Фрося, Ляк и Странное место. Глава 5

Гипс в Мурашах.
Уже через три дня жизнь Фроси наладилась. Во-первых, Дедушка теперь возил Фросю в магазин за мороженным в сидячей коляске ее младшего брата Мартына по три раза в день. Во-вторых, Фросе Бабушка отдала свою Любимую Комнату на первом этаже, и девочка могла на время просто забыть о Комнате Тети Валерии, в которой самым страшным были, конечно же, прятавшиеся в букетах роз на розовых обоях головы злобных старух. Ляку переезд не понравился, но он стерпел, приспособился влетать через открытую балконную дверь на втором этаже и съезжать по перилам лестницы вниз, до двери Бабушкиной Комнаты, потом, правда, ему приходилось ждать, пока Фрося доскачет на одной ноге от Бабушкиного Кресла до порога, чтобы открыть Деревянную Дверь с массивной Бронзовой Ручкой. Самым главным утешительным призом для Фроси оказалось то, что на Бабушкиной кровати лежала Перина, настоящая Перина, в которую Фрося проваливалась вместе с Правой Ногой в Гипсе, как в большое пушистой облако. Правда и вылезать от-туда было серьезным испытанием. Когда Ляк был в комнате, а именно по утрам, он принимал на себя эту Обязанность - Помощь Утопающим в Перине. И тогда Фрося, взлетевшая над Бабушкиной Кроватью, придерживая свободной рукой Гипс, быстро управлялась, как и раньше, с посещением Ванной Комнаты. Вечером же приходилось ждать, когда Ляк вернется со своей Задорожной прогулки. Так он называл свои отлучки после вечернего просмотра Млечного Пути. Сам он не был многословен, о том, где именно он бывал, а Фрося не теребила его расспросами, резонно решив, что если Ляк захочет - расскажет сам, а если не захочет, только надуется и будет висеть кверху брюхом под потолком. Поездка к Доктору была назначена еще через неделю, "если нога не будет опухать". Охи и Ахи по поводу "кто виноват?" и "что делать?", потихоньку отгремели на бабушкиной кухне кастрюлями, двумя битыми чашками и одной битой тарелкой. На четвертый день Калитка открылась, пропуская вперед худенькую невысокого роста девушку с собранными в "кичку", как у балерины, темными волосами, в облегающем джинсовом костюмчике и с маленькой Белой Полотняной Сумкой через плечо. Фросе сразу показалось, что в ней кто-то копошился. В руке девушка несла плотный Большой Пакет возможно из "Карусели" цвета спелой малины.
- Здравствуй, - сказала девушка, - ты же Фрося? Я Анна Борисовна, я буду заниматься с тобой рисованием. - Она так быстро произносила слова, что получилось, что ее зовут Анбрысна. - Хороший вечер сегодня, а где твоя Бабушка?
Фрося не ответила, все ее внимание приковала Белая Полотняная Сумочка. Бабушка показалась на крыльце, вытирая руки кухонной салфеткой.
- Здравствуйте, хорошо, что Вы пришли, - радостно сказала она. - Это наша Фрося, она очень любит рисовать. - Фрося насупилась, рисовать она не умела, потому что не получалось так красиво, как хотелось и она быстро перестала заниматься столь обидным делом.
- Я принесла все, что нам понадобится для занятий. - Анбрысна открыла сумку и на Садовый Столик стала выкладывать невиданные ранее Фросей предметы - огромные кисти, состриженные наискосок, тюбики с золотой и серебряной краской, маленькие карандашики, величиной с Фросин мизинец, трафареты со множеством невероятных изогнутых линий.
Бабушка остановила показ сокровищ, строго произнеся:
- Не надо показывать ребенку так много и сразу. Фрося любит погружаться в занятия постепенно. 
При этом Фрося подумала, что она уже с головой провалилась в занятия, как в Бабушкину Перину.
-С чего бы ты хотела начать?- остановившись с процессом опустошения Большого Пакета, - сказала Анбрысна. - Она повесила Полотняную Сумку на Бронзовую Ручку номер два, что жила на двери, ведущей на Веранду. В Полотняной Сумке всякое шевеление прекратилось.
Фрося посмотрела на Бабушку, потом на свою ногу, потом на Садовый Стол, набралась смелости и произнесла:
- Я бы хотела раскрасить Гипс.
Бабушка как-будто слегка вздрогнула, очевидно не ожидая от Фроси ответа, начала подбирать слова, главным аргументом которых было то, что через неделю Ногу в Гипсе надо будет показывать Доктору. Фрося смотрела на Бабушку и знала, что сейчас она скажет, Фрося понимала, что портить вещи рисунками могут только очень маленькие дети и им за это Достается. Но и еще - Фрося девочка Большая, она знает, что Гипс - вещь временная, он будет с ней недолго, он не будет против, если его напоследок слегка украсят, а Доктору все равно, его Нога интересует. Тут Полотняная Сумка слегка шевельнулась, Бабушка осеклась, перехватила Фросин взгляд и "пошла на уступки".
- Только, чтобы он не пачкался, а то потом полдома отмывать придется, - сказала она и ушла в кухню. 
Анбрысна достала два маркера - один коричневый и один серый. Они с Фросей примостились на Крыльце.
- Давай так. Я дубу рисовать такую живого Мураша, который пробегает, когда под Гипсом чешется. Под Гипсом же чешется? - Фрося кивнула. - А ты можешь тоже рисовать Мураша, а хочешь - кого-нибудь еще?
- Я тоже буду рисовать Мураша, много Мурашей. А у Вас был когда-нибудь Гипс? - спросила Фрося, занося маркер над Ногой.
- Даже два, - весело сказа Анбрысна и они, сопя, принялись за работу. Ляк завис сначала над ними, потом, решив, что результат интереснее процесса, решил дождаться, благоразумно примостившись поспать на полочке, освобожденной от Кораллов Дедушкой специально для него.
В тот вечер Фрося ложилась спать в Бабушкину Перину с огромной осторожностью. По Гипсу вправо и влево, вперед и назад, бегали Мураши - серые и коричневые, где-то они сливались друг с другом, борясь за место на белой поверхности Гипса, где-то стояли друг напротив друга, угрожающе нагнув головы и выставив в стороны противника усики-рога. Ляк помог девочке попасть осторожно в самую середину Перины, Мураши стали тонуть вместе с Фросиной Ногой, перебираясь на самый верх своего белого острова. Там они сгрудились и заснули друг на друге. Ляк пощелкал ртом, мечтая о настоящих съедобных Мурашах. Фрося вытерла о Перину вспотевшие ладони, накрылась Одеялом, так, чтобы Нога и Гипс остались вне его и мураши окончательно не потонули. "Что бы раскрасить серебряной краской?" - подумала Фрося и стала смотреть сны.