Верующий в бога - еще не Homo sapiens Глава 36

ОРЛЕАНСКАЯ ДЕВА



Предисловие:
36. — Только мы, ставшие свободными умы, имеем подготовку, чтобы понять то, чего не понимали девятнадцать веков, — мы имеем правдивость, обратившуюся в инстинкт и страсть и объявляющую войну «святой лжи» еще более, чем всякой иной лжи... Люди были несказанно далеки от нашего нейтралитета, полного любви и предусмотрительности, от той дисциплины духа, при помощи которой единственно стало возможным угадывание столь чуждых, столь тонких вещей: во все иные времена люди с бесстыдным эгоизмом желали только своей выгоды; воздвигли церковь в противоположность Евангелию...
Кто искал бы знамений того, что позади великой игры миров скрыт перст какого-то насмешливого божества, тот нашел бы немалое доказательство в том чудовищном вопросительном знаке, который зовется христианством. Что человечество преклоняется перед противоположностью того, что было происхождением, смыслом, правом Евангелия, что оно в понятии «церковь» признало за святое как раз то, что «благовестник» чувствовал стоящим ниже себя, позади себя, — напрасно искать большего проявления всемирно-исторической иронии...
Фридрих Ницще. «Антихристианин. Проклятие христианству»



Глава 36
ОРЛЕАНСКАЯ ДЕВА
 ...И мне ли спрашивать, кто ей оставил
нечистое белье неправоты.
Сесар Вальехо
С тех пор, как Атира была возведена в ранг языческого божества, она редко встречалась с людьми. Единственным, кто имел к ней доступ в любое время суток, был Анахарсис. Она шутливо называла его своим жрецом, ангелом-хранителем, проводником. Теперь же к кругу ее общения приобщились герои «Петухов», чему она была несказанно рада. Живое человеческое общение — это тот драгоценный дар, который важнее всех сокровищ мира. Атира с грустью вспоминала то время, когда была просто Маргаритой, и свою первую встречу с писателем. Ей часто снился один и тот же сон: она взбегает по длинной мраморной лестнице, которая внезапно обрывается, и перед ней разливается озеро, подернутое утренней дымкой. По озеру к ней навстречу плывут два прекрасных лебедя, она протягивает к ним руки, но... тут сон обычно обрывался, и она почему-то оказывалась выброшенной на берег, полностью нагая, усыпанная кроваво-красными розами...
— А, Анахарсис! — обрадовалась Атира, с его появлением назойливое видение исчезло. — Раздели со мной утренний кофе. Расскажи, что нового делается в мире. Хочу избавиться от грез.
— Снова видения? — спросил Анахарсис, покачав головой. — Ты уже не спрашиваешь меня, откуда они?
— Нет, я смирилась с тем, что это обрывки того, что произошло или, скорей, не произошло в моей жизни. Какой-то рок, какая-то сила помешала сбыться этим прекрасным грезам. Я часто думаю, а насколько волен человек влиять на свою судьбу, изменять ее? А может, это совсем невозможно, рок, судьба, довлеют над ним?
Анахарсис скривился в мучительной усмешке. Ему не хотелось признаваться в том, что он, именно он был тем злым гением, который вмешался в судьбу Маргариты, навсегда превратив ее в Атиру из Грама. А что ему оставалось, если тем лебедем был вовсе не он, а... Он мучился от того, что в ее памяти так и не стерлась эта картина.
— Дорогая Атира. Я сделал из тебя богиню! Ты звезда, которая сияет на небе! Неужели это не лучшее, о чем можно мечтать? Теперь ты сама в силах вмешиваться в судьбы смертных и изменять их.
Атира посмотрела на него своими прекрасными глазами и только загадочно улыбнулась. Да, он понял ее! Ей хотелось влиять не на чужие, а на свою собственную судьбу. Она помнила о любви, которую он не в силах был ей заменить при всем своем обожании.
Стараясь отвлечь ее от назойливых мыслей, Анахарсис начал говорить о новых проделках Вольтера.
