Ястреб

От Андреевки до остановки на трассе почти полкилометра. Вокруг живописнейшая природа: корабельные сосновые леса с пушистым лиственным подлеском, задумчивое озерце за околицей, быстрый говорливый ручей, разделивший  деревню на две части. И чистейший, дурманящий горожан воздух, которым дышишь не надышишься. Есть и неудобства: в деревне – ни магазина, ни аптеки. В среду и субботу приезжает автолавка, если что-то понадобилось в другие дни, садись на автобус или велосипед – и в соседнее Ярцево. Километров пять, если не больше.

Утром мы с Марией Васильевной, соседкой по даче, шли на автобусную остановку, собирались съездить в магазин за продуктами. Вдруг оказалось, у той и другой закончилась соль и на исходе растительное масло. Сухощавой невысокой Васильевне под восемьдесят, но она проворна и легка на ногу. И глаза зоркие, молодым любую фору даст. Для меня, очкарика с большими диоптриями, птицы в небе – просто птицы в небе, летают себе и летают. А Васильевна окинула взглядом парящую над нами птицу и вдруг встала, как вкопанная.

– Смотри-ка, Наталья, ястреб! У меня цыплята во дворе… Впору возвращаться. Саня точно сетку над загончиком не натянул. В лес с Варей ушли, ищи-свищи их теперь. Ох, беда-беда. Назолы мои, положиться на них нельзя… Точно цыплят не досчитаюсь. Ты, Наталья, маслица-то растительного мне купи, а? Того, что без запаха. И солички пачку. Не затруднит тебя? А я уж назад пойду. Иначе вся душа изболится. Хотела песочку ещё прихватить, да ладно…

Савельевы, Мария Васильевна и её муж дядя Саня, не дачники, местные жители. Всю жизнь проработали в колхозе, пока тот не развалился. Пенсий больших не заимели, своё хозяйство – хорошая подспора семейному бюджету. На лето к Васильевне и дяде Сане привозят помощницу, внучку Варю. Вернее, правнучку. Родители и бабушка девочки летом шабашат в Москве-Подмосковье, зарабатывают копеечку на год. А тринадцатилетнего ребёнка в городе одного не оставишь.

Варя девочка самостоятельная, проворная, для бабки с дедом не обуза, с малых лет к земле привычная. Прошлым летом стая крупных и злющих гусей всюду ходила за девочкой длинным белопёрым хвостиком. Варя на озеро – и гуси за ней, Варя с планшетом в руках на лужок за околицей, поближе к вышке – и гуси за ней. Никто к молодой хозяйке и близко не подходи! В этом году пернатое воинство мои соседи не держат. Но имеется у Вари охрана и посерьёзнее, крупная овчарка Найда.

В деревню я вернулась после полудня. Не успела на обратный автобус, следующий – через пару часов. Сидела на остановке грустная-прегрустная, перебирала в уме дела, которые за время отсутствия могла бы переделать. Визг тормозов заставил испуганно вскинуть голову.

– Тётя Наташа, вы в деревню? Садитесь, подвезу. Только сначала в магазин завернём. Мама просила кое-чего купить.
Виталик, сын одной из соседок-дачниц.
– Виталька, подвези! Беда, на автобус опоздала.
– Какая же это беда. Садитесь вперёд, там удобнее.
Парень вышел из машины, подхватил мои сумки, поставил их на заднее сиденье. И мы окольными путями подъехали к магазину, из которого я недавно вышла.

«Кое-чего» оказалось мешком сахарного песка. Довольный Виталик широко улыбнулся.
– Яблок в этом году полным-полно, груши, сливы. Чего добру пропадать? У нас семья большая, заготовки ходом идут. Все сладенькое любят. Если вам песок нужен, тоже берите. Машина довезёт.

Я на минуту представила, как обрадуется сюрпризу Васильевна, и кивнула головой:
– А что? И возьму! Не по мешку, килограмм по десять. Себе да Марии Васильевне. Не возражаешь?
Запихнули мы покупки в багажник машины и со спокойной душой отправились в путь. У поворота на нашу грунтовку Виталик вдруг притормозил.

– Блиин… Чего забыл…
– Что? Если назад поедешь, меня высади, песок потом завезёшь.
– Да, нет… Это я так… Обещал маме пугач привезти… Из головы вылетело.
Я удивлением смотрела на вдруг приунывшего парня:
– Зачем ей пугач?
– Как зачем? Ворон пугать. И ястреба. Нет от него покоя. Сами знаете, цыплят да утят таскает. Мама просила, а я забыл… Вон, видите, висит над деревней, жертву себе высматривает. Был бы пугач или лучше  травматика, бабахнул разок – и всё, гудбай, птичка.

Многие на ястреба и раньше покушались. Но вот беда: не один он в округе. Не будет этого, другой прилетит. Ворон каждый год стреляют, а толку? И начальство местное, если узнает, штраф большой выпишет. Птица-то краснокнижная. Это я попыталась объяснить парню. Тот сник. Вздохнул тяжело:
– Что же делать? Замучил деревенских…

Виталька высадил меня у дома, помог затащить сумки во двор. Посмотрел и на сумки Васильевны.
– Тётя Наташ, я донесу. Всё равно к дяде Сане собирался зайти. Мне у него тут спросить надо…
– Хорошо. Пойдём вместе. Я Марье Васильевне сдачу верну.
Ворота у Савельевых оказались незапертыми. Но Найда свои обязанности знает, войти во двор просто так ни у кого не получится.
– Хозяева, эй, хозяева! Мария Васильевна! Дядя Саня!

