Красивые серьги

 Шпиталь (больница) был типичным сельским медицинским учреждением, обслуживавшим  и городок  Денлинден, где он был расположен и близлежащие деревни. Барсукову предстояла серьёзная операция, но он нисколько не комплексовал по поводу сельского уровня больницы. Немецкие врачи, что на селе, что в городе имели одинаково высокую классификацию. Большое четырёхэтажное здание больницы имело хорошую архитектуру. В сквере перед больницей стояли жизнерадостные бронзовые изваяния.  Маленькиq фонтан с лягушкой радовал детей.

    В палате размещались двое . Третьим был телевизор. Он являлся самым активным объектом, вещая с утра и  до позднего вечера. Вещание его было довольно  громким, поскольку пользовался телевизором старик-немец, у  которого со слухом были проблемы. Ему сделали какую-то сложную операцию. Он был весь замотанный и загипсованный и дополнительно облачён в полиэтиленовый мешок для защиты от инфекций.

      Смотрел немец всё подряд. Это крайне утомляло Барсукова. Он и дома-то не включал телевизор: смотреть нечего.  Старые советские фильмы, дурацкие ток-шоу, юмор с бабками и прочими петросянами,   и примитивные сериала про бандитов и про новых русских – вот и весь набор, обильно снабжённый рекламой,  которым ежедневно потчуют бедных зрителей. . Дома не смотрел, а тут весь день на пролёт приходилось терпеть этот чёртов  ящик. Барсуков предлагал соседу уменьшить звук. Предлагал использовать  наушники. Старик соглашался: «Да, да!», но телевизор как орал так и продолжал орать. Барсуков обращался к дежурной сестре с просьбой перевести его в палату, в которой нет телевизора. Сестра с сожалением покачала головой, сказав, что у них всего лишь три палаты не обеспечены телевизором и все они заняты.

     Весь день его клонило ко сну. В девять вечера он залез под одеяло в надежде быстро заснуть. Куда там!  По телевизору транслировался футбольный матч. Вопли болельщиков были невыносимы. Барсуков сполз с кровати и вышел в коридор. Там он присел на жёсткую кушетку, привалился к стене и закрыл глаза. Сразу же возникла  дежурная сестра и поинтересовалась проблемами возникшими у пациента. Барсуков объяснил ситуацию.  Сестра слегка задумалась, а затем сказала, что она поместит его до утра в отдельную палату, а утором проблема будет решена.

       Палату предваряла просторная прихожая с душем и туалетом. В палате стояла широкая кровать. Измученный телевизором Барсуков поблагодарил сестру , нырнул под одеяло и тут же отрубился. Но покоем наслаждался он не долго.  Разбудил его громкий разговор и смех в освещённой прохожей. Там оживлённо общались мужчина и женщина оба в белых медицинских  халатах.  Мужчина очевидно был местным доктором  медицины, а его юная спутница – представительниц среднего звена служительниц  здравоохранения.  Женщина стояла спиной к Барсукову  и лица её он не видел, лишь бросались в глаза большие в виде спирали  красивые серьги и  светлые волосы, собранные сзади в пучок  Она сбросила халат и, получив несколько поцелуев, скрылась в душе.

       Мысли заметались в голове у Барсукова: «Что делать? Что предпринять?» Конечно, нужно было спокойно, бросив sorry ,  пройти мимо мужчины и выйти в коридор. Но со сна он не нашёл ничего лучшего как уподобившись глупому Пьеро, залезть под кровать. Граждане, очень плохо, даже отвратительно быть третьим лишним на чужом празднике плоти. Незадачливый Барсуков всё это испытал в полной мере.

      Трижды жаркий торнадо бушевал нал ним.   Наконец любовники вроде бы успокоились. Мужчина только целовал свою партнёршу. Затем и эти звуки затихли. Лёжа на холодном полу,  морально издёрганный Барсуков изрядно замёрз. Он еле дождался момента, когда вроде бы можно было незаметно покинуть палату. Верхний свет был выключен. Теплился лишь ночник в изголовье кровати. В помещении разливался полу сумрак. Барсуков начал осторожно выползать из своего укрытия. Мягко на четвереньках он достиг прихожей и тут испуганный женский крик поднял его на ноги. Он вскочил, рванул дверь и бросился в коридор. Нервно как заяц он добежал до своей палаты и скрылся в ней. Горел ночник,  телевизор  молчал, старик-немец храпел.   Барсуков залез в постель, но заснуть долго не мог. Пережитое под кроватью всё ещё трясло его воображение.

       Утром его перевели в палату без телевизора. Компаньоном его стал солидный интеллигентный мужчина, очевидно большой любитель классической музыки. В палате бравурно звучал Вагнер.  «Только Вагнера мне и не хватает», -- подумал Барсуков.  После обмена именами, Вилли, как звали нового соседа Барсукова, немедленно выключил звук и подключил к приёмнику наушники.  И измученный телевизором Барсуков облегчённо вздохнул.

      Операция прошла успешно. На третий день после неё Барсуков уже совершил небольшую прогулку в окружавшем больницу сосновом бору.   После всего медицинского напряга запах мхов, шелест сосен, мелодии светлых  родничков действовали умиротворяюще.

       В немецких больницах прооперированных (если нет осложнений)  долго не держат, 3-4 дня, не больше, а дольше лечение амбулаторно. Вот и Барсуков через четыре дня после операции уже был дома.   Всю следующую неделю  он ездил в больницу на перевязки. А после и нужда в перевязках отпала.  И зажил Барсуков обычной здоровой жизнью со всеми её радостями и проблемами.

      Барсуковы и их соседи, казахстанские немцы,  очень здорово сдружились. Барсуков заметил,  что немцы, переехавшие в Германию из бывшего СССР (в основном из Казахстана),  больше тянутся к русским, чем к местным немцам

  .  Как-то в субботу пригласили соседи Барсуковых в гости. Отмечалась помолвка их сына  и местной девушки. Невеста Барсукову понравилась. Очень мила, скромна и даже застенчива. Её невинные голубые глаза, просто заполняли всё её лицо.  Одно смутило его. Светлые волосы девушки были собраны сзади в пучок, а в её  ушах  красовались очень  знакомые ему большие в виде спирали красивые серьги.

    -- Скажите, -- обратился  Барсуков к соседке, -- ваша будущая невестка учится или уже работает?

    -- Она окончила медицинское училище и теперь работает медсестрой в шпитале,  в  Денлиндене.

   «Ну что ж, -- подумал Барсуков, -- парню досталась очень хорошо подготовленная к супружеской жизни девушка. Мир им и любовь. Но какие же  женщины плутовки, какие притворяшки, почище хамелеонов!»

    К слову сказать:

Подглядывать любят мужчины,
Что делают дамы в сортире.
А, что они могут там делать
Не польку же, блин, танцевать?

И это совсем не мужчины,
Что сопли во всю распустили
А если мужчины, то клизмы:
Им дамы не любят давать.

Мужик не глазами ласкает
Фемины прелестные груди
Он крепко её обнимает,
Конечно, а-ля натурель.

Ласкает, целлует и гладит
(Ну кто же за это осудит)
И так ублажает красотку,
Что стонут кровать и постель