Безымянная история. Предыстория

Люда
-…в христианской традиции Самаэль отождествляется с Люцифером и, таким образом, является предводителем восстания против бога и прародителем зла, иначе говоря Сатаной, - взгляд милейшей учительницы МХК о-очень выразителен. – Заканчиваю, заканчиваю! Иногда женой Самаэля называют Лилит, которая по некоторым данным является первой женой Адама. Образ Лилит…
- Всё, всё, достаточно. Мы тебя поняли, - она выжидающе смотрит на класс.
- Слышь, Мацоева, че, всех решила к сатанизму приобщить? – развязно бросает Гришка Иванов с задней парты.
К счастью, звенит звонок, и, не дав мне опомниться, толпа одноклассников летит в коридор. Робко кладу доклад на учительский стол.
- Люда, - укоризненно выдаёт Ирина Ивановна, - могла бы ведь что-то нормальное рассказать!
- Могла…
  Мне пятнадцать, на дворе - дремучий две тысячи пятый год. Кажется, что стоит доказывать миру свою индивидуальность: носить исключительно черный, красить в него же ногти и волосы, слушать тяжелую музыку и много говорить на тему смерти. В классе ко мне попривыкли, воспринимая, скорее, как досадно не вяжущуюся с остальным деталь интерьера. Единственная близкая подруга и странный мальчик Вадик из параллельного класса – такова была на тот момент моя референтная группа.
  Именно Вадик отловил меня, стоило выйти из класса:
- Че ты там учудила?
- Да че… про лики Смерти рассказывала, - уныло протянула я, - а они, как всегда, не поняли.
- Эти и не поймут, - фыркнул Вадик.
- А кто поймёт?
- Спрашиваешь! – таинственная пауза. - Короче, после уроков – на входе.
 
  Вадик нетерпеливо топчется, когда я появляюсь.
- Пошли, - и сразу тащит в местную курилку – угол соседнего дома, удобно защищающий от школьных окон.
  Тут и там валяются бычки, осенняя грязь, превратившаяся в жижу от обилия посетителей, щедро смешивается с табаком из раздавленных окурков.
- Дело такое. Я тут с нефорами затусил… - значительно сообщает друг. Вадик, которого я знаю с шестого класса. Вадик, которому я не раз помогала останавливать кровь из разбитого носа. Вадик затусил с нефорами.
- Ха-ха!
- Че ты, - обижается он. – Зато, знаешь, мне теперь насрать, что какой-нибудь ****ый гопник обо мне думает!
- Ладно, - соглашаюсь я. – Нормальная компашка?
- А то! Вот там бы над тобой не ржали, - многозначительно сообщает он. – И над прочей твоей странной лабудой про пустыри и заводы тоже…
- Допустим, я свою лабуду с малознакомыми не обсуждаю.
- Познакомишься, значит.
Хочется ли мне познакомится с «нефорами»?! Напомню, на улице две тысячи пятый год. За цепочку на штанах можно отхватить по лицу. За сережку в ухе, если ты парень, тоже вполне можно. И за волосы неподходящей длины. А тут – такой откровенный протест.
- Так вот значит почему ты весь из себя ходишь!
- Настоящему неформалу похуй, что думают о нем цивилы! – гордо заявляет Вадим. – Как сходка будет, я тебя позову.
Весь последующий день меня не оставляет зудящее любопытство, как это Вадик умудрился затусить с интересной компашкой, что вообще она из себя представляет и впишусь ли я туда.
  Ночью мне снился огромный барак, этажа в три, заброшенный, почерневший от времени. Барак стоял в чистом поле, поросшем ровной, кой-где разбавленной сухим кустарником, травой и глядел на него безрадостными глазками узких окон. Недалеко от постройки я увидела кучку людей, человек двенадцать. Как это часто бывает во сне, я наблюдала за ними и одновременно участвовала в беседе. Персонажи были преколоритнейшие: высокий черноволосый парень с изящными чертами лица, похожая чем-то на него девушка, тоже с ног до головы в черном, мелкий вертлявый бритый налысо чувак с цепким взглядом. Чуть поодаль от группки возвышалась фигура молодого человека с красным ирокезом. Он смотрел вдаль, прищурившись, и, казалось, не слушал, о чем идёт речь.
  Неожиданно та я, что смотрела со стороны, ощутила чужой взгляд. А та я, что участвовала в беседе, столкнулась глазами с невысоким темноволосым пареньком. Длинные пушистые волосы, большие карие глаза, приятная и чуть озадаченная улыбка:
- Ты кто?
- Ты меня видишь?
- Да. Так кто ты?
Я резко проснулась. Вопрос эхом отдавался в голове. Следом – четкое Вадиково: «Сегодня».
  Утром к чувству собственного достоинства у Вадима прибавился фингал и сбитые костяшки:
- У настоящих нефоров всегда так, - пожал он плечами. И заговорщически добавил, - Короче, сегодня.