Ворота открыла Варя. В руках она держала метлу, видимо, наводила порядок во дворе. Найда ткнулась носом в мою руку и с чувством выполненного долга ушла в тенёк, к забору. Мы вошли. Рыжая кошка Муська, вольготно развалившаяся на крыльце, лениво приоткрыла глаза. Она была занята важным делом: кормила сынка, пушистого Апельсинчика. Котёнок остался последним из четырёх забавных мохнатиков. Троих разобрали, а этого толстячка, ярко-рыжего, с белоснежной манишкой на груди и белыми же носочками на лапках, Варя оставила себе, в городскую квартиру. Издалека послышался голос Васильевны:
– Наташа, ты что ли? Мы в огороде. Иди сюда, глянь-ко, что я тут нашла…
– Подумаешь, кроты… – пробормотала Варя.

Она приставила метлу к массивному стулу с высокой спинкой, обычно стоявшему у крыльца, но передвинутому из-за уборки в центр двора, и поспешила за нами.
Расстроенные пенсионеры склонились над капустной грядкой, изрезанной кротовыми ходами. Несколько минут мы обсуждали, что стоит предпринять, как выгнать непрошенных гостей. Потом Виталик с дядей Саней двинулись в сторону теплицы, а мы втроём неторопливо вернулись во двор.

Пока нас не было, сытого и довольного жизнью Апельсинчика потянуло на подвиги. Он попробовал поиграть с маминым хвостом, но такая забава быстро наскучила. Котёнок тихо сполз с крыльца, подкрался к Найде, куснул её за ухо. Залез на спину, попрыгал там. Разморённая жарой собака лишь слегка шевельнула лапами и хвостом. Ску-ко-та. Рыжий проказник оглянулся вокруг в поисках новых приключений. И нашёл их.

Оставленная Варей метла была перевязана – чтобы надёжно держалась на черенке – толстой розовой бечёвкой. Со временем бечёвка расплелась, и длинные концы теперь лениво шевелились от ветра. В два прыжка котёнок оказался у метлы, подхватил когтистой лапкой один из концов бечёвки, потянул. Метла качнулась, но устояла. Мелкий хулиган отскочил в сторону, затаился, прижав уши, и боком-боком двинулся в новую атаку.

От садовой калитки до крыльца метров десять. Наблюдать за котёнком было забавно. Мы остановились, чтобы не мешать. Губы сами собой расплывались в улыбку.

Вдруг над нашими головами скользнула какая-то тень. Варя с криком рванулась с места, Васильевна – за ней. Я не поняла, что случилось. И с замирающим сердцем наблюдала за разыгравшейся драмой. Доля секунды показалась вечностью.
Ястреб, а это был он, камнем падал на ничего не подозревающего котёнка, могучие лапы безжалостно целились в мягкую рыжую спинку. Ещё секунда и…

Ничего не подозревающий Апельсинчик продолжил свою охоту. За мгновение до беды он прыгнул на метлу, всеми лапками вцепился в бечёвку и потянул. Метла резко дёрнулась и повалилась, набирая скорость. Толстый черенок ударил не успевшего увернуться ястреба в грудь. Сбитый растерянный хищник отлетел к воротам, и был тут же атакован озверевшей Муськой. На помощь подруге поспешила Найда. Так охотник в мгновение ока превратился в дичь. Он яростно отбивался от кошки и собаки, но силы оказались неравными. Здраво оценив свои возможности – а Варя была в шаге от него – хищник предпочёл бегство. Не понятно, как смог взлететь – но взлетел против всех законов физики – и тяжело плюхнулся в наш огород недалеко от забора.
 
Рассвирипевшая Варя схватила своё верное, надёжное оружие, всегда лежащее на крыльце: рогатку и горсть мелких камешков. Девочка стреляла метко. Раненый ястреб вскрикнул от боли и отскочил за кусты смородины, потом, припадая на крыло, взлетел на крышу.

Муська проводила его ненавидящим взглядом и бросилась к своему испуганному сокровищу. Найда с лаем носилась по двору, высматривала за частой рабицей обидчика малыша. Апельсинчик еле выбрался из-под метлы, обиженно запищал. Мать схватила его за  шкирку и утащила в дом. Варя поспешила следом.

На шум прибежали мужчины. Узнав, в чём дело, Виталик разочарованно пробормотал:
– Эх, сейчас бы травматику… Вон он, за трубой прячется. Далеко. Из рогатки не достанешь.
Какое-то время мы наблюдали за нахохлившейся птицей, потом разошлись по домам. У всех были свои дела.

Вечером, когда усталое солнце наполовину скрылось за дальним лесом, я вышла в огород закрыть теплицы. За домашними хлопотами об ястребе и не вспоминала. А тут вскинула голову – и сразу увидела его. Он просидел за печной трубой несколько часов, значит, рана серьёзная.

Хищник тоже заметил меня, завозился, распушил крылья, желая казаться больше. Потом сделал несколько неуверенных шагов по крыше, тяжело взлетел и направился в сторону леса. Я наблюдала за пострадавшим, пока тот не скрылся из вида. Раненое крыло помешало взлететь высоко и лететь стремительно. И мне почему-то стало жаль эту гордую птицу.