Часть4Отдать иль взять, чтобы счастливей стать? 10

X
Вера боялась Андрея, Сергей это хорошо знал и твердо помнил; его серьезный взгляд, вызывал в ней явное к нему отвращение, и всегда сопровождался  резкими, неприятными  словами в его адрес. Это было все, на чем Сергей основывал доказательство ее вины. Андрей мог заставит себя уважать, но боялись его только те, кто не сомневался в его бескомпромиссности. Разве мог Сергей догадаться, при каких обстоятельствах она в этом  его качестве твердо убедилась?

Он должен был сразу сказать Андрею почему взял ее на работу, чье сходство заметил, хотя бы намекнуть ему. Теперь, в решающие часы  корпорации, казалось, она намеренно покинула их, чтобы предоставить ему объясняться с Андреем и вызвать панический страх у него самого. Сергей подъезжал к офису с невероятно подавленным, испуганным взглядом, с немыслимым видом беспомощности.

- Ну что? – резко встал из кресла Андрей, когда дверь распахнулась и Сергей вошел в кабинет. Тот в нерешительности стоял у двери и молчал. Он держал в руках плотный сверток и папку.

- Говори, нашли? – нетерпеливо переспросил Андрей.

И этот взгляд Андрея, и странная неподвижность его окаменевшего лица, и стремительный подъем, и глаза, сверлившие Сергея насквозь, заставили замереть сердце.  Сергею показалось, что скажи он хоть слово и Андрей  обо всем догадается, и он испуганно молчал.

- Значит, не нашли, - превратно истолковал молчания Андрей, подошел к окну, несколько минут задумчиво смотрел на парковку, -  обналичивай все, - тихо продолжил он.

- Что? – не расслышал Сергей находясь во власти  подавленного состояния.

- Ты не понял? Все. Все, что у меня есть.  На счетах что-то есть, но этого мало. Тогда всю недвижимость продавай. За любую цену на любых условиях. Депозиты задействуй, акции мои сбывай - весь контрольный пакет. Кому угодно, хоть самому Паше. Завтра мне нужны эти деньги, -  быстро и решительно заговорил Андрей.
 
    Зная его много лет, Сергей другого ответа от него даже не ожидал, но сейчас его волновало не это, он напряженно и  внимательно  следил за ним,  замечая, что даже не зная всей страшной  правды Андреем движет благородство, а он сам просто негодяй.

- Я уже распорядился, но ты же понимаешь, что эти деньги -  пыль на сапогах? –  тихо вымолвил Сергей, и сам почему-то ужаснулся, вспомнив  цифру запрошенной суммы.

- Я понимаю. Я, как никто, понимаю, но я найду. Я душу дьяволу продам, но найду, - вызывающе заговорил Андрей, поглаживая нагрудный карман, словно нащупывая  поверх сердца  душу, которую готов продать. Сергей подошел и осторожно положил на стол папку.

- Вот, - значительно произнес он.

- Что это? – обернулся Андрей, думая, что делами  тот просто  хочет отвлечь его внимание от твердо принятого решения.

- Ты сам посмотри,- и быстрый, лукавый взгляд Сергея испытывающее остановился.

Андрей подошел к столу. Открыл и стал листать папку. Похоже, чувствительность  Сергею затмила рассудок: вся незадействованная наличность корпорации переходила в ведение Андрея одним росчерком пера.

- Я не подпишу, - грубо отказался Андрей,- я конечно на все пойду, но не до такой же степени.

- Подписывай, - утвердительно кивнул Сергей и протянул ему ручку.

 Он сам долго сомневался, но все же решился на крайние меры, чтобы исправить, насколько возможно, свою ошибку.

Андрей демонстративно захлопнул папку и твердо отрекся:
- Без решения я не подпишу.

 Заметно волнуясь, Сергей настойчиво раскрыл папку, сам подписал в положенном ему месте.
- Завтра будет решение,- спокойно пояснил он.

 Ошеломленно наблюдая за ним в сердце Андрея вкрадывалось чувство рискованного и безрассудного дела, предпринятого Сергеем. Может того тяготила их тайна, скрываемая от совета и он пошел на обман, чтобы все не раскрылось и даже закралась  черная мысль, что он попросту лжет ему; но это подозрение, эти мрачные сомнения рассеивались,  при взгляде на его уверенные, точные движения и Андрей стал спорить:
- Ты что, смеешься?  Совет никогда не разрешит вскрыть резервные фонды корпорации.

