Безымянная история. Предыстория. Часть 2

Рейн
- О****юрился, - констатировала Люка.
- ****ашка! Ты как не о****юрилась, не знаю…
- Да мне как бэ...
Я глядела на Сэма: чего разлёгся? Ну, получил по башке, всякое бывает…
- Сэм! Самаэль! – я подергала его.
- Ммм… - красное месиво лица открыло глаз.
- Вставай, домой пойдём.
- Поднимайся, ага, - Люка дохлебывала банку «Арсенального».
- Че, всё уже? – Сэм даже пытался шутить.
Голова разбита. Может даже сотряс. Скорее всего.
- Вставай, че яйца мнешь, - Люка подала ему руку.
Сэм удивился:
- А ты че тут? – и стал поднимался, держась за стенку. - Фуу… кружится…

- Не надо меня провожать, - бросил Сэм, когда мы устремились в сторону дома. – Не маленький.
- Ага, - Люка курила, - а ****юлей отхватил, как маленький.
- Да пошла ты!
- Куда?
- В ларёк за пивом, - язвительно парировал Сэм. - Ой, бляя… - он сорвался с места и побежал к кустам. Точно, сотряс.
Мы провели его до самых ворот, игнорируя предостережения.
- Мы бабы, нас не от****ят, - обожаю Людкину пьяную непоколебимую уверенность.
 Едва Сэм скрылся, она спросила:
- Рейн, можно у тебя переночевать? Че-т я совсем того…
Грязное пальто, джинсы в земле – немудрено, если отбиваешь товарища от пяти нетоварищей.
- Конечно, зачем спрашиваешь.
Мы не спеша побрели в сторону дома. Завтра и мне, и ей на учебу.
- Что на тебя нашло вообще? На пятерых кидаться! А если бы они тебя тоже?
- Говорю ж, всё равно, - она рассматривала небо. Оторвалась от занятия и пристально взглянула на меня. – Мне пофигу.
- Хватит, уже! Посмотри на себя! – гневно хватаю её за руку и задираю рукав. Предплечье в темно-красных полосках.
Люка пожимает плечами:
- Это ж всё несерьезно, Рейн. Так. Пройдёт.

- Привет, - голос, как из могилы. Прошли сутки, но Сэм, видимо, до сих пор приходит в себя. А еще храбрился, провожать его не надо!
- Привет! Как ты?
- Нормально, - даже если всё отнюдь не нормально, Самаэль не признается. – Ты расскажи лучше, как эта заваруха закончилась. Я чуток вырубился…
- Так это Люда же. Прибежала, долбанула типа, который тебя ****ил, бутылкой, давай орать, чтоб валили нахер. Они ей типа, ты че, шмара, охуела, а она бутылку об стенку и такая, ну сейчас вы охуеете… Вот.
- Люка?
- Ага…
Людку в последнее время мало кто воспринимает всерьез из-за бесконечного «Арсенального» и последующего неадеквата, но вчерашним её поведением можно гордиться. Надеюсь, Сэм понимает.
- Охуеть, конечно… Завтра на Порт пойдёте?

Кот с Надирой, Дэт и Смерть с Чертецом, мелкие панки Ромик и Трава и т.д. и т.п. Словом, весь свет интеллигенции.
Студик намеревается прибухнуть с Люкой.
- Вадь, давайте потом.
- Че ты, - обижается подруга.
- Потом.
Вдали кто-то замечает красный ирокез - торчит, будто не его ****или пару дней назад. Сэм вскидывает кулак в традиционном приветствии. Толпа гудит.
Он добирается и присаживается на столб.
- Пару дней назад мне вломили ****юлей на Сайгоне, - кивок в сторону близлежащей заброшки. – И помог мне человек, от которого я совсем этого не ожидал.
У Сэма подбит глаз, разбита губа, внушительная ссадина на затылке.
- Где Люка? – спрашивает он.
- Че? – она вываливается из толпы.
- Спасибо, - Сэм подходит и крепко, всем телом, обнимает
Её рисованные брови пытаются уползти вверх.
- Да так бы любой, в общем-то…
- Не любой.
Толпа гудит. Большая часть считает её отребьем, которое трахнул Макс Шиз, и не более. А тут – Самаэль.

Автор
- Что там насчёт бога?
- Ну… бога нет, наверное…
- Почему ты так считаешь?
- Гонина же. Творение, грехопадение… Люцифер!
Сэм смеется:
- Люцифер не гонина, а брат Ра.
- Это вообще разные мифологические системы! – возмущается Люка.
- А семья одна, - Сэм прихлебывает дешёвое крепкое пиво.
- Дай-ка… - Люка тоже пьёт. – Религия просто удобный инструмент, Сэм. Типа ты не с нами, значит, против нас – не нужно разбираться в полутонах, - снова пьёт. – Ты, блин, Самаэль, самая противоречивая фигура на небесах, будешь спорить, что бог - молодец?
- Что молодец, не буду. А что есть – очень даже может быть, - Сэм улыбается. – Ты вот тоже противоречивая фигура, Злюка…
- Я шлак, - перебивает она.
- Чё ты, - укоряет он, - подумаешь, потрахалась с Шизом, что теперь… Надирка с ним встречалась.
Некоторое время они молчат. Люка отрицательно трясёт головой.
- Я его люблю, Сэм, - глаза полны слёз. – Понимаешь? Больше жизни.
Сэм упорно глядит перед собой.


Рейн
Очередной вечер на Сайгоне. Гитара, люди, даже костёр.
- Рейн, Люку не видела? – Сэм признался, что теперь чувствует за неё ответственность.
- На берегу, по-моему.
- С «Арсенальным»?
- По ходу…
Я залипаю на Кота. На его грацию, то, как он обходителен со своей Надирой, как красивы они вместе. Как он поет, активно жестикулируя. Кот… Котя…

Автор
Самаэль вышел к берегу. Вздрогнул от речной вечерней сырости. Увидел одинокую фигурку на влажном сером песке
- Ты чего тут?
- Нажралась…
- Опять?
- Ага… домой надо теперь… как-то…
На щеках разводы туши, глаза красные.
- Ревела?
- Угу…
- Из-за Макса?
- Угу…
- Понятно всё, - Сэм поднимается. – Вставай, пойдем.
- Низзя, мамка убьёт нахер.
- Ко мне.
Сгребает её в охапку и ставит на ноги.
- Давай потихоньку.
Они бредут по мосту, когда Люка спрашивает:
- А как же бабушка?
- Что бабка? Я деньги ей плачу. Считай, снимаю жильё.
- Снимаешь у собственной бабушки?
- Мне так проще. И так много даром получил.
- Где ты сейчас работаешь?
- Сантехником на районе.
- Ты - сантехник? – Люка даже приостанавливается.
- Вообще, нет. Мастер отделочных работ, - Сэм прикуривает. – Дядька - сантехник, помог устроиться. Я ж это, временно. В осенний призыв в армию пойду.
- В этот?
- Угу, - струйка дыма улетает вверх.
- Сэм, а тебе лет вообще сколько?
- Девятнадцать.

Сэм отпирает калитку, затем входную дверь.
- Разувайся, пальто можешь не снимать.
Три стены оклеены темно-коричневыми обоями, четвёртая выкрашена черной краской, поверх которой - лес и скалы.
- Ого!
- Говорю же, мастер отделочных работ. Тут ремонт – как два пальца.
Люка осматривается и, немного помявшись, спрашивает:
- А где… туалет?
- Это добро на улице. Пошли.
Они заворачивают за дом, где и обнаруживается кабинка.
- Я на крыльце подожду…
- Хорошо.
Через некоторое время Люка подходит к крыльцу. Сэм курит.
- Всё.
- Сигаретку?
- Да, спасибо, - она опускается рядом. – Красиво тут, небо такое… Точечки мерцают тут и там.
- Красиво. Даже переезжать неохота…
- Куда?!
- В родительскую квартиру, - Сэм замолкает, и добавляет, помолчав пару минут, - правда, там еще ремонт нужен… Так и стоит пятый год.

Когда они возвращаются, Сэм сообщает:
- Летом или весной я бы повел себя по-джентельменски и лег на полу, но теперь извиняй….
- Да без вопросов! – Люка соскакивает с кровати. – Дай только чем укрыться.
- Ложись под стенку. Влезем.
Спать с Сэмом странно.
- Еще раз извиняй, - он обнимает Люку.