  Что ж, мы пришли в поросшее травой здание. Бывший кирпичный завод, со знание дела сообщил товарищ. Сайгон, как называла его тусовка. Минуя коридоры, попали в центральное помещение, где собралась кучка людей. Объективно - человек пятнадцать подростков с цепями на штанах, в фенечках и с разномастным пирсингом. У некоторых на руках наблюдались самодельные перчатки то ли из колгот, то ли из чулок; дикие шапки, куртки в нашивках, порой – весьма не по погоде. Около костра расположился отчаянно фальшивящий гитарист с «Белый снег, серый лед…» и пара девочек в черном, глядящих на остальных с чувством лёгкого превосходства. По темным углам прятались две-три парочки. Блики костра в ранних осенних сумерках, выхваченные ими из тьмы лица, подпевание Цоя невпопад… Словом, земля обетованная, к которой я шла всю сознательную жизнь.

  В первый вечер я старалась держаться поближе к Вадику.
- Аа, Чертец, здорово! – излишне громко выпалил он, стоило гитаристу смолкнуть. – Где Смерть потерял?
Гитарист ухмыльнулся, пожал руку и поинтересовался:
- С дамой?
- Подруга моя, Люда. Люда, это Гришка Чертец.
- Просто Чёрт для своих, - продолжал улыбаться парень, сверкая темо-карими цыганскими глазами.
- Привет, я Дася! – тут же нарисовалась худенькая девочка в джинсовом плащике. – А ты? – я представилась. – Раньше тебя не видела.
- Ну… я первый раз вообще-то…
- Ааа, - заулыбалась собеседница. – Добро пожаловать!
Я вымученно улыбнулась. В тот же момент в руках возникла полувыпитая бутылка популярного коктейля и цыганистый Чёрт понимающе добавил:
- На, расслабься.
 

Когда процент алкоголя в крови стал достаточным, а процент темноты перегнал процент света, я подошла к Вадику:
- Может, домой уже? Темнеет…
- Да ладно, че ты! – расхорохорился тот. – До дома не дойдем что ли?
- Завтра в школу. И мамке обещала вернуться не совсем поздно…
- Время детское! Даже десяти нет.
- Ну-у… я к десяти и обещала…
- Ооо, начинается! - он махнул рукой. – Погоди! – и удалился в сторону готичек. Состоялся короткий диалог, после которого Вадим подвел одну.
  И тут я остолбенела: ею оказалась девушка из сна. Та, во всём чёрном. Не обращая внимания на мой ступор, Вадик вещал:
- Знакомься, это Рейн, она живет в нашем районе и тоже хочет домой. Вот и идите.
- Пойдешь? – осведомилась девушка.
- Пойду.
  Из трущоб мы вышли лишь после того, как новая знакомая попрощалась с компанией. Я даже немного завидовала, что ее связывают столь теплые отношения с этими чудесными людьми. Чтобы как-то начать разговор, спросила:
- А твоей подруге не нужно домой?
- Дэт что ли? Не, её предки выгнали после истории с Самаэлем, - я насторожилась, - ща у Чертецов живёт… - Тут девушка опомнилась, - Ой, извини, ты же еще никого не знаешь! Дэт – это вот та подружка, про которую ты спросила. Ой, ты же её имела ввиду, ну, черную худую с шипами в губах? – я кивнула. – Вот, это Дэт. А с Чертецом, с Гришкой, я видела, ты разговаривала. У него ещё брат есть, Лёха. Смерть, - она рассмеялась. – Дэт и Смерть.
Я вежливо посмеялась.
- А Самаэль – это кто?
- Ой, бесполезно рассказывать, - отмахнулась Рейн, — это видеть надо. Вернётся, познакомлю.
Кажется, нормальная, даже приятная.
- Как ты вообще сюда попала? – поинтересовалась она.
- Вадик привел.
- Который? – вскинула бровь девушка.
- Ну, тот… который тебя позвал…
- А! Студик!
Меня это тоже развеселило:
- Студик?
- Похож на студента. Такой рассудительный, умник, мама не горюй! А важный, важный, м-м-м! Но студент - это долго, а Студик – коротко. И прижилось…
- А тебя как на самом деле зовут? – поинтересовалась я.
- Вообще, я предпочитаю Рейн, - чуть театрально сообщила девушка, - но, раз уж мы рядом живем, наверное, будем часто вот так гулять… Катя. Но злоупотреблять именем не рекомендую.
- Ладно, - легко согласилась я.
Катя казалась чем-то невероятно прекрасным, сошедшим с готических картинок из сети: юбка до пят, длинные черные волосы, аккуратно нарисованные брови, тщательно накрашенные глаза и алые губы… Стереотипный набор подростка-гота в две тысячи пятом.
  За беседой время шло быстро. Обсуждая Франкенштейна» Мэри Шелли, творчество Клайва Баркера и его вклад в «Восставших из ада» («…из зада», смеялась Рейн), Тима Бертона, каноничного «Ворона», «Дракулу» Брэма Стокера и «От заката до рассвета», мы отмахали полпути.
- Хочешь, тебе придумаю какое-нибудь прозвище?  - вдруг предложила Рейн.
- Давай!
- Какую музыку ты любишь, например?
- Эээ… тяжелую. Блэк Сэббэт, Парадайз лост…
- О, неплохо! – одобрила готичка. – Не ожидала, что кто-то по Парадайзу прикалывается!
Я смущенно улыбнулась.
-  Любишь кладбища? Или заброшенные дома?
- Люблю. И кладбища, и дома. Всё странное и необычное, - почти дословно процитировала я героиню «Битлджуса».
Лицо Рейн озарилось:
– О, я поняла, кого ты мне напоминаешь! – я обратилась в вопрос. – Лидию Диц, конечно! – она радостно закружилась. – Лидия, теперь ты будешь Лидией!
- Вау… - я не могла поверить своему счастью, - Здорово!
- Еще как!
Катя жила чуть дальше, поэтому проводила меня до дома и, уже прощаясь, предложила обменяться номерами.
- Звякну завтра после школы, договорились?
- Если хочешь… - я старалась не выдавала радости. – Может, погуляем.

