Именем Космоса. Часть 1. Глава 11

Глава XI


Окончив переговоры с Тивером и распорядившись относительно курса, Капитан навалился на спинку кресла. Не любили эсгебешники возвращать пленных! «Этого отдаём, потому что за ним не числится убийств. А тех двоих всё равно бы не отдали!»

Капитан оглянулся через плечо на исследователей, которых привели в отсек управления, чтобы показать эсгебешникам. Макеол молодец. «Мы – мужчины, и сумеем умереть достойно, не отдавайте им их сообщников!» А вот воурианец явно трусит. Держится только потому, что Капитан запретил трогать заложников. А надавить как следует – и будет ещё один пират поневоле.

– Бен, уведи пленных. И глаз не спускай.

– Да, Капитан! – с готовностью отозвался Бен. Парни из его команды вытолкали исследователей из отсека управления. Бен вышел за ними.

Теперь у Капитана образовалась небольшая пауза. Он закрыл глаза.

Он получил от Тивера заявление в розыск, датированное вчерашним числом, и призадумался. Эти двое, Сайтар и Лейтэн, были садистами под стать Кильрату. Капитан не любил выпускать подобных личностей из своего поля зрения. Не в правилах Капитана было оставлять своих людей в СГБ. Но они сбежали сами и, вполне вероятно, сменят теперь группировку. Слишком трудно восстановить своё положение, когда все вокруг смотрят на тебя как на завербованного эсгебешниками. Так что же дальше? Разыскивать их по всей Галактике самому – заодно с эсгебешниками?

А пока предстояло забирать одного Майрана.

Капитан провёл много времени за материалами, собранными Итреем. Он с осторожностью относился к людям. Во всей многомиллионной группировке таких, кто заслуживал бы хоть минимального доверия, можно было пересчитать по пальцам. У Капитана никогда не было советника, тем более – наперсника. Люди знали его как главаря непогрешимого и жёсткого, которого не трогают ни мольбы, ни проклятия, и что там, за этой внешностью, не знал никто.

Обратить внимание на Майрана Даргола заставил Лэман, однажды вечером примчавшийся в штаб. Даргол помнил тот его единственный визит.

Лэман ворвался – взволнованный, решительный.

– Капитан! – едва не закричал он. – Прикажите Кильрату отпустить Майрана!

– Кого?

– Майрана! Капитан, прошу вас, вступитесь за него! Во всём виноват я! Мы поссорились, и я обозвал его эсгебешником. А потом я называл его так, потому что не знал его имени. Никто не может доказать, что он виноват, а сам себя он так и не оговорил!

– Как твоё имя?

– Лэман.

– Сколько дней он в фолкоме?

– Около двадцати.

– Где ж ты был раньше? В фолкоме не выживают больше десяти дней.

– Я пытался сам помочь ему, но ничего не получилось, а к вам я прийти не решался.

До тех пор Даргол не обращал внимания на Лэмана – лул, каких много, – а теперь всмотрелся пристально. Лулы были похожи на землян. Только мельче, гибче, тоньше. А ещё – золотистые кожа, глаза и волосы. В остальном полное сходство – и руки, и ноги, и количество пальцев, и черты лица. Хоть внешнее сходство, конечно, не говорило о сходстве внутреннем.

– Почему ты просишь за него?

Лэман запнулся.

– Он хороший человек. Такой, каких не то что у пиратов, а вообще на свете единицы.

– Характеристика откровенная, – чуть усмехнулся Капитан. – Что ж, ладно. Если он ещё жив, я попробую что-нибудь сделать.

– Спасибо, Капитан! Но прошу вас...

– Ещё что-то?

– Не говорите ему, что я приходил к вам!

Майран заинтересовал Даргола сразу. Проведя три недели в руках Кильрата, он действительно не оговорил себя, а подобные эпизоды в истории Терции были до крайности редки. Уверенно поставивший себя в группировке, способный дать отпор и словом, и кулаком, но при всём этом... Что ж, это тоже факт: если он стрелял в бою, то, Даргол видел, его выстрел оказывался или удачным промахом, заставлявшим противника отскочить в укрытие, или ранением, но никогда – смертью. Он безбоязненно говорил «нет» самым сильным людям группировки, даже Кильрату, и не только до фолкома, но и после.

...К месту встречи, как Капитан и планировал, пиратская армада вышла раньше эсгебешников. Капитан построил корабли, часть отослал назад, чтобы они подготовили отступление, если после обмена пленными эсгебешники навяжут пиратам бой.

Эсгебешные корабли подошли немного позже, рассредоточились в боевом порядке, явно ожидая от Капитана какого-нибудь подвоха, замерли на приличном расстоянии от пиратской армады. И только после этого вышли с Капитаном на связь.