— Что на этот раз выдал гений всех времен и народов?
— Не поверишь. Написал сатирический сонет на Жанну д’Арк. Он так и называется — «Орлеанская девственница».
— Вот как? — Атира с интересом взяла в руки протянутую им книгу. — Чем она не угодила господину Аруэ?
— Он использовал трагический период в истории Франции для нападок на религию.
— Вольтер атеист?
— Конечно нет! Деист. Он признает роль Бога в сотворении мира и с уважением относится к личности Христа, но это не мешает ему со скепсисом спрашивать: «...где находится вечный геометр? В одном месте или повсюду, не занимая пространства? Я ничего не знаю об этом. Устроил ли он мир из своей субстанции? Я ничего не знаю об этом. Является ли неопределенным, не характеризуемым ни количеством, ни качеством? Я ничего не знаю об этом».
— Значит, он верил в Бога?
— Скорей всего — не отрицал. Когда Вольтера прямо спросили, есть ли Бог, он попросил сперва плотно закрыть дверь и затем сказал: «Бога нет, но этого не должны знать мои лакей и жена, так как я не хочу, чтобы мой лакей меня зарезал, а жена вышла из послушания».
— Но к кому тогда относился его лозунг «раздавить гадину»?
— К церкви и клирикам, неутомимым и беспощадным врагом коих он был. Именно с целью антицерковной пропаганды Вольтер издал «Завещание Жана Мелье», священника-социалиста XVII века.
— Так он союзник Ницше, который, как и он, христианское мифотворчество считал обманом? Вот интересно свести бы их для дискуссии!
— Не совсем. Дело в том, что Ницше ратует за общество Homo sapiens, людей разумных и равных, а Вольтер не признает равенства. Ему нужны те, кто будет оставаться в темноте для того, чтобы обслуживать аристократов. А для этого нужна вера. Вот послушай, как он об этом говорит: «Давайте... посмотрим, насколько полезна такая вера и сколь мы заинтересованы в том, чтобы она была запечатлена во всех сердцах». Он считает, что: «Принципы эти необходимы для сохранения людского рода. Лишите людей представления о карающем и вознаграждающем Боге — и вот
Сулла и Марий с наслажденьем купаются в крови своих сограждан; Август, Антоний и Лепид превосходят в жестокости Суллу, Нерон хладнокровно отдает приказ об убийстве собственной матери».
В его философских взглядах неоднократно встречается и аргумент «полезности», то есть такое представление о Боге, при котором он выступает в качестве социального и нравственного регулирующего принципа. В этом смысле, вера в него оказывается необходимой, поскольку только она,
по мысли Вольтера, способна удержать человеческий род от саморазру­шения и взаимного истребления.
— Но вернемся к «Орлеанской девственнице». Осмеяв Жанну д’Арк, Вольтер обошелся с ней более жестоко, чем епископ епархии Бове, который сжег ее когда-то на костре.
— Вольтер, конечно, смеялся безжалостно. Он с сарказмом повествует, как Лотарингия подарила Франции Иоанну: «...здесь родилась она, жива, ловка, сильна; в одежде чистой, рукою полною и мускулистой мешки таскает... смеется, трудится до огонька».
Он показал Жанну обольщаемую, изобразил ее в самых двусмысленных и неприличных сценах.
Ключ от города она якобы носит под юбкой. Но смеялся он не над Жанной д’Арк, не над той девушкой из народа, которая, искренне веря в свою патриотическую миссию, ниспосланную ей Богом, повела французов на бой с врагом и бесстрашно взошла на костер, оставив истории свое благородное имя и свой человечески прекрасный облик. Снижая героическую поэму до героического фарса, едко и скабрезно высмеивая весь средневековый мир феодально-клерикальной Франции, он отрицает средневековый церковно-монашеский аскетизм во имя права человека на счастье.
— То есть героический фон Столетней войны послужил декорацией для сатиры — жесткой и беспощадной.