- А тут ты ошибся, совет разрешил, - уверенно возразил Сергей и привычным жестом  продолжал ставить свою короткую подпись на всех листах.

 Андрей сел -  настолько велико было потрясение, которое он испытал. Сидел, смотрел на Сергея и никак  не мог поверить. Трудно было передать какое чувство бушевало в его груди.

- Не может быть! - почти шепотом, потрясенно произнес он,- не может быть, чтобы единогласно!

 Ведь  только в этом случае ему оказывалось полное доверие, без гарантий и поручительств. Придвинув к Андрею папку, Сергей пояснил, чтобы рассеять его сомнения:
- Я созвонился. Все единогласно разрешили тебе воспользоваться  резервным фондом корпорации. Завтра будет решение совета директоров.

     Но чем ближе был Андрей к решающему моменту, тем отчетливей видел  какую суматоху произведет в финансовой системе роковая роспись и какая ужасная туча сгуститься  над головами всех членов совета. Внезапно задержав ручку в руке он поднял на Сергея недоверчивые  глаза и  вопросительно произнес:
- А ты их предупредил, что я их всех по миру пущу милостыню просить?

   Жалко, что Андрей не слышал его телефонных переговоров с членами совета. Сергей был как никогда убедителен, как никогда рассудителен и вежлив со всеми,  потому как  думал только о том, как бы спасти своего друга от нынешних мучений, а, может быть, и вечных. И тяжело ему  было как никогда от мысли, что он рушит все, что они вместе так долго и мучительно создавали, но был и другой, более священный долг, который убеждал в необходимости жертвы, это долг дружбы.

- Предупредил, - кивнул Сергей и усмехнулся,- они согласны идти по миру, лишь бы ты их с собой взял и я, кстати, тоже согласен.

Андрей собрался, расстегнул пиджак, по-деловому придвинул  папку и опять отложил ручку,  неуверенно остановился, приобщая к тягостным сомнениям еще и мужественно скрываемые эмоции:
- Я не могу, Сергей. Это же не мое.

- Не твое, твое теперь, - ободряюще Сергей похлопал его по плечу и дружески улыбнулся, -подписывай – время не теряй, оно еще понадобиться, чтобы деньги со счетов в Швейцарии и Гонконге перевести.

Андрей пролистал папку, пробежал глазами по строчкам. Открыл свой блокнот, внимательно сверил суммы, бегло обвел какие то цифры. Выбрал из папки и подписал некоторые листы, остальные методичными движениями изорвал на мелкие клочки и выкинул в мусорную корзину. Потом встал в струнку, одернул пиджак, словно выполнил тяжело давшееся ему решение, и мерными, широкими шагами стал ходить по кабинету, задумавшись. Сергей внимательно на него смотрел и молчал. Молчал и тоже думал, мучительно взвешивая за и против, боясь сбросить Андрея в самую бездну горя.

- А чего ты на меня так смотришь? - вдруг резко остановившись, повернулся к нему Андрей. Как скоро он почувствовал облегчение отыскав нужную сумму, к нему вернулась прежняя наблюдательность,  - ты скрываешь что-то?

- Ничего не скрываю, -  спохватился Сергей и отвел взгляд, будто уличил он его в серьезном проступке.

- А ну быстро говори, - наступая на него, не чувствуя  под собой опоры и весь погруженный в смутные предчувствия, жестко заговорил Андрей,- я этот твой взгляд знаю. Точно, что-то случилось.

- Может, не надо? - неуверенно начал Сергей, осторожно заглядывая Андрею в глаза.    Злосчастный  опыт сделал его осторожным до  трусости; во всех своих действиях  стал  видеть он теперь одни ошибки.

- Добивай уже, - уверенно кивнул Андрей и твердо стал напротив него.

Что-то страшное было в глазах Сергея, мрачная тайна, запечатана в его глубоких глазах плохо скрываемой  болью. Пока Андрей не касался больной темы, для Сергея это была лишь гипотеза, предположение, пока еще размытая догадка, но расставь Андрей все по своим местам и она тут же превратится в чудовищную правду. Слегка склонив голову, Сергей проговорил упавшим голосом:
- Тогда ты лучше сядь.

