Пехто

Дед жил один в деревне. Жена умерла четверть века назад. Отекала, теряла силы, замедлялась, всё чаще лежала обессиленная, а потом умерла. В морге дали справку: «Сердечная недостаточность». Дети уехали ещё раньше, старший сын как ушел в армию, не вернулся домой, младший - познакомился с женщиной-разведёнкой в городе, та его охомутала, женила, разлучила с отцом и деревней. Ни разу не приезжали. Уже внуки есть, у одного даже на свадьбе был.

Жил дед в старом деревянном доме, покрытом шифером. Убранство скупое, но аккуратное. Топил печку. Зимой на санках, летом на тележке возил воду с колонки в 20-литровых аллюминиевых молочных бидонах. Ел мало и просто: картошка, макароны, супы на косточке, грибы, огурцы, хлеб да чай с сушками. По мере сил возводил огород. Картошку еле спасал от колорадского жука, порой не успевал полить огурцы и они пересыхали, но хорошо рос горох и крыжовник.

За домом еле успевал следить: то забор сгнил, то шиферная кровля протекает у трубы, то выгребная яма переполняется и надо вызывать машину, то угол дома рассыхается и оттуда ощутимо веет холодом. Полы тоже местами расходятся, но ковры спасают. Купил электрический чайник в автомагазине, но от него вырубает электричество, пробки вышибает.

Телевизор не смотрел, слушал радио. Раньше - радиоточку, сейчас магнитофон-радиолу, которую внук передарил на свадьбе. Дед садился вечером в сумраке со стаканом чая за стол, задумчиво крутил ручку радиоприемника. Чёрный пластиковый корпус, тёмная полоса с нечёткими цифрами частот, жёлто-зелёная подсветка.

Кривая полоска-стрелка неровно двигается, управляемая ручкой в поисках музыки, или радио-передачи. «Ещё бы было как раньше на радиоприёмнике - названия городов, а не только частоты». Большинство слов в радио-передачах он не понимал: то ему казалось, что диктор слишком быстро говорит, то он не понимал самих слов: «говорят, чи иностранцы».

Музыка в радиоле ловилась разная. Некоторую он знал и любил: Софию Ротару, Аллу Пугачеву, Иосифа Кобзона, а некоторую не мог даже слушать: отрывистая, ритмичная, сама песня мяукающая, слов не разобрать. Ещё в магнитофоне-радиоле дед нашёл кассету, которая досталась вместе с магнитофоном.

Кассета SONY, стеклянная, ажурная, с коричневой пленкой внутри, и надписью синей ручкой на бумажке «Future Sound of London. Dead Cities». Как ребята - друзья внука на второй день свадьбы слушали, так она и осталась в кассетоприёмнике. Дед иногда включал магнитофон, слушал кассету, но музыка там была непонятная…

Однажды осенью внезапно приехал внук с друзьями. Приехали в четвером на утренней электричке. Есть не стали, сказали хотят погулять по осеннему лесу: «Места у тебя, дед, здесь красивые». Порылись на кухне, нашли целлофановые пакеты, взяли с собой в лес.

- Сынки, вы по грибы?
- По грибы.
- Так берите корзину мою, и вон ещё, маленькую.
- Не, спасибо, мы так...

Как стемнело ребята вернулись в дом. Возбуждённые, какие-то, весёлые, аж дурные - молодость, есть молодость. Одежда промокла, штаны сырые доверху, обувь насквозь - ну кто в лес ходит в кедах? Эх, молодость, есть молодость. - Давайте, ребята, оставайтесь, вам просушиться, обсохнуть надо! Я и печку уже растопил, уже тёплая. - Останемся? - Останемся, куда сейчас такими ехать…

Куда сейчас такими ехать может не потащим грибы в город а то на Финбане в те выходные облава была забирали менты шмонали в отдел отвозили мочу на наркотики брали объяснения со всех фотографировали пальцы откатывали беспредельщики они 681 список расширили и туда теперь псилоцибин входит вот и отчитываются ещё бы анальгин включили а мне нельзя под облаву попадать буду на срок у меня и так 228 условная давай у деда твоего пересидим до завтра а там спокойно поедем как люди ездят на этих электричках грустные тупые несчастные не понимают что мир гораздо красивее чем они видят его через стакан синяки это самая низкая каста это шудры они обслуга а те кто понял духовную жизнь это брахманы а воины это кшатрии это менты что ли нет менты это менты это западло а воины это кшатрии ещё есть каста вайшьев это тоже западло барыги и рабочие в колхозе. Поняли?