— Выходит, что так. Тут я вернусь к мысли о личности в истории, которую ты затронула. Как тебе кажется, личность Жанны была знаковой для истории Франции? Не будь ее, этой простой деревенской девушки, которая явилась миру как пророчица и мессия, Франция просто-напросто не состоялась бы? Ведь вопрос стоял именно так — быть ей государством или не быть. Давай пофантазируем на тему, что было бы, если б Жанна не появилась в роли спасительницы?
— Давай! — Атира явно увлеклась этой темой, что немало порадовал Анахарсиса. — Сперва оценим ситуацию, в какой находилась Франция до ее появления.
Столетняя война началась в 1337 году с нападения на Францию английского короля Эдуарда III, заявившего о своих правах на французский престол. Вплоть до 1415 года война шла с переменным успехом: французы терпели жестокие поражения, но все же им удавалось держать под контролем значительную часть страны, и даже временами отвоевывать некоторые территории. Но в 1415 году ситуация для французов резко ухудшилась: в Англии прекратилась междоусобица, и король Генрих V из новой династии Ланкастеров начал решительное вторжение на материк. В самой Франции внутренняя ситуация была катастрофическая, страной формально правил безумный король Карл VI, за реальную власть в стране боролись группировки арманьяков и бургундцев.
В 1415 года французские войска были разбиты в сражении при Азенкуре. В 1416 году бургундский герцог Иоанн Бесстрашный заключил союз с англичанами, вскоре он стал хозяином Парижа и стал править от имени безумного короля совместно с женой последнего — Изабеллой Баварской. Дофин Карл, наследник Карла VI, лишь чудом сумел бежать на юг страны.
В 1420 году был подписан договор в Труа, согласно которому дофин Карл объявлялся лишенным прав на корону. Королем после смерти
Карла VI должен был стать Генрих V Английский, обрученный с французской принцессой Екатериной, а за ним — его сын, рожденный от этого брака. Это был смертный приговор независимости Франции. В 1422 году Генрих V внезапно умер и королем обоих государств стал его девятимесячный сын Генрих VI. Регентом при малолетнем короле стал английский герцог Бедфорд.
Чтобы полностью подчинить Францию, англичанам достаточно было соединить оккупированную северную Францию с давно контролируемыми ими Гиенью и Аквитанией на юге. Ключевым пунктом, мешавшим им это сделать, был город Орлеан, операция по взятию которого началась в 1428 году. Защитники оборонялись храбро, но исход осады казался предрешенным.
 — Да, положение Карла VII и его сторонников в ту пору представлялось безвыходным и безнадежным. Англичане с их союзниками-бургундцами захватили почти всю Францию. В их руках был даже Париж, их поддерживало большинство церковных сановников. Казалось, дело Карла могло спасти только чудо. В минуты отчаяния, упование на чудо — последнее, что приходит в голову. Хотя тот же Вольтер в своем сонете пишет, что в этот трагический период Карл влюбился в красавицу Агнессу Сорель. У его советника Бонно в укромной глуши есть замок, туда-то, подальше от любопытных глаз, и отправляются любовники. В течение трех месяцев король утопает в неге любви. Тем временем британский принц, герцог Бедфорд, вторгается во Францию. Гонимый бесом честолюбия, он «всегда верхом, всегда вооружен... кровь проливает, присуждает к платам, мать с дочерью шлет на позор солдатам». Но вот и чудо: в осажденном врагами Орлеане на совете воинов и мудрецов появляется таинственный пришелец с небес, святой Денис, мечтающий о спасении Франции. Он говорит: «И если Карл для девки захотел утратить честь и с нею королевство, я изменить хочу его удел рукой юницы, сохранившей девство». Воины поднимают его на смех: «...спасать посредством девственности крепость — да это вздор, полнейшая нелепость», и угодник в одиночку отправляется на поиски невинной девы.
— Почему именно невинной?
