду того, что комплект литературы единственный, то начальнику штаба необходимо установить очередность занятий. Порядок будет такой: через каждые два часа происходит смена пользования литературой. Через двадцать минут после окончания развода офицерам собраться в летнем классе. Если нет вопросов, то развести личный состав на занятия и работы.
 
  Утренний развод окончился. Люди уходили на занятия и работы. Офицеры кучкой собрались около курилки. К Алексею подошел высокого роста, с темными волосами офицер.
-Капитан Марьячин, командир батареи, Ну что зам, будем работать? У нас батарея почти полностью укомплектована. Нет, пока, дизелиста и нескольких номеров расчетов, но  выполнять задачу можно. Несколько агрегатов мы уже получили. Получим остальные и главное учебное изделие и можно тренироваться в комплексе.

  Изделием комбат назвал стратегическую ракету, которую все с нетерпением ждали.
- Ну что, идем. Представлю тебя личному составу батареи, затем на совещание.
Марьячин повел Алексея через поросшую кривыми соснами опушку, где на просеке была уже выстроена батарея. Перед строем стоял Николай, размахивал руками и что-то говорил солдатам. Когда Алексей и комбат подошли ближе, Николай подал команду и направился докладывать, но Марьячин дал команду «Вольно».
- Товарищи, командир части уже представлял вам моего заместителя лейтенанта Соловьева. Я повторяться не буду.  С этой минуты все его приказы и распоряжения исполнять безоговорочно. Сейчас все офицеры убывают на совещание. Остальные занимаются по плану. Старший сержант Бобровский со своей командой продолжает закрывать капониры. Сегодня эту работу закончить. Старшина Тивасенко наводит порядок в подразделении и занимается подготовкой к закладке фундамента для столовой и бани. Всех оставшихся, незадействованных ефрейтор Гариев ведет на занятия. Сегодня буду принимать зачеты. Если вопросов нет, офицеры на совещание, а остальные по своим рабочим местам.

7.