- Что еще должно случиться, чтобы я упал?- удивленно спросил Андрей и, казалось, несколько волнуясь.

- Сядь, сядь, Андрей, - повторил Сергей, не меняя своего подавленного тона.

Андрей послушно сел, но сел как-то странно, медленно, не сводя с Сергея остановившегося взгляда, словно держался глазами за него в эту минуту. Сел и тихо спросил:
 -Что-то с Верой?

- Она в больнице в тяжелом состоянии, –  Сергей осторожно приблизился к столу выжидая.  Каждое слово давалось ему с трудом.

Андрей тяжело вздохнул, но было заметно, что эта крохотная надежда, вернула ему силы.
- Плохая новость – раз.

   Сергей знал, что Андрей никогда не прощал, когда его обнадеживали беспочвенно. Особенно жестоко наказывал это в друзьях. Сергей соврал бы ему, даже если бы грозила ему каторга, но то, что сказал ему врач в больнице; то, что  рано или поздно Андрей сам запросто узнает, должен был открыть, как не хотел, не смел и до холодной дрожи боялся.

 - Может не выжить,- прямо признался он и отвел глаза.

- Плохая новость – два,- посчитал Андрей и Сергей удивленно посмотрел на него. Собранный, решительный, глаза смотрели холодно и властно, лишь жестко нахмурил брови, поторопил с пристрастием:
- На кого она работала, узнали?

- Андрей, нашли мы, откуда информация утекала,  - угрюмо ответил Сергей и вопросительно добавил,- ты бы сам на себя жучков ставил?

 С последним словом он достал из кармана брюк и небрежно кинул на стол россыпь микрочипов.

- Ты рассказывай быстрей, а не шарады мне загадывай, - резко прервал его Андрей находясь в невыносимо тревожном состоянии.

 Сергей сам еле держался на ногах: сердце колотилось, ноги подкашивались, а взгляд Андрея пронзал насквозь, выискивая, что Сергей скрывает.
- У нее вся квартира жучками напичкана,- выдавил из себя Сергей, как будто с трудом и страхом.

  Отведя сосредоточенный взгляд, что-то явно припоминая, Андрей сказал размеренно-твердым голосом:
- Тогда понятно. Надя сама мне говорила: «Дядя Андрей, я все про тебя знаю, мне мама все про тебя рассказывала, когда ты приезжай, когда уезжал, что видел»,  - помолчав, опять посмотрел на Сергея, добавил с неудовольствием,- то же еще мне подружки-болтушки.
 И вдруг резко стукнул по столу и сказал с хрипом:
- Я же знал. Знал же, что не могла она.

И опять отвернулся, пристально посмотрел в окно, достраивая цепочку. Лицо его казалось свирепо в своей сосредоточенности.

- Кроме того тот, который  в приемной в городском телефоне сидел, два года назад поставлен. Олег разобрался, - продолжал Сергей. Никогда в своей жизни он не заблуждался так сильно в человеке и потому теперь выдавал только факты, без ярлыков, оправданий и объяснений, чтобы сам Андрей вынес ему заслуженное порицание и наказание, но Андрей был по прежнему невозмутим:
- Вот Светка, стерва. Ну, как я понимаю, плохие новости закончились?

- Нет, Андрей. Есть плохая новость три, четыре, пять, - и Сергей медленно достал из пакета, который держал в руках, пистолет. Важное, серьезное лицо его, голос, взгляд, глубоко ушедший в себя, никаких лишних и пояснительных слов - все сказало Андрею, что готовится для него что-то чрезвычайное. Он слегка склонил голову, изучая черный, блестящий корпус, спросил громко:
- Где нашли?

- У Веры,- произнес Сергей с таким мрачным видом, точно сообщал о чудовищном несчастье.

   Безразлично Андрей пожал плечами, потому как могло статься, что Сергей просто преувеличивал опасность:
- С незаконным хранением я как-нибудь разберусь.

Ирония эта, вызванная неведением, глубоко зацепила Сергея, он сконфуженно ответил:
- Это не ее пистолет.

Глаза Андрея решительно вспыхнули и он заинтересованно подался вперед. Способность делать быстрые, логические  выводы не изменила ему даже в такой стрессовой ситуации:
 -Урода, который ее связал и газ пустил? Тогда мы быстро его найдем, отпечатки есть?

- Отпечатков нет, но это не важно, - затягивая ответ, не закончил фразы Сергей. Довольно мучительно было начать объяснения самому, без верных намеков и предположений.
 
- Серега, важно, ищи,- повелительно ответил Андрей и пристально смотрел на него, сосредоточенный, серьезный и внешне, совершенно спокойный, но Сергей знал, каких усилий стоит ему это спокойствие.

- Я нашел, Андрей, это твой пистолет,- не сказал, а выдохнул Сергей и услышал, как сердце застучало в висках.

- Да ты что, меня подозреваешь?- все еще не догадываясь, Андрей посмотрел на Сергея   ошеломленным взглядом, и поторопился  успокоить его, насмерть напуганного, - ну даешь!  Мой дома в сейфе лежит,  вот, можешь проверить, - и он достал  из ящика ключи и аккуратно положил на стол.
 
- Это твой пистолет, который я тебе шесть лет назад подарил, я табельный номер сверил,- медленно и почти по слогам ответил  Сергей.

Если бы заставил он его повторить второй раз – он бы не смог, так тяжело далось ему признание. Он не сводил глаз с Андрея, сейчас он бы не смог предсказать его реакцию. Андрей отвернулся и посмотрел в окно. Молчал подавленно и угрюмо. Сергей уже подумывал, правильно ли он его понял, но через время Андрей медленно достал из- под обложки блокнота тщательно сложенный листок и развернул пожелтевший фоторобот.  Разгладив его ладонью и пристально глядя на него,  спросил с тоской: «Думаешь, знала?».

 Только теперь Сергей отодвинул стул и сел, ответил больше вопросом, чем утверждением:
- Откуда.

Ужасная минута прозрения наступила для Андрея:  все стремления примириться с той, которую обидел, загладить свой неискупимый грех, все из за чего он шел на немыслимые жертвы и назначалось только ей будет служить теперь вознаграждением Паше за ее молчание.

- Узнала, например, - поднял унылые  глаза он.

   Сергей  попытался рассмотреть его чужими глазами: лицо за столь продолжительное время приобрело более зрелые черты, глаза стали выражать властность, изменились манеры и стиль одежды, но упрямый нрав  выдавал его  даже в обычной беседе, а  сильное сложение - даже под покровом ночи.

- Могла узнать, - задумчиво согласился он и невольно  вырвалось: - а ты почему не  узнал?

Андрей еще раз пристально посмотрел на фоторобот: «теперь узнал»,-  ответил он грустно и однообразно. Отвернулся, задумчиво посмотрел в окно. Время было потеряно, уйма времени, чтобы сейчас изображать благородное и бурное раскаяние. Беду  тогда она отвела от него, а теперь  приняла за него и оба раза ответственность за случившееся лежала на нем.

- Но если знала, почему к Паше не пошла? – продолжил он и говорил, словно сам  собой.

- Пошла, на него работала,- убежденно возразил Сергей. Думал про себя, что если знала, то конечно пошла, лучшей мести и придумать было нельзя.

- Чушь, Серега,  - тихим, напряженным голосом отрицал Андрей,- на Пашу не работала, сам сказал, жучки в квартире были, - и замолчал подавленно и угрюмо.

 Он понял и то, чего стыдливость друга не договорила: он спал с ней и она могла ощутить сходство физически, но не разу он не почувствовал ее отвращения, ни разу она его не оттолкнула, ни разу ее тело не подсказало  ему, что он ей противен. Андрей обхватил голову руками, спросил сам у себя  напряженно: «узнала или нет?» и сам  себе громко и уверенно ответил: « не узнала, родная мать бы не узнала».

  Только сейчас Сергей вспомнил, что это были за ужасные месяцы напряженного ожидания. Действительно узнать в нем сегодняшнего Андрея было невозможно: бледный, усталый, изможденный, с жуткими впалыми глазами, горящими сумасшедшим блеском. Затравленный, как зверь, от нападок кредиторов, которые много раз напоминали ему, что долги надо возвращать вовремя. В то время он выглядел, как живой труп, и жил только  мыслью о матери, мыслью, что успеет ее спрятать за границей.

- Ты тогда, что? - с  упреком сказал Сергей,-  шесть лет ждал и даже не заметил сходства?

Он сам ловил себя на мысли, что это и есть та загадочная незнакомка, догадывался непонятным чувством, но равнодушие Андрея  ввело его в заблуждение. Оно было притворным и настолько внушаемым, что даже сам Андрей отказывался верить без  сегодняшней неоспоримой улики.

- Я же вспомнил,- резко поднимая голову, признался он,- я почти ее вспомнил. Она же под дождь попала.

- Когда? – не понимая, в раздумье переспросил Сергей.

Посмотрев еще раз на фоторобот, Сергей понял, почему он не узнал ее. Он вообще не открывал свернутый листок, на сгибах он даже протерся, а изображение было четкое, точно вчера напечатанное. Он никогда ни с кем ее не сравнивал, боясь ошибиться - искал ее не глазами, а сердцем. Ее чистый и светлый образ он шесть лет держал запечатанным, словно закрывал от себя  святой преградой, за которую пылкие его чувства  не смели переступить.
 
- Она когда за щенком ко мне пришла, вся мокрая была, под дождь попала, и в офисе под датчиками пожаротушения промокла, когда приглашения на свадьбу принесли. Я же почувствовал тогда, что это она,- смотря сквозь Сергея взволнованно говорил  Андрей, не находя ни малейшего повода теперь что-либо скрывать от него,- а она не призналась.

 - Может, не знала? - с надеждой предположил  Сергей. Скрытность ее возможно была вызвана предчувствием, любовью, страхом, застенчивостью, кто знает чем.
 
А Андрей все смотрел сосредоточенно куда-то мимо и не говорил, а предполагал, домысливал, догадывался, сопоставлял эпизоды; мысли у него понеслись галопом, как у нашедшей след ищейки:
- Может догадывалась, но понять не могла, и не спрашивала ничего. Я и так из нее половину правды вытащил, а она испугалась.

-  Ты же ее сам пожалел, - напомнил ему Сергей, и в его голосе так явно прозвучали болезненные нотки,- еще после Берлина мог бы узнать.

  Андрея нахмурился, он стал вспоминать, что много раз видел, убеждался, осознавал, что это она, но не верил, боялся себе признаться, а она замыкалась, пряталась от его прямых вопросов.

- Надо было не щадить, жать тогда сильней, доводить до истерики. Подумал же еще, что-то сделал,- быстро и резко заговорил Андрей, оглядывая кабинет.

- А я тебе говорил, - развел руками Сергей, - а ты мне – ничего не понимаю, запутался.

 И Сергей отчаянно опустил голову и закрыл ладонью глаза. Даже если бы они спохватились тогда, все еще можно было исправить.

- Почему же скрывала так настырно? – задумчиво произнес Андрей и затянул  вопрос как будто не договорил.

Сергей испуганно посмотрел на него. «Только бы не догадался»,- в ужасе думал он, но не мог сказать ни слова, сердце бешено забилось. Скажи он хоть что-то и Андрей опять его поймает на недосказанности.

    Неожиданно Андрей встал. Быстрыми шагами подошел к стене с полками и резким движением руки сбил все, что на ней стояло. На пол полетели книги, проспекты, папки, он что то лихорадочно искал. Достав альбом, он вытащил из него фотографию и, взяв маркер, что-то пририсовал.

- В платье и с бантиками, - странно произнес  он, - в каком месяце у нее день рождения?

- У кого?- в панике прошептал Сергей, в ушах у него зазвенело, словно  голова его легла на плаху.

- У Нади, ты узнавал,- и Андрей впился в него глазами с таким упорством, что, казалось, моргни сейчас Сергей и в кабинете раздастся треск.

Сергей  хотел  отвернуться - но не мог, хотел солгать – но не смел, хотел не сказать всей горькой правды – Андрей догадался.   Кровь застучала у  него в висках. Он смотрел на Андрея в испуге не мигая, слыша свое хриплое дыхание, но тишину, которая в этот миг стала живой, невозможно было выдержать. Он подавленно сглотнул  и надтреснуто ответил:
- Пять было в июле.

Андрей поднял глаза, что-то прикидывая в уме. Потом безвольно упал в кресло  и, опустив лицо в ладони, замолчал. Только крупные лопатки, как острые крылья взметнулись холмами из-под пиджака. Сейчас Сергей думал, что он должен сорваться  –  кричать, материться, в конце концов плакать, но Андрей молчал, потому как был просто раздавлен. Не мог даже дышать. Пытался вздохнуть, но только хрипел, втягивая ртом воздух, будто ему передавили сонную артерию.

 Сергей тоже еле дышал,  он слышал только мерный ветер сплит- системы и стук в висках, отсчитывающий капли его жизни. Жизни, поделенной на двоих с Андреем. Жизни, которая сейчас останавливается в Вере, умирающей  на больничной койке и которая теперь течет в крови ее дочери, находящейся во власти беспощадного Паши. Сергей сделал невольное движение к Андрею, но мгновенно взял себя в руки.

 - Андрей, да неужели?- с последней надеждой нарушил молчание  Сергей, но в этом вопросе уже не было смысла.

Сергею вновь страшным видением вспомнилось все, что случилось. Он вместе с охраной планомерно изучал каждый сантиметр ее квартиры, стараясь наткнуться хоть на какое то напоминание об ее отце. Ничего не было, абсолютно. Безрезультатно они по нескольку раз пересмотрели альбом, проверили все телефоны, опросили всех соседей.

И уже без воодушевления открыв медицинскую карту Нади, ноги у Сергея подкосились и он чуть не рухнул на пол, узнав ее группу крови. Такая группа была у одного Андрюхи на весь батальон, четвертая, еще и отрицательный резус, а когда ему сообщили табельный номер пистолета, он понял все, как понял и то, что Андрей обречен. К Паше он пойдет сам и пойдет один, а Паша не упустит  так долго не представлявшейся ему возможности поглумиться над Андреем.

- Поэтому и скрывала,- произнес Андрей вместо ответа, не поднимая головы. Он думал, что неуязвим, был слеп и наивен в своем заблуждении, потому что сам не знал, насколько  обнажено его самое уязвимое место.

- Все-таки твоя, ты уверен? – спросил Сергей едва повинующимися губами. Спросил уже не с надеждой, а чтобы хоть что-то спросить. Его сейчас била мелкая дрожь, он опять ему не поверил. Опять засомневался в нем и опять Андрей у края пропасти,  опять по его вине.

- Уверен, как ни в чем, и никогда, уверен, как в том, что у меня пять пальцев на руке, - резко вставая, сказал Андрей, так громко, что Сергей невольно вздрогнул.

 Быстрым движением Андрей снял со спинки кресла пиджак, надел, поправил и методично стал застегивать пуговицы, смотря куда-то вдаль.

- А куда это ты собираешься? - поинтересовался Сергей, замечая, что Андрей стоит на грани  своих обещаний и запретов,  - я не пущу,  - и не видя ответной реакции уже громко добавил,-  я не пущу, ты слышишь, Андрей?

- Я тебя спрашивать не буду, - набирая номер и вызывая кортеж, мрачно ответил Андрей. О Вере сейчас были все его мысли, к ней стремилось все его существо. Он слишком долго терпел разлуку с ней  - быть с ней  не давал ему долг перед корпорацией, и все равно он не смог вынести, потерял голову, помчался и погубил ее, теперь его долг быть с ней рядом.

Сергей поспешно  встал со стула,  озабоченно предупредил:
- Нельзя к ней.

  Он прекрасно знал, что в таком состоянии Андрей мог воду из камня выжать.  Полный противоречий он поедет в больницу, увидит Веру и  не в силах ничем помочь ей  мгновенно ринется  к Паше в офис и устроит там братоубийственную бойню, которую сам сдерживал долгое время. Действуя же без плана, без своего холодного и взвешенного расчета,  под действием эмоций и он, и его дочь обречены.

- А мне можно,- грозно наступал Андрей.

Теперь она – его семья.  К ее ногам он собирался сложить все, что имел и свою повинную голову, еще шесть лет назад он так решил, шесть лет он был у нее в неоплатном долгу, шесть лет стремился быть ее достоин и это дает ему полное право шесть лет считать ее женой,  принимать ее боль и значит мстить, как за личное оскорбление.

- Андрей, я все равно тебя не пущу,  - пятясь, говорил Сергей,- убивать меня здесь будешь, а я не пущу.

Он в страхе  смотрел на своего друга: то в его искаженное лицо, то в страшно сияющие глаза, то на напряженные в гневе мышцы его, словно на чудовищное свое творение, которое он разбудил, но не сможет укротить.

- Ты сам мне выход придумал, пропусти, - Андрей остановился и сурово смотрел на Сергея с сомкнутым ртом, сжатыми кулаками, с нескрываемой яростью.

Сергей решительно стал в проеме двери. Если  должен был погибнуть Андрей страшно и бессмысленно от рук врага, если разум его замолчал навсегда, как у зверя, возбужденного бешенством,  пусть насладиться сначала кровью друга и торжеством победы над осторожностью.

- Я сказал никуда ты не пойдешь! - громко закричал Сергей, таким голосом, какого от него Андрей не только не ожидал, но даже  ни разу не слышал.

Под напором неожиданной  неуступчивости Сергея, Андрей растерянно опустил сжатые кулаки:
- Я должен. Я же должен. Это же все из-за меня, – сказал он вполголоса и так тихо, что Сергей еле расслышал.

 Тяжелая, в любую минуту готовая протянуться к нему рука Сергея, легла  на его широкое плечо, и опять твердый и с верой в его несокрушимое самообладание, открытый взгляд и твердый голос Сергея, вытащил его из бездны: 
- Андрей, слушай меня внимательно и думай. Думай долго и хорошо, кому ты сейчас должен больше, чем своей ярости? Я сейчас тихо выйду, а ты думай.

 Андрей как по команде повернулся кругом, пошел к креслу. Измученный, потерявший все цели, как подбитый истребитель,  он воспрял духом, ожил, обрел спасение. Память о Наде вернулась в его душу, как необходимое прозрение. Жизнь  дочери теперь зависит от него.

Он не заслужит прощения Веры чередой бессмысленных жертв, он не поднимет ее с постели безрассудной местью и  кровью виновных, только одну награду  примет ее неподкупная и несговорчивая любовь – жизнь их дочери. И в молчании  Андрея  было столько силы, столько железной воли и такое несгибаемое мужество, что Сергей не мог понять, что заставило его так быстро оправиться.

- Не вздумай никому звонить,- настороженно предупредил он,- Пашу сейчас трогать нельзя.

 Андрей обернулся и опять это был собранный и жесткий начальник, который грозно отдавал приказы:
- Сергей, тогда ты мне их найди. Всех найди.

- Может не будем, пока Надю не вернут,- сказал Сергей и плохо  скрываемая напряженность  засквозила в его голосе.  Но на лице Андрея не появилось ни капли опасения или тревоги, властным движением он сел в кресло, сказал уверенно:
- Откопай всех до одного, всю его диверсионную группу.

- Не боишься? – тихо задал Сергей тот самый вопрос, какой на его месте задал бы любой отец.

 Глубокая складка залегла у Андрея на переносице, но он ответил, ни секунды не раздумывая:
- Паша тогда раньше нас их найдет, чтоб мы всю правду не узнали, если уже не нашел. Ты же знаешь, Паша первыми своих шестерок убирает.

- Я найду, - твердо заверил Сергей,- я обещал отца ее найти и нашел, а их из под земли достану,- потом решительно повернулся, вышел из кабинета и закрыл дверь.

 Андрей  проследил, как дверь захлопнулась, протянул руку и осторожным движением взял пистолет. Пистолет, который не видел уже шесть лет. Он положил его прямо перед собой на пожелтевший фоторобот и теперь  понял, чего не хватило для равновесия  шатких небесных весов.

Осознавая, какую чудовищную ошибку он допустил, он понял сейчас, что у него осталось еще одно большое и незавершенное дело. То, к чему он шел долгих шесть лет и о чем не мог даже догадываться. Теперь любой ценой, любой мерой надо оплатить данный ему когда-то давно  крупный кредит.

-  Паша ведь про Сашку не знал, а Алексея собирался убрать, - протяжно произнес он, и  задумался.  Вдруг от холодного корпуса пистолета, из гробовой и страшной  пустоты кабинета, с измученного и саднящего сердца пришло оно - это внезапное, надежное и простое спасение всего, что было ему так дорого.

- А ведь Лешка мне идею подкинул, -  продолжил он, взяв ручку:
- Хотел, Леха, с Пашей посчитаться, тебе и рулетку судьбы крутить.

 Андрей придвинул блокнот и начал расчеты.

Продолжение: http://proza.ru/2020/10/22/1509