— В средневековье это был сам по себе исключительный факт, так как крестьянские девушки рано выходили замуж или дарили какому-либо первому счастливому любовнику то, что с помощью поэтического оборота речи именуется бутоном юности, поэтому девственность — немаловажный факт, который перекрывал все остальные самые поразительные качества ее обладательницы. Девственность Жанны представляла собой нечто большее, чем социальную редкость. Тесно связанная с сознанием высокой миссии, которой Жанна преданно служила, эта девственность сближала ее в воображении народа со святой, а возможно, даже с образом Девы Марии.
— Поистине, каждая эпоха преподносит свои сюрпризы. То, что теперь не имеет ровно никакого значения, тогда приобретало сакральный смысл. Итак, Жанна стала символом освобождения Франции?
— Да. Это не могло понравиться англичанам, которые с появлением Девы связывают свои неудачи. В хрониках венецианца Морозини прямо сказано: «Англичане сожгли Жанну по причине ее успехов, ибо французы преуспевали и, казалось, будут преуспевать без конца. Англичане же говорили, что, если эта девушка погибнет, судьба не будет больше благосклонна к дофину». Естественно, они постарались избавиться от нее. Но было уже поздно. Жанна выполнила свою миссию, а дальше процесс освобождения и патриотического подъема было не остановить. Тем более, даже мертвая, она в роли мученицы, пострадавшей за Францию, продолжала играть роль символа. Люди вообще любят мучеников, святых, особенно тех, которых сами уничтожили.
— Любопытно, как пишет об этом Вольтер: Святой Денис отправляется с Иоанной в храм, где дева «в восхищенье стальное надевает облаченье... и бредит славой». Иоанна на осле верхом в сопровождении святого устремляется к королю. По пути, под Орлеаном, они оказываются в лагере спящих, пьяных британцев. Иоанна похищает у прославленного воина, Жана Шандоса, меч и широкие штаны. Прибыв ко двору, святой Денис призывает короля последовать за этой девой, будущей спасительницей Франции, которая с помощью монарха изгонит страшного и жестокого врага. Наконец-то Карл пробужден, оторван от пленительных забав и готов воевать. Вместе с Иоанной он мчится в Орлеан.
— Ну вот мы и пришли к выводу, что появление в лагере Карла, где царило уныние и растерянность решительной, горящей фанатичной верой в победу молодой, да к тому же и обаятельной крестьянской девушки, ­утверждавшей, что «голоса» святых, которые якобы она слышала, призвали ее возглавить французские войска и изгнать англичан из страны, подарили Карлу и его советникам надежду, и после долгих колебаний и интриг они решили передать в ее хрупкие руки свою судьбу.
— Если верить Вольтеру, не такие уж и хрупкие, но мифы на то и есть мифы, чтобы приукрашать, додумывать, преподносить в более выгодном свете. Вот так, наверное, и зародилась легенда о наивной и недалекой пастушке, близкой простому народу — неверный, но легкий для общественного мнения образ, чтобы скрыть неудобную правду о специально отобранном и подготовленном талантливом человеке некими силами.
— Но это многое меняет! Это значит, что дело спасения Франции было делом совсем не случая и не чуда.
— Вполне возможно. Продолжаем анализировать. Еще одна странность бросается в глаза — все, касавшееся Жанны, бесследно исчезло. До наших дней дошли лишь записи о двух судебных процессах и три подписи. Ни одной реликвии, кусочка брони или предмета одежды. Даже меч, который она положила на престол церкви, найти так и не удалось. А ведь меч когда-то принадлежал самому Карлу Великому! Все пропало, словно кто-то хотел уничтожить материальные доказательства ее существования.
Идем дальше. По легенде, Жанна д’Арк — невинная и наивная дева, безграмотная и даже слегка примитивная. Но, анализируя ее деятельность, мы приходим к выводу, что это мало походит на правду. Перед нами предстает совершенно другой человек. Несравненный интеллект, живой и проницательный ум, военный гений, глобальное видение политики, которого оставляло далеко позади всех политиков тех времен. С самого начала она выступила против профессиональных военных. Когда те хотели следовать одной стратегии, Жанна д’Арк нередко предлагала другую. Они протестовали, однако она упорно утверждала свою тактику, которая неизменно оказывалась оптимальной. Эта девятнадцатилетняя девушка проявила себя блестящим стратегом, превзошла всех увенчанных лаврами военных.