  На следующий день, после уроков, я позвонила сама. У Кати ещё были занятия, поэтому она предложила немного её подождать. Если я хочу, около её школы. Как оказалось, мы учились недалеко друг от друга, только она – в лицее.
  Собираясь на занятия с утра, я оделась чернее обычного, чтобы наглядно продемонстрировать остолопам-одноклассникам, что теперь мой мир куда шире стен этого убого заведения. Никто особо не заметил, если не считать Гришкиного «Входит королева ночи» и восхищенного «Круто выглядишь!» Вадика.
- И отныне называй меня Лидия, - гордо сообщила я другу.
- Хорошо. Тогда я для тебя…
- Студик. В курсе уже.
Присутствующая при всём этом Оксана, та самая единственная подружка, недовольно фыркнула:
- Китайские церемонии, полагаю, закончены? – Когда мы отошли в сторонку, она кивнула на мой наряд: - Что еще за Поздний Ренессанс?
- Мне нравится.
- Уж понятно. Только ты в школе или на балу? – Оксана явно ревновала.
- Какая разница! И вообще, - я нервно дёрнула плечом, - мне пофигу, если кому-то не нравиться.
  После уроков Оксанка побрела в сторону дома, даже не удосужившись меня подождать.
  Встретившись с Рейн, я охотно поведала и об этом тоже.
- Ого, похоже, она ревнует! Позвала бы с нами…
- Позвала бы, если бы не замечания по поводу внешнего вида, как у класснухи! Этих хватает, - я выразительно мотнула головой в направлении школы.
- Да у вас школа гопоты! – бурно отреагировала Катя.
- Ага. Но мне пофигу.
- И правильно, чего обращать внимание на всякий бескультурный шлак. – Мы состроили пафосные лица и углубились в свои темы.
Прежде всего, Рейн рассказала мне о других ребятах. Оказалось, что вчерашняя неожиданная знакомая, Дася, тоже не так давно тусуется в компании.
- Она с Пашкой-гитаристом встречалась, он еще тот матрос: поматросил и бросил. А Дася осталась и прижилась. Кстати, потом можем вместе пойти на кладбище, - предложила Катя. – С Дэт. Только не стоит говорить на всякие любовные темы.
- Почему?
- Да у нее история с Самаэлем...
- С тем самым легендарным? – уточнила я.
Мы брели узким пыльным тротуаром. Других в Городе в принципе не бывает. Но молодость тем и хороша, что из любого пыльного тротуарчика может вылепить Картину Событий.
- О, Сэм – крутой парень. Вообще, мы друзья. Только он временно в другом городе. Ну а Дэт… Любит она его, поэтому порезала вены.
- Ого! – действительно, Картина Событий. - Что же в нём такого?
- Увидишь, - лукаво прищурилась Рейн. – Впрочем, он на любителя. Дашке вон нравится, - и, видя моё недоумение пояснила, - Дэт так зовут.

  Постепенно я раззнакомилась с остальной немаленькой компашкой. По большей части мы продолжали общаться с Рейн: с ней было просто и комфортно, к тому же, мы жили буквально через дом друг от друга. Катя сразу понравилась моей маме и обзавелась её доверием. За разводом, работой и заботой о моей шестилетней сестре Лизке у мамы не оставалось сил на меня.
  Иногда к нашим тусовкам подключалась Дэт, которая со всё большим успехом забывала Самаэля, давя любовь, как сигарету, по её выражению. Вадик был моим другом больше в школе: на сходках он много бухал и активно лез к Дасе или другой мелкой – Кузе. Происходили события, о которых потом долго будут вспоминать: Дэт и Смерть делили прозвище и, наконец, последняя просто предпочла англоязычный вариант. Музыкант Кот обзаводился армией фанаток и мутил концерт, который позже назовут «тем самым». «Старичок» Инфернал готовил грандиозный фест к Хеллоуину. А я всё чаще слышала две клички: Самаэль и Ра.

