Верующий в бога - еще не Homo sapiens Глава 18

КРЕАЦИОНИСТЫ


Предисловие:
18. Христианское понятие о божестве (Бог как Бог больных, Бог как паук, Бог как дух) — это понятие есть одно из самых извращеннейших понятий о божестве, какие только существовали на земле; быть может, оно является даже измерителем той глубины, до которой может опуститься тип божества в его нисходящем развитии. Бог, выродившийся в противоречие с жизнью, вместо того чтобы быть ее просветлением и вечным ее утверждением! Бог, объявляющий войну жизни, природе, воле к жизни! Бог как формула всякой клеветы на «посюстороннее», для всякой лжи о «потустороннем»! Бог, обожествляющий «ничто», освящающий волю к «ничто»!..
Фридрих Ницше. «Антихристианин. Проклятие христианству»


КРЕАЦИОНИСТЫ
Уицрик и Олег после бурных дебатов в одиннадцатой главе решили отдохнуть и отправились в собственные пенаты, которые они уже давно не посещали. Но не успели они поужинать и расположиться у пылающего камина, как Уицрик завела разговор о двадцатой главе, где Беатрис и Паоло должны будут разобрать по косточкам Эйнштейна.
— Слушай, дорогая, ты что, забыла, что мы с тобой еще в восемнадцатой главе и...
— Да знаю я, что мы в восемнадцатой, но знаю и то, что они напишут, и поэтому предлагаю тебе в этой главе, после того, как отдохнем, пообщаться с креационистами, чтобы Беатрис и Паоло не обвинили, чего доброго, Эйнштейна в причастности к креационистам.
— А я-то тут причем? Мне кажется, что эта тема больше подходит
Ольгерду, он у нас специалист по разным направлениям в области наук.
— Ты совершенно прав, но он категорически отказался, заявив, что не желает марать свое реноме.
— Он не желает марать, а я что, козел отпущения?
— Ну не предложу же я эту главу писать Анахарсису или Атире! Лена загружена по завязку, для Беатрис и Паоло главы уже выстроились в очередь, так что не брыкайся и приступай к работе.
— Что, прямо сейчас?
— Нет, дорогой, не сейчас. Сейчас ты мой. — И она впилась Олегу в губы страстным поцелуем.
В Уицрик проснулась женщина — креационисты подождут...
Только на третий день Олег, пьяный от любви, стал знакомиться в
Википедии с материалами о креационистах. Перелистывая «Антихристианина...», он был поражен прозорливостью Ницше, который в двадцать восьмой главе сказал: «Истории святых — это самая двусмысленная литература, какая вообще только существует: применять научные методы там, где отсутствуют какие-либо документы, представляется мне с самого начала делом совершенно безнадежным, ученым праздномыслием...»
— Ну да,— усмехнулся Олег, — Ницше не знал нынешней научной терминологии, иначе украсил бы конец двадцать восьмой главы «Антихристианина...» высокопарно — «ученый креационизм» вместо «ученое праздномыслие». Ну и молодец же этот Ницше, должен вам сказать, смотрел в корень!
Научный креационизм — это термин, употребляющийся в отношении той части знаний в кавычках, который претендует на научный статус. А поскольку научность креационизма не признана научным сообществом, то словосочетание «научный креационизм» является оксюмороном ­(термин античной стилистики, обозначающий нарочитое сочетание противоречивых понятий).
Сам по себе креационизм (без претензии на научность) — это вера в то, что разум (в частности, сверхъестественный) оказывал влияние на происхождение жизни или Вселенной. Это положение само по себе спорным не является, но в контексте эво-креа полемики различные формы креационизма характеризуются убеждениями, что существование упомянутого разума научно доказуемо. Последнее убеждение не разделяется подавляющим большинством представителей научного сообщества, в том числе и многими христианами.