То же самое касается и политики. После первых побед она опять пошла одна против всех и потребовала скорейшей коронации Карла в Реймсе. Для этого нужно было пройти по территории врага — это ее не остановило. Она сломила сопротивление политиков и военных, повергла врагов на пути в Реймс и провела коронацию Карла VII, придав тем самым сакральный смысл его личности. Только она одна понимала глубокий символизм такого поступка. Разве чего-то подобного можно ждать от наивной крестьянской девушки из Лотарингии? Она стерла все воспоминания о незаконном рождении Карла, о пережитых страной унижениях, о коронации английских монархов королями Франции... Отныне Карл VII стал помазанником Божиим, истинным властителем государства!
Когда она добилась известности и стала говорить о том, что ее направляют голоса и сам Бог, ей пришлось-таки пройти проверку на девственность, которая идет рука об руку со святостью. Тем не менее, что также любопытно, двор решил устроить ей проверку на пол, что ­подразумевает наличие определенных сомнений. Чтобы носить броню и обращаться с мечом, у Жанны должны были быть мощное телосложение и развитая мускулатура, однако она определенно была женщиной, потому что один из очевидцев описывал ее красивую грудь.
Вообще в ее жизненном пути, существует немало интригующих моментов. Прежде всего, после ее появления при дворе весть разлетелась по всей Франции. Аббаты, писцы и феодалы передавали друг другу новость о том, что юная пастушка из Лотарингии пришла спасать Французское
королевство.
Все мужчины и женщины тех времен проявили небывалую отвагу,
однако смелость Жанны была видна не только на поле битвы, где враг был открыт перед ней, но и на судебном процессе, организованном против нее соплеменниками.
В ходе процесса выяснилось, что обвинить Жанну будет не так-то просто — девушка держалась на судилище с потрясающим мужеством и уверенно опровергала обвинения в ереси и сношениях с дьяволом, обходя многочисленные ловушки. Поскольку не удавалось добиться от нее признания в ереси, суд начал концентрироваться на тех фактах, где добровольное признание Жанны не требовалось, например, на ношении мужской одежды, пренебрежении авторитетом Церкви, а также пытался доказать, что голоса, которые слышала Жанна, исходили от дьявола.
Вопреки нормам церковного суда Жанне не разрешили подать апелляцию Папе и проигнорировали благоприятные для Жанны выводы процесса в Пуатье.
Ее блестящая доблесть ничуть не померкла и после заключения, пыток, несправедливого суда, смертного приговора и чудовищной казни. В дополнение ко всем этим качествам у нее было прекрасное чувство юмора. Прозвучавшие на процессах реплики говорят о ее сарказме, находчивости, остроумии. «Есть ли у вас кольца в ушах или других местах?» — спросил ее один из судей, епископ Кошон. «Да, кстати, одно из них у вас, верните мне его, пожалуйста», — ответила она, несмотря на грозившие ей пытки и смерть.
И хотя сейчас она не на коне в доспехах и мечом в руках, сейчас она узница, ее содержат в ужасных условиях, английские стражники оскорбляют ее, на допросе трибунал угрожал ей пыткой — все напрасно! Жанна отказывается покориться и признать себя виновной. Но ее «судьи» понимают, что если они осудит Жанну на смерть, не добившись от нее признания вины, то лишь поспособствует возникновению вокруг нее ореола мученицы.
Тогда они прибегли к откровенной подлости — предъявили узнице готовый костер для ее казни через сожжение и уже возле костра обещали перевести ее из английской в церковную тюрьму, где ей будет обеспечен хороший уход, если она подпишет бумагу об отречении от ересей и послушании Церкви. При этом бумага с текстом, зачитанным неграмотной девушке, была подменена другой, на которой был текст о полном отречении от всех своих «заблуждений», и на ней Жанна поставила крест. Естественно, епископ Пьер Кошон, который возглавлял процесс, и не думал выполнять свое обещание и снова отправил ее в тюрьму.