– Командир группы сопровождения Валерий Лесников, – представился эсгебешник и, не ожидая ответного шага от Капитана, сразу перешёл к делу: – Мы вышлем вам навстречу катер с нашим экипажем и вашим человеком на борту. Исследователи должны быть на таком же катере.

Капитан поморщился, он не любил, когда переливали из пустого в порожнее.

– Это обсуждалось, – коротко сказал он.

Словно не услышав его, эсгебешник продолжал:

– Катера сойдутся и состыкуются. Пленные передаются одновременно, потом катера расстыковываются. – И тут эсгебешник отошёл от сухого языка инструкций: – Я надеюсь, Капитан, ваши люди не наделают ошибок, иначе бой будет страшным.

– Надеюсь, вы тоже обойдётесь без глупостей, – усмехнулся Капитан.

– Десятиминутная готовность! – объявил эсгебешник.

Капитан взглянул на часы. Этот Валерий Лесников изо всех сил пытался удержать инициативу в своих руках. Ничего, пусть командует.

– Бен! – сказал Капитан, включив внутреннюю связь и на время отключившись от внешней. – Заложников на катер!

– Да, Капитан! – отозвался Бен.

– Десять минут.

На экранах РЭ Капитан видел, как Бен и его парни для скорости подхватили заложников под связанные руки, один из пиратов отпер дверь каюты, и их вытащили в коридор. Кое в чём Бен был слишком крут, с пленными он не церемонился, но и не проявлял излишней жестокости, что примиряло Капитана с остальными его недостатками. Впрочем, Бен был предан, а это встречалось нечасто.

Исследователей протащили по коридорам вниз, к стыковочной линии, где ждал катер. Получивший подробные инструкции экипаж был уже на борту. Бен втолкнул исследователей в единственную каюту, развязал им руки, выдал шлемы по приказу Капитана. Во время стыковок, да ещё таких, как предстоящая, когда пилоты не переговариваются друг с другом, могло произойти всякое, и Капитан хотел подстраховаться. Бен запер каюту и вместе со своими парнями расположился в отсеке управления.

Капитан снова взглянул на часы. Бен уложился.

– Хорошо, Бен. Шлемофон не отключай, может понадобиться связь помимо эфира. Помни, что всё должно быть аккуратно. Нам ещё не раз извлекать людей с Тиргмы, и ссориться с эсгебешниками нельзя.

– Понял, Капитан, – как всегда лаконично ответил Бен.

– Экипаж готов?

– Да!

Капитан включил внешнюю связь, подождал, пока стрелка часов закончит последний круг, и сказал в синофон:

– Мы готовы.



Катера сходились медленно. Майрану было видно происходящее, хоть переговоров он не слышал. Креанитная перегородка не пропускала звук. Катера сошлись. Тёмный бок с эмблемой Терции на миг заслонил аклет и тут же отошёл в сторону, к люку. Ещё мгновение – и пол едва ощутимо качнулся под ногами: так отозвался на стыковку гравитатор.

Двое эсгебешников, бывшие во время пути в каюте с Майраном, поднялись. Ещё несколько человек, вскидывая оружие, прошли из отсека управления и заняли места у люка.

– Вставай, – сказал один из эсгебешников Майрану.

Майран не спеша встал, пристегнул и отвёл за спину шлем.

– Надень! – велел другой эсгебешник. Сами они были без шлемов, знали, что ничего не случится, но рисковать пирату не позволяли. Дверь каюты открыли, Майрана вывели к переходнику. Он остановился в нескольких шагах от люка.

Люк отошёл в сторону.

Майран ощутил, как на миг защемило в груди – он и сам не знал, что так нервничает перед последним шагом, – а в следующее мгновение увидел за переходником Бена.

Бен смерил бесстрастным взглядом Майрана и эсгебешников и взял одного из исследователей за плечо.

– Иди, – велел он и подтолкнул исследователя к люку. Тот оглянулся на товарищей и шагнул в переходник. За ним люди Бена подтолкнули ещё двоих.

– Давай, – сказал один из эсгебешников Майрану и тоже, не слишком-то любезно, подтолкнул его в спину.

Когда Майран был в переходнике, пираты проводили четвёртого исследователя. Разминуясь с ним уже за внешним люком, Майран поймал на себе исполненный ненависти взгляд его светло-серых глаз.

– Иди, ошибка природы и Космоса, – чуть слышно шепнул он. – Я с тобой ещё встречусь.

Майран улыбнулся.

– Встретишься – пожалеешь, – успел шепнуть он в ответ и прошёл на пиратский катер.

Сразу за его спиной люк закрылся, и катер качнуло – произошла расстыковка. Майран снял шлем и отвёл за спину.

– Ну здравствуй, Бен.

– Здравствуй, Э... – Майран нервами ощутил пойманное Беном на кончике языка «Эсгебешник» и понял, что всё сказанное слышит Капитан. – Иди в каюту.