Хотя некоторые креационисты называют себя «научными креационистами», на деле же в креационизме научного весьма мало — это либо фальсификация фактов, либо спекуляции на «белых пятнах» научного знания, либо же полное несоответствие научным взглядам. Обычно научная литература используется учеными для сбора информации, релевантной их направлению исследований. Однако креационисты часто, как это можно заметить, читают научную литературу специально с целью «надергать цитат» (сбор текстовых фрагментов, которые, при удалении имеющегося контекста, создают видимость того, что автор осуждает некоторые аспекты общепринятых научных взглядов, обычно, теории эволюции). Когда показано, что тот или иной аргумент противоречит научным фактам, ученый должен прекратить использовать этот аргумент либо изменить его так, чтобы учесть научные факты, противоречащие первоначальному аргументу. Но многие креационисты просто продолжают использовать исходный аргумент в его первоначальной (то есть дискредитированной) постановке на протяжении годов и даже десятилетий после того, как они были уведомлены об их недостоверности.
Олег после ознакомления с темой в Википедии, стал просвещать ­Уицрик.
— В креационизме различают, оказывается, несколько категорий личностей: от адептов, являющихся квалифицированными как в области теологии, так и науке, и если даже не соглашаться с их мнениями, то во всяком случае следует прислушиваться, поскольку они дают пищу для дискуссии и когнитивного восприятия действительности. Но есть и целый ряд проходимцев, «дергающих цитаты», удаленные от контекста, с целью завести в заблуждение верующих в бога. Это, в принципе, теологический бред.
Вот убедительное доказательство несостоятельности креационистов, озвученное А. В. Гоманьковым на Международной научно-практической конференции «Лженаука в современном мире: медиасфера, высшее образование, школа», которая прошла в Санкт-Петербургском государственном университете 26–27 июня 2015 г.
Главный недостаток всех аргументов креационистов заключается в их исключительно отрицательном характере. Они не понимают (или сознательно игнорируют?), что современная наука — это не сумма, а система знаний, где каждое положение связано с другими положениями тысячами смысловых «нитей», и все они взаимно проясняют и подтверждают друг друга. В науке уже более двухсот лет известен и интенсивно исследуется природный феномен, который получил наименование палеонтологической летописи и который можно кратко и упрощенно описать следующим образом. Верхняя часть земной коры, называемая стратисферой, сложена осадочными горными породами, имеющими, как правило, слоистую структуру, и расчленяется на плитообразные тела (стратоны), которые последовательно наслаиваются друг на друга и прослеживаются на обширных территориях. Каждый стратон характеризуется своим собственным комплексом ископаемых организмов. Вертикальная последовательность стратонов, называемая стратиграфической шкалой, интерпретируется как историческая последовательность их образования, так что каждый стратон соответствует определенному этапу земной истории, а присущий ему комплекс организмов — этапу эволюции органического мира. Таким образом, современное естествознание не просто утверждает существование эволюции, а предоставляет достаточно подробную картину того, как эта эволюция шла. Данная картина, являющаяся содержанием таких наук, как стратиграфия и историческая геология, может рассматриваться в качестве своего рода эволюционистской парадигмы и одновременно основного доказательства существования биологической эволюции.
Поэтому отрицание эволюции означает по существу отрицание всей стратиграфии и всей исторической геологии. И если такое отрицание претендует на научность, то оно не может оставаться только отрицанием, но должно быть дополнено положительными сведениями о том, что же все-таки было, если не было эволюции. Эта новая картина истории Земли (новая парадигма биологии и геологии) должна быть, по крайней мере, столь же детальной и столь же согласованной с наблюдаемыми фактами, как и традиционная историко-геологическая. Другими словами, главное требование, предъявляемое к «научному» креационизму для того, чтобы его можно было поставить в один ряд с настоящей наукой (и, следовательно, рассматривать хотя бы как лженауку), заключается в представлении интерпретации палеонтологической летописи.
Уицрик выслушала Олега, похвалила его за расторопность и предложила остановиться на конкретной личности и вступить с ней в дискуссию.
— Ты же у нас мастер находить слабые стороны «противника» и, используя его же аргументы, прижимать его к стенке.