 Капитан Марьячин, академий не кончал. Службу знал хорошо  и добросовестно выполнял. И по сему, со знанием дела продолжал показывать хозяйство батареи своему заместителю, лейтенанту Соловьеву.
 Солнце едва касалось верхушек сосен, расположившихся на восточной стороне опушки. Подойдя к палатке, на входе которой была прикреплена табличка «Учебный класс», комбат остановился. Внимательно осмотрел крепежные стойки и сказал Соловьеву:
- Необходимо перебить колья. Видишь, поставили не правильно. Ветер-ураган, дождь нагрянут, все свалят в миг.
 По-правде говоря, Алексей ничего этого и не заметил. Ему показалось, что палатка поставлена нормально, но пометку в своей записной книжке Соловьев все же сделал. Из палатки доносились голоса солдат и ефрейтора Гариева. Ефрейтор требовательным голосом декламировал.
- Разговорчики! Еще раз повторяю, по команде «Дать напряжение на борт»...
 Договорить, что нужно делать, по команде «...напряжение на борт» он не смог. Увидел входившего в палатку комбата и его заместителя, громко крикнул:
- Батарея, встать! Смирно! – и пошел по проходу, между установленными металлическими столами, за которыми стояли солдаты, докладывать командиру. Капитан Марьячин скомандовал: «Вольно, Садитесь». Прошел вперед, резко повернулся и спросил:
- Ну, что, все выучили? – солдаты молчали.
- Повторяем, -  ответил ефрейтор Гариев.
 - Ну, хорошо, сейчас проверим.
 Пройдя между столами, комбат остановился около коренастого, белобрысого солдатика и в упор посмотрел на него. Тот вскочил и четко доложил:
- Двенадцатый номер, третьего отделения, рядовой Рыбак.
- Рядовой Рыба-ак!?- нараспев спросил комбат,- А, доложите-ка нам Рядовой Рыбак, какие ваши действия по команде: «Установить приборы на борт».
  От четкого доклада солдата на лице комбата растекалась нескрываемая удовлетворенность. Опросив нескольких человек, капитан Марьячин сделал вывод, что личный состав батареи теоретически подготовлен неплохо.
- Ну что ж, чувствуется, что поработали неплохо. Завтра начнем сдавать зачет на право допуска к самостоятельной работе. На следующей неделе приступим к практическим тренировкам и слаженной работе в составе батареи. - И обращаясь к ефрейтору Гариеву, комбат пожал ему руку.
- Благодарю за службу.
 Гариев вначале даже растерялся. Быстро справившись с волнением, громко отрапортовал:
- Служу Советскому Союзу! - потом помялся и добавил, - Только, у нас не все такие.
 Поодаль за отдельным столом сидели бойцы с  учебником по Радиотехники и... букварем.
-Та-аш, Капитан, - обратился на ломаном русском бойкий рядовой Загарян. - Ми руски карашё знам, хотим у ваша батарея слюжит. А, та-аш Эфрейтар Гариев нам никак нэ хочит разрешат. Только наряд и тум-бОчка, говорит ми плёха подготафливатца.
-А вот сейчас мы и проверим, как вы подготовлены. Первый контрольный вопрос, - решительно и даже по слогам, спросил капитан Марьячин. - Ну-у!Сколько градусов в окружности?
 Все «нацкадры» за отдельным столом уткнулись в тетрадки, кто-то даже листал учебник по Радиотехники.
-Вот, видите, с кем приходится работать, товарищ капитан. - начал было оправдываться ефрейтор.
-Вас что, не учили в школе?! - строго спросил комбат Марьячин.
-Та-аш, Капитан, -тут же подхватил Загарян, - нас в школи канэчно учили, но ми конспектов с собой других не взяли. Поэтому и  ответит нэ сможем.
-Ну, вы хотя бы знаете, что такое градус? - совсем уже теряя надежду спросил капитан.
 Загарян сделал не то обиженное, не то удивленное выражение лица и тут же выпалил:
-Ну, канечно Мароз, Та-аш, Капитан!! Кто жи этого не зна-ат.
-Так, понятно, - процедил раздосадованный Марьячин, -сначала научим русскому языку, а потом…
-Ми руски карашё знам, - не унимался Загарян.
- Ведите батарею в расположение жилого городка. Почистить сапоги! Помыть руки и приготовиться к обеду. - бросил комбат в сердцах, выходя из палатки.
- Есть, - ответил ефрейтор Гариев и дал команду «Выходи строиться!».

  Личный состав батареи с веселым гомоном выходил на просеку для построения. Комбат со своим заместителем, лейтенантом Соловьевым, уже на тропинке к штабу, расхохотались не сдерживая смеха.
  У палатки «Штаб» уже собирались офицеры. Совещание для подведения итогов прошедшего дня и постановки задач на день сегодняшний проходили регулярно.

8.

  Служба у Алексея Соловьева шла размеренно. Он с головой окунулся в заботы и нужды батареи: учебные занятия и наряды, прием и обслуживание техники, получение горюче-смазочных материалов, ветоши для чистки техники, боеприпасов и оружия.
  В морском училище Алексей даже не мог и предположить, что ему придется всем этим заниматься. Как бы там ни было, все в батарее, начиная от командира до рядового солдата, сразу почувствовали, что в подразделении появился не просто заместитель командира по технической части,  а офицер способный принять на себя все заботы не только о технике, но и личном составе, о подразделении в целом. Соловьев был чрезвычайно требователен, но требовал справедливо.
 
  Лесной палаточный городок ракетчиков еще спал. Соловьев с отрядом бойцов прогромыхал на КрАЗе по бревенчатому настилу высокого моста через быструю и шумную речушку. Водитель КрАЗа ефрейтор Ваганов служил уже последний год, прибыл из артполка и свое дело знал отлично. До армии он два года отработал шофером и в армии тоже был назначен водителем артиллерийского тягача.
- Товарищ лейтенант, - обратился Ваганов к Соловьеву, - как вы, морской офицер из самого Севастополя, а попали сюда? У нас, все никак не могут это понять.
Алексей, не дослушал и даже чуть раздраженно перебил ефрейтора.
- А как вы прослужили два года в артиллерии, а последний год решили отслужить здесь.
- Решил, так вот и решил. У меня было свой интересно попасть сюда. Да и КРАЗ, совсем новая ведь машина. Хочу после армии завербоваться на стройку. На север или в Сибирь. Практика вождения большегрузных машин мне очень даже не помешает.
- Молодец, вот и я тоже.

  Лейтенант Соловьев  не стал дальше продолжать разговор. Это понял и ефрейтор, а посему больше не донимал своего зампотеха расспросами.
  Алексей погрузился в свои размышления о первых днях офицерской службы. За мыслями о службе, Алексей не заметил, как вновь оказался в Севастополе. В том Севастополе вместе с Ириной. Перед ним всплыли сюжеты Севастопольских скверов, Приморских бульваров, по которым они гуляли вдвоем. Воспоминания вдруг оборвались, повсюду слышался какой-то посторонний шум. Алексей даже не обратил внимание, когда заканчивалась Лесная дорога и они выехали из леса на асфальтное шоссе.  Именно с шоссе и доносился этот непривычный шум городской суеты, мчащихся на скорости машин. Гражданский ИКАРУС, два рефрижератора, легковушка «Победа», впереди показались заводские трубы города. Слышно было, как доносились гудки маневровых паровозов.

 Вокзал находился рядом с трассой. Проехав через железнодорожный переезд, Алексей увидел железнодорожный пакгауз. Подъехав к платформам погрузки, лейтенант Соловьев дал команду ефрейтору Ваганову поставить машину на стоянку. Сам пошел к коменданту. Комендант уже час ждал представителей части и показал, где стоит нужный груз.
- Я же просил, прибыть срочно, чтобы не платить за простой платформ. Кто будет платить за простой? - сетовал комендант.
Кто будет платить, Алексей не знал. Потому и молчал, только пожимал плечами. На платформе в законсервированном виде,  подготовленная заводом изготовителем и готовая к транспортировке, красовалась походная электростанция. Солдаты уже не первый раз получали груз и по команде лейтенанта приступили к работе. Через полтора часа все было готово. Солдаты расположились под раскидистым каштаном и курили.
 Лейтенант Соловьев скомандовал «По местам!» и автопоезд двинулся в обратный путь. На крюке прицепа катилась полевая электростанция. По лесной, дороге малой скоростью, станция двигался по направлению к лесному воинскому гарнизону. Лейтенант Соловьев немного успокоился. Ведь он провел свою первую самостоятельную разгрузку без каких-либо трудностей. Транспорт уверенно катился на прицепе за КрАЗом. Соловьев расстегнул карман гимнастерки и вытащил небольшую книжечку. Полистав ее, он нашел нужную ему страницу, сделал несколько пометок в свой дневник.
 Стройные сосны сменялись смешанным разнолесьем. Березки покрывались желтизной. Да, надвигается осень, подумал Алексей, скоро и зима, а личный состав в палатках. Он опять посмотрел в блокнот, где у него записано, как сержанты в один голос говорили, что в палатках уже ночью очень холодно.
 Да, холод в палатках становился непреодолимым атрибутом повседневной жизни на лесной ракетной базе.

9.

   Просыпаться от холода по утрам становилось вредной привычкой Алексея. Входила в привычку и офицерская жизнь. Воинские премудрости не вызывали у молодого лейтенанта особых трудностей. Соловьев чувствовал, что офицерский коллектив, вновь создаваемой части, его принял. Главное, его знания дипломированного инженера-электромеханика востребованы. От таких мыслей даже под одним солдатским одеялом ему стало  теплее. Улыбка пробежала по его лицу.

  Воскресенье, конца октября, было хмурым и холодным. Комбат, со всем личным составом, свободным от нарядов, уехал рано утром за кирпичом, для строительства караульного помещения, столовой и казармы. Командир части на совещании объявил, что необходимо строить казарму, а не рыть блиндажи-землянки. Комбат освободил лейтенанта Соловьева от поездки за кирпичом.
-Алексей Григорьевич, до обеда вы свободны. После обеда заступите в наряд, дежурным по гарнизону.
  Так что у Алексея, почти целый день был свободен. Нужно сегодня написать Иришке, давно не писал. Точнее сказать, совсем не писал. Вот,также собирался еще на прошлой неделе отправить письмецо и никак.
  Чем же заняться до обеда, размышлял Алексей, крепко потягиваясь. Вставать, действительно, не хотелось. Но нужно вставать, завтрак уже заканчивался. Офицеры питались с солдатского котелка. Офицерской столовой еще не было. Ее только собирались построить. Соловьев скинул с себя одеяло, встал на прохладные доски настила. В палатке он был один. Одел треники, вышел из палатки  к умывальнику и на пробежку.

  Безмятежное утро лейтенанта Соловьева прервал посыльный с сообщением из штаба. Командир полка вызывал Алексея по поводу назначения на новую должность.
- Мы посоветовались и решили предложить вам новую должность. Вернее, она такая же только в стартовой батарее.
Сидевший напротив Алексея подполковник вступил в разговор.
- Сейчас формируются стартовые подразделения по пуску изделий. В одно из таких подразделений нужен заместитель.
- Это командир стартового дивизиона подполковник Ветер,- представил его командир полка,- ну как, вы согласны? – продолжал командир части.
Соловьев помедлил с ответом, а потом заявил:
-А какой смысл? Я здесь зам и там зам. Здесь уже втянулся, стал привыкать. Там для меня, как говорится, темный лес.
- Какой смысл? Глубокий смысл,- объяснял командир.- Приказ правительства, как можно быстрее, сформировать, обучить личный состав и поставить полк на боевое дежурство по охране рубежей Родины. Это вам понятно?
- Так точно,- ответил Алексей.
- Так вот,- продолжал командир полка,- РТ батарея, по подготовке и ремонту изделий к пуску, сформирована. Идет ее обучение. Там командир-фронтовик, артиллерист. Со всеми поставленными задачами справляется. Вы имеет высшее инженерное специальное образование. Вот мы и предлагаем вам применить ваши знания и способности в формировании, становлении новых видов подразделений. Вам придется не только обучать, но и воспитывать своих подчиненных. Проводить с ними занятия по электро- и радиотехнике, электронике, автоматике, по  специальным прикладным дисциплинам. Я полагаю, вы еще не забыли все это!?  Ну что, согласны?
Алексей чуть-чуть подумал и ответил:
- Служба есть служба. Конечно, согласен.
- Позовите сюда капитана Лоскутова,- обратился командир к капитану Завялову.
В палатку вошел моложавого вида человек, смуглой наружности.
- Товарищ полковник, капитан Лоскутов по вашему приказанию прибыл.
- Здравствуйте, товарищ капитан, - командир полка подал Лоскутову руку и крепко пожал. Вот знакомьтесь, ваш заместитель по технической части, лейтенант-инженер Соловьев.
  Лоскутов радостно пожал Алексею руку.
- Вы с ним потом ближе познакомитесь. У вас будет что вспомнить. Вы же оба южане. Вы с Молдавии, а лейтенант Соловьев из Севастополя.
- Я училище в Севастополе заканчивал,- поправил Соловьев, - а так я Питерский.
- Тем более, есть, что друг другу рассказать,- вступил в разговор подполковник Ветер.
-Вот и хорошо,- продолжал командир полка,- Командир дивизиона назначен, командир батареи и его заместитель есть. Теперь, ваша задача, очень быстро сформировать одну стартовую батарею. Затем, все остальные батареи и структуры дивизиона. При этом, не  забывая об инженерных работах, маскировке и режиму. Мы с вами сугубо специальные войска. Иностранная разведка уже за нами охотится. Для всех мы просто артиллеристы. Да, в этой круговерти не забывать о людях, о своих подчиненных. Улучшая их быт, при этом никогда не забывать о крепкой воинской дисциплине. Вопросы?
- Нет вопросов,- в один голос ответили подполковник Ветер, капитан Лоскутов и лейтенант Соловьев.
- Ну, что ж,- продолжал командир полка,- тогда разрешите пожелать вам удачи в этой нелегкой, но очень нужной для всех, работе. Помните, что за вами вся страна и ее народ,- командир немного помолчал, в палатке установилась тишина. Уже потом, пожимая каждому руку, добавил, - Я надеюсь на вас и верю, что вы с честью выполните эту, чрезвычайной  важности, государственную задачу. Счастливого начала и благополучного конца. Удачи вам.

  Офицеры Лоскутов и Соловьев покинули штабную палатку. Подполковник Ветер остался с командиром части принимать вновь прибывших офицеров.
- Товарищ лейтенант,- обратился капитан Лоскутов к Алексею, когда они вышли из палатки, - Вы, чем сейчас занимаетесь?
- Я до обеда свободен, а после обеда заступаю в наряд,- ответил Соловьев.
- Где вы остановились?- продолжал капитан.
- Вот в этой палатке,- показал Алексей.
- Это палатки технической батареи, а наши вон там будут стоять, идемте, я покажу.
Алексей с капитаном Лоскутовым прошли по аллее к сосновой опушке, где начинался ряд новых палаток.
- Вот, если хотите. Палатка бывших морских офицеров. Зайдем!? Разрешите!?
- Да, заходите! Кто там!?- послышались голоса из палатки.
Алексей и Лоскутов откинули брезентовый полог. В уютной палатке ощущался морской порядок. На солдатском табурете сидел спортивного телосложения молодой человек в тельняшке и пытался пришить к гимнастерке белоснежный подворотничок.
- Здравствуйте, - произнес Лоскутов.
- Здравия желаю, товарищ капитан, - ответил сидевший, продолжая шить.
- Сколько вас здесь живет?- спросил Лоскутов.
- Двое и две койки свободны,- ответил крепыш в тельняшке.
- Флотского офицера примите?- продолжал капитан Лоскутов,- вот этого лейтенанта, моего заместителя.
- Если желает. Вот, пожалуйста, эти две койки свободны.
- Ну что, согласны?- обратился к Алексею Лоскутов.
- Да, вот эту беру,- указал Алексей на койку стоящую в дальнем углу палатки.
- Что заканчивал?- спросил офицер в тельняшке.
- Севастопольское,- ответил Алексей.
- А-а, Нахимовское?!,- произнес, вставая с табурета, крепыш в тельняшке. Подал Алексею руку и добавил,- Геша.
- Алексей,- ответил Соловьев.
- Вот и хорошо, познакомились. Переселяйтесь, успеете еще наболтаться. - сказал Лоскутов и направился к выходу.

  На очередном разводе зачитали приказ о назначении лейтенанта Соловьева заместителем командира стартовой батареи.

  Дежурство у лейтенанта Соловьева шло как обычно. Инструктаж, проверка обязанностей у суточного наряда и караула, проверка несения службы, поддержание порядка и воинской дисциплины во вверенном гарнизоне.
 В полдень, с дальнего КПП позвонил дежурный ефрейтор Курбанов. Доложил, что лейтенант Мороков привез на мотоцикле морского летчика лейтенанта Рудакова. Соловьев дал команду пропустить морского летчика на территорию гарнизона и пошел встречать.
 Алексей вышел из палатки дежурного, поправил на рукаве повязку «Дежурный по гарнизону». По лесной дороге шла машина с кирпичом. Лейтенант Соловьев бросился наперерез и остановил машину. Дверца кабины открылась, из кабины вышел капитан Марьячин.
- Что стряслось?
- Товарищ капитан, не знаю с чего начать...
- Да что случилось, Алексей Григорьевич?
- Товарищ капитан, меня от вас забрали... Назначили в стартовую батарею.
- Ух, так вон оно что! А я то подумал,- уже спокойнее произнес капитан Марьячин,- Меня самого переводят неизвестно куда. В другую часть, наверное.
- А кто вместо вас?
- Майор Луценко, фронтовик,- ответил капитан Марьячин,- Так что не переживай, это служба.
-Товарищ капитан, извините, новый офицер идет, мне нужно его встретить.
-Ладно, удачи вам Алексей Григорьевич,- пожелал капитан Марьячин Соловьеву, сел в машину и поехал в сторону стартовых позиций.

Продолжение следует