Ребята сели за стол в отдельной комнате, вывалили содержимое пакетов - тонкие коричневые грибы с зонтикообразными заострёнными шляпками на стол в одну кучу, и стали их считать. -Так, 182, 183,184. - Нормальный улов! Не зря к деду съездили! - Давай деда грибами накормим… - Как? Он же их есть не будет. Давай пирог сделаем, или эту, пиццу! - Точно! Только, я так сожру свою долю, без пиццы. - Ок. - Эх, сейчас бы музыку нормальную послушать, а то он старьё какое то слушает через свой патефон! - Это вообще мой «патефон», мне его на свадьбу дядька задарил, а я его деду отдал. Мы его, кстати на свадьбе слушали, помнишь - Future Sound of London. Dead Cities? А вот она, кассета, так в магнитофоне и лежит! Ну, дед, прям рейвер!

Ребята удумали накормить пирогом - пицца называется. С грибами, что ли. Что-то горькая какая-то, или в грибах не разбираются, или не понятно. Дед, что бы не обидеть внука съел пиццу, запил чаем. Через некоторое время накатила дурнота, тошнота. Захотелось пить. Задурнело, как с похмелья, или как сознание собрался терять. Такое было, когда на лесоповале попал под сосну, и долго не могли освободить переломанную ногу, а в голове всё мутнело и мутнело, или когда на ремонте в паровозном депо по голове попало крюком кран-балки и тёплая густая кровь медленно, но уверенно заливала робу. Вот скотосбрасыватель, шланги, рельсы, яма и всё плывёт в глазах.

Пора паровоз готовить фитиля в трубочки заходят набивка имеется смазку проверить а то зима фитиля надо бы покороче зима буксы проверить залить буксовым маслом солидол запрессовать в опоры котла масло надо бы пожиже в зазоры опоры котел то разогреется заклинить может сломает раму топочную а там тю-тю все смотри внимательно надо ещё проверить утепление пресс-маслёнки краны водоприемные трубы тендера войлок проверить на трубах маслопроводы тоже проверить вон те над рессорами воздушный насос кожухи всё проверить…

- Пацаны! Пацаны! Дед окочурился!
- Кто?
- Дед Пехто!
- Как? Ты чего? Шутишь?
- Не до шуток!
- Где он?
- Вон, лежит у кровати.

Ребята осторожно подошли к телу. Дед лежал у кровати в луже полузасохших рвотных масс с кусочками грибов, не полностью пережёванных сушек и редких чаинок чёрного чая. Из динамиков  радиолы громко играл Future Sound of London. Штаны были опачканы мочой и калом. В комнате стоял невыносимый запах мёртвого тела, блевотины, кислой еды и старой одежды.

- И чего теперь?
- Надо милицию вызывать.
- Милицию? Что бы нас того?
- А что делать?
- Давайте его аккуратно в колодец сбросим, потом его найдут, но нас уже тут не будет. Они подумают, что он упал в колодец и умер. Ну как?
- У него нет колодца, тормоз! Он на колонку на улицу за водой ездит с тачкой - видел бидоны на кухне стоят?
- Так, так, так, так…
- Не пыли! Думаю ты правильно с колодцем придумал, только не в колодец а в выгребную яму его надо скинуть. Он по запаху с ней не различается, так его точно долго не найдут.

Деда перевернули. Изо рта и носа вялой волной вытекла жидкость с чаинками. Запах усилился. Негнущийся, непропорционально тяжелый дед проявлял чудеса неподатливости и неуклюжести. Двое, взявшись за штанины когда-то модного коричневого кремпленового костюма и рукава клетчатой фланелевой рубахи поволкли неподъемного деда на двор, к люку выгребной ямы. Из карманов штанов на порогах выкатывались то единичные сушки, то монетки. На поворотах глухо ударялась о тяжёлые деревянные косяки влажная тёмная голова с причудливо открытым ртом. Вышли во двор.

С трудом подняли тяжелую крышку выгребной ямы. Из жерла люка пахнуло смрадным теплом, залетали многочисленные мухи. Пересиливая рвотный рефлекс ребята, изловчившись, скинули труп в темноту выгребной ямы. Глухо булькнув, тело скрылось под пузырящейся коричнево-зелёной поверхностью «воды». Через меньше минуты из под пены появилась клетчатая рубашка. - Полностью не утонул! - Да, ладно! Кто его здесь искать то будет?! Пошли досыпать до электрички, светает уже.

Утром запищали Casio на руке. Из кухни доносился Dead Cities, гремела посуда, периодически был слышен шум воды из рукомойника. Распахнулась дверь комнаты, на пороге появился дед. - Хлопцы, вставать пора. Петушок давно пропел! Вставайте, а то электричку пропустите. Или оставайтесь. Смотрите, красота то какая у нас! Я сам раньше не замечал! Смотрите какие красивые листья, а небо! Иссиня-голубое, глубокое, а там вдали у горизонта видите, словно горы, белеют облака...