  Однажды, уже подкрадывался ноябрь и, соответственно, каникулы, мы с Рейн отправились в Лес. Очередное место сходок, защищенное от ветра длинной бетонной стеной с одной стороны и густыми парковыми насаждениями – с другой. В Лесу разводились огромные костры, громко пелись песни и особенно приятно оралось во всю глотку - в радиусе километра никто не жил. Из минусов - туда могла запросто нагрянуть гопота, но это нас волновало в последнюю очередь.
  Публика в автобусе сверлила нас взглядами. Я чувствовала себя не очень, а привычная Рейн, не обращая внимания, умудрялась выводить на веках ярко-красные стрелы.
- Кстати, сегодня Сэм должен прийти… - бросила она.
- Это, который Самаэль, великая любовь Дашки?
- Агаа… - она ловко продублировала стрелку, посмотрела в зеркальце и осталась довольна. – К разговору о приходящих: когда Оксану приведешь? Судя по рассказам, она насквозь наша.
- Да не хочет она… - я неохотно поддержала тему о бывшей лучшей подруге. – У нее крышняк рвет не по делу. Поступление там, престижная специальность – конформизм!
- Так нам умные тем более нужны! – воскликнула Рейн. Для гота она в некоторые моменты была весьма жизнерадостной.
- Ладно, приведу.
  Когда автобус прикатил к остановке «Парк. Конечная», начинались ранние сумерки. Кое-как пробравшись по закиданным сухими листьями, ветками и мусором дорожкам, мы пришли к месту встречи.
- Сэм! – момент – и Рейн висела на шее высокого парня в капюшоне.
- Привет, Блад Рейн, - он сжимал её в объятиях и совершенно счастливо улыбался – Как жила? – она что-то живо заговорила, потом обернулась и поманила меня.
- Вот, знакомься, это – Самаэль. Сэм, это Лидия.
- Лидия? – он вскинул бровь, и я поняла, откуда этот жест у Кати. – Редкое имя.
- Погоняло.
Парень, прищурившись, изучил меня с ног до головы и вынес вердикт:
- Не твоё.
- Слышишь, это я придумала! – по-детски обиделась подруга.
- Ты типа эксперт по людям? – саркастично бросила я.
- Не подходит, говорю же. Тебя как зовут?
- Ну, допустим, Людмила.
Самаэль хохотнул.
- Злюка ты.
- Вот это – по-дурацки! – возмутилась Рейн. Приятель краем глаза глянул на нее:
- Маленькая Злюка-а…. – протянул он, смеясь, и удалился.
- Вот мудак! – ошарашенно выдала я.
- Случается, - согласилась Катя. – Но за друзей готов костями лечь.
- Уверена, что речь об этом Самаэле?
- Ой, да иди ты! Сама такая же, вот и не понравился! – она рассмеялась. И я тоже. Очень искусственно.
  Красноволосый парень, который в моём сне стоял чуть в стороне от компании, излучая во все стороны гудящее, будто ток, напряжение, сгущавшее воздух в едва заметную тень. Значит, вот кто это был - Самаэль…

  Наступили холода, тусить на улице несподручно. Народ прочно засел на хатах, где синька, подпитываемая из неизвестных карманов, лилась рекой. Мы с Рейн все чаще зависали у нее.
- Кать, а почему ты живешь вдвоём с папой? – как-то спросила я. – Это странно, что ли…
- Ой, - отмахнулась она, - у нас ненормальная семья! Мать с младшим братом уехала в Казахстан, чтобы ухаживать за бабушкой, а мы с отцом рогом уперлись: у него работа, у меня школа тут и компания. Вот скандалище был! – в свойственном ей жесте округлила глаза. – Тарелки летали! Соседи ментов вызвали, мама орала, что отца прав лишит, жуть короче. Хорошо, все-таки, что с папой осталась, он у меня мировой мужик!
  Дядя Вова дочери доверял, спокойно оставлял ее на две недели одну. Рейн в свою очередь училась хорошо, шумных тусовок не собирала, готовила исправно. Вообще, это удивительное сочетание раздолбайства и хозяйственности меня в ней удивляло.
  В тот тихий зимний вечер мы снова обретались у Кати. Тихонько играла музыка, за окном шел красивый пушистый снег.
- Душе охота праздника!
- Готу - праздника?
- Так то будет готический праздник! Та-ак, позвоню-ка я кому-нибудь… Дэт… - Рэйн поднесла трубку к уху. – О, привет, Даш! Че делаешь?.. Угу… в гости? К кому?.. К Коту? У него хата висит? Можно… о, дай номер, я сама позвоню, - жестом попросила листок, - пишу… ага, сорок три, двенадцать. Спасибо! Надеюсь, там увидимся!
- Ну?
- Да Кот тусу собирает, только хрен знает, ждут нас там или нет…
- Позвони Сэму, его везде ждут.
- Ой, ты ж его ненавидишь! А все: позвони, позвони… - Рейн потыкала в номера. – Ага… Алле, Сэм? Ой, извините, Лидия Михайловна, здравствуйте. А Рому можно?