Люка
Тяжело! Что-то очень тяжелое лежит на мне. К тому же, жарко. Открываю глаза – незнакомая стена. Ааа, черт, я же у Сэма!
- Сэм, - тихонько, - Самаэль!
- Мм?
- Не спишь?
- Нее… - голос сонный.
- Дай вылезу.
Ловко перепрыгиваю через Сэма. Потягиваюсь. Сэм тоже. Надо же, какие плечи!
- Ниче так бицуха.
- Спасибо, - он трет глаза, как ребёнок. Припухший, лохматый, со следом от подушки на щеке.
- Смешной ты.
- Ты тоже вчера смешная была.
На цыпочках выхожу из комнаты и подбираюсь к входной двери. Вдруг из кухни высовывается бабушка.
- Доброе утро, - максимально приветливо говорю я.
- Доброе, - улыбается бабушка.
Не знаю, часты ли такие гостьи у её внука, но она интересуется:
- Чаю хочешь?
- Нет, спасибо! Я это… по делам, - исчезаю за дверью.
Обратно крадусь с удвоенной осторожностью.
 

К моему возвращению дома только Лизка.
- Мама сказала, что ты опять бродишь… - выдаёт она.
- Ну, я вернулась, - стаскиваю кеды, снимаю пальто. – Кушать хочешь?
- Я яичницу пожарила. Могу и тебе пожарить.
Лизка самостоятельная. Какой еще будешь в семье матери-медика и вечно гуляющей сестры?
- Папа сказал, заберёт меня… - она смотрит на часы, - через час.
- Мама в курсе?
Сестра пожимает плечами.
Набираю мать.
- Мам, привет!
- О, явилась не запылилась, - иронично выдаёт она. – Опять у Катерины?
- Ну. Решила вас будить.
- Ну-ну, я так и подумала.
- Мам, Лиза говорит, её отец на сегодня заберет. Ты в курсе?
- Да. И до завтра. Так что, - посмеивается мама, - можешь теперь звать Катерину к себе.
- Круто, - быстренько соглашаюсь я.
Мы прощаемся, договорившись созвониться вечером.
Лиза в это время деловито тащит к двери пакет.
- Что там у тебя?
- Вещи для папы, - важно сообщает мелочь.
  Она научилась собираться сама, первоклассница всё-таки. Отец, должно быть, и рад. Его воля, забрал бы Лизку к себе… А я всё, отработанный материал. Вроде и не нужна.
Через час он набирает на домашний, чтобы младшая дочь спускалась. Подняться поздороваться, конечно, не удосужится.
  Итак, значит, вечером…

- Привет.
- Привет.
- Слушай, у меня сегодня мама на дежурстве, а Лизка у отца. Хотела предложить кино под пивасик… Вроде как благодарность за вчерашнее.
- Идёт, - неожиданно легко поддаётся Сэм. – Я принесу пару дисков. Стоп, а ты к Коту не идешь?
- Рейн звала, но я что-то не особенно хочу. Пусть сама Котю ест глазами.
Сэм смеется:
- Чтоб Надирка её живьём сожрала?

  Ближе к десяти он приходит. Диски и пиво с собой. И баночка любимого мной «Черного русского».
- Сэм, по-царски!
- Культурный вечер всё-таки…
Из фильмов у него «Техасская резня…» и недавно вышедший «Константин».
- Ого, давно хотела посмотреть!
- Ставь, значит.
Устраиваемся на полу, на мягком ковре, перед ноутом. Пьём, шутим, наблюдаем за событиями фильма. Через какое-то время Сэм приобнимает меня.
- Пошли покурим, что ли…
На балконе по-осеннему холодно.
- Иди сюда, - он закутывает меня в толстовку, отчего мы стоим совсем близко.
Уже выходя, поворачиваюсь, чтобы предупредить о шпингалете на окне, и мы оказываемся лицом к лицу. Спустя пару секунд, Сэм берёт меня за плечи и целует. Господи!..
- Сэм, - я отодвигаюсь на безопасное расстояние, - я с тобой спать не буду!
- Спать?
- Ага. Я вообще не такая шлюха, как обо мне рассказывают…
- Ты не думала, что когда с девушкой хотят переспать, делают другое…
- Так тоже…
- П-твоему, я просто пришел с тобой потрахаться?
- Н-не знаю… - я растеряна.
- Мы вчера спали на одной кровати, - напоминает он.
- А зачем тогда… - так и не договариваю, наткнувшись на взгляд друга.
- Идём, - он берёт меня за руку, - сейчас самое интересное начнётся.
Опустошив баллон, досматриваем кино.
- Сэм, может, ты останешься? Я тебя с утра разбужу перед мамкиным приходом.
Он кивает.
Мы целуемся практически всю ночь.

- Людка-а, мысли реально материальны! - верещит Рейн.- Мы вчера целовались с Котом!
- Как?!
- Надира начала истерить на каком-то моменте, забрала Баги, и они ушли. Я завалилась спать пораньше, в итоге он пришел ко мне. Полночи сосались, - голос звенит от счастья.
- Ого! Ну, ты счастлива?
- Пожалуй, - задумчиво выдаёт Рейн.
- Слушай, я тоже вчера… сегодня, вернее, уже…
Подозрительное молчание на том конце провода.
- Кать?
- Переспали?
- Не, поцелуйчики.
- И-и-и с кем?
- С Сэмом, Кать.
- С САМАЭЛЕМ?!?
- Да, - мой голос улыбается.
- Как, Люка?
И тут я подробно рассказываю о ночёвке у него и о вчерашнем вечере.
- Просто слов нет! Ни за что бы не поверила, если бы кто-то другой рассказал. Вы теперь вроде как вместе?
- Не знаю…
- Не спросила?
- Нуу… - я помешиваю чай, стараясь не мешать маме, спящей в зале, - он быстро с утра ушел. Но… поцеловал меня на прощанье.
- Всё, теперь вы вместе, - констатирует Рейн.
- Не уверена, честно говоря.
- Увидишь. Я Самаэля давно знаю и, поверь, он себя так со случайными девушками не ведёт.
- Посмотрим. Кать, а ты это… С Котом там поаккуратнее, ладно?

- Прогуляемся? – спросил Сэм, позвонив часов в шесть того же дня.
- Давай. Куда пойдём?
- На Погост.
- Так темно уже…
- Боишься мёртвых? – подначивает он.

  На старое кладбище мы попали около семи. Надгробия больше напоминали грибы, торчащие из листвы там и сям. Сэм натянул капюшон на голову и курил, выдыхая в лунное небо.
- Красиво тут. Спокойно.
- Ага… - я тоже закуриваю. На улице не то чтобы холодно - сыро. Пахнет прелой листвой. – Почему именно сюда?
- Люблю кладбища. Жаль, городское далековато, можно бы туда... Я одно лето на нём практически полностью протусил.
- Зачем??
- К родителям ездил.
Я вспоминаю, что слышала о его родителях.
- Сколько тебе было?
- Четырнадцать, - он немного помолчал. – Они в начале мая умерли, и я потом всё лето туда нахаживал.
- В смысле, пешком?
- Ага. Неудобно было у бабки деньги просить.
- М-да…
- Вообще, Шиз, конечно, мудак, - Сэм улыбается, - но именно благодаря ему я живу и здравствую.
- В каком плане?
- В тот день я был у него. В комп он меня позвал поиграть с ночёвкой, пока его предки на даче.
- А с твоими что случилось?
- Ты не слышала историю про взрыв? – отрицательно верчу головой. – А, ты ж еще маленькая… Старый дом ****ул, где еще газ был. Две хаты вынесло к ***м. Вот одна - наша.
- Жесть…
- Бабка с утра звонит Максу, говорит, ты только не переживай, приходи ко мне… Ну и понеслось. Бабка хорошая у меня, никогда не ругается. Добрая… - Сэм задумался.
- Ты тоже не худший вариант внука. Работаешь, вон, деньги даешь.
- Если б еще с разбитой рожей не приходил регулярно, - мы смеемся.
Его разбитая рожа – результат нашего общего протеста.
Сэм целует меня.
- А у тебя что? Слышал, мать с отцом развелись.
- Ну… пока отец просто съехал и делает вид, что мамы и меня не существует.
- Скотсткое поведение.
- Да он мудак. Просто трусливый мудак. Наверное, поэтому я и на Шиза запала: такой же ссыкливый ****абол.
Мы еще немного посидели, потом Сэм пошёл провожать меня до дома. Уже подходя к крыльцу, услышали свист.
- Э, волосатый! – мы привычно проигнорили. – Э, епта, к тебе обращаюсь! – прозвучало совсем близко.
Сэм резко развернулся. Сзади стоял невысокий пацанчик в трениках. Разбитое недавно лицо Самаэля ему явно не понравилось.
- Ты, это, - замешкался он, - че тут ходишь?
- Тебя ****?
- Слышь, ты как разговариваешь, петух ****ый? – ощерился гопник.
 Сэм тяжело вздохнул. И съездил ему по зубам. Щуплый чувак упал, но сразу же подорвался:
- ****а тебе, понял? ****а! И тебе ****а, шмара! – он ткнул в меня пальцем.
- Че сказал? – наступил Сэм. – Как ты её назвал? А ну повтори!
- Шмара ****ая! Подстилка петушиная! – выкрикнул гопник и резво дал на пятку.
- Бля… - Сэм сорвался с места. Где-то на середине двора он нагнал пацана и буквально парой ударов втоптал его в землю. – За базаром следи, быдло ****ое!
Потом вернулся ко мне:
- Нормально ты?
- Я? Да… Ты руки разбил, Сэм… - костяшки левой руки смахивали на спелую вишню.
- Ага, - улыбнулся. – Ниче, не первый и не последний раз, - он хмуро поглядел куда-то вдаль. – Будут доёбываться, говори, поняла?