Атира опустила голову и сказала с грустью в голосе:
— Меня в этой истории повергает в шок поведение короля, вернее — предательство. Он же мог спасти свою героиню, ведь бургундцы, в плен к которым попала Жанна, предлагали выкупить ее. Но этой возможностью воспользовались англичане, которые поняли, какую опасность для них представляет эта девушка. Они же руками соотечественников судили и казнили ее.
— Карл тоже понял, какую опасность для его славы играет Орлеанская Дева, как ее величали французы, поэтому и пальцем не пошевелил, чтобы ее освободить. Она сыграла свою роль, а теперь только мешала ему. Ни корона, ни церковь не любят, когда их величие затмевают чужой славой. Они предпочитают мертвых героев — так надежнее. Тем более, добрые и справедливые короли бывают только в сказках, а помнящие о долгах — вообще не существуют в природе.
— Как жаль, как мне хочется вмешаться, исправить, наказать зло! — Атира металась по комнате, но вдруг остановилась и пристально посмотрела на Анахарсиса. Тот, поняв ее намек, стал отпираться:
— Нет-нет, даже не думай, это невозможно, да и нельзя! История состоялась, Жанну сожгли, и пепел развеяли над Сеной.
— Но ты же сам говорил, что я могу вмешиваться в судьбы других, что я богиня, что для нас не существует времени и пространства! Так что же?!
— Все так, но... — Атира подошла к нему и прижалась к могучей груди.
Славный скиф не устоял. Что значит вся Франция, вместе взятая, против одного взгляда богини? Он протянул жезл, и они перенеслись в Руан, в далекий 1431 год, где в тюрьме, прикованная цепями, сидела та, что спасла неблагодарную Францию.
Атира явилась перед девушкой так внезапно, что та не успела даже испугаться.
— Святая Маргарита?! — воскликнула она, упав на колени. Со слезами на глазах, Жанна продолжила: — Я знала, что, единожды явившись мне возле Дерева Фей, ты не оставишь меня! Святой архангел Михаил, святая Екатерина Александрийская и Маргарита Антиохийская, чьи голоса я слышала, спасите и защитите! Они не верят ни единому слову, считают меня ведьмой, говорят, что мне помогал дьявол! О святая заступница, открой глаза этим безумцам. Неужели они настолько слепы и глухи, что не видят очевидного? Мне помогал Бог, он один вел меня на врага и дал мне силы и мужество победить его! С именем Бога свершилось пророчество,
о котором мне возвестили голоса. И почему же Карл не заступился, почему не вызволил меня? Он же клялся в вечной преданности и дружбе!
Жанна с мольбой и надеждой смотрела на Атиру, будто ждала ответа на все вопросы. Атира подняла девушку с колен и промолвила:
— Милое дитя мое! Пусть я буду для тебя святой Маргаритой и Екатериной, но не это главное. Я твой друг и хочу помочь тебе, ибо помощи от тех, кого ты спасла, ждать не приходится. Карл спасен, он утвердился на престоле, примирился с Бургундией, и дело объединения королевства завершено. Англия отступила.
— Значит, мы победили?! — обрадовалась девушка.
— Победили, благодаря тебе.
— Так я спасена, Карл не забудет обо мне?!
— Увы, благородство не присуще венценосным особам. Тебя ждет незавидная участь — они уничтожат твое тело, отнимут жизнь. Но не в их силах уничтожить славу о тебе и память благодарных потомков. О Жанне д’Арк будут помнить, великие гении напишут о тебе книги, снимут кинофильмы, художники запечатлят твой образ на бессмертных полотнах. Твоим именем будет назван астероид, а 8 мая во Франции будет отмечаться День Жанны д’Арк. Ты станешь символом страны, которую спасла.
— Неужели так и будет? Значит, все не напрасно! Я верю тебе, как в тот раз, когда впервые услышала твой голос в роще, о святая Маргарита!