  Так уж исторически сложилось, что в компашках, подобных нашей, половина подростков из неполных семей. Предоставленные сами себе, они стекаются вместе. Самаэль, наш уже известный друг, жил с, как он её величал, «бабкой», на деле – милейшей женщиной Лидией Михайловной и дядей.
- Дядька вчера так нахуярился! – можно было слышать от нашего друга. – Пол ночи с телеком ****ел!..
Впрочем, Ромка не прочь был составить ему компанию, а больших фортелей дядя Миша не выкидывал.

- Рому? – переспросила женщина. – Ром, тебя! – в трубке зашуршало, и бас ответил:
- Да!
- Привет, Сэм! – обрадовалась Рейн. – К Коту идешь? О, круто! Можно за компанию?.. Это… я с твоей любимой девочкой. Ну… со Злюкой. Ты мне друг или что? Или втроем, или иди-ка ты! – судя по довольной улыбке, крепость пала. - Собирайся! – радостно выдала Рейн, отключившись.

Встретились на перекрестке.
- Армия тьмы в соре! – бросил Сэм через плечо.
- И тебе привет… - выдала я.
Обмен «любезностями» вошел у нас с в привычку: имена и клички уже обросли массой новых рифм, метафор и аллегорий. Переругиваясь, дошли до остановки, забурились в автобус и потрусили, привлекая к себе внимание запоздало спешащих домой людей. Самаэль снял шапку, демонстрируя горожанам длинные красные волосы и шипик пирсинга в брови. От тяжелых бутсов оставались весьма внушительные следы.
- Понапя-ялят бот, а нам потом плавай в луже! – возмутилась кондукторша. Рейн зыркнула на нее подведенными красным бровями. – Че смотришь? – не унималась тетка. – Как на ****ки, ей-богу! Детей вон, - она кивнула в сторону мамаши с ребенком, - перепугаете! Сатанисты!
- Не сатанисты, - подчеркнуто корректно парировала подруга, - а неформальная молодежь. И просим уважать наши права!
- Права! Мамка с папкой кормят вас, одевают, а вы как клоуны… - тетка нашла благодатную тему. Самаэль смотрел в окно, я – на Самаэля, Рейн слушала музыку на одной из первых моделей mp-3.
- Дай ухо, - попросил Сэм, и вот они уже вдвоем в такт качают головой.
  Темный город за окнами, тусклый свет, друзья ушли в себя. Едем куда-то сквозь снег, и неизвестно, ждут ли нас там…
- Эй, Люка, чего втухла? - это был Сэм. Он протянул наушник. Я кивнула и воткнула его в ухо. Играла концовка «Pale Enchantress» группы Tristania.
  Наконец, мы вывалились из буханки. До жилища Кота шли молча, очевидно, каждый думал о своём. Но стоило позвонить, дверь гостеприимно распахнулась и из-за неё пахнуло весельем:
- Ба, какие люди!
Нас втащили внутрь, запихнули на кухню и начали усиленно поить водкой. Надо заметить, мы с Рейн в этом не были спецами, поэтому буквально через пару рюмок захмелели и пошли бродить по квартире. Среди гостей были и знакомые, и немногие, которых я не знала. Изучив контингент, я и Катя втиснулись на балкон, где собралась женская компания.
-…Лиске Шиз звонил, - оживлённо рассказывала Адриана. – Говорит, еще больше ****улся там в своей Челябе!
- Шиз? – удивилась Рейн. – Как он там вообще?
- Лиска не расспрашивала особо, сдался ей этот неадекват.
- Это вообще кто? – влезла я.
- Да есть у нас такой, - пояснила более спокойная Дэт. – Весёлый чувак, кстати, компанейский. Но иногда как перемкнёт… Все мозги тебе вынесет.
- Неадекватностью, - выпалила Адриана. – Бедную Лису доставал месяца два, шлялся за ней повсюду, почему да почему. Я ей говорила, аккуратнее надо с ненормальными, откуда знаешь, че там у них в башке, - изрекла она со знанием дела.
Дэт сдержанно кивнула.
- Ты Макса не обижай, - недовольно сказала Катя, - ему тоже, знаешь, не сахарно по жизни. Теперь еще предки отправили хрен знает куда.
Я вертела головой, не понимая, кому верить.
- Ты не в курсах же, - Дэт первая заметила моё недоумение. - Была у нас девочка – Лиса. Алиса. Они с Шизом мутили, наверное, полгода или больше, потом он начал странно себя вести, и Лиса тактично съебнула. Шиз так убивался… - Дэт покачала головой.
- Правильно сделала, - не сдавала позиции Адри.
Никто ей не ответил. Вся наша черная кучка примолкла.
  Моё юное любвеобильное сердечко колотилось сильней.

Рейн
  Спать, похоже, никто не собирался. Около трёх ночи подтянулись Багира и Надира. Последняя надменно кивнула мне. С чего такая честь, не понятно. Жутко хотелось спать.
  Весь вечер я старалась держаться поближе к Саше, к Коту то есть. Хозяин из него так себе – давно запустил бы квартиру, если б не периодически убирающиеся после тусовок девушки и вечно вписывающиеся друзья. Мне нравился Кот. Вернее, я недавно поняла, что нравится. Однажды, когда он пришёл на Сайгон и сел играть, согнав Чертеца с насиженного места, его пальцы так держали гитару… Будто женщину, любимую и желанную. А струны! О-о, что он вытворял! Ра месяц как уехал, и я отлично понимала, надеяться на возвращение бессмысленно. Стала смотреть вокруг. Первым примечательным персонажем оказался Кот.
- Саща, - максимально нежно спросила я, - а где у тебя можно упасть поспать?
- В дальней комнате, - бросил он, увлеченный обсуждением звуковых эффектов с Пашкой-гитаристом.
- Хорошо. В твоей комнате, - подчеркнула я.
Улеглась на кровать и понадеялась, что Кот сообразит позже, куда идти.
 
  Я, Саша, и Шиз, и Лиса, и даже Сэм. Мы никак не могли достать что-то из колодца. Сэм спорил с Котом, я защищала последнего, а он в благодарность брал меня за руку. Макс, по обыкновению, умолял Лису вернуться. Та не реагировала. В конце мы с Котом уже горячо целовались. И кто-то незримый всё время наблюдал за происходящим.

- Тебе нравится Кот? – поинтересовалась Люка, едва я открыла глаза.
- Что? – голова трещит. – Погоди, что ты сказала, Кот?
- Ну да. Обычно сосутся во сне с теми, с кем не выходит наяву…
- Как?..
Она пожимает плечами и закуривает прямо в комнате, у окна.
- Семейное типа. Мамка тоже так умеет, и бабушка, говорит, умела.
- Видеть чужие сны?
- Подсматривать.
 - О, господи! – только мистики сейчас не хватало.
- Кстати, если ты видела того Шиза, о котором вчера говорила Адри, то он очень даже ничего, - застенчиво добавляет она.
Я слегка прихожу в себя и в отместку за то, что теперь она знает мою тайну зубоскалю:
- А-а, заценила Шиза? Ну-ну. Макс вообще симпатяжка. И по****еть мастер. Пока не начинает своё вот это.
- Что? – глаза горят любопытством.
- Ой, типа твоего «умею подсматривать сны».
- Но я же и правда могу!
Ей-богу, сюр какой-то! Подавляя тяжкий вздох и бреду на кухню за водой.

Люка
  Хэлл негоже праздновать позже, отрезал Инфернал и назначил фест неделей раньше – двадцать седьмого октября. Затаившийся в лабиринтах за рынком клуб гостеприимно распахивал двери в восемь вечера, стало быть, времени подготовиться в достатке.
- Так, я буду невестой Дракулы, - решила Рейн. – Этой, как её… Миной!
Мы пересмотрели одноимённую экранизацию Брэма Стокера, тщательно отметили особенности образа и приступили к его созданию.
- М-да, так себе Мина… - она с сомнением вертелась у зеркала.
- Будто бабулины шмотки напялила…
– Хрен с ним, просто оденусь, как шлюха, и измажусь в красный.
Шлюхи-вампирши – так назывался наш общий костюм. Рейн была тощей шлюхой, а я – в теле, и поэтому моя юбка была чуть менее безобразно короткой.
- Ты не похожа на шлюху! – возмутилась Катя. – Хоть змейку расстегни, - она с силой дернула собачку, змейка спереди мой юбки разошлась почти до пояса.
- Рейн!
- Зато не будешь ныть, что на тебя никто не обращает внимания!
В конце концов я просто напялила черный балахон с длинной юбкой и сделала бутафорскую косу из фольги и сучка.
- Всё, я - Смерть!
- Ага. Расскажи это Дашке и Лёхе.

  Непосредственно перед фестом мы собрались небольшой компашкой во дворах, недалеко от клуба. Там жили Чертецы с многочисленной роднёй.
- Если гопота, за ружьём схожу, - каменно заверил всех Лёха Смерть.
  Начали с вина. Рейн, Смерть, Адри и Дэт, считавшие себя местной аристократией, пафосно пили его из пластиковых стаканов для шампанского.
- Отличный кагор, - не забывала время от времени вставлять Катька и позировать для фото. Дася запечатлевала события « для потомков»
- О-о, какие люди! – Дэт раскрыла объятия и кинулась к бредущему Самаэлю.
Должно быть, он ответил что-то недоброе, т.к. Даша сложилась и также уныло пошла рядом.
- Что? – вскинулась Рейн.
- Черта отмудохали, - хмуро буркнул Сэм.
- Где? Кто?!
- Гриню?!?
- Гришку?!?! – перекричал всех Смерть. – Где?!?
- Да, похоже, тут, недалеко. К вам шёл, - в голосе Сэма явственно ощущалась злоба, что мы живы-здоровы сидим, а Чертец пострадал.
- Откуда информация? – спросила я, как можно спокойнее.
- Чё? – огрызнулся Самаэль.
- Сэм, - Рейн погладила друга по спине, - ты его встретил или видел? Или что?
Ромка достал свои крепкие сигареты, подкурил и затянулся до упора. Выпустил длиннющую струю и веско изрёк:
- Слышал. Я ему набрал, хотел уточнить, где вы. Он только, значит, ответил, как какие-то голоса на фоне, «Слышь ты, чёрт!» и звуки ударов.
Мы притихли. В вырвиглазных шмотках, что так любил Чертец, он становился особенно заметен на фоне серых общаг, сплошь заселённых приезжими, которым подобная форма одежды мало нравилась.
- Я дворы близлежащие обошел, поискал его, - девичья часть дружно ахнула, какой же Самаэль смелый, - но нигде не увидел.
- Пошли, - подорвался Смерть. – Не, погоди, ружьё возьму!
Он вскочил было бежать, как издалека послышалось:
- Э-эй, нефора-а!
Мы синхронна повернули голову и увидели… Чертеца! Ярко-красная куртка с кислотно-зелёной подкладкой, всегда носимая нараспашку, да кеды с ярко-салатовыми шнурками кой-где в земле. Он брёл, засунув руки в карманы и смущенно улыбаясь, будто знал, что буквально за секунду до его уже похоронили.
- Чё рожи кислые? – поинтересовался Гришка, подходя.
- Так тебя жалко, - хохотнула Рейн.
- А-а… Телефон мой лучше пожалей.
- Забрали? – со злобой спросил Сэм.
Чертец покачал головой, мол, может быть, может быть.
- Сам как не отхватил? – запоздало беспокоился Смерть.
Между братьями существовала особо крепкая дружба, и обычно они стояли друг за друга горой. Вернее, горой стоял более крепкий, по его словам, Гришка, а Лёха – по мере сил. От кого-то из ребят я слышала, будто Гриня чуть не удавил Лёху ещё в их внутриутробную бытность, и поэтому была уверена, что смелость старшего из двойняшек - компенсация.
- Они думают, что отхватил, - загадочно ответил Гришка и почему-то подмигнул мне.

  На фест мы явились пьяные, весёлые и шумные. Секьюрити усиленно не верили, что я и Дэт совершеннолетние, пока не подошёл Инфернал и не шепнул им что-то.
- Спасибо, - криво улыбнулась Даша.
  Она не особенно умела благодарить, а если пыталась, выходило что-то похожее на громадное одолжение. Рейн уверяла, что причиной этому неблагополучная Дашкина семья.
- Алкашня потому что ****ая, - сердилась она. – Разве можно такую, как Дашка, чморить и не в *** не ставить! Она же нежная лилия!
Никакой особой нежнолилейности за Дэт замечено не было, а вот адская озлобленность и нервозность – да. Отсюда, как я позже поняла, росли ножки у её абсолютно сучьего характера. Правда, и сочувствовать Дашка умела, как никто. А если уж на твоей стороне во время конфликта оказывалась Дэт, можно было вообще не беспокоится. Дашку и прозвали Смертью по этой причине.

- Ва-ау, а Инфер молодец! – восторгалась Адри.
Тут и там со стен свисала паутина, кое-где виднелись жирные бутафорские пауки. По залу шныряли вампиры, зомби, мертвецы и ведьмы на любой вкус.
- Смотри, - проорала на ухо Рейн, - Кот!
Её любимый мальчик настраивался вместе с другими участниками группы.
- Пошли к сцене.
Тот факт, что Рейн тащится от Кота, по-моему, становился очевидным.
- Блин, Люська, он тако-ой… -  она мечтательно глядела, как он распутывает гитарные провода.
  Концерт начался, народ сзади стал подпирать, но ни это, ни невероятная громкость не смущали подругу.
- Как он играет, ты видела? – комментировала она в моё многострадальное ухо. - Как настоящий музыкант! И пальцы у него красивые, длинные.
  Кот остервенело орал в микрофон что-то про одиночество и непонимание толпы. Непонимание, как же. Естественно, и половины тех достоинств, о которых говорила Рейн, у Сани не было в помине. Был он шлюховат, беспринципен и нагл сверх меры. Единственное святое, что, кажись, осталось у него – это дружба с Шизом, Они поддерживали связь, благодаря которой широкая публика знала, как Шиз поживает в чужом городе.
  Устав от воплей Кота и духоты, я протиснулась сквозь толпу, поднялась по лестнице и вышла на улицу. Совершенная темнота. Лужи глянцево отражали свет вывески и редких розовых фонарей. Дорога терялась где-то за приземистыми зданиями. Вдруг я заметила одинокий огонёк у стены слева, в темном углу. Точно ведь кто-то из наших!
- Эй, - я приближалась. – Э-эй!
- Что? – фигура поднялась и, приблизившись, я узнала Сэма.
- Ого… Ты?
- Я.
- Странно, - я растерялась, - ты вроде как в центре тусовки всег…
- Твои сведения неверны, - оборвал он
Но не ушёл.
- Так чего ты тут?
Сэм достал новую сигареты, воткнул в рот и неожиданно подставил мне пачку. У меня как раз кончились свои.
- Спасибо…
- Ты когда-нибудь думала о Боге?
- О боге? – я не верила своим ушам.
- Ну да. О том самом, который справедливый, мудрый. Честный.
- Бывало.
- Где пределы его власти?
- Думаешь, они есть?
- Конечно. Бог традиционно ассоциируется с добром, в его власти вся эта чушь вроде милосердия, сострадания. Тягомотина. А Сатана вроде как сильный, может навалять. Бог навалять не может, - заключил Сэм.
- Вообще-то, у бога есть еще справедливость. И, кстати, твой тезка, архангел Самаэль, иногда считается тем самым божьим правосудием, - блеснула я.
Самаэль усмехнулся:
- Значит, мой тёзка?
- Думала, ты знаешь.
Он бросил окурок в лужу и пошёл обратно в клуб.