— Да, но здесь особый случай, и я еще не совсем разобрался...
— А я тебя и не тороплю, разберись.
— Оказывается, их тут целая когорта, и им даже присвоены цвета.
Например, зеленый присвоен Ландау за Пятикнижие. Вот послушай:
«Вначале не было ничего, только полная симметрия, и свободная калибровка летала над водами. Потом отделил Бог целый спин от полуцелого и повелел целому спину подчиняться статистике Бозе, а полуцелому статистике Ферми. И увидел он, что это хорошо. И отделил Бог гравитацию, и поставил ее константу взаимодействия ниже других констант, и повелел ей пресмыкаться на микроуровне, но сказал, что возвеличит ее надо всеми, и будет она повелевать космологией, ибо все будет подчиняться ей. И уползла гравитация на микроуровне на свое место, и поныне там пребывает. И отделил Бог сильное взаимодействие от электрослабого, а кварки от лептонов, и повелел кваркам сильно и электрослабо взаимодействовать, а лептонам только электрослабо. И увидел он, что это хорошо. И нарушил Бог симметрию электрослабого взаимодействия до слабого и электромагнитного, и обрели векторные бозоны массу, фотон же не обрел. И стали векторные бозоны подобны фермионам, и возгордились, но не было у них закона сохранения числа частиц, ибо были они бозонами, и потому стало слабое взаимодействие короткодействующим. И был вечер, и было утро: эра электрослабого фазового перехода. Глюоны же обладали цветом, и были в том подобны кваркам, и взаимодействовали меж собой сильно, и порождали другие глюоны. И увидел Бог, что сильное взаимодействие асимптотически свободно, на больших же расстояниях линейно, аки в струнной модели. И повелел Бог собраться кваркам по трое, и по одному и антиодному, и с глюонами в иные комбинации, по цвету синглетные, и затворил их там конфайнментом. И нарек Бог кварки по трое барионами, а по одному и антиодному мезонами, и увидел он, что это хорошо. И был вечер, и было утро: эра конфайнмента. Мезоны состояли из кварка и антикварка, и не имели барионного числа, и распадались до излучения, а барионы же антикварков не содержали, и распадались только до нуклонов, а дальше не могли. И было барионов больше, чем антибарионов, и потому оставались нуклоны не аннигилировавшие. И сочетались нуклоны за счет сложного обменного взаимодействия, производного от сильного, и соединялись по двое, по трое, по четыре. По четыре же, в альфа-частицы, им было лучше всего соединяться. И увидел Бог, что в альфа-частицы соединилась четверть всех нуклонов по массе, остальные же остались свободными, а остальные элементы в следовых количествах. И посему достаточно было в межзвездном газе топлива для ядерных реакций и зажигания звезд. И увидел он, что это хорошо. И был вечер, и было утро: эра первичного нуклеосинтеза».
А далее, по мере приближения к чисто теологическому восприятию мироздания, идут: красный, белый, синий, серый и оранжевый.
Теистический эволюционизм и эволюционный креационизм — аналогичные концепции (оранжевые), которые утверждают, что классические религиозные учения о Боге совместимы с современным научным знанием о биологической эволюции. Коротко говоря, теистические эволюционисты верят в бытие Бога, в то, что Бог является создателем материальной Вселенной и всех видов жизни внутри нее и что биологическая эволюция является природным процессом творения. Эволюция, следовательно, в этом воззрении является инструментом Бога, служащим для развития человеческой жизни.
Таким образом, теистический эволюционизм не является теорией в научном смысле, а представляет собой отдельное мнение о том, как эволюционная наука может быть связана с религиозной верой и религиозной интерпретацией. Сторонники теистического эволюционизма принадлежат к кругам, которые отвергают тезис конфликта в отношениях между наукой и религией — они придерживаются позиции, что религиозные учения о творении и научные теории об эволюционном развитии не противоречат друг другу.
