Воскресение. Толстой. Непротивление злу

Статья была опубликована: Виноградова О. Н. Поучение о непротивлении злу насилием как доминанта романа Л. Н. Толстого «Воскресение» / О. Н. Виноградова // Modern Humanities Success / Успехи гуманитарных наук [Электронный ресурс] – Белгород: «Успехи современной науки». – 2019. – № 5. – С. 205–209. – ISSN 2618-7175 (online). – Режим доступа: http://mhs-journal.ru/wp-content/uploads/2019/10/mhs_5.pdf.

ПОУЧЕНИЕ О НЕПРОТИВЛЕНИЮ ЗЛУ НАСИЛИЕМ КАК ДОМИНАНТА РОМАНА Л.Н.ТОЛСТОГО «ВОСКРЕСЕНИЕ»

     Аннотация: В статье исследуется доминанта жанра «Воскресения». Раскрывая понятие доминанты в литературоведении, обогащая её пониманием доминанты в учении известного физиолога и философа А.А. Ухтомского (выделявшего доминанту ошибочную и истинную), определяется доминанта «Воскресения» – цель автора – поучение о непротивлении злу насилием. Цели подчинены сюжет, образы, структура произведения, название. Указывается на противоречивость и неподтвержденность главной идеи Толстого в романе, которая является основной в творчестве писателя. Доказывается, что учение Толстого о непротивлении злу насилием, ярко выраженное  в романе «Воскресение», предвосхитило тенденцию в современном мире под названием «толерантность».
     Ключевые слова: Л.Н.Толстой, А.А. Ухтомский, «Воскресение», жанр, доминанта, цель, учение о непротивлении злу насилием, толерантность.


    О доминанте как важном понятии при изучении литературного произведения писали литературоведы Б. Эйхенбаум, Ю. Тынянов, Я. Мукаржовский и другие. Б.В. Томашевский полагал, что совокупность доминант «…является определяющим моментом в образовании жанра» [18, с.207]. Если исходить из того, что жанр произведения состоит из формы, содержания и цели [1, с.70-72], [2, с. 73-79], то логично, что один из этих компонентов может доминировать. Если доминирует цель автора, то в таком случае для понимания доминанты необходимо взаимодействие с другими научными областями: с философией, теологией и даже физиологией.
     О.В. Сливицкая упоминает в монографии «Истина в движеньи» физиолога с мировым именем, специалиста в области философии, теологии, истории и литературы А.А. Ухтомского; говорит о том, что для него описания душевных процессов героев Толстого являлись материалом, подтверждающим его теорию доминант [14, с.136]. Автор учебника «Теория литературы» В.Е. Хализев говорил о том, что «…явственны переклички между концепциями Ухтомского и его младшего современника М.М. Бахтина…» [20, с. 26]. Доктор  психологических наук В.П. Зинченко указывал на то, что  М.М. Бахтин позаимствовал понятие хронотопа у А.А. Ухтомского [8, с.245]. Теория доминант, созданная А.А. Ухтомским [19] для объяснения физиологии человека, применима и к литературе и литературному произведению, и к человечеству и человеку. А.А. Ухтомский полагал, что доминанта может быть истинной (иначе – истина) или ошибочной, но в любом случае она указывает на главное, на сущность явления; истина как конечный результат всякого познания всегда была, есть и будет, и «заложена» она в доминанте человека. Истина может проявляться и доминировать, если согласовывать свои представления о мире с народным представлением, которое передавалось из века в век, через «растворение» в этом наследии [19, c. 201].
     В поиске доминанты жанра произведения «Воскресение» определяются жанровые компоненты: форме (роман или повесть), содержанию (любовное, уголовное, бытовое и т. д.)  и цель (поучение). Цель подчиняет себе сюжет, образы, структуру произведения, название, – следовательно, доминирует.
     Цель Толстого в романе – внушить читателям как истину мысль о том, что нет никакого духовного воскресения, о котором говорит христианство (Христос Толстого – обычный мертвый человек), а есть воскресение как синоним  практической полезной деятельности. «Воскресение», по Толстому, возможно только здесь и сейчас, на земле. Для этого надо всех всегда прощать – учит Толстой. Рассуждения героя в последней главе указывают только на земные цели: «…чем могла бы быть ЭТА ЖИЗНЬ (Выделено мной. – О.В.), если бы люди воспитывались на этих правилах…» [17, т. 32, c. 433]; «Только исполняй люди эти заповеди, и НА ЗЕМЛЕ (Выделено мной. – О.В.) установится Царствие Божие, и люди получат наибольшее благо, которое доступно им» [17, т. 32, c. 433]. В пяти заповедях, которые выводит Нехлюдов, Бог не упоминается. Понимание и вера  такой «истине» должны были вызвать у читателей  вопрос: и что же теперь делать?
     Виноватых нет, потому как все виноваты – продолжает учить Толстой: «Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. ЧЕЛОВЕК ТЕЧЕТ (Выделено мной. – О.В.) и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю. Ты сказал, а оно другое» [17, т. 55, с. 179]. Эта же мысль и в «Воскресении» в знаменитом «…люди как реки…». [17, т. 32, c. 193-194]. К.Н. Ломунов полагал, что критики, увидевшие в словах «…люди как реки…» признаки релятивизма, «…призывы к всепрощению, к оправданию принципа "нет в мире виноватых"» [11, с. 335], ошибались. Но вот профессор, философ и филолог О.С. Соина называет Толстого «основателем философии непротивления». Его «…ход рассуждений выглядит примерно так: раз никто из людей не обладает привилегией абсолютного всеведения (полнота знания только у Бога!), то не в человеческих силах определять границы между добром и злом и тем более пытаться отыскивать их безусловные критерии» [15, с. 5]. Разумеется, при таком подходе нельзя ни судить, ни наказывать. Не отвечать на зло – значит не противиться злу насилием. Значит, нельзя убить злодея, учиняющего насилие; нельзя вообще как-то физически реагировать на зло: так, если злодей хочет зарезать безвинного, то, по Толстому, «хочет» не значит «зарезал»: «…я не знаю и никак не могу знать, совершил ли бы или не совершил бы занесший нож свое намерение. Он мог бы не совершить своего злого намерения, я же наверное (Если перехвачу нож. – О.В.) совершу злое дело» [17, т. 37, c. 206-207].
    Маслова мила Толстому потому, что она – кроткая жертва насилия. Ф.М. Достоевский, разглядев уже в «Анне Карениной» пагубность идеи непротивления Толстого, утрировал ситуацию, описав действия Левина по отношению к турку, убивающему ребенка [6]. Но Толстой допускает такую ситуацию: так, в «Фальшивом купоне» (1904) злодей Степан, убивающий членов семьи (среди которых был ребенок) встречается с Марьей Семеновной, которая «…не подняла рук, не противилась» [17, т. 36, c. 33], и лишь призывала злодея подумать о душе. И как ни рассматривай идею Толстого о непротивлении злу насилием, выходит, что защищаться нельзя. «Противиться злу можно и нужно, только не насилием, а другими – ненасильственными – методами» [3], – защищал идею Толстого А.А. Гусейнов. Но что делать, если ненасильственные методы не могут остановить убийцу? Современник Л.Н. Толстого Н.В. Давыдов вспоминал о том, что часто спорил с писателем по поводу идеи непротивления, приводя в примеры случаи, где необходимо заступничество за слабого. Но Толстой непреклонно указывал на недопустимость физической защиты, объясняя: «Защищая, например, от побоев слабую женщину, я, быть может, убью насильника или причиню ему увечье, лишу его работоспособности и тем причиню большое зло многим лицам, которых тот содержал» [5, с. 207]. Право человека на справедливый суд невозможно, по мысли Толстого, априори. «Вообще, по Толстому, право есть наиболее изощренный способ издевательства общества над духовным существом человека» [15, с. 5].
     В принципе, идея непротивления злу как доминанта романа ясна. Но, что удивительно, при всем величайшем гении Толстого-психолога, его идея, столь блестяще выведенная в романе на уровне теории, не подтверждается конкретными поступками со стороны героев и даже противоречит им.
     Толстой словами Нехлюдова рассуждает о том, что суд государственный не имеет права на существование, но сам главный герой только и делает, что добивается через судебные инстанции справедливости. Нехлюдов рассуждает о том, что надо прощать преступников, и впадает в противоречие с самим собой. Так, разговаривая с зятем о суде, пытается убедить его в том, что суды не нужны, неожиданно приходит к выводу: «…разумно сделать больно человеку, чтобы он вперед не делал того же, за что ему сделали больно, и вполне разумно вредному, опасному для общества члену отрубить голову. Оба эти наказания имеют разумный смысл» [17, т. 32, c. 323-324]. Катюша Маслова сопротивляется фельдшеру, так, что, «…вырываясь от него, так сильно оттолкнула его, что он ткнулся о полку, с которой упали и разбились две склянки» [17, т. 32, c. 308]. А ведь фельдшер мог упасть и удариться головой, да насмерть…
     Толстой пытается сделать всё, чтобы читатель ему поверил. Тут и слезощипательный суд над мальчиком, укравшим половики, и «натянутая» целомудренная жизнь Катюши в тюрьме, которую даже пришлось объяснить тем, что Маслову защищали Федосья с Тарасом [17, т. 32, c. 362.]. Арестанты бьют друг друга в камере и англичанин советует им по Евангелию подставить другую щеку; но когда дерутся два виноватых арестанта – они примерно в равных позициях. Вот если бы арестант ударил Нехлюдова (или сестру его, или ребенка) – тут бы поглядеть на непротивление, которое проповедует Толстой. «Нищенство и бродяжничество есть единственный путь к достижению жизни истинной» [17, т. 24, c. 285-286], – полагет Толстой. Нехлюдов будто бы отрекся от собственности (и опять же по закону оформлял «права» крестьянам), но не окончательно, так как кое-что завещает сестре после своей гипотетической смерти. Но если все-таки представить благодетеля Нехлюдова нищим, то в этом случае его «воскресение» становится более чем сомнительным.
     Думается, потому Толстой и не  создал в романе «Воскресение» подобных ситуаций (которые как нельзя лучше проиллюстрировали бы его идею), что это повлекло бы за собой однозначное восприятие романа как искусственного и нежизненного, а, следовательно, – лживого. То, что Толстой часто себе противоречил, не вызывает сомнений практически у всех исследователей. Толстой весь из противоречий. Пишет в работе «В чем моя вера?»: «Я не толковать хочу учение Христа, а только одного хотел бы: запретить толковать его» [17, т. 23, c. 304], –  и толкует. Толстой хочет жить в единстве со всеми, но себя обособляет. Р.Ф. Густафсон  выразил сущность характера Толстого в названии своей работы: «Обитатель и чужак» [4]. «Толстой – весь в парадоксах», – констатирует М.М. Дунаев. [7, с. 264]. Но самое главное противоречие Толстого – это его идея непротивления злу силой, идея, которую он поставил целью обосновать в «Воскресении».
Идея эта «едва ли не основное содержание толстовства. Сводить всё учение к одной идее непротивления, разумеется, не должно, но она и впрямь удивительным образом отражает в себе, собирает все важнейшие особенности социально-религиозных воззрений писателя. И все противоречия его», – превосходно  подметил М.М. Дунаев [7, с. 212].
     Возможно, идея о непротивлении злу насилием зародилась у Толстого по простой причине: он сам стольких, проще говоря, обидел, что оправдание свое видел только в убеждении себя и других не противиться злому и, как следствие, даже полюбить это зло… Мысль эту подтверждает Р.Ф. Густафсон, говоря о Толстом: «Исходя из личного противостояния с собственными формами оторванности от людей, он представлял свой способ любить» [4, с. 198]. Но это было бы слишком простое объяснение. Корни учения о непротивлении злу гораздо глубже, а роман «Воскресение» – нечто большее, чем гениальный текст; доминанта – идея непротивления злу – нечто  большее, чем идея; это – тенденция, которая зародилась в конце XIX века  и которую выразил Толстой.
      Показательно, что К.Н. Леонтьев в своей статье [10] «глубоко угадал грядущее направление мысли Л.Н. Толстого» [12, с. 37]. К.Н. Леонтьев понял, что появилась тенденция к усилению «демократического и либерального прогресса (mania democratica progressiva) – установка на переустройство общества и улучшение социальных институтов (гуманизм, суд, закон, экономика, права личности и т. д.), а также морализм – переустройство человеческого сердца, личностно-психологический прогресс, «земной эвдемонизм», являющийся по сути основой деятельностной любви, любви своевольной, основанной на случайных и неглубоких порывах сердца» [12, с. 34-35]. Философ В.С. Соловьев, затрагивая учение Толстого в сочинении «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории», предсказывает диктатуру этической идеи, возведенной в закон; насилие духовное. Вера в воскресение Христа является необходимой в победе над злом; в противном случае под прикрытием как бы благих целей зло будет поощряться [16] .
     Глубокое осмысление идеи непротивления злу насилием дал философ А.И. Ильин в своем труде под названием «О сопротивлении злу силой», где рассуждает о том, что непротивление неизбежно приводит к «приятию зла», к прекращению осуждения и порицания, и, в результате – к одобрению зла: «Таков духовный закон: несопротивляющийся злу поглощается им и становится одержимым» [9, с. 13].
      Поучение о непротивлении злу насилием  в романе Толстого «Воскресение» в современном мире действует и растет под названием «толерантность».
     Прошло больше века с момента создания «Воскресения»; и с такого временного расстояния все больше проявляется гениальность романа, где Толстой пророчески показал вхождение в период существования человечества под знаком креста, но без Бога. Настало время признать реализуемость и  ошибочность (если следовать учению А.А. Ухтомского) доминанты Толстого, столь ярко выраженную в романе, о котором сам Толстой в 1898 году сказал, по воспоминаниям Л.О. Пастернака: «Это – лучшее, по-моему, из всего, что я когда-либо написал» [13, с. 167].

Список литературы:
1. Виноградова О.Н. «Непрофессиональное» осмысление актуальных литературоведческих понятий «литература» и «художественная литература» // Современная наука. Актуальные проблемы теории и практики. Серия «Гуманитарные науки», 2018. -  № 9/2. - С. 70-72.
2. Виноградова О.Н. Целеустановление как недостающий аспект жанровой теории в понимании феномена литературы // Современная наука. Актуальные проблемы теории и практики. Серия «Гуманитарные науки», 2018, №9/2. С. 73-79.
3. Гусейнов А.А. Лев Толстой. О непротивлении злу насилием. -
 URL: https://iphras.ru/uplfile/ethics/
biblio/N/10.html (дата обращения: 26.02.2019).
4. Густафсон Р.Ф. Обитатель и чужак. Теология и художественное творчество Льва Толстого. - СПб., 2003.
5. Давыдов Н.В. Из прошлого // Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. В 2-х томах. Т. 2. Сост., подготовка текста и коммент. Н. М. Фортунатова. М., «Худож. лит.», 1978. - 671 с. (Серия лит. мемуаров). - С. 197-210.
6. Достоевский Ф.М. Дневник писателя . 1877 г. //Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 30 т. Л.: Наука, 1972-1990. -  Т. 25. - С. 218-223.
7. Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 6-ти частях. Ч. IV Издание второе, испр, доп.. - М., Христианская литература, 2003. - Ч. IV. - C. 3-395.
8. Зинченко В.П. Мои Учителя и Заслуженные собеседники // Стиль мышления: проблема исторического единства научного сознания. К 80-летию Владимира Петровича Зинченко. Москва: РОССПЭН, 2011. С. 229-582. -
URL: https://www.hse.ru/pubs/share/
direct/document/90363583 (дата обращения: 26.02.2019).
9. Ильин А.И. О сопротивлении злу силой. – М, Даръ, 2017. - 480 с.
10. Леонтьев К.Н. Наши новые христиане, Ф. М. Достоевский и гр. Лев Толстой. – М., 1882.
11. Ломунов К.Н. Над страницами романа «Воскресение. - М., Современник, 1979.
12. Ореханов Ю.Л., Постернак А.В.  Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский и К. Н. Леонтьев: смысл и значение спора о «розовом христианстве»// Ярославский педагогический вестник – 2011 – № 3 – Том I (Гуманитарные науки). - С. 34-40.
13. Пастернак Л.О. Как создавалось «Воскресение»  // Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. В 2-х томах. Т. 2. Сост., подготовка текста и коммент. Н. М. Фортунатова. М., «Худож. лит.», 1978. - 671 с. (Серия лит. мемуаров). - С. 165-172.
14. Сливицкая О. «Истина в движеньи»: О человеке в мире Л.Толстого. - СПб., Амфора, 2009.
15. Соина О.С. От этики непротивления - к философии права (Современная версия старого спора) // С. 2-6. - С. 5. -
 URL: http://www.sibstrin.ru/files/
ot_etiki_k_filosofii.pdf (дата обращения: 26.12.2018).
16. Соловьев В.С. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соч.: В 2 т. М., 1988. - Т. 2. - С. 635 -762.
17. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений Л.Н. Толстого в 90 томах. - М., Художественная литература, 1928-1958. -
URL: http://tolstoy.ru/creativity/90-volume
-collection-of-the-works/ (дата обращения: 26.12.2018).
18. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. - М., Аспент пресс, 1992.
 - URL: http://www.pseudology.org/literature
/TomashevskyBV_Poetika2.pdf  (дата обращения: 26.02.2019).
19. Ухтомский А.А. Заслуженный собеседник: Этика. Религия. Наука. - Рыбинск, 1997.
20. Хализев В.Е. Интуиция совести (теория доминанты А.А. Ухтомского в контексте философии и культурологии ХХ века) -
URL:  https://cyberleninka.ru/article/n/
intuitsiya-sovesti-teoriya-dominanty-a-a-uhtomskogo
-v-kontekste-filosofii-i-kulturologii-xx-veka
(дата обращения: 26.02.2019).