Пенелопа, итальянка. Шла бы ты домой

               
                Когда ещё не была блондинкой, старательно учила итальянский, стремясь погружаться, как можно глубже в среду и сердца живых представителей Италии с  богемными именами  Леонардо, Рафаэло, Джулиано, Фернандо  и, как исключение, Туто, произошёл этот забавный случай. Итак. Жилой комплекс итальянских специалистов в немецком городе Хамм в Северной Рейн-Вестфалии. В шутку зову их макаронниками; устанавливают оборудование по производству мучных изделий немыслимо богатого ассортимента, в том числе печенье «биското» и пельмени «сибирские», но не с мясом, а с зелёным шпинатом.

                После трудового дня, они, как всегда, в кафе «Салют, Италия!» расслабляются за бокалом хорошего вина в ритме «пиано-пиано». Сегодня кто-то напевает вполголоса, другие пересказывают анекдоты, двое играют в шахматы за ближним столиком… Неожиданно в дверях появляется молодая Пенелопа – супруга главного инженера господина Перини. С «чёрным пуделем» на голове, сверкучими глазами и золотыми колёсами в ушах, словно  с цепи сорвавшаяся, накидывается на всех сразу – посетителей, продавца, официанта, повара:
— Пэнси, дафэрро чио сия ступида!? /Думаете, я настоящая дура/. Должна я узнавать о важных новостях последней? Вы почему от меня утаили, что у Лучиано Тунэлло появилась немецкая овчарка?
— Мы без понятия... Лучиано сюда с собакой не входил. Не видели, не слышали, –  молодые парни у стойки бара недоумённо пожимают плечами.
— Но! Нон, чоно госи ступида! /Нет. Не притворяйтесь, я вам не дура/. Как-так не видели? Я только что во дворе собственными глазами её видела и собственными ушами её слышала! Она блондинка и говорит по-немецки!
— Ха-ха-ха!!! Так это переводчица. Она, кажется, русская, – выдаёт мужскую тайну наивный поварёнок.
— Но тедеско, русса? /Не немка, а русская?/ Космо апэрто ил кани бионда э бэлла чаднолина Лайка?  /Из  открытого космоса прилетела белая-красивая собачка Лайка?/ Или русская шпионка? О, Мамма миа!

                Никого из присутствующих мужчин эта «новость» абсолютно не впечатляет, а разгорячившаяся итальянка нарочито громко причитает:
— Ах, бедная Мадлен! Когда приедет, точно убьёт своего Лучиано! А потом – тюрьма  или психушка... Надо сообщить ей в Венецию; пусть немедленно подаёт на развод!
— Не волнуйтесь, синьорина, возможно, всё не так трагично, – пытается успокоить её хозяин заведения, немец.
Но итальянки не сдаются. Причём, никогда! Они чемпионки в спорах. Энергично встряхивая локонами и размахивая руками в крупных браслетах, с вытянутыми кинжалами-пальцами в перстнях в небо, как, особенно, искусно умеют неаполитанки, Пенелопа продолжает выкрикивать:
— Как вы жестоки, синьоры! Как часто вы нас предаёте! Из верной любви мы мокнем здесь под дождём на чужбине, а дома – солнце, море, сочные фрукты и любимая мама! Чоно толмэнтэ, аморе... кретина, кретина, кретина...

                Её прерывает шахматист из дальнего угла, которому никак не удаётся сосредоточиться, чтобы поставить мат сопернику:
— Шла бы ты домой, Пенелопа... лаяться со своим мужем!
Женщина немедленно кидается к шахматному столику; сделав ход конем, торжествующе воскликлицает:
— Шах и мат! А теперь я пойду лаяться с мужем.
— Брависсимо! – аплодируют ей мужчины.
— Чао-чао! – в момент преображается Пенелопа, становясь милой и сладкой.
   
                Дверь за нею резко захлопывается, на ум приходит, что итальянские женщины даже с любвеобильным президентом Берлускони победили в схватке за свою независимость. Куда мне... в чужой огород к сильно темпераментным? Как-то, сразу передумываю впускать в личное сердце жаркого итальянца. А для пущего успеха решаюсь, наконец-то, из жгучей брюнетки превратиться в белоснежную блондинку.

Фото итальянцев из Интернета.