Всю историю я незамедлительно пересказала Рейн по телефону.
- Всё, - резюмировала Катька, - теперь ты девушка Самаэля, поздравляю!

В универской курилке нарисовался Вадик.
- Людка, правда, что Самаэль какому-то гопу вчера навалял?
- Было дело.
- Теперь ****ец всем… - с неудовольствием отметил Вадик.
- Ссышь, Студик?
- Так че, - хохотнул он, - раньше огребал и теперь огребу, если надо.
Справедливости ради стоит отметить, что Вадик действительно огребал крайне часто. То ли из-за худощавости, то ли из-за невысоко роста, к нему постоянно докапывались местные гопники, хотя он даже длинных волос не носил! Максимум, что выдавало Студика – массивная цепь и гады. Собственно поэтому он весьма философски относился к ****юлям и даже научился их избегать благодаря подвешенному языку.
- Студсовет сегодня, президента выбирают, - как бы между делом заметил друг.
Очень уж гордится участием во внеучебных делах.
- Блин, Вадик, это ж… официоз! А ты неформал, ну!
- Ну тебя, не понимаешь ниче, - шуточно обиделся он. – Я учиться-то не сильно люблю, а там прикольно! - Порывисто загасил бычок. – Это, сегодня на Сайгоне туса будет. Вроде как Ра приехал…
Сглотнув, набираю Сэма.
- Привет…
- Привет!
- Тут Студик говорит, будто Ра приехал, и по этому случаю будет сходка на Сайгоне.
- Так и есть. Ра приехал.
- Пойдём?
- Конечно. Я тебе попозже планировал звякнуть. Рейн скажешь?

Рейн ждала у подъезда. Я явилась с макияжем, чернее ночи, в рваных джинсах и сетчатой кофте, и даже гады вымыла.
- Вроде, не на фест идем… - изумилась подруга.
- Дет это никогда не останавливало. И тебя тоже.
Рейн растерянно оглядела длинную черную юбку, которую неизменно таскала, и вопросительно уставилась на меня.
- Ну… ты бываешь вся из себя.
Из магазина появился Сэм с баллоном.
- Привет! – легонько чмокнул меня в губы.
- Ребята, я верно поняла, вы теперь вместе? – хитро начала Рейн.
Самаэль вскинул бровь.
- У тебя есть девушка? - чуть ли не закричала Катя, и когда Сэм кивнул, уточнила: - и эта девушка моя подруга Люка?
- Прекращай уже. Пошли.

- Тусовки там, разумеется, более культурные: тематические пати, фесты тоже. Народ покультурнее. Пить пиво, как мы сейчас, станут только говнари. Ну, фанаты Арии, там… Ох, извини Студик, не хотел обидеть.
Аристократичный ухоженный Ра выглядел странно на заброшке. Тот факт, что именно он оказался парнем, стоявшим рядом с Рейн, из давнего сна, меня не удивил.
- Какой красавец, - ласково проговорила она.
- Замути с ним, - предложила я. Ра когда-то оказывал Рейн знаки внимания. По его словам, она была самой аристократичной готессой нашей тусовки.
- Нее… - она поглядела туда, где Кот и Надира пытались буквально сожрать друг друга.
- Не расстраивайся, Кать. Кот просто мудак! Он тебя не достоин.
На что Рейн махнула рукой и отхлебнула пива.
Вдруг в здание буквально влетела одна из недавно появившихся малолеток и завопила:
- Там! Идут!
Головы обратились в её сторону:
- Кто? – прозвучало из толпы.
- Гопники! Человек двадцать!
По всей компании началось движение: кто-то съебывался поскорее, кто-то решал, как быть, кто-то выдыхал и не двигался с места
- Так, - Самаэль быстро подошёл к нам, - сваливайте.
- Какой, Сэм! – возмутилась я.
- А вас ****ить будут? – осуждающе уточнила Рейн.
- Валите, говорю, - повторил он, тревожно глядя по сторонам. – Я, Кот, еще пара скинов останемся.
- Я останусь, - подошёл Ра. - Да. Ты сомневался?
Ра и Самаэль дружили с каких-то там незапамятных времён, поэтому лично я даже не удивилась. А Рейн неожиданно расхохоталась:
- Ра, ты такой красавчик, втопчут же в землю!
- Значит, судьба такая, - развел руками тот.
- Всё, валите, - настойчиво повторил Сэм.

- Интересно, ребятам ****а разбили?.. – мы уже минут двадцать обходили речку.
- Угу…
Ветер шевелил сухую траву, тихо плескалась вода. В многообразии шумов я не сразу различила всхлипы.
- Рейн, ты чего?
- Он же… - всхлип, - …он остался, Люк. Понимаешь… остался! Значит… - всхлип, - …не такая уж мразь, как все привыкли считать.
Та-ак, его величество Кот и верные поклонницы.
- Рейн, никто не считает, что Кот ссылко. Но мудаком он быть не перестаёт!
Всхлип.
Тут откуда-то раздалось:
- Эй, девчонки!
Мы встрепенулись.
- Девчонки! - перед нами возникла Дэт, вся в песке. С ней была Кузя и девчонка, что оповестила всех. – Пошли обратно? – предложила Дашка. – Пацанов поищем. Мало ли…

Недострой стоял, как ни в чем не бывало. Зашли тихо, через проем окна. Вроде, никого…
- Эй, - крикнула Кузя. На другом окне отчетливо различался силуэт. Он повернул голову в нашу строну.
- Кузя?
- Студик! – воскликнула она. – Живой!
- Живой, живой, - проворчал Вадик. Он вытирал кровь из носа и теперь в окружении мадам стал делать это еще активнее.
- Что с остальными? – набросилась Дэт.
- Че… Это те гопы, которым Сэм навалял у Люки во дворе. Одному из них. Пришли, говорят, э, ты че пацана от****ил. Сэм объяснил, что нехуй девушку его, - все, кроме Рейн, уставились на меня, будто я была вымирающим представителем фауны, - шмарой называть. Гопники вроде согласились, но ****ить-то всё равно надо. Давай к Ра докапываться, мол, выглядит, как пидор. И понеслось… Сэму по ****у дали пару раз, Ра тоже отхватил да клок волос потерял, - Студик вещал очень серьезно, - а у Кота че-то с коленом.
- Они уже ушли?
- На свет пошли, к фонарю… - не успел он договорить, Рейн кинулась туда.
Под фонарём, на расстоянии примерно метров ста от заброшки, обнаружились Сэм, Ра, Кот и пара скинов.
- ****ь, гопы ебучие! – задрав штанину, Кот озабоченно рассматривал распухшее колено.
- Похоже на разрыв связки… - Ра наклонился.
- Не выебывайся, тебя из меда выперли, - сквозь боль пытался шутить Кот.
Ра молча пощупал коленку, где-то понажимал.
- Подойди под фонарь…
Кот послушно поковылял к источнику света.
- Разрыв связок, - констатировал Ра. – Синяка нет, значит и перелома тоже. Надо зафиксировать.
Рейн немедленно протянула шарфик. Ра потянул за концы.
- Пойдёт.
- Спасибо, - буркнул Кот.
- Лучше далеко не идти…
- Можешь ко мне пойти, - предложил Сэм.
- Лучше ко мне, - решительно выдала Рейн. – Папа всё равно на вахте, а до меня ближе.
Кучка поковыляла в сторону дороги. Мы с Сэмом шли позади.
- Я очень боялась за тебя, - с трудом выдавила я.
Он улыбнулся. Из-за подбитого глаза казалось, будто Сэм подмигивает

Люка
- Как так… Ну как так, - стенала Катька. – Люка, я… не знаю, не знаю, как это произошло!
Она сидела на моей кровати, понурив голову.
- Ну, слушай, Кать, может, обойдётся? 
- Не обойдётся. Пошли… покурим.
Катька не курит в принципе.
- Он тоже виноват, - размышляет она. – Он начал!
Конечно, Кот начал. Вот только Надира, когда всё вскроется, будет крайне раздосадована… Может даже в нос Рейн даст…
- Да пофигу мне… - безнадежно вещает Катерина.
Чего и следовало ожидать, они переспали. Ни повреждение связок, ни подправленное ****о не помешали Коту забраться на Рейн.
- А еще, знаешь, говорят: сучка не захочет, кобель не вскочет…
- Рейн, прекрати! Говоришь, будто смертный грех совершила!
- Не знаю, - грустно подытоживает Катя. – Помнишь, как тебе после Макса было? Вот мне так.
Мы долго сидели у меня, пили чай, много курили. В итоге позвонил Самаэль:
- Поехали на Лес?
- А что там?
- Тусовка сегодня там. На Сайгон пока не будем ходить.

Как пару лет назад, мы едем в автобусе. Но теперь я вместо Рейн - стараюсь, чтобы никто не чувствовал себя обделённым.
- Кать, ну ты чего? Сейчас повеселимся.
- Да зря я пошла, - отмахивается она. – Выйду на следующей. Домой поеду.
- Рейн, не тупи, - вмешивается Самаэль. – Не конец света.
- Кому как…
- Кать, - Сэм берёт её за руку, - всякое случается. Мы всего лишь люди, ошибаемся. Это часть жизни.

На моей памяти Надира единственная девушка Кота, отношения с которой не напоминали фрилав. Да и тут не ясно, правда ли он хотел Надю или, что более вероятно, отомстить Максу. У меня нет даже предположений, чем мог насолить хоть и странный, но очень дружелюбный и невредный Шиз.
- А Шиза я, кстати, притащил на Сайгон, - как-то случайно начал Сэм. – С Ра познакомился когда, потусовались пару раз. Ну, думаю, Максу тут точно понравится! Хоть не один такой странный будет…
Сэм ошибся. На фоне странных изгоев Макс всё равно выглядел странно. Чего стоят его рассказы:  «Вчера вижу – мужик за мной плетётся. Оказалось, мёртвый. Просил жене что-то передать, но я его послал» или «Иду с УПК, как привязалась псина. Я её и слал, и кидался мусором, потом догнал, что дохлая». Правда ли Макс видел мёртвых, мы не знали. Вернее, я верила, и ещё такие находились. Остальные посмеивались и напоминали о его погоняле.
-…потом они с Котом скорефанились. Тому надо было программку для звукозаписи, а Макс как раз хорошо шарил в компах…
Кот стал повсюду таскать Макса, периодически подсовывал ему девчонок из своего фан-клуба и всячески друга социализировал.
- Блин, Кот грустный такой сегодня, - как-то сказала Рейн еще в начале нашей дружбы. – Наверное, по Шизу скучает…
- Это еще кто?
- О, тот еще чудик!  Тебе понравится!
Оказалось, на медосмотре для будущих призывников в девятом классе Макс отмочил шутку: честно рассказал психиатру-наркологу о своих коммуникациях с мёртвыми. Тётечка сначала просто удивилась, затем охуела, а затем отказалась товарищу ставить печать, пока тот не сходит к участковому психиатру. И Макс бы, ничтоже сумняшеся, устремился, если бы предки не пришли в ужас от новости. Выяснилось, во-первых, что они и не предки ему вовсе, а тётя с дядей; во-вторых, отец Макса стоял на учёте с шизой и меньше всего его нынешние «родители» хотели, чтобы «сын» отсвечивал в подобных заведениях. На резонный вопрос, где настоящие предки, приёмные замешкались и признались, что те срулили жить в то ли секту, то ли экопоселение в неизвестном направлении. Узнав, почему их дорогой Максимка должен посетить специалиста, приемные родители не на шутку перепугались, строго-настрого запретили Маску кому-либо рассказывать о своих «друзьях» и отправили его от греха подальше к бабушке в Челябинск. Пересидеть, по их выражению.
  Именно поэтому я узнала Шиза немного позже, чем остальные.
А вот Кота – сразу.
- Знаешь нашу группу Силки Сайленс? – спросила Рейн в самый первый день, когда мы случайно пошли вместе домой. – Наши ребята, блэк играют. Вот их вокалист, Сашка Кот, очень классный!
- Кот?
- Ага. Его не было сегодня, но вы обязательно познакомитесь. Он лысый такой, невысокий. И очень симпатичный… И талантливый, - веско присовокупила Катя.
С тех пор я слышала разное о Коте, но наверняка знала: он был бабником, действительно талантливым музыкантом и приемлил кайф в практически любом виде.
  Кот обладал хорошо подвешенным языком, мозгами и просто вселенских масштабов ленью. О которой знал и от которой спасался: марками, метсодержащими веществами, любой скоростью, барбитурой во всех возможных вариантах, позже – солями. Курильщиков Кот не любил, утверждая, что те сушат мозги и кормят лень. Самого его феерически любили бабы. Переспать с ним считалось почти хорошим тоном.
- О, а ты с Котом не спала что ли? – спросила меня как-то Дэт, выслушав мои жалоб на невинность. – Если так напрягает, обратись.
Конечно, ни к кому я обращаться не стала.

Для Рейн Сашка не стал первым ни в каком плане: у неё случилась феерическая любовь с суровым «старым рокенрольщиком», как мы называли всю ту тусовку, по кличке Паук.
  Катерину вообще подозрительно часто тянуло на занятых парней. Паук в тот момент был занят весьма бойкой мадам по кличке Рики, о которой, можно сказать, легенды ходили. Но пятнадцатилетнюю Катьку это не остановило. И она успешно возлежала с Пауком в течение пары месяцев, пока история не вскрылась, в среде «рокенрольщиков» Катерина была заклеймлена распоследней шалавой и осчастливлена тумаком от Рики.
- Зачем ты с ним спала-то? – недоумевала я, слушая историю, которая была тогда довольно свежа.
- Ну… Влюбилась, наверное, - философски выдала Катя.
  Кстати, в той тусовке её называли Кэт.
– Рейн, это Самаэль придумал, - поделилась она. – Сказал, Кэт попсово звучит, нужно что-то утонченное. Блад Рейн. Рейн.

  Мы приехали уже по темноте. Глубоко в Лесу мерцал костёр и слышались песни.
- Шумят, - констатировал Сэм.
Стоило нам войти в круг света, со всех стон потянулись руки для объятий и бутылки портвейна для испитий.
Наконец, со всеми поздоровавшись, я отошла к стене и спросила у стоявшей тут Кузи:
- Событие какое-то?
- Вроде…
Мы выдумали пару веских поводов, прежде чем подошла Рейн.
- Похоже, Котя не раскололся, - заговорщически прошептала она. – Глянь!
Там, куда кивнула подруга, объект её обожания усиленно лизался с объектом своего обожания.
- Черт, я её ненавижу! – процедила я. Надирка казалось идеальной: изящная фигурка, меленький рост, кошачья грация, светлые волосы, смазливое личико.
- Оо, как я ждала, когда ты это скажешь! – всполохи костра окрасили лицо Катьки зловеще красным. – Блин, она идеальная! Так бы и убила… - она отхлебнула портвейна.
- Ой, она сама себя скоро кончит, - неожиданно выдала всё ещё стоящая рядом Кузя.
Мы буквально подпрыгнули от удивления. Кузя недоуменно поглядела на нас и продолжила:
- Она ж сидит на наркоте! Во, с этим, как его… не помню, гопник-барыга который, он ей отсыпает че-то. Она через Шиза-то с ним познакомилась: это еще Лисицына тусовка.
В моей голове происходила жуткая чехарда из имён и фактов.
- Погоди, Надя через Макса познакомилась какими-то чуваками из компашки его бывшей?
- Типа того. Лиса тогда пропала совсем, а Надирке охота было это дело попробовать. Ей кто-то и сказал, мол, Шиз шарит, где вырубить можно. Она туда – он ни в какую. А Надирка тоже прохаванная, решила через одно место. Ну и зависла почти на год.
- Хочешь сказать, внеземной любовью там и не пахло? – прищурилась я.
- Люк, ну ты че… - начала Рейн.
- Пффф! – Кузя скривилась. – В Шиза только ты и могла втрескаться. Он же ёбнутый напрочь! Чего только эта его чушь про мертвецов стоит!

- А ты их серьезно видишь?
- Как тебя сейчас, - он улыбается.
Над нами огромный купол утреннего летнего неба.
- И что они говорят?
- Разное, - Макс задумывается. – Самое отстойное, когда они говорят о чьей-то смерти.
- И так бывает?
- К сожалению. Особенно, про близких своих. Вроде как просят предупредить, успокоить. Только кто успокоится, - он пристально смотрит мне в глаза, - если я припрусь и такой: о, вы скоро умрёте, но не волнуйтесь, ваш дедушка мне сказал… Прикинь?
Мы смеемся.
- Шиз?
- Мм?
- А как я умру, знаешь?

- Кому как, - парирую я.
- Говорю же, - разводит руками Кузя, - только ты и могла. Вот Кот да, с Котом они норм смотрятся.
Мы синхронно поворачиваем головы в сторону сладкой парочки и…
- Да пошёл ты нахуй, музыкант хренов! – орёт Надира. – Нихуя ты не стоишь, ****ь! Под забором кончишь со своим музлом говённым! – она резко разворачивается и пытается уйти.
- Надь, ну ты чё? – Кот хватает её за куртку.
- Нахуй пошёл, - орёт она. – Отъебись!

Рейн
- Это что было?
- Цирк. С конями и карликами! Флаг ей в руки, бля! И барабан на шею. – Мы курим в молчании минут пять. Потом Кот предлагает: - А пошли ко мне?
- Кот, ты охерел. Даже не церемонишься…
- Она ебнутая! Просто на пустом месте взвилась, как в жопу ужаленная. Давай орать, музлом я своим, видите ли, бабок не срублю. ***ня всё это и так далее. Ненормальная, ****ь!
- Это твоя девушка, - не без удовольствия парирую я.
- Хера с два! Всё. – Он смотрит по сторонам, будто прикидывая масштаб катастрофы. - Так че, пошли? Сэма с Люкой зови. Ра позвоним ща. Нахуй это сборище.
Бабочки, чертовы предательские бабочки в желудке!..

Люка
- Надира!
Фигурка мелькает среди ничем не освещенных деревьев парка. Она, кажется, не слышит.
- Надира!
Догнала! Дергаю её за плечо:
- Чё надо? – всё еще на взводе.
- Поговорить, - я прерывисто дышу. – Один, - у-у-уф, - один вопрос!
- Чё? – Надира нервно вытряхивает из кармана утлой куртехи пачку сигарет. - Жигу дай.
Подкуриваю ей и себе заодно. Дым неприятно режет легкие.
- Насчёт Макса…
Она смотрит на меня, как на дуру.
- Я слышала, ты с ним просто… просто ради некоторых знакомств замутила.
Выражение её лица не меняется.
- Надя, ****ь! – не выдерживаю я. – Сделай рожу попроще!
Надирка, будто вспомнив, что она простая смертная, на секунду прикрывает глаза, а когда снова открывает, там появляется понимание.
- Нет конечно, - вздыхает она. – Он мне очень нравился. Очень, - выразительный взгляд в мою сторону. – Ну, ты понимаешь.
Киваю.
- Только… С ним сложно. И ничего не понятно, - впервые вижу такую нежную улыбку у Надиры. – Я, - она глубоко затягивается, - не хочу, как мама моя – всю жизнь носиться за отцом, выебоны его терпеть…
- Твой отец тоже странный? – осторожно спрашиваю я.
- Профессор, - едко отвечает Надя. – Прикинь?
- Мои родители разводятся… - зачем-то говорю я.
- Лучше б мои тоже развелись…

Рейн
Когда у Люки зазвонил телефон, мы подходили к дому Кота.
- Да? – отвечает она удивленно. Лицо становится напряженно-вопросительным. – Что? – Собеседник что-то громко говорит. – Ты че, очухался только что ли? – зло начинает подруга. Я знаю Люку больше года: основную часть времени она вежливая и доброжелательная. – Опоздал, я на другом конце города, уже всяко не успею! – совсем зло выкрикивает она. – Значит, не приду! Раньше думать было надо! А не делать полгода вид, что я тебе никто! Что меня нет! – на глаза наворачиваются слёзы.
Сэм тревожно косится в её сторону:
- Чё, Люк?
Она отключает телефон, вытирает слезы.
- Папа, чё. Домой, говорит, иди. Немедленно! – она ядовито фыркает. – Вернулся он, видите ли! Не придёшь немедленно, говорит, можешь вообще не приходить.
Обычная ситуация, в общем-то. Периодически у кого-то да всплывёт. Будь мои предки нормальной семьёй, тоже бы так говорили. В глубине души я благодарю все известные силы, что это не так.
- В чем проблема, живи у меня, - словно само собой разумеющийся вариант предлагает Сэм.
- У тебя?!
- Да. Ты же моя девушка. Нам, вроде, не по пятнадцать уже.
- Мне семнадцать, - напоминает Люка. – Я вроде как не могу еще так жить.
- Это чушь, Люда, - парирует Сэм. – Ты можешь делать всё, что хочешь, пока не причиняешь вред другим.
- Конечно! – поддерживает Кот. – А папашка твой пусть не ***ет, когда его не спрашивали. Мы свободные люди!
Он живёт один, про семью его, похоже, никто ничего не знает толком.
- Родителей жалко иногда… - вставляю я, дабы продолжить тему. – Я не представляю, что со своими делала бы, если бы мы нормально жили…
- Так же вон, как Люка, - бодро выдаёт Кот. – Хорошо, когда предкам на тебя срать. Или когда их нет, - мы, не сговариваясь, невольно и неявно смотрим на Самаэля.
- Правда, что у Надирки батя профессор?
- Ага… Я как-то халтурил в университете на одном мероприятии, видел его…
Теперь мы с Люкой, не таясь, уставились на Кота.
- Что? - смеется он. – А, да, Люка же считает, что я тупой, точно! А у меня, между прочим, есть образование - этот, как его… колледж, где на всякую сценическую халтуру учат.
- Звукооператор что ли? - думала, объект моего воздыхания простой музыкант-любитель.
- Типа того. Так вот, Надиркин батя очень с ней похож, только высокий. Прикинь, да: высокая Надирка-мужик? – он смеется, довольный собственной шутке.
Боже, почему он снова говорит об этой проклятущей бабе!
- Вы же с ней всё, с концами? – спрашивает Люка. Хитрющая!
- Ну… - неопределенно тянет Кот.
- Слушай, - тут же спрашивает она, - а че она от Шиза к тебе ушла?
- Чё тупые вопросы задаешь?
- В смысле, тупые! Интересно!
- Типа не очевидно?
- Типа не очевидно, - резко встревает Самаэль.
- Бля, Сэм, ты хоть не начинай! Я всё понимаю, Макс мне тоже другом был, но он странный в натуре! Он ****ец странный!

Люка
- Домой-то придёшь? – голос хриплый, выхолощенный.
- Батя сказал не приходить…
- Он сам тут не живёт.
- А вчера, кажется, жил…
- Когда придёшь?
- Ну не зна-аю… Вообще-то меня Ро…
- Люда, мать твою!
- Моя мать – это ты.
- Кончай дурака валять.
Я не спеша встаю, бреду на кухню, где сонная подпухшая Рейн пьёт чай вместе с подпухшим Котом и абсолютно безупречным Ра.
- А помнишь, помнишь, как Инфер блеванул, когда пятую рюмку из огурца пил? – они развлекаются воспоминаниями о прошлогоднем фесте на Хэлл.
- Ага! Причем сам же придумал этот конкурс, - Рейн от души веселится. Обычно рядом с Котом она изображает саму интеллигентность и тут вдруг…
М-да, а дома явно не лады… Мама тоже вчера изображала и вот доизображалась. Лучше бы им разойтись тогда, еще до Лизки, когда мама была молодой и красивой. Кто знает, нашла б кого-нибудь себе, а не этого гопоря ****ого, папашу моего!
- Доброе утро, - Сэм фонит перегаром, но всё равно целует в губы. – Чего надулась?
- Ну, я же Злюка!
- Это у тебя раньше просто велосипеда не было, - подаёт голос Ра.
- Чего?!
- Самаэля, в смысле! – и видя мой непонимающий вид. – Из «Простоквашино» же фраза, не помнишь?
Конечно я помню, но я ведь крутая неформалка, какое «Простоквашино»!
- Домой мне надо, мать звонила.
- Так тебя ж батя вчера выгнал, - недоумевает Сэм.
- Батя выгнал, мать загнала – у них это норма, - парирует Рейн.
- М-да… Поехали, че, - соглашается Сэм.
- Тогда я с вами, - решет Рейн. – Ра, поехали?

Рейн
- Сэм, не провожай нас от остановки, ладно?
Рома метнул в неё удивлённый взгляд.
- Женские разговоры.

Мы плюхнулись на лавку у подъезда.
- Помнишь тот вечер? – спросила Люка.
- Тот самый?
- Угу.

Спрашиваешь!
Я отлично помню, как около пяти вечера позвонила Злюкина мама и спросила:
- Катюша, а чем вы вчера с Людой занимались?
Ничем, чуть было не брякнула я, но вовремя опомнилась.
- Гуляли.
- А ночью? – уточнила она.
- Кино смотрели, - максимально беззаботно ответила я.
- Кино?.. Странно…
- Что-то случилось?
Я видела, как вчера она докапывалась до Кота, зависающего с Надирой, а потом буквально исчезла. И знала, куда она пошла. И примерно догадывалась, что произошло.
- Люда не выходит из комнаты и ни с кем не хочет разговаривать…

Я пришла через десять минут.
- Не знаю, что у неё случилось. Мне сейчас на дежурство на сутки бежать. Эта вот еще мадам, - она кивнула на Лизку, высовывающуюся из зала. – Спасибо, что пришла, Катюша.
Я постучала в комнату Люки. Тишина.
- Это я, Рейн, - приоткрываю дверь.
Внутри темно – шторы закрыты. В углу дивана темный сверток. Приближаюсь, прикасаюсь, начинаю гладить.
- Ну, ты чего? – сверток начинает слабо всхлипывать. – Ты его нашла вчера, да?
- Да…
- И что было?
- Я его люблю…
- Это все знают.
- Правда?
- Правда.
- А он нет.
- И он знал.
Снова всхлипы. От Кота я знаю, что Макс валит. Если не ошибаюсь, сегодня вечером. Наверное, уже свалил.
- И уехал… - совершенно пустым голосом выдаёт она.
- Люка, каждый поступает, как ему будет проще. Макса тут, по сути, ничего не держит.
- Я знаю, - она выползает из-под пледа. – Зачем тогда было со мной спать?
Вот Шиз говнюк!
- Вчера?
- Угу…
- Понятно.
- А еще, - она тянет, - еще ему снилась Надира.
- Надира?
- Даже в пьяных снах он видит её, понимаешь? И Лису! Лису и Надиру, но не меня!
Обычно она очень сильно напивается и лишь тогда несёт чушь про завод из её снов. И, кажется, барак, или чёрт его там разберёт, что ещё. Или, как сейчас, говорит, что видят другие.
- Ты пьяная?
- Нет…
- Значит, будешь, - заключаю я, не придумав, как спросить о снах.
Уложив Лизку, смываемся на улицу за пивом. После половины баллона Люка немного отходит и рассказывает подробности минувшей ночи. Странно, её миловидное лицо будто стало жестче всего за сутки. Еще через полбаллона решаю всё высказать виновнику и набираю номер.
- Слушаю, - в трубке вполне счастливый голос.
- Шиз, это Рейн.
- О, привет!
- Что, Максюша, оправился от своих душевных терзаний?
- Рейн, ты че-т какая-то злая… - озабоченно говорит он.
- А ты че-т какой-то мудак, Шиз.
- Из-за Люки, да?
- Да.
- Я не хотел, Рейн. Я её… тоже её люблю, как друга, но… Она не вовремя пришла вчера. И…
- И ты поступил, как ****ая тварь.
- Похоже на то, - выдаёт Шиз виновато.
- Извиниться не хочешь?
- Не хочу. И Рейн…
- Что?
- Не звони мне, пожалуйста, больше. Я хочу оставить всё это позади.
- Ах, вот как! Проебланился и теперь трусливо сваливаешь?!
- Рейн!
- Ты ****ое, сука, ссыкло, Макс. Ебаное ничтожное ссылко! – ответом мне служат гудки.
Люка рыдает на лавочке.

  И если бы рыданиями на лавке кончилось!.. Сутками позже, часов после двенадцати ночи, разрывается дверной звонок. Благо, папа на вахте! Открываю – Люка.
- Прости, - протискивается в проём, - я поняла, что не смогу, и не знала, куда еще пойти.
Я вижу причину, вижу, как край её черной кофты облепил руку и на пальцах кой-где еще не застывшая кровь.
- Подними рукав.
Кожа, под ней, должно, быть, жир, а дальше просто бордовая масса. Становится дурно.
- Ра…
Только Ра из всех моих знакомых знает, что с этим делать.
- И тебе доброй ночи, - не здороваясь, говорит он.
- Ра, что делать, если человек вскрывался, потом передумал, а там уже здоровая ****а раскрылась?
- Кровь идёт? – по-деловому интересуется он.
- Она какая-то как желе.
- Сворачивается. Это хорошо. Постарайся промыть рану водой, затем хлоргексидином…
- Чем?
- Антисептик нужен!
- Эээ…
- Водой с мылом пойдёт. Обычное хозяйственное, без отдушек. Детское на крайняк.
- Ага. Дальше что?
- Убираешь всю бяку, аккуратно соединяешь края раны и бинтуешь туго, но не чересчур. Поняла?
- Да!
- Дай трубку этому человеку…
- Трубку?
- На два слова.
- Хорошо… - недоуменно протягиваю аппаратик Люке.
Она слушает несколько секунд и возвращает его.
- Потерпевшему горячего сладкого чая дать, - командует как ни в чём не бывало Ра. - По завершение мне отчитаться.
Инструкция бога солнца тут же претворяется мной в жизнь. Люка никак не реагирует, хотя ей должно быть больно. Через десять минут на месте отвратительной раны аккуратная белая повязка.
- Ну, ты как?
- Нормально. Курить охота, - она хлебает чай, сёрбая. Не люблю эту вот ее привычку, но сегодня молчу.
- Как тебя угораздило?
- Сигареты есть?
- Папины, крепкие.
- Пофигу.
Курим на балконе.
- Ну так и что, не расскажешь?
- Потом как-нибудь, ладно?
- Ладно. Погоди, а что тебе Ра сказал?
- Тоже потом.
- Лизка одна дома?
- Нет, у отца.
- Значит, останешься у меня.
Люка кивает.


- Не хочешь рассказать, что тогда случилось?
- Тогда? – она вопросительно вскидывает голову.
- Ну… - я дотрагиваюсь до левого предплечья.
- Ааа, это!.. Даже не знаю. Думала, не смогу без Макса, всё. Думала, кирдык мне… Ну и… А потом, как увидела кровищу, мне стало страшно. Знаешь, тупо так, по-животному страшно. И я пошла к тебе.
Качаю головой.
- Молодец, что пошла.
- Да уж, одним неудавшимся суицидником больше, - криво улыбается.
- Ты же теперь понимаешь, что никому бы легче не стало?
- Я надеялась, что Шизу будет больно хотя бы…
- Это цена твоей жизни?
- Нет. Ты чего вообще завелась, Рейн?
- Не хочу, чтобы с Самаэлем такое же повторилось.
- Он меня, кажется, любит…
- Да, - как-то неожиданно успокаиваюсь я, - любит.
- Неужели ты бы так из-за Кота не поступила?
- Нет! Я от него детей хочу, а не смерти!
- И тот факт, что он зависает с другими, типа Надиры, тебя не парит? – прищуривается Люка.
- Нет, - я говорю это с сомнением и, чтобы саму себя убедить, начинаю частить: - Он же мне ничего не обещал и к тому же… - «я с ним не трахалась» застревает в глотке.
- Не трахалась? - иронизирует Люка.
- И с Надирй, напомню, они вчера расстались.
- Угу…
- Злюка, твою мать!
- Чем тебе Елена Сергеевна не угодила?
И тут у меня звонит телефон.

Люка
«Бог солнца» высвечивается на дисплее.
- Да здравствует бог солнца, - смеётся Рейн. – Нет, завтра только вернется. Вечером. Или послезавтра, утром. Переночевать? – пауза. – А у Кота че? – снова пауза. – Надира? Ладно, приходи.
С неё сползает лицо. Штукатурка остаётся, а лица нет. Я знаю, как это бывает: тем августовским вечером оно тоже сползло. И до сих пор иногда сплывает куда-то.
- Что такое?
- Ра говорит, к Коту Надя приперлась… - Рейн отчаянно вперивается в меня взглядом. – И Кот его выставил.
- Ну-ка, иди сюда!
Я прижимаю подругу к плечу и мгновенно ощущаю легкую дрожь. Бубню ей за шиворот:
- Кот мудак, а Надирка просто тупая красивая шалава. И вообще, самая страшная ночь перед рассветом.
- Что? – она поднимает мокрое лицо.
- Так Ра сказал мне в ту ночь.

  Наконец-то у мамки дежурство! Не так давно я решила переспать с Сэмом, тем боле, что наши отношения развивались вполне удачно. Мы договорились, что он встретит меня после универа, потом пойдем ко мне, сдадим Лизку отцу, отправим маму на дежурство и займемся делом.
  Днем ранее я спросила маму как бы между прочим:
- Не хочешь с парнем моим познакомиться?
- У тебя парень есть? – она оторвалась от традиционного кофе.
- Ну да, уже с месяц.
- Вот это дела! И не признаёшься ведь! Лизавета, слыхала? – Лизка что-то крикнула из комнаты. – Как зовут, сколько лет, чем занимается? – улыбнулась мама.
- Самаэль, девятнадцать, работает сантехником.
- Самаэль? – вновь удивилась мама. – Интересное имя.
- На самом деле Рома его зовут.
- Ааа, понятно. Он вроде как Самаэль там, где ты Люка?
- Точно!
И вот сегодня приближается час икс…
- Мацоева, точно тебя там ждут, - подмигнула однокурсница, вернувшаяся из курилки.
Девчонки ещё оставались на отработку, а я никак не могла уложить вещи в рюкзак.
- Почему меня сразу?
- Парень с красными волосами в берцах - и не тебя?
- А, Сэм!..
- Саша что ли?
Вот нафига ей эта информация? Но я с достоинством ответила:
- Нет, Самаэль. Парень мой.
- Мацоева, - крикнула уже другая однокурсница, входя в аудиторию, - по-моему…
- Не по-твоему, - перебила её первая, - это её парень! Самаэль!
Ох, ёб вашу маму, началось!
- Саша что ли?
Пока ситуация не дошла до абсурда, я спустилась вниз, забрала верхнюю одежду и увидела, что Самаэля уже подцепил Студик. Они что-то оживлённо обсуждали.
- Поздравляю, тебя теперь зовут Саша, и ты произвёл фурор в моей группе.
- Саша? – Сэм вздёрнул бровь.
- Ничего умнее сокурсницы не придумали.
Он открыл пачку, я вытащила сигарету.
- Однако, оригинальное мышление…
- Забей, Сэм, тут половина необразованное быдло, - бодро отрапортовал Студик, который сам не блистал успехами в учёбе.
- Да я, в общем-то, и не парюсь…
Поболтав еще немного с Вадиком, мы отправились домой. Сэм был удивительно спокоен и даже завёл меня в магазин по пути – купить что-нибудь к чаю для мамы и баллон пива в рюкзак для нас.
  Наконец, я отперла дверь родного дома.
- Мам, мы пришли!
Тут же на пороге нарисовалась и она, и Лизка.
  Стоит отметить, что Рома старался. Прежде всего, он не поставил ирокез и даже собрал волосы в хвост. Вместо привычных камуфляжных штанов появились черные джинсы, а бросающаяся в глаза кожанка сменилась черным пуховиком. Хотя последнему причиной скорее всего погода. Пирсинг он, конечно, не повынимал, но иначе это был бы не Самаэль.
- Добрый день, - приветливо улыбнулся он. – Рома, - и протянул маме руку.
Она тоже лучилась дружелюбием:
- Очень приятно, Рома. Елена Сергеевна, а это Лиза.
Лизка тоже пожала Сэму руку, после чего мы дружно проследовали на кухню.
- Рома, с кем ты живешь? – поинтересовалась мама, разливая чаёк.
- С бабушкой и с дядькой, - просто ответил Сэм. – Тут недалеко, в деревяшках.
- В частном секторе?
- Ага. У бабушки давно там дом, еще этого района не было.
Маму, кажется, такой ответ устроил, как и в целом бесхитростная манера гостя. Она расспрашивала его о семье, образовании, работе…
- Что-нибудь дальше планируешь получать или тебе достаточно?
- Заработаю, решу. Пока хотелось бы по специальности устроиться…
- Тоже верно, - одобрила мама. – Я вот Люде говорю, говорю, чтобы она училась добросовестно – не слушает! Может хоть ты повлияешь.
- С удовольствием, - Рома укоризненно посмотрел на меня.
К счастью, приехал отец, и мы дружно отправили Лизку, которая на протяжение всей беседы грела уши. Мама пошла собираться.
- Значит, повлияешь на меня, да? – хохотнула я.
- Обязательно, - серьезно выдал Сэм. – Учись, мелочь! – он чмокнул меня в линию роста волос на лбу.
- Люда, иди-ка сюда, - крикнула мама.
- Сейчас, - я поднялась. – Не скучай, - теперь уже я чмокнула Сэма в макушку.
- Что, мам?
- Застегни, пожалуйста, - она повернулась спиной.
Ну конечно, явно ведь не для этого звала!
- Как тебе Сэ… Рома? – начала я.
- Знаешь, хороший парень. Здравый такой, взрослый, чувствуется, - я выдохнула. – Выглядит, правда, странно, - я снова напряглась, - но другого от тебя я и не ожидала. Кстати, - непринужденно начала мама, - презервативы в тумбочке у меня, если что…

Когда мама ушла, мы незамедлительно открыли пиво.
- Похоже, ты справился.
- Откуда такие выводы?
- Она сказала мне, где лежат презервативы.
- Приехали, - рассмеялся Сэм. – Вообще, у меня свои есть.
- Всегда готов? – подначила я.
- Раньше пригождались, - начал было он.
- Ой, прекращай!

Конечно, я знала, что для множества мадам Сэм эдакий романтический герой, бесстрашный лидер тусовки с добрым сердцем и тонко чувствующей душой. Отчасти они были правы, но… Отнюдь не все видели, например, как вокруг особо сильных синяков у Сэма появляются красные шелушащиеся пятнышки.
- Что это? – как-то спросила я, завидев у него на костяшке одно такое.
- А, забей, - по привычке отмахнулся Сэм.
- Ром, давай вот без этого, ладно?
- Псориаз, - пробубнил он.
- Давно?
- Со смерти родителей. Врачи говорили, стресс, нервы. Хрень, короче.
  Больше мы эту тему не поднимали, однако, я подробно изучила вопрос в сети и разузнала, что стресс действительно может стать причиной болезни. А более прохаванная Рейн даже докопалась до термина «аутоимунное заболевание» и «аутоагрессия». На этом мы дружно решили, что агрессия вообще для Сэма напряжный момент, но поступать по-другому статус ему не велит, отсюда и болячка. Выводы разумно оставили при себе.
 
  В эту ночь всё было прекрасно.
- Отлично трахаешься, - ляпнула я.
- Ну да, ты же опытная у нас, - хохотнул он.
- Намекаешь?
- Нет, никаких намёков, - он прижал меня к себе.
  Уже под утро, порядочно охмелев, я зачем-то сообщила:
- Я Шиза в контакте нашла.

  Накануне мне снилась дорога. Широкая, по краям обрамленная заброшенными хатками, просёлочная дорога под огромным звёздным небом. Я от души наслаждалась путешествием, а воздух одуряюще пах акацией, ландышем и пионом. Резкий свет из-за плеча выдернул меня из легкомысленного кайфа. Оборачиваюсь – бабка, уже занесла предмет, похожий на тяпку, чтобы огреть меня как следует.
- Пошла вон отсюда, - вопит она неприятным старческим голосом. – Ходют тут!
Я хочу отступить, сорваться на бег, но небо, будто синяя патока намертво приклеило мои глаза, а ноги увязли в мягкой пыли дороги.
- Кому сказано, йди отсель, - не унимается бабка.
- Я…
Кто-то хватает меня за руку, и мы мгновенно переносимся далеко от проклятого места, на вершину холма.
- Макс! – истошно кричу я и пытаюсь бросится на шею спасителю.
Но он отстраняется:
- Не надо сюда ходить, Люка.
- Макс, я… - его взгляд красноречивее любых слов.

- И? – флегматично интересуется Сэм, должно быть удивлённый моим молчанием.
- Сообщение ему отправила.
- Какое?
- Просто. Привет, как дела.
«Макс, я очень скучаю по тебе. Город как будто опустел. Если писать в стиле БК, то я разбитое сердце Джека. Разорванное неопределенностью, метаниями и одиночеством к ***м». Мне на самом деле было не совсем так, но после сна писать Шизу другое не хотелось.
- И что он тебе ответил?
- Ничего.
- Шиз не умеет людей ценить, - как приговор выдал Самаэль. – Что ни сделай, всё забудет, и все у него в итоге окажутся козлами, один он хороший.
- Сэм!
- Да я знаю, о чём говорю!
Я решила не обострять момент.
- Ладно, считай, что я тебе верю.
- Хорошо. Не пиши ему больше. Ладно?

«На Погост придёшь?» - черкнул Сэм, когда я еще сидела на паре. Снежок лежал уже основательный, подмораживало. «Зима» - лаконично ответила я. «Приходи, разговор есть». «Ладно».
- Сэма в армию не берут! – весело сообщила Рейн, когда мы пересеклись в универской столовке.
- Чего?!?
- Он мне звонил. Толком не врубилась, только в то, что в армию он не идёт. Рада?
Я задумалась, почему первой эту весть узнала Рейн.

  Вечером, несмотря на холод, на Погост пришло прилично народу. В ноябре темнеет рано, поэтому тут и там стоящие фигуры сливались с крестами и надгробиями, не давая себя идентифицировать. Но Сэма и Ра мы увидели сразу: в единственной погостной беседке ярко пылал костёр. Оба были основательно подшофе.
- Люка! – громко крикнул Сэм. Когда я подошла, он сграбастал меня в объятия и начал целовать, - Девочка моя маленькая…
Так Самаэль поступал только по-пьяни.
- Твоя Лилит, - поддакнул Ра и, не долго думая, сграбастал Рейн и попытался засосать.
- Ра! Отвали! – она отвесила затрещину.
- Меня взяли, - сообщил он, лучась самодовольством.
- Куда?
- Так в армию. Ухожу в конце месяца, - гордо отрапортовал бог солнца.
- Ты – в армию? – с сомнением спросила Рейн.
- Мы оба в призыв попали… - мрачно пояснил Сэм.
Только тут я заметила приличный синяк у него на подбородке.
- Это ещё что?
Сэм молчал.
- Сэм, блин, мы мысли читать не умеем! Рассказывай нормально! – потеряла терпение успевшая отхлебнуть сомнительного коктейля Рейн.
- Да чё… Всё нормально было, дошёл до психиатра. Захожу, он говорит, ну и кому это ты такой красивый? Кому чё доказываешь, мол. Никому, говорю. Он спрашивает, родителям, может. Они умерли, говорю. И понеслось: что помнишь о них, а отца помнишь, а мать помнишь, а кто тебя больше любил… Короче, не знаю, как дошли, он спросил возбуждает ли меня образ матери. Я его стукнул… - как-то растерянно выдал Сэм.
- Бедняга, - я обняла его за плечи и погладила по голове.
- Потом набежали вояки, оттащили меня, и в процессе – вот, - видно было, что он расстроен.
Самаэль частенько говорил, что хочет в армию, что обязательно пойдёт, как только отучится.
- Не судьба, - спокойно проговорил Ра. – Твоя война тебя найдёт.
Мне показалось, что он весьма доволен негодностью Сэма. Любопытно, почему.
- Ра, - начала было я, но тут глубине кладбища затрещали ветки.
- Гопота? – вскинулся Сэм.

Рейн
- Э-эй, что там такое?
У беседки материализовалась Дэт и с ужасом сообщила:
- Кот со Смертью дерутся!
Ребята тут же сорвались с мест. Мы двинулись следом не спеша, хотя мне очень хотелось бежать, сломя голову.
- На *** пойди, слышь!
Кота отшвырнуло к оградке.
- Ты че, бля, охуел? Дай разобраться по-мужски! – оскалился он.
Чертец, который по своему обычаю ввязался в драку за брата, сверлил противника глазами.
- Слышь, Чёрт! – не унимался Кот и, не получив ответа, продолжил, - ладно, бля, передай своему младшенькому… - он не договорил, потому что упал.
- Поскользнулся? – участливо спросил Гришка.
- …руки от моей женщины чтоб убрал! – шипел Кот, поднимаемый Инферналом.
- Пошёл нахуй, - плюнул Смерть, высовываясь из-за брата. – Она не твоя уже!
- Что произошло? – спросила я у стоявшей тут же Дэт.
- А, Лёха к Надирке подкатил, а она Коту пожаловалась. Вот, разбираются. Ну и Чертец, как обычно, - Дэт мрачно улыбнулась.
Стоп, Лёха – к Надирке? И Кот за неё заступается? Обжигающе ледяная рука сжала нутро в районе солнечного сплетения: «…а она Коту пожаловалась». Чертова притворщица, лживая тварь! Сука, как я ненавижу её! Лицемерная гадина, чертова кукла!
- Приехали, - процедила я, - уже из-за бабы морды бьют! Какие они неформалы тогда, нахуй! Гопота обычная!
- Че ты сказала? – рявкнул Кот.
Видимо, я высказалась слишком громко. Ну и не буду отпираться!
- Гопота ты обычная, вот чё.
- Слышь, за базар свой отвечать надо, - завёлся Кот и сделал шаг в мою сторону.
- Я те сейчас отвечу, - гаркнул Сэм.
Но прежде, чем он прегради Коту путь, тот скорчился и сдавленно зашипел:
- Че за ***ня тут творится?!
- Я что-то не понял, ты нефор или реально гопота с района? – строго спросил Самаэль.
Кот распрямился, сверля Сэма глазами. Потом резко развернулся и пошёл прочь.
  Он хотел меня ударить… Я перевела дыхание.
- Люка!

Люка
  Чертец к нему не притронулся. Когда Сашку первый раз кинуло в сторону, никто – я точно видела – никто его не касался! Видела я и бледные, едва различимые точки в темноте, напоминающие следы полтергейстов на фото.
  Причиной падения Кота была явно не скользкая земля. Осенние дожди хоть и размочили почву, но она, скорее, превратилась в топкую грязь, которая позже схватилась морозцем. И снова точки.
  Я перевела взгляд на Чертеца и заметила, как едва уловимо двигаются его губы. Хах, чую, не зря он сам себя зовёт Чёртом!

  После ухода (или бегства?) Кота тусовка продолжалась. Сэм начал сокрушаться, что уходит Ра – одна из важных скреп компании.
- Мы же пересрёмся все тут! – пьяно сетовал он. – Ра, он как Солнце!
- Он подобен ангелу, - с издевкой подпевала Дэт.
- Да! – уверенно выдал Сэм. – Будешь спорить?
От такого поворота Дэт слегка очумела и спорить не стала.
Рейн ворковала с Ра, расспрашивая о деталях призывного медосмотра. Должно быть, там было весело, так они постоянно смеялись.

  А я пошла искать Гришку. Последний обнаружился курящим у толстенной сосны со сломанной верхушкой. При чем еще одна сигарета сигнальным огоньком лежала у его ног.
- Гринь, че сигами раскидываешься?
- Не трогай, - ласково попросил он, - это не нам.
- А кому? – я захлопала глазами.
Друг улыбнулся, мол, давай без лишних вопросов.
- Гринь, чё это было, а? – не сдавалась я.
- Что?
- Ну, с Котом. Ты же его не трогал даже.
- Угу…
Я сглотнула. Выпитого алкоголя явно не доставало, чтобы забираться в дебри откровенности.
- Там были точки. Белые, полупрозрачные точки. И они перемещались ровно так, как требовалось тому, кто его бил.
Гришка медленно повернул голову и окинул меня оценивающим взглядом. Кивнул сам себе.
- Допустим, у меня есть друзья не только в нашей тусовке, - он загадочно улыбнулся.
- Допустим.
- Допустим, их не все видят, - и после секундного размышления добавил, - да и не надо.
- Но я-то видела!
- Ништяк. Я не сомневался.
- В смысле?
- Девочка, которая видит чужие сны, - усмехнулся Гришка, - может видеть и чужую басоту.
- Откуда ты знаешь?
- Рейн как-то пожаловалась по сильной-сильной синьке.
- Отлично, блин!
- Забей. Тут каждый второй со странностями.