В каюту. Где были пленные. Вот так приравнял!

– Мне надо кое-что сказать тебе, Бен, – тихо проговорил Майран, наклонившись к нему. – Потом.

И, отстранив пиратов, прошёл в отсек управления. Сел в одно из кресел, отстегнул мешающий шлем и положил на колени. Пираты вошли туда же, Бен смерил Майрана нехорошим взглядом. Кивнул, давая понять, что запомнил неповиновение, и подсел к накорду.

– Приказ выполнен, Капитан, Ланг на борту.

– Шевелитесь, – разнёсся по отсеку управления голос Капитана. – Если катер с исследователями доберётся раньше вас, а эсгебешники вздумают пострелять – вы будете первой мишенью.

– Понял, Капитан.

Через несколько минут катер благополучно встал на стыковочной линии флагманского карда'ра.

– Всё в порядке, Капитан, – снова доложил Бен. – Какие будут указания?

– Бен и остальные, включая экипаж, ко мне. Майрану ждать меня у командирской каюты.

Капитан отключил связь. Время для него было дорого, начиналось самое трудное – отступить по возможности без боя.



Рльесс отключил накорд и повернулся к видеофону. Переговоры с пиратами он вёл из Центра Связи Тиргмы.

– Чиль, обмен произошёл успешно, без накладок. Чувствуется, что пиратам важно не ссориться на этом деле с нами. У нас же, напротив, нет причин для особой лояльности. Командир группы настаивает на преследовании, и я с ним согласен.

Чиль ждал сообщений. Он молча выслушал Рльесса и ответил не сразу:

– Конечно, Рльесс. Но на этот раз нужно их отпустить.

– Это будет выглядеть по меньшей мере странно, вы не находите, Чиль? Мы никогда не спускали такого.

– Хорошо, давайте так: бой навяжите, но корабль, на котором Майран, должен остаться невредим. Вы же понимаете, что это значит.

– Понимаю.

– И ещё. Постарайтесь не посвящать в курс дела лишних людей. Майран и так ходит по краю. Не надо увеличивать риск.

– Валерий Лесников – человек опытный. Если он о чём-то догадается, то сумеет сделать так, чтобы больше не догадался никто.



Бой был коротким и яростным. Эсгебешники ударили разом в спину отходящим пиратам, но оставленное Капитаном прикрытие приняло этот удар на себя. Уйдя под его защиту, Капитан перестроил свои корабли, велел отойти уже потрёпанному прикрытию и вступил в бой лоб в лоб, со свежими силами. Некоторое время эсгебешники наседали, потом разом отошли, оставив поле боя Капитану. Преследовать их Капитан, разумеется, не стал. Убедившись, что можно уходить, он развернул армаду и велел своим людям быть начеку. Но он чувствовал, что сегодня сюрпризов больше не будет.

Он ещё подождал немного у пульта и поднялся.

– Шлемофон я оставляю на приёме. Посигналите, если что, – сказал он и вышел из отсека управления.

Он нашёл Майрана в тёмном конце коридора недалеко от двери в командирскую каюту. Тот стоял у иллюминатора. Услышав шаги Капитана, обернулся и встал прямо. Капитан окинул его взглядом с головы до ног.

– Здравствуй, Майран.

– Здравствуйте, Капитан.

– Кажется, ты выполнил моё распоряжение относительно Тиргмы слишком буквально.

– Пожалуй, Капитан. Но по-другому не получилось.

– И что, попал на Тиргму и даже сердце не ёкало, вдруг там и останешься?

– Вы обещали меня вытащить, Капитан.

– А мне могли тебя не отдать...

– Эсгебешники говорили мне об этом.

Капитан подошёл к иллюминатору. Майран держался спокойно, неясный отсвет звёзд лежал на его лице. После боя Даргол особенно остро чувствовал тишину и близость звёзд, и ему показалось, что Майран, стоя здесь один в темноте, тоже внимал щемящему зову Космоса.

Несколько минут оба молчали. Потом Капитан отвёл взгляд от иллюминатора.

– О чём ты думал, стоя здесь один? – вдруг спросил он и сам поразился своему вопросу.

– О смысле жизни, – невесело усмехнулся Майран.

– Напрасные размышления!

– Почему?

– Жизнь бессмысленна, хоть размышляй об этом, хоть нет. Она дана, и надо её пройти, вот и всё.

Майран оторопел.

– Капитан!..

– Не согласен?

Майран покачал головой.

– Нет. Там, где я вырос... простите.

– В цивилизации? Продолжай.

– Там многие считают, что смысл жизни в том, чтобы приносить пользу окружающему миру и человечеству.

– Это спорно. Человечество само по себе достаточно вредное для Вселенной явление, но если и так... Я делаю для группировки всё, что могу, и большего невозможно требовать, но на смысл жизни это как-то не тянет.

Майран спросил:

– А что это – большее?

Капитан нахмурился, но вдруг понял, что ответа не знает.

Или... знает всё-таки?

Это любовь. Любить то, что делает, он не будет никогда, как бы ни выкладывался, ведя дела Терции. Он мог загореться осуществлением какой-нибудь сложной операции, но в конечном счёте это было не то. Гораздо большее счастье приносило ему не ощущение победы, а несколько минут душевного созвучия с окружающей красотой. С Космосом.

– Тебя сожгут за дерзость, – мрачно попророчил он Майрану. – Как ты оказался на Тиргме?

– Хозяйка дома, высокая и синеглазая, арестовала меня, привела в дом и заперла. Через несколько часов прилетел её жених, эсгебешник, он отвёз меня на Тиргму.

Капитан кивнул:

– Вот как. И что, сбежать, пока ты сидел в доме, не было никакой возможности?

– Почему, была, конечно.

– Но ты предпочёл попасть на Тиргму.

– Нет, Капитан. Я предпочёл не прибегать к силе, что было неизбежно при побеге.

Дарголу хотелось спросить о Фарите, убедиться, что это не за неё так мучительно болит душа. Но он привык сдерживать себя и к Майрану относился осторожно.

– Я никогда не был на Тиргме. Как тебе там показалось?

Майран подавил усмешку.

– Ну, в чём дело?

– Простите, Капитан, но я сейчас вспомнил одного литературного героя, который на каждый вопрос отвечал: вам честно сказать или нечестно?

– Что ж, ответь мне нечестно.

– Ад!

– А честно – рай, так получается?

– А если честно, то для человека, не склонного к тоске по Космосу, там вполне приемлемое место.

– Не склонные к тоске по Космосу, как ты их назвал, не идут в пираты, а сидят дома.

– Наверно, поэтому, Капитан, каждый пират мечтает сбежать оттуда, какие бы блага ни давали ему эсгебешники.

«Блага!» – поморщился Капитан. Он снова посмотрел на россыпь звёзд за иллюминатором. Повисла тишина.

Потом Даргол сказал:

– Ну, что ты молчишь? Докладывай!

Майран посмотрел на свои ботинки, в иллюминатор, пользуясь этой заминкой, чтобы собраться с духом для предстоящего объяснения. Он чувствовал, что Капитану будет тяжело узнать о болезни Фарите. После разговора с Чилем Майран колебался, не зная, говорить ему об этом или нет. И всё-таки решил сказать.

– Капитан, я не нашёл того, за чем вы меня посылали.

– Не нашёл?

– Нет.

– Так. Почему, хотел бы я знать?

– Я обошёл поляну с металлоискателем, проверил корабль. Капитан, разве вы могли его потерять?

– Что? – сказал Капитан.

– Ваш шар у одной из сестёр. У которой – вы знаете лучше.

Ошеломлённый, Даргол молчал. У Фарите. Ну конечно! В то утро он был в другом скафандре, он не перекладывал его. Выронил накануне, когда раздевался, а Фарите подобрала и забыла о нём. А когда вспомнила, было уже поздно, Даргол улетел. Только на очень больную голову можно было не понять этого сразу.

Даргол представил себе, как утром Фарите, мучаясь своим поступком, открывает шар и видит на крышке надпись. «Любимая!..» Великий Космос!

В смятении Даргол провёл рукой по лицу.

Увидев, в каком состоянии находится Капитан, Майран отвернулся к иллюминатору.

Даргол спросил холодно:

– Ну, а ты-то откуда об этом знаешь?

Майран ответил честно:

– Я догадался.

Мгновение Даргол испытующе смотрел ему в лицо.

– Что ж, пусть так.

Чувствуя, что нанесёт сейчас удар, Майран сказал:

– Капитан. Фарите тяжело больна.

Даргол содрогнулся. С ней! Всё-таки с ней!

– В чём дело? – безэмоционально спросил он.

– У неё серьёзное поражение мозга.

– Где она?

– Теперь уже, вероятно, в одном из госпиталей Антлоиты.

Даргол разжал стиснутые пальцы, закрыл глаза, собираясь с мыслями.

– Откуда у тебя информация?

– Я был на корабле эсгебешника, жениха Аифаш, когда прилетели медикологи. Я слышал их разговор.

– Что, с корабля слышал? Сидел у пульта?

Майран молча достал диктофон и включил очищенную от посторонних шумов и усиленную запись. Стало можно разобрать слова:

«Повреждение коры! Это худшее, что могло случиться!»

«Аифаш», – вступил мужской голос. Майран нажал на «стоп».

Даргол скрипнул зубами.

– Подожди, – остановил он Майрана, который хотел спрятать диктофон в карман. – Дай.

Майран отдал диктофон.

– Я потом верну. А ты – вот что. Всё, что знаешь о Фарите, – забудь. А то я помогу тебе забыть. Чтобы никто даже имени её не слышал.

– Капитан, – сказал Майран прямо, – если бы я думал, что вы намерены причинить ей зло, я бы и вам не сказал об этом.

– Да?

– Нельзя ни во что её втягивать. Она – ребёнок и не видела зла, она не знает, что оно такое.

– Вот тут ты ошибаешься, – невесело усмехнулся Капитан. И спросил: – То, что с ней случилось – излечимо?

Майран молчал.

Чувствуя, как растёт тревога, Даргол потребовал:

– Ну?

– Я не знаю, что вам сказать, Капитан. Она повредила руку – я думаю, что местным растением, но для отравления растительным ядом такое поражение нехарактерно. Возможно, это укус насекомого... хотя вряд ли. В любом случае в рану вместе с токсином попали какие-то бактерии. Излечимо ли это, могут сказать только медикологи.

Мгновение Даргол колебался, потом спросил всё-таки:

– Но это не смертельно?

Сказать Капитану прямо «нет» Майран не мог. Если бы не связь с госпиталем, которую предоставил ему Чиль, он не знал бы этого. Но и мучить Капитана неизвестностью не хотелось.

– Капитан, если Фарите смогли благополучно довезти до Антлоиты, она будет жить. На Антлоите не умирают.

«Если смогли!» – чуть не закричал Даргол, но внешне остался бесстрастен. Что ж, он узнал от Майрана всё, что тот мог сказать. И узнать больше было, кажется, невозможно.

Даргол заставил себя собраться с мыслями.

– Значит, ты понял, что я тебе сказал?

– Я вас понял, Капитан.

– Надеюсь. Придёшь в штаб на закате. Всё.

Но уйти вот так, без слова участия, Майран не мог.

– Да, Капитан, – сказал он и не двинулся с места.

Капитан взглянул на него, как бы говоря: «Ну, что ещё?» Майран сказал:

– Подчас полезней лекарств бывает простая человеческая вера. Не теряйте надежды, Капитан.

Не прибавив больше ни слова, Майран повернулся и пошёл по коридору, постепенно выходя на свет, и вскоре скрылся за поворотом, чуть оглянувшись на Капитана при этом.

Капитан остался один. Он стиснул в руке хрупкий диктофон и прижался лбом к холодному креаниту.

Она должна жить! Только пусть живёт!

Вот о каком друге говорил эсгебешник! Он стоял перед Дарголом и думал о Фарите, он знал, что с ней беда, а Даргол не мог прочесть его мысли.

«Великий Космос! – отчаянно взмолился Даргол. – Ты суров и милуешь редко, но, если сегодня тебе нужна чья-то смерть, убей меня. Только не Фарите. Она должна жить!»



Корабли, принимавшие участие в экспедиции на Тиргму, приземлялись по одному. Так распорядился Капитан, чтобы не подавить на космодроме своих же. Флагман приземлялся последним, он был самым крупным кораблём, и ему оставили место на краю космодрома. Только убедившись, что экипаж подготовил карда'р к длительному бездействию, Капитан разрешил открыть люк и отпустил людей.

Майран, ощущавший смутную тревогу после разговора с Капитаном, пропустил всех вперёд. Он надеялся ещё раз увидеть его, когда тот станет выходить, но Капитан не вышел. Поняв, что дольше задерживаться на кардаре нельзя, Майран пошёл к люку, и тут дорогу ему заступил Бен. На этот раз его шлемофон был выключен. Он глянул на Майрана с нескрываемой враждебностью.

– Ты хотел мне что-то сказать, Эсгебешник?

– Хотел, – согласился Майран.

– Так говори.

Майран посмотрел ему в лицо.

– Возьми свои зубы, которые ты на меня наточил, и положи их на полку. Мне не нужно твоё место, и смещать тебя я не собираюсь. Не задирайся, Бен.

И, отстранив его с дороги, Майран вышел.

Майрану снова нужно было находиться среди пиратов, слышать, о чём они говорят, чтобы, исходя из этого, корректировать свою работу. Но сначала – Великий Космос! – он мечтал запереться на своём корабле и выспаться. Эту ночь он не спал, предыдущую – шумел на Тиргме, а перед тем... Нет, начинать работу следовало на ясную голову.

До заката было ещё несколько часов, пираты собирались вместе тоже ближе к ночи, и более подходящего времени для отдыха желать было нельзя. Майран пошёл было к «Синю» на другом конце космодрома, но увидел группу пиратов: человек двадцать. Они стояли, переговариваясь и поглядывая на Майрана. Они его ждали.

Можно было пройти мимо, догонять его они, возможно, не стали бы, но выяснять отношения – а их лица говорили далеко не о дружелюбии – лучше было сразу.

Майран повернул им навстречу. Пираты умолкли и в молчании ждали его приближения. Майран подошёл.

– Я не помешал? – спросил он, переводя взгляд с одного лица на другое.

– Помешал, – с усмешкой заметил один из них, высокий рутиец с пепельно-серыми волосами, свойственными его народу, и глазами, холодными, как два стёклышка. – Но не сейчас, а больше суток назад, когда нас подняли из-за тебя по тревоге.

– И что теперь?

– Теперь мы хотим выяснить, с чего это наш друг Эсгебешник вдруг попал в СГБ.

– И как вы намерены это выяснить?

– А мы рассчитываем на твою откровенность, – вставил слово воурианец Лок-Лан. – Ты расскажешь, а мы подумаем, верить тебе или нет.

Майран улыбнулся обжигающе ледяной улыбкой и отрицательно покачал головой.

– Интересно, кому это надо: тебе, Лок-Лан, или твоему другу Кильрату?

– Нам всем это надо, – ответил Лок-Лан. – Мы слушаем.

– Что, прямо здесь, вот так?

– А ты где предпочитаешь, сразу в фолкоме? – подал голос Нот, тоже воурианец, но пониже Лок-Лана и покряжистей.

– Если речь зашла о моих вкусах – то ты, Лок-Лан, кажется, имел возможность их изучить полгода назад. Вот ты и решай, где со мной легче разговаривать.

Лок-Лан его понял. Когда Майрана держали в фолкоме, Лок-Лан был среди тех, кто пытался заставить его говорить. К тому же грозить сейчас фолкомом – это одно, а вот исполнить угрозу – другое. Хватать Майрана приказа не было, потому что оставалось неясно, как всё-таки он оказался на Тиргме, а главное – как Капитан узнал об этом так быстро.

– Ну что ж, – Лок-Лан круто развернулся. – Действительно, идёмте с космодрома.

...Эту сцену наблюдал на одном из экранов кардара Капитан. Майрану предстоял сейчас сложный период. Впрочем, ему, кажется, было не привыкать. Остаться в группировке после фолкома – значило тоже долго и трудно утверждать своё положение среди пиратов. Однако держался Майран хорошо. Не многие из тех, кого знал Капитан, решились бы пройти такой путь дважды. А Майран ступил на него, по сути, третий раз, если считать приход в группировку в самом начале.

Когда пираты сошли с космодрома и подались в сторону штаба, Капитан настроил ещё один экран. Приборы корабля хорошо прощупывали пространство, а расстояния Терции были мизерными, почти равными нулю в сравнении с масштабами Космоса. И Капитан не потерял Майрана из виду, когда Лок-Лан остановил людей на одной из полян, у костровища, где пираты сидели вечерами. Люди расселись на траве кто где, Майран присел на низенький чурбак, заготовленный кем-то на дрова. Он выжидательно посмотрел на Лок-Лана.

– Что ты так смотришь? – поинтересовался Лок-Лан. – Говорить будешь ты, мы – слушать.

– Говорить? – удивился Майран. – У тебя что-то с головой, Лок-Лан! Я не буду ничего объяснять.

Лок-Лан по-настоящему растерялся. Первоначальная сговорчивость Майрана убедила его в лёгкой победе.

– То есть, не будешь? Как это?

– Да вот так, не буду – и всё. Кто ты такой, Лок-Лан, что я должен перед тобой объясняться?

– Не передо мной одним! Перед всеми!

– Здесь не все, а в лучшем случае полумиллионная часть. Хотите выслушать мой отчёт – объявляйте общий сбор, тогда будет видно. Если я и буду перед кем отчитываться – то уж точно не перед тобой, и тем более не перед Кильратом. Так ему и передай, Лок-Лан.

– Так какого же дьявола ты нас сюда притащил?! – воскликнул Лок-Лан, и остальные пираты дружно поддержали его.

– Я? – снова удивился Майран. – Это ты всех сюда привёл.

– Но ты-то пришёл с нами! Для чего? – зашумели разозлённые пираты.

Майран пожал плечами и показал на исследовательские домики в стороне от штаба.

– Там моя комната. Я спать собирался. – Он легко поднялся на ноги. – До вечера, ребята. Спасибо, что проводили.



Домики назывались исследовательскими, потому что когда-то давно, до того, как Терцию захватили пираты, здесь была база исследователей, планету изучали и собирались колонизировать; домики были построены ими.

В одном из домиков действительно была комната, принадлежавшая Майрану, но он не любил здесь бывать. Она была полезна ему для работы, поэтому он отбил её для себя, едва придя на Терцию год назад. Здесь собирались пираты. Домики были извечным местом пьянок и кутежей, а то, о чём будет молчать трезвый, пьяный разболтает просто чтобы поддержать компанию. Лучшего места для сбора информации было не придумать, но вот спать здесь было невозможно.

В коридоре лежали вповалку, как всегда, вусмерть пьяные – из тех, кто не принимал участия в экспедиции Капитана. Перешагивая через них и стараясь не морщиться от стоявшего здесь запаха, Майран заметил в углу за своей дверью скорчившуюся маленькую фигурку. Кто это – разглядеть толком в темноте было нельзя.

«Лул, что ли? – удивился Майран. На лулов алкоголь действовал как сильнейший яд, и участия в попойках они обычно не принимали. – Живой?»

Майран отпер свою дверь и, когда в коридор упала из комнаты полоса дневного света, наклонился над скорчившимся лулом. Тот поднял голову.

– Майран?.. – севшим голосом прошептал он.

– Лэман?!

– Тише, умоляю тебя!

В его шёпоте была такая мука, что Майран содрогнулся и заговорил тоже шёпотом:

– Что ты тут делаешь? Ты что, пил?

– Я?.. Нет... – Лэман попробовал подняться, но не смог и снова тяжело осел на пол. Майрану показалось, что его одежда покрыта тёмными пятнами, и он не разглядел, а просто понял, что это кровь.

– Тебя избили?

– Я ранен.

Лэман снова попробовал встать. Майран подхватил его на руки, плечом оттолкнул дверь, загораживавшую проход, и, отшагнув, ногой открыл её снова. Вошёл в комнату и, изловчившись, прикрыл за собой.

Лэман был лёгкий, почти невесомый, как ребёнок. Майран уложил его на свою кровать, стянул с него скафандр, достал нож.

– Я одежду... – начал было он, но увидел, что Лэман не испугался появлению в его руках ножа, только всхлипнул тихонько, совсем жалобно. – Ты чего, Лэман?

– Прости, что я пришёл к тебе... – сухими, потрескавшимися губами прошептал он. – Не выгоняй меня, меня убьют.

– Да ты что, Лэман? Куда я тебя такого выгоню?

– Ты не понял!.. Если меня найдут у тебя, тебя, наверно, тоже...

– Что ты натворил?

Лэман закрыл глаза и мотнул на подушке головой. Он был бледен до предела, его кожа из золотистой превратилась в серую, из раны на левом плече сочилась кровь.

Майран быстро распорол на Лэмане одежду, принёс тарелку с водой и, сыпнув туда антисептик, принялся обмывать рану. Выглядела она страшно, выстрелом была задета кость.

– Когда тебя так?

– Вчера... – прошептал Лэман.

Майран присвистнул.

– И что, за сутки ты не мог что-нибудь предпринять?

Лэман охнул от неосторожного прикосновения Майрана и ответил с трудом:

– Я боялся, меня кто-нибудь увидит.

– Но разорвать одежду и перевязать рану ты мог?

– Я ждал, что ты прилетишь.

­– Так я... о, Господи...

Майран замолчал. Толку-то было сейчас говорить, что он мог вообще здесь не появиться? Хотел-то идти на «Синь», и если бы не Лок-Лан...

У лулов раны сначала кровоточили, потом кровотечение прекращалось. Но если после этого не оказывалась помощь, то часов через тридцать-сорок – в зависимости от крепости организма – кровотечение возобновлялось, и тогда уже лул всерьёз рисковал истечь кровью. Что, судя по всему, и грозило Лэману, не появись Майран ещё пару часов.

– Вот уж действительно, – пробормотал Майран по-русски, – не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.

– Что ты, Майран? – услышав незнакомый язык, встревожился Лэман.

– Несчастье ты моё! Долго ты меня ждал?

– Не помню... Я подумал, раз Капитан улетел – скоро привезёт тебя. Я пробрался и сел... будто тоже пьяный.

– Почему вообще ты ко мне пришёл? Мы с тобой ни дня мирно не жили.

– А мне больше не к кому, – отвернувшись и глянув в окно, ответил Лэман.

– Что?

Лэман молчал, глядя упрямыми золотистыми глазами в небо.

Почему он оказался на Терции, Майран не знал. Он прибился к пиратам на Удеге, в небольшой таверне у космодрома, и с тех пор жил здесь, ходил на ограбления изредка, когда совсем уж припекали нужда и голод, и чем занимался всё остальное время, Майрану было не ясно. Майран пытался выяснить это, но запретил себе к нему приближаться. Лэман был проницателен. Не хватало только, чтобы простосердечный лул сказал кому-нибудь из пиратов: «А вот Майран не такой. Он добрый, только притворяется». И того же Кильрата такая фраза из его уст вполне бы устроила. Если бы не Капитан, который то и дело ставил обоих в один экипаж для дежурств на планетарке или где-нибудь у границ группировки, они почти не встречались бы. Но и при встречах Майран держал Лэмана на расстоянии, предпочитая ссоры разговору по душам.

