Яблоко

    Осень начищает дешёвое злато листвы. До блеска, до красна. Бывает, от усердия ломает оправу ветвей, и сыплются листья заметно тихо, просят извинить за ветхость и опасливость по ним.
    Земля покрывается мелкими жёлтыми лепестками шиповника, как шелухой невиданного в этих краях миндаля.
    Тут же надсаживается яблоня, гнёт долу ветви. Трава на пути к ней и подле примята  кабанами, так что кажется, словно одно из яблок, самое крупное, бежало и выкатилось на дорогу, где, цепляясь за неё заусеницем черенка, исчезло из виду скорее, чем налилось спелостью.

    Дороги разные, у жизни и огулом. Которая из камня, противится шагу, подставляет подножку чересчур крепкого ботинка, не даёт идти, как удобно, тянется острым носком поперёк устремлению. В песчаной вязнут ступни, по мокрой пыли - скользят, как по студню, лишь лесная пружинит, даёт роздых, да сил ступить ещё раз, и ещё, и ещё...

- Скажи мне, так это правда, что ли, и без страха люди не живут?
- Страх помнить надо, а жить радостно, с совестью в сердце и благодарностью.
- За что ж благодарить-то, да и кого?
- Про кого, то уж ты сам понять должен, когда-нибудь, а вот про благодарность... Видишь, вон, - божья коровка спешит, впопыхах собираясь на зимовку, раздумывает, что же прихватить с собой, если можно взять лишь то, чего не унести.
- И что берёт?
- Так радость! Для того, чтоб заполнить собой пустоту, много не надо. Только бы сам не был пуст.

    Как тронуть каждого, дОбро помянуть, не позабыв, не упустив никого? Ибо, почитая одного, принижаешь прочих всех, тогда как жизнь сама по себе,- происшествие полнозвучное, многогранное, и без иных, составляющих её полутонов, роняет себя, да катится, ровно то яблоко,- в пыль, в никуда.