  Музыка ревела еще пару часов. С перерывами на дичайшие конкурсы: выпить водку из помидоров, максимально залить партнёра воском и так далее. Мы весело улюлюкали, поддерживали фаворитов и радовались идиотским случайностям, типа чуть не блеванувшего панка Рамиреза.
- Отпадный фест, - комментировала совершенно пьяная Рейн. – Инфер – боженька!
Её успела заметить и напоить группа, под песни которой подруга потом отжигала совсем не по-готски. Я тоже веселилась от души, но вот разговор с Сэмом... С чего ему вообще со мной обсуждать подобное?
- Сэм в говно, - проходя мимо, шепнул Чертец.
- Что?
Гришка лишь хитро улыбнулся и исчез, ведомый неизвестной мадам.
По окончание мероприятия нас пригласили на автопати на репточку группы Кота.
- У меня дэ эр, - лаконично прокомментировал именинник.
Катя откровенно висла на нём, и не сказать, чтобы он был против. Чертец подхватил мадам, Смерть – Дэт, с которой, по его словам, он «имел необъяснимую связь», Адриана была завсегдатаем подобных сборищ, Рейн тоже. Мне же просто льстило, что Кот включил меня в число избранных. Догадываюсь, что из-за Катьки и Самаэля.

Рейн
Господи, господи, господи! Неужели, это реальность? Ааа!.. Когда Кот засосал меня раз, наверное, в десятый, а его руки сплелись на моей талии, я поверила в происходящее.
- Выпить?
- Нет, спасибо, я уже пьяная.
Он небрежно улыбнулся и исчез за спинами ребят.
- Сэм, - окликнула я друга.
- М-м? - осоловелый взгляд, растрёпанная шевелюра.
- Тебе пора подкраситься, - я приподняла прядь, начинающую светлеть у корней, и рассмеялась своей же шутке.
- Да-а, - пьяно покачал он головой.
Потом Кот вернулся, и мы снова не отлипали друг от друга. Задворками разума я догадывалась, к чему всё идёт, так что, когда он спросил: «Может, ко мне?» - отрицательно покачала головой.
  Постепенно народ стал расходится. Я отыскала Люку и Сэма, чтобы пойти вместе.
- Не охота что-то с ним идти, - отрезала первая.
- Бесит, - отрезал второй.
Пришлось объяснять, что на улице глухая ночь, а мы, три неформала, неизвестно в каких ****ях. И вместе вроде как безопаснее.
- Ладно, - буркнули оба.
Поначалу шли молча, потом стали перекидываться впечатлениями:
- Хороший фест, - констатировал Самаэль. – Группы даже приличные. Всё-таки сказывается, что у Инфера музыкальное образование и опыт какой-никакой.
- Какой опыт? – по обыкновению залюбопытствовала Люка.
- Он психолог, - пояснил Сэм. – Постоянно сборища устраивает... Как их… групповые. Умеет, короче, народ собрать, - тут он внезапно ожесточённо стал искать сигареты.
- Угостишь? – не отставала Люка.
Сэм снисходительно протянул ей пачку. Весь его вид выражал чуть ли не отвращение. Мне порядком надоело происходящее.
- Что, блин, у вас там случилось?
Оба курили и молчали. Даже в глухой ноябрьской темноте было заметно, как они оба чуть склоняют голову на бок, когда стараются не смотреть на кого-то, оба комкают фильтр, у обоих растрепанная шевелюра и по самый рот натянутый шарф.
- Вы, блин, как близнецы однояйцевые, - не сдержалась я. – А собачитесь, хуже, чем кошка с собакой.
- Ниче мы не собачимся, - парировала Люка. – Просто… не наслаждаемся обществом друг друга.
- Не все же такие любвеобильные, как Кот, - резко ввернул Сэм.
- Это тут причём?!
- При том. Пошли.
- Поехали, - устало предложила Люка. – У меня полтинник завалялся, может, хоть до автовокзала подкинут.
Попутка поймалась на удивление быстро. От остановки дошли тоже в темпе. Как ни странно, сначала проводили меня.
- А Люка что, одна пойдёт?
- Тоже мне, - нахохлилась подруга. – Будто в первый раз!
- Сэм, - я укоризненно посмотрела на Самаэля.
Он кивнул.
Я ушла не сразу: наблюдала с порога подъезда, как две фигурки с похожей походкой исчезают за поворотом.