Майран принёс аптечку. Поставил у кровати табурет, накрыл его стерильной салфеткой и принялся раскладывать на ней инструменты. Лэман тяжело переглотнул. Майран поднёс к его губам стакан с водой. Лэман жадно выпил воду и благодарно кивнул, но ничего не сказал и снова опустил голову на подушку. А когда заговорил, то о другом:

– У меня серьёзно, с рукой?

– Да как сказать... – не желая пугать его, неопределённо протянул Майран.

– Как есть.

Майран помедлил, снова отмечая в нём при всей его чисто лульской наивности твёрдый характер.

– Заживать будет долго. У меня нет хороших медикаментов, и когда я ими обзаведусь – неизвестно.

Трудность заключалась даже не в этом, а в том, что помощь основательно запоздала, и руку гуманнее, пожалуй, было отнять и регенерировать снова, чем мучить Лэмана попытками её спасти. Но для этой операции требовалось сложное оборудование, какого у Майрана, разумеется, не было.

– Обзаведёшься, – прошептал Лэман, блеснув на Майрана своими ясными глазами. – На ограблении обзаведёшься?

И снова – в который раз! – почувствовав, будто Лэман просвечивает его насквозь, Майран холодно усмехнулся:

– А что, медикологи принесут мне их сами?

Он взял картридж с лекарством и стал вкручивать его во впрыскиватель.

– Майран, не надо, – прошептал Лэман.

– Ты что, Лэман? – удивился Майран. – Это снотворное. Ты просто поспишь немного, пока я всё сделаю.

– Не надо... – опять повторил Лэман. – Я лучше так...

– Что – так? Я кость чистить буду, ты чокнешься.

– Но ты – не чокнулся...

– Дур-рак! – зло огрызнулся Майран, поняв его. – Меня пытали, мне деться было некуда!

– Но ведь из-за меня.

Майран опустил впрыскиватель на табуретку и с холодным бешенством посмотрел на Лэмана. Он чувствовал, что саму душу покалывает холод.

– И что? Я должен сводить с тобой счёты? Сейчас?

Мгновение Лэман смотрел ему в глаза, потом прошептал:

– Прости меня, Майран. Ты не понял. У каждого человека есть... – он произнёс красивое, звенящее дробными «лу» слово на родном языке, – судьба, что ли...

– Карма? – переспросил Майран, по-прежнему глядя на него с холодом. – Не затрудняйся с переводом, я знаю ваш язык. И что?

– Если человек причинит кому-то зло или боль... он должен отмерять себе той же мерой, иначе... с ним всё равно это будет, только стократ, понимаешь? Об этом говорится в нашем... – он произнёс ещё одно такое же дробно звенящее слово.

– С вашей религией я тоже... немного знаком, – усмехнулся Майран. Он уже ругал себя за вспышку бешенства. – Не дури, Лэман. Такими способами судьбу не задобришь. Чему суждено случиться, того всё равно не минуешь.

– Я не задабриваю. Но так надо.

Майран смыл с руки Лэмана набежавшую кровь и взял впрыскиватель.

– Короче так, Лэман. Спать ты всё равно у меня будешь. Я не... не Кильрат, чтобы делать тебе на живое... – Майран запнулся. – И вот ещё что. В том, что со мной случилось тогда, в декабре, ты не виноват. Это всё равно бы случилось. Кильрат нашёл бы, к чему прицепиться. Так что не казнись.

– Как ты можешь оставаться здесь после этого?! – звонко спросил Лэман.

– Как? – переспросил Майран. – Да вот так. Я человека убил, где мне, по-твоему, место? И не повышай голос, у меня здесь нет звукоизоляции.

– Но ведь ты не такой, как они!

Так. Он всё-таки это сказал.

Майран привычно потянулся за бластером, но вспомнил, что всё ещё безоружен.

– Ещё одно слово, Лэман, и я забуду, что ты ранен и пришёл ко мне просить помощи. Ты пойдёшь, откуда пришёл. Я ясно выразился?

Лэман закрыл глаза.

– Да, – прошептал он.

И всё-таки Майран видел, что его угроза не произвела впечатления на Лэмана: он не поверил.

– Мне кажется, ты не прав, – тихо проговорил он. – Но не мне судить тебя.

– Да? – язвительно отозвался Майран. – Спасибо!

Лэман словно не понял его тона.

– Ты не опасайся меня, Майран. Больше я не скажу пиратам такого, чтобы Кильрат снова на тебя кинулся. Я понимаю.

Майран сделал ему инъекцию. Усмехнулся:

– Много ты понимаешь, Лэман! Спи.

Лэман уснул.