— Что характерно для чистого креациониста, — продолжал Олег, — он даже знать не знает, что утверждает наука. Короче говоря — это чистой воды неучи.
Олег изложил Уицрик материалы о креационистах, которые он почерпнул из Википедии, и нашел для себя лазейку поставить на этом точку.
— Слушай, дорогая, ну что нам даст диспут с этими, я даже не знаю, как вежливо назвать этих неучей. Ну вот послушай, например, этот бред сивой кобылы: «Если бы нашей Земле было несколько миллионов лет, то она переполнилась бы костями умерших людей и животных... По некоторым подсчетам, эти кости покрыли бы Землю многометровым слоем. Однако в реальности этого нет, значит... есть Бог».
— А что еще интересного ты накопал?
— Я же не специалист и предупреждал тебя, что не смогу отделить зерна от плевел. Я обратил внимание на методы ведения полемики, которые мне показались, да и на самом деле являются идиотскими. Вот, например, доказательство существования создателя, то бишь Бога:
«Картина — доказательство того, что есть художник. Дом — доказательство того, что есть строитель. Глаз — доказательство того, что у жизни есть создатель.
Доказательством того, что само по себе ничего не происходит без вмешательства Бога, креационисты кладут в коробку запчасти от часов, трясут — вот, не получатся работающие часы без вмешательства Бога».
Ну что бы ты ответила на такую глупость креационисту, а? Или вот: «Методы радиоизотопного датирования не верны, — заявляют они, — поскольку проверить их представляется возможным лишь другими методами, которые, в свою очередь, непроверяемы иначе, как через радиоуглеродное датирование. Все современные научные теории априори предполагают наличие миллиардолетнего возраста Земли, а мы его не предполагаем», — заявляют креационисты и все тут.
И как ты с ними тут поспоришь?
Если для спасения души, утверждают креационисты, нужно, чтобы небо было твердым, так оно и будет твердым и ни один космонавт нам не докажет обратного. Такой факт имел место на одном из форумов Андрея Кураева!
А далее талдычат эволюционисты, мол, сколько опытов они ни ставили, так и не удалось им за все эти десятилетия создать ни одного нового вида «в пробирке» путем естественного отбора. Максимум, что им удавалось — вывести породу выродков (раз, два), неспособных спариваться с исходным материалом. И, несмотря на то, что эволюционисты обычно отвечают на это, что «в природе новые виды образуются постоянно на протяжении миллионов лет», их это не убеждает и не трогает, что доказательств того, что эти виды создает именно естественный отбор, а не Бог, разумеется, нет — как нет и доказательств того, что железо притягивает магнит, а не Бог посредством магнита.
Естественно, у эволюционистов и близко нет ответа на вопрос «откуда взялась самая первая клетка». Суть в том, что у эволюционистов его быть и не должно: эволюционные теории занимаются объяснением и предсказанием развития уже существовавших популяций живых организмов. Возникновение жизни — это вопрос совсем других теорий, абиогенеза, например.
Но креационистам этот термин не понять, как не понять и саму теорию эволюции.
Больше чего-либо вразумительного, дорогая Уицрик, я накопать был не в состоянии, но думаю, что и этого достаточно, чтобы понять всю разницу между наукой и лженаукой.
Чуть чаще, чем всегда, полемика между креационистами и эволюционистами протекает по стандартной схеме: исполненный чувства собственной важности (ЧСВ) креационист задает вопросы, которые ошибочно почитает каверзными; исполненный ЧСВ эволюционист дает ответы, которые ошибочно почитает правильными; креационист не понимает ни слова, находит предложенные оппонентом объяснения неубедительными, на основании чего объявляет, что ответов нет.
Олег улыбнулся Уицрик и выдал свое коронное:
— Рrofit! — на что Уицрик не нашлась что ответить, заявив, однако, что у него получился неплохой реферат и что на первый случай это заслуживает похвалы.
P.S.
Практически никому не приходит в голову задавать вопросы креационистам, ведь задача научного креационизма заключается в поиске науко­образных объяснений мифологическим событиям, достоверность которых никому, кроме самих креационистов, не интересна. Но тем больше лулзов рождается, если некоторые вопросы все-таки задать. Внезапно.
Являясь наукой, как утверждают его адепты, научный креационизм должен выполнять задачи науки, то есть давать объяснение не мифологическим событиям, а наблюдаемым фактам. Например, почему на Мадагаскаре нет обезьян, а есть только лемуры? Наука объясняет это тем, что остров откололся от Индии 65 миллионов лет назад, когда обезьян еще не было. Разумеется, креационистов этот ответ не устроит. Но что научный креационизм предлагает взамен? Богу не было угодно там обезьян поселить. А почему не было? — это не ответ. Обезьяны не добежали от Арарата, к вершине которого причалил ковчег. А почему тогда лемуры добежали? А как сумчатые добрались до Австралии? И почему именно туда? Почему мы вообще не видим катастрофического обеднения фауны по мере удаления от Арарата? А что скажете насчет меловых утесов в сто с лишним метров высотой? Откуда они вообще взялись такие? Как они могли образоваться, да еще и на суше, да еще и с таким молодым миром?
Подобных вопросов можно выдумать миллион. Отрицая эволюцию (ну и заодно десяток-другой теорий в иных областях), креационизм не предлагает альтернативного объяснения ничему вообще. Его представители предполагают, что после доказательства несостоятельности существующих теорий их позиция (непонятным образом) окажется единственной возможной альтернативой, не требующей никаких дополнительных доказательств. На этом фоне, страшное ругательство «Обоснуй!» обычно застает креационистов врасплох. Агония сторонников учения тем более ужасна, что никакие из креационистских наставлений не учат отстаивать свою позицию. Все труды моррисиан посвящены исключительно способам нападения и критики.
Любителей аргумента о недостающем звене можно эффектно потроллить требованием предоставить свою полную родословную от Адама. Есть, правда, шанс нарваться на еврея из рода когенов (потомков Аарона) или мусульманина-сейида (потомка Магомета), у которых таковая родо­словная теоретически имеется, но вероятность эта крайне невелика.
Годным вопросом является и вопрос, какие именно доказательства реальности эволюции креационист примет. Не потому, что сам по себе вопрос вызывает затруднения у оппонента, а из-за гарантированной лулзовости ответа. В 100 % случаев, без каких-либо исключений, «убедительным доказательством эволюции» креационист назовет некое событие, с точки зрения эволюционной теории категорически невозможное и ее тем самым как раз и опровергающее.
Профита, правда, от этого будет ноль. Ибо объяснить пациенту, что в действительности именуется «эволюционным учением», — не судьба. Так или иначе он будет требовать доказательств не той эволюции, которая существует IRL (означает указание на традиционные средства взаимодействия с окружающим миром), а какой-то левой, существующей лишь в его воображении эволюции.
Католическая церковь энцикликой папы Пия XII Humani Generis признала, что теория эволюции может объяснять происхождение тела человека (но не его души), призвав, однако, к осторожности в суждениях и назвав теорию эволюции гипотезой. В 1996 году папа Иоанн Павел II в послании к Папской академии наук подтвердил признание теистического эволюционизма как допустимой для католицизма позиции, заявив, что теория эволюции — это более чем гипотеза. Поэтому среди католиков буквальный, младоземельный креационизм редок (в качестве одного из немногочисленных примеров можно привести Дж. Кина). Склоняясь к теистическому эволюционизму и к теории «разумного замысла», католицизм в лице своих высших иерархов, в том числе и избранного в 2005 году папы
Бенедикта XVI, тем не менее, безусловно отвергает эволюционизм материалистический. Лауреат Темплтоновской премии генетик, эволюционист и бывший католический священник-доминиканец Франциско Айала считает, что между христианством и эволюционной теорией нет существенных противоречий, а эволюционная теория наоборот помогает объяснить как совершенство сотворенного Богом мира, так и причину зла в мире.