— Я хочу спасти тебя от страшной участи. Видишь высоко в небе маленькое созвездие? Это созвездие Атиры. Мы отправимся с тобой туда, и ты засияешь новой звездой в этом созвездии. Там земные законы не действуют, ты станешь частью Вселенной. Там ты будешь ближе к Богу, которого любишь и почитаешь. Согласна?
Девушка жадно слушала, внимая голосу «святой». Ей хотелось улететь туда, далеко, где нет этой страшной тюрьмы и палачей, которые изо дня в день мучают ее истерзанное тело, но... Но дух ее был по-прежнему крепок, душа по-прежнему была жива. Она подумала и отрицательно покачала
головой:
— Я знаю, что делаю непростительную глупость, но хочу пройти свой земной путь до конца. Пусть злые языки не приписывают мне связь с дьяволом, с именем Бога на устах я выдержку все испытания. Ты только не оставляй меня в те страшные часы, поддержи, если сможешь. А потом встречай меня в Вечности.
— Значит, мне не под силу изменить твою печальную участь. Рок, судьба все же довлеют над нами. Они отпечатались во времени... Этот след не стереть, — с грустью прошептал Атира. — Прощай... и до встречи!
Через несколько дней под предлогом того, что Жанна снова надела мужскую одежду (женская была у нее отобрана силой) и, таким образом, «впала в прежние заблуждения», трибунал приговорил ее к смерти. 30 мая 1431 года Жанна д’Арк была сожжена заживо на площади Старого Рынка в Руане. На голову Жанны надели бумажную митру с надписью «Еретичка, вероотступница, идолопоклонница» и повели на костер. «Епископ, я умираю из-за вас. Я вызываю вас на Божий суд!» — с высоты костра крикнула Жанна и попросила дать ей крест. Палач протянул ей две скрещенные хворостины. И когда огонь охватил ее, она крикнула несколько раз: «Иисус!» Почти все плакали от жалости.
Ее пепел был рассеян над Сеной.
После окончания войны Карл VII соберет все документы, относящиеся к процессу над Жанной, предпримет расследование его законности. Следствие изучит документы процесса и единодушно придет к выводу о том, что в ходе процесса допускались грубейшие нарушения закона, а сам процесс будет объявлен недействительным, один экземпляр протоколов и обвинительного заключения будет символически разорван перед толпой собравшихся. Доброе имя Жанны будет восстановлено.
В 1909 папа Пий X провозгласил Жанну блаженной, а 16 мая 1920 года папа Бенедикт XV канонизировал (День памяти — 30 мая). Практически в каждой католической церкви во Франции есть статуи святой Жанны д’Арк в рыцарских доспехах, с мечом в руке.
За что казнили, за то потом вознесли...
«...человечество в понятии „церковь“ признало за святое как раз то, что „благовестник“ чувствовал стоящим ниже себя, позади себя, — напрасно искать большего проявления всемирно-исторической иронии», — сказал Ницше, и он прав.
Говорят, когда пепел разлетелся над водами Сены, его подхватил неведомо откуда взявшийся звездный вихрь и унес на небо. Видимо, «святая» сдержала свое слово перед Жанной, и она взирает теперь на свою любимую Францию с космических высот.
А созвездие Атиры стало ярче на одну звезду. Быть может, это звезда Девы, что в угоду клириков и церкви, была послана на костер? Сколько таких звездочек рассыпано по ночному небу? Безымянных и знаменитых, великих и простых, ярких и не очень. Но все они попали туда искорками из костра, который зажгла Святая Инквизиция, дабы очистить Землю от ереси. Очистила? Не думаю. Но небо зажгла. И пусть костер потух, звезды будут зажигаться, потому что не перевелась на Земле «еретики», готовые отдать жизнь во имя истины.
Многие смотрят на созвездие Атиры, но не все знают, что одна маленькая звездочка — это Жана д’Арк, которую клирики в угоду своим интересов незаконно послали на костер.
Чаще всматривайтесь в ночное небо и вспоминайте бессмертные слова Маяковского.
Если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно?