Беспроигрышное пари. Глава 38

Прошло около трёх недель. Я почти забыла о Вадиме, как вдруг он напомнил о себе. В пятницу выхожу с работы, смотрю – чёрный «Лексус» – тот самый… А Вадим уже открывает дверцу и жестом приглашает меня подойти к нему. Я в недоумении направляюсь в его сторону.

– Садись, – говорит он, и я, ещё ничего не успев сообразить, сажусь в машину.
 – Ты моя должница, – заявляет Казанцев. – Мы едем на новую квартиру справлять новоселье. Помнишь, ты обещала?
 – Я ничего не обещала.
 – Нет, Юля. В прошлый раз ты не захотела со мной чокнуться в честь твоего прошедшего и по случаю нашей нежданной встречи, и причина для отказа была вполне уважительной. Мне и самому следовало догадаться, что не стоит тебя приглашать на ту квартиру. Но теперь квартира в новостройке, – там ещё никто не жил. Мы будем первые. Поэтому никаких отговорок я не принимаю.
 – Я тороплюсь домой и никуда с тобой не поеду.
 – Это тебя надолго не задержит. Просто обмоем покупку. С твоей лёгкой руки мне будет удача.
 – Если дело лишь в этом, возьми с собой кота – он принесет тебе удачу. А меня высади.
 – Никуда я тебя не высажу и не надо мне никакого кота. Кот не может выпить со мной за компанию.
 – Я тоже не пью, как ты знаешь.
 – Я и сам не пью. Но мы пропустим с тобой по рюмашке – чисто символически, – обмоем покупку, и я отвезу тебя домой. Обещаю.
 – Ну хорошо, верю на слово, – согласилась я. Я понимала уже, что он никуда меня теперь не выпустит и намерен довести своё мероприятие до конца.

Через пятнадцать минут мы были у одного из корпусов элитной новостройки. Выйдя из машины, направились в сторону ближайшего подъезда. В лифте Вадим нажал на кнопку третьего этажа, по поводу чего я заметила, что можно было бы подняться по лестнице. Через минуту лифт остановился, и мы вышли на площадку. Вадим подвёл меня к двери и, достав ключ, протянул его мне со словами: «Открывай. Я хочу, чтобы ты открыла. С твоей легкой руки».

Я не стала возражать и открыла замок. Казанцев ввёл меня в трёхкомнатную квартиру, обставленную с претензией на роскошь. Светлая мебель, обои кремовых тонов, рояль цвета слоновой кости, встроенный в стену электрокамин, который почти невозможно было отличить от настоящего, – всё это смотрелось шикарно, – но если Вадик надеялся поразить меня великолепием обстановки, то это был напрасный труд. Мне и дома, в моей маленькой комнатке, было хорошо с любимыми Данилкой и Ромочкой, и наше двадцатисемилетнее пианино «Родина» меня вполне устраивало. А уж в двушке наших соседей, где мы жили уже четыре месяца с момента их отъезда, я ощущала себя по-царски. Однако я не преминула спросить:

 – А ты что, на рояле играть выучился?
 – Нет, но это для гостей. Может быть, ты мне что-нибудь сыграешь? Попробуй звук. А то я не специалист и не особенно в этом разбираюсь. Но прежде чем купить – консультировался. Говорили, что хороший.

Я подошла к инструменту.

 – Ну что ж, не откажусь поиграть на рояле.

И я сыграла отрывок из патетической сонаты Бетховена.

 – Сыграй «Скорпов»,  –  попросил Вадим.

Я исполнила его просьбу и, сыграв «Ветер перемен», сказала:

 – Ну что ж, отличный инструмент. Тебя не обманули. А теперь наливай по рюмашке, по-быстрому чокнемся за новоселье, и я поехала. Меня дома ждут.

 – Один момент, – Вадим достал бутылку белого вина и две хрустальные рюмки и налил по полной. Мы чокнулись.

 – С новосельем тебя!
 – Спасибо!

Я пригубила вино и поставила рюмку на стол.

 – Ну всё, я поехала домой.
 – Подожди, мы ещё не обо всём поговорили.
 – О чём же мы не поговорили?
 – Видишь ли, Юленька, – я, кажется, достиг всего, к чему стремился. Одного только не хватает для полного счастья… 
–  Чего же именно?
 – Жены.
 – Ну что ж, женись и будь счастлив.
 – Я и намерен это сделать. Но дело в том, что на данную роль я не вижу иной кандидатуры, кроме тебя.
 – Ты, похоже, забываешь, что я замужем.
 – Об этом я помню постоянно. Но это проблема разрешимая. Развестись совсем не долго.
 – Лишь одного ты не учитываешь: я вовсе не намерена разводиться.
 – Брось, Юля!.. Ты прожила в браке четыре года, имеешь сына. И что ты видела от своего мужа, кроме стихов? Он так и будет сидеть у тебя на шее. А со мной ты будешь иметь всё. Будешь царица и весь мир у твоих ног.
 – Надо же, ты берёшь его выражения…
 – В смысле? – удивился Вадим.
 – У него в одном стихотворении есть строчка: «Души моей царица, у ваших ног весь мир». Между прочим – первое стихотворение, которым он объяснился мне в любви.
 – Так вот и будет всю жизнь стихи сочинять… – произнес Казанцев раздраженно. 
 – По-моему, самое благородное занятие.
 – Только ты с ним состаришься вдвое раньше срока. А со мной тебе не нужно будет мотаться на работу и считать копейки от получки до получки.
 – В общем, насколько я поняла, ты рассчитывал, что я готова предпочесть Роме с его стихами тебя с твоими деньгами. Хорошенького же ты обо мне мнения!
 – Да ты ещё никогда не жила по-человечески. Поживи хотя бы денька два нормальной жизнью, и ты не захочешь возвращаться к своему поэту в его мансарду и делить с ним его нищету – эту вечную привилегию всех поэтов.
 – Представь себе, я предпочту жить вместе с моим поэтом в его мансарде и делить с ним его нищету, нежели деградацию в качестве жены «нового русского».
 – Деградируют в нищете. А деньги дают человеку возможность выявить его истинный потенциал: пустого человека они развращают, а внутренне богатому помогают максимально раскрыться, приумножить природные дарования. Так что ни о какой деградации – в твоем случае – не может быть и речи.
 – Но ты забываешь, что с милым рай в шалаше, а птица в золотой клетке погибает.
 – Птица будет совершенно свободна, и клетка – всегда открыта. Можешь в любое время выпорхнуть из гнёздышка.
 – Всё это прекрасно, только не забывай, что эта птичка своё гнёздышко уже свила. Так что поищи себе другую.
 – Другая мне не нужна.
 – Очень жаль. Но ничем не могу помочь.
 – Брось, Юля! Ты сама отказываешься от своего счастья. Я понимаю, конечно, юношеский идеал, герой мечты и всё прочее, – но  поверь мне,  стоит тебе остаться со мной хотя бы на один вечер, и ты не захочешь возвращаться к своему принцу и будешь жалеть о времени, которое с ним потеряла. Я прошу тебя, останься со мной сегодня.
 – Невероятно! За кого ты меня принимаешь? Неужели ты считаешь меня способной изменить мужу?
 – Надо же тебе узнать наконец, что собой представляет твой муж на самом деле. А для этого ты должна иметь возможность сравнивать. Именно поэтому я и прошу тебя остаться.
 – Да если бы я согласилась  с тобой остаться, ты первый перестал бы меня уважать. Сам же когда-то говорил, что для женщины секс без любви неприемлем…
– Когда это я тебе такое говорил? – удивился Казанцев.
– Не мне, а Яне – когда объяснял, почему мужчинам измена простительна, а женщинам нет. И действительно, зачем тебе жена, способная изменить мужу? Предавший единожды, предаст и во второй раз и будет предавать всегда. Ты никогда не склонишь меня к этому. Прощай, Вадим. Я ухожу.
 – Ты останешься. Я никуда тебя не отпущу, пока ты не скажешь мне «да». Ты должна быть моей женой. И потом ты сама скажешь мне спасибо. Ведь в действительности, сама того не сознавая, ты любишь меня, а не своего Рому – точно так же, как Скарлетт, воображая, что любит Эшли, любила Ретта Батлера.
– Да, тебе как Ретту Батлеру Скарлетт бы идеально подошла. Но я не Скарлетт.
– Однако и не шекспировская героиня. Время Ромео прошло, теперь начинается моё время!
 – Но это невозможно! Неужели ты думаешь построить счастье на несчастье другого? Знаешь библейскую притчу? Один человек был богат, имел поля, стада – всё, что душа ни пожелает. А рядом жил бедняк, всё имущество которого составляла одна овечка. И вот позарился богач на эту овечку и решил её увести…

Вадим грустно усмехнулся:
 
– Только овечку-то увели у меня… И был я тогда не богаче её нынешнего обладателя.

На это я не нашлась, что ответить. Между тем, Вадим продолжал:

 – Однако ты не переживай. Твоего Романа  мы не оставим. Издадим его произведения, организуем рекламу, квартиру ему купим, – пусть занимается творчеством. В общем, у него будет всё, что он хочет.
 – Какое благородное меценатство!.. – усмехнулась я. – Только ты забываешь, что человек может иметь иные ценности, помимо тех преходящих благ, которые ты готов так милостиво расточать… – взамен на овечку. И потеря их будет гораздо более ощутима, нежели предлагаемая компенсация. Поэтому, Вадик, не трать понапрасну своё красноречие – ты меня не убедишь. И не задерживай меня больше в этой квартире. Я могу оставить мужа, с которым венчана, только в случае его измены или если он сам решит развестись со мной. Но этого не случится никогда.
 – Значит, в случае измены ты бы его оставила? – спросил Вадим, задумчиво глядя на меня.
 – Да. Но этого никогда не случится.
 – Как ты ещё, в сущности, наивна, – улыбнулся он. – И, похоже, совершенно не знаешь мужчин.
 – Не знаю как насчет мужчин, – произнесла я обиженно, – но своего мужа я знаю достаточно, чтобы быть в нём уверенной.
 – Готов держать пари, что ты заблуждаешься, но не стану – жаль разрушать твои иллюзии и заранее обрекать тебя на неминуемый проигрыш.
 – В случае подобного пари на проигрыш обречён ты, – сказала я уверенно. – Именно поэтому я согласна его заключить.
 – Смотри, как бы тебе не пожалеть впоследствии.
 – Хочется сбить твою спесь и заодно дать тебе возможность убедиться, что не все мужчины такие, как ты. И нечего равнять по себе моего мужа. Я знаю, что он любит меня и никогда не изменит своей любви.
 – Не сомневаюсь, что он тебя любит, и даже очень допускаю, что до сих пор он тебе ни разу не изменял, – но поостерёгся бы на твоём месте давать гарантии на всю оставшуюся жизнь.
 – Просто ты не имеешь понятия о такой любви.
 – А моя любовь к тебе не в счёт? – улыбнулся Вадим.
 – Это любовь совсем иного разряда.
 – Ну конечно, – произнес он раздражённо, – во мне бушуют лишь низменные страсти, – а твой поэт любит тебя возвышенной любовью. Он будет хранить тебе стопроцентную верность, и никакая Ева не соблазнит его запретными плодами. В таком случае твой муж действительно ангел во плоти и лучшего ты в мире не сыщешь. Если это так, я готов уйти с вашей дороги и никогда больше не напомню тебе о своём существовании. Так ты ещё не передумала насчет пари?
 – Нет. Готова заключить его на любых условиях.
 – Могу предложить тебе в случае своего проигрыша хоть эту квартиру.
 – Я не собираюсь тебя грабить. Мне будет достаточно, если ты сдержишь слово и оставишь меня в покое, не приставая более со своими нахальными предложениями. Ты способен сдержать своё слово?
 – Я-то способен. А вот ты?
 – Я тебе пока ещё никакого слова не давала.
 – Ты же сказала, что готова держать пари на любых условиях. Или всё же опасаешься сделать слишком рискованную ставку?
– К сожалению, я не располагаю свободными квартирами, которые могли бы тебя заинтересовать в случае твоего гипотетического выигрыша.
 – Даже если бы располагала, квартиры меня не интересуют. Зачем мне то, что легко можно купить?
 – Всё на свете покупается? – усмехнулась я.
 – Не всё, – возразил он. – Но что не покупается, то можно выиграть, заключая пари с неосторожными женщинами, уверенными в непогрешимости своих мужей. Не так ли, Юленька?
 – Ясно, куда ты клонишь. Но честь свою на кон не ставлю – хотя в победе  не сомневаюсь.
 – Прекрасно. Я и не намерен покушаться на твою честь. В случае его измены ты абсолютно честно с ним разведёшься, после чего самым честным образом выйдешь за меня замуж. Согласна, Юленька?  К тому же, ты и нужна мне как жена, а не как любовница.
 – В случае его измены мне было бы совершенно всё равно, за кого выходить замуж. И лучше всего не выходить вовсе – потому что я уже никогда не смогу полюбить и никогда не смогу доверять ни одному мужчине.
 – Я постараюсь завоевать твоё доверие.
 – Тебе не придется этого делать, потому что он мне не изменит.
 – Хорошо. Так ты принимаешь условия пари?
 – Принимаю. Если я выигрываю, ты оставляешь меня в покое и не будешь больше приставать со своими «интересными» предложениями.  А в случае твоей победы согласна отдать Вам свою руку – однако на сердце не рассчитывайте. Устроит такое положение вещей?
 – Да, для начала. А со временем завоюем и сердце.
 – Как ты самонадеян. Выиграй сначала.
 – Это пари беспроигрышное.
 – Для меня.
 – Для меня.

Я не стала с ним спорить. Рано или поздно ему придётся признать своё заблуждение. В Роме я была уверена как в себе самой. Только поэтому и согласилась заключить подобное пари. И потом меня задел пренебрежительный тон, в котором Казанцев отзывался о моём муже. Всему есть предел, в конце концов. Необходимо было доказать этому нахалу, что не все такие, как он, но есть и настоящие мужчины, способные любить и хранить верность, – и пусть он не смеет равнять Рому  на себя.

Таковы были побудительные мотивы с моей стороны.


http://proza.ru/